Глава Двадцать Первая
Тодороки Шото
— Да как он посмел?! После стольких ночей проведенных вместе со мной, ты просто взял и ушёл к другому? Я так старался... Я ради тебя отказался от всего. Тебе не нравилась шерсть в доме? Я свою любимую кошку отдал, чтобы её шерсть тебе не мешала. Тебе не нравилось, что во время секса мне звонили родители и мне приходилось отлучаться, я сказал им больше не звонить. Отношения, которые я выстраивал всю свою жизнь, взял и оборвал. Я всё для тебя сделал... Ты... — Я опрокинул свой кофейный столик, что был рядом со мной. Стеклянный кофейный столик... От него остались только осколки, что резали мои ноги. Осколки были подобны лаве, ходя по полу усыпанными ими, я резался и ощущал жуткую боль. Кровь сочилась с моих стоп, оставляя красную дорожку на дорогом линолеуме, словно стеля розами.
Опять взглянув в аптечку, я достал необходимые мне медикаменты, а точнее: перекись водорода, бинты, обезболивающее и щипцы. Аккуратно, щипцами, я доставал частички стекла, что сильно впились мне в ногу. Из маленьких ран откуда убирали стеклышки, начала сочиться кровь. Достав всё, я залил всё перекисью водорода. Сильное шипение и маленькое покалывание это всё, что я чувствовал. А ещё, боль в сердце. Невыносимую боль. Вытерев всё салфеткой, промокая остатки крови и перекиси, я начал бинтовать свои ступни. Лодыжки не были задеты, так что я ограничился только ступнями.
Я подошёл к зеркалу и опёрся об раковину.
За что мне это всё? Я хотел быть просто любимым. Быть кем-то любимым.
Я смотрел на своё никчёмное отражение в зеркале. Это я и этого не изменить. Почему я никому не нужен... Я должен взять себя в руки и добиться своей мести.
Я должен отобрать Кацуки у Изуку. Должен.