Часть 18
Таисия проснулась от того, что рядом было слишком... тихо.
Обычно её будили либо гулкие шаги персонала внизу, либо звон тарелок, либо холодный свет, просачивающийся сквозь полуопущенные жалюзи. Но сегодня в доме не были ни звука. Ни шагов, ни звонов, ни шума. Даже свет казался каким-то странным... Тёплым, будто на улице всё ещё висели остатки вчерашней бури.
Она пошевелилась под пледом, и только тогда поняла: одна. Холодная пустота с краю кровати словно напоминала. Совсем недавно кто-то всё же здесь был. Но теперь его не было. Не помнила, как уснула. Просто помнила, что ей было страшно, что всё гремело, и что она чувствовала, что ей есть, к кому прижаться. Тепло, надёжность, всё это осталось где-то между сном и явью.
Но страннее всего было то, что... впервые за долгое время девушка спала спокойно.
Без кошмаров. Без дёргающих снов, в которых она падала с мостов, тонула, терялась среди толпы и не могла кричать. Простой сон. Глубокий, как будто кто-то держал её всё это время за руку и не позволял провалиться в темноту.
Она села в постели и посмотрела на часы, было почти десять утра. Дом по-прежнему молчал. Ни шагов, ни голосов, ни запаха кофе с кухни. Но сейчас, когда всё было слишком тихо, это казалось почти пугающим.
Таисия встала, подошла к окну и раздвинула шторы. Небо за стеклом было затянуто облаками, но дождя уже не было. Мокрые деревья блестели на солнце, будто пережитый накануне шторм оставил им вторую кожу.
Блондинка не стала искать пропавшего хранителя ее снов.
Зашла в ванную, приподняв волосы на затылке, и повернула кран.
Холодная вода мягко коснулась плеч, пробежалась по коже, будто хотела разбудить.
Не от сонливости, а просто... чтобы прийти в себя.
Мысли текли медленно, вязко, и ей хотелось, чтобы хоть одна из них замолчала. Хоть на пару минут.
Помогало слабо. Прохладный поток лился по спине, заставляя вздрагивать, но внутри всё равно оставалась та же мешанина, теряющая форму, но от этого только более навязчивая.
Бергамот. Тот самый крем, который она всегда брала в поездки. Лёгкий запах, знакомый до мелочей. Волосы закручены в пучок, а халат почти ничего не весил. Всё, как обычно. Только ощущения были чужими. Как будто не её утро. Не её день. Не она сама.
Спустившись вниз, она прошла мимо библиотеки и свернула на кухню. Но парень и там не появлялся. На плите было пусто. Мэйлин сделала себе чай, и, устроившись в гостиной, взяла в руки планшет. Полистала новости, отвлеклась на погоду, поймала себя на том, что смотрит в окно, а не на экран. Мысли возвращались к вечеру. К его глазам, когда он что-то ей сказал. К его рукам. К тому, как она чувствовала его рядом.
И это пугало.
Точнее, не само чувство. Пугало, что ее сердце вообще это чувствует.
Ведь ещё недавно она ненавидела его.
Вспомнила, как в прошлом году они пересеклись на одном вечере в Венеции. Шатен тогда сказал что-то хлёсткое, девушка ответила ещё хуже. Его раздражали её манеры, а её его самодовольная ухмылка. Таисия считала его пустым, холодным, даже жестоким. Он же принимал её за ледяную и заносчивую. Они никогда не разговаривали без колкостей. Никогда не смотрели друг на друга с мягкостью.
Но теперь... теперь всё было иначе.
Что-то в ней медленно трескалось. И этот треск не был болезненным. Он был странно уютным.
Павлющик появился ближе к обеду. Как всегда, был спокоен, сдержан, одет в чёрную рубашку и тёмные брюки, будто сейчас не полдень в частной вилле, а деловая встреча на уровне министров. Он сказал «доброе утро» и улыбнулся, так, будто этой ночи не было. Как будто они просто встретились у бассейна после долгого сна.
Они перекинулись парой фраз, а после разошлись, каждый по своим делам.
Потом день потёк как-то тихо. Влад исчез в одной из комнат на втором этаже, наверное, работал или звонил. Таисия читала, потом что-то писала, потом устроила себе мини-спа у бассейна, закинув ноги на шезлонг, хотя солнце всё ещё пряталось за тучами.
И всё было бы почти обыденно, если бы не лёгкая тяжесть внутри. Как будто что-то должно было случиться. Или уже случилось, но она ещё об этом не знала.
К вечеру ей снова стало немного тревожно. Девушка не понимала, почему. Просто не хотелось сидеть одной. Не хотелось снова уйти в мысли. Воспоминания. В сомнения.
Она прошлась по дому и вышла на балкон. И сразу остановилась.
Сосед стоял у перил, спиной к ней, и говорил по телефону.
Хотела было окликнуть его, но тут услышала голос.
Низкий, резкий, словно сдержанный гнев прорывался сквозь слова. Но самое главное, она не понимала ни слова.
Это не был английский. И не французский. И уж точно не итальянский.
Слова были резкими, твёрдыми. Будто ножами вырезанными.
—Ako se to ne dogodi večeras-znate šta će se dogoditi. Nemojte misliti da sam zaboravio prošli put!*
Таисия застыла.
Она не знала языка, но в голосе Влада чувствовалось что-то тревожное. Почти угрожающее.
Он сделал паузу, выслушал собеседника, потом резко ответил:
—Ako to ne bude večeras, ne krivi mene za ono što sledi.
И тут Павлющик обернулся.
Увидел её.
На его лице ничего не дрогнуло. Только чуть смягчился взгляд. Он приложил палец к губам, давая понять: «Подожди».
Дослушал. И уже другим, спокойным, почти обыденным тоном договорил последние фразы. Затем сбросил вызов, положил телефон на столик рядом и шагнул к Таисии.
— Ты как? — спросил он, будто ничего не было.
— Нормально. — чуть прищурилась. — Это... какой язык был?
Парень чуть усмехнулся:
— Сербский. Я учился там одно время, стажировка. Почему спрашиваешь?
— Просто... звучит... неожиданно.
—Ага. — Он качнул головой, глядя в сторону сада. — У них хороший деловой рынок. Полезно знать язык.
Кивнула в ответ, не зная, что сказать. Почему-то не хотелось расспрашивать дальше. Хотя, конечно, что-то в тоне разговора оставило странное послевкусие. Но он выглядел спокойным. Расслабленным. Даже чуть уставшим.
— А ты не знаешь, когда родители приедут? — вдруг спросила она, будто вспомнила только сейчас.
— Ночью, вроде бы. Отец писал, что задержались из-за погоды. — Влад взглянул на неё. — Ты переживаешь?
— Нет, просто... странно как-то. Дом без них. Без всех.
— Да. Тишина иногда бывает слишком громкой, — сказал он тихо.
Они замолчали.
И вдруг ей показалось, что она чувствует, что влюбляется. Настояще. Медленно, как вода просачивается сквозь лёд. Не резко. Не внезапно. Но с той же неотвратимостью.
Тая стояла, облокотившись на ограждение, чуть отведя лицо в сторону, чтобы ветер не трепал волосы в глаза. Где-то за её спиной тихо хлопнула дверь. Влад вышел на террасу, будто это был их общий ритуал: разделять тишину без слов. Встал рядом. Не близко, но и не слишком далеко.
Блондинка достала из кармана тонкую сигарету, щёлкнула зажигалкой, глубоко вдохнула. Он скосил на неё взгляд, иронично приподняв бровь.
— Знаешь, вредно, — заметил негромко.
Она не ответила. Лишь чуть повернула голову в его сторону, медленно, с ленивой, почти насмешливой интонацией во взгляде. Ветер подхватил струйку дыма, провёл её мимо лица и развеял в воздухе. Девушка прищурилась. Влад стоял с сигаретой в зубах, ухмыльнувшись, словно ничего не говорил.
— Ты такой предсказуемый.
— А ты всё ещё надеешься, что нет? — с тем же выражением.
— Я вообще стараюсь на тебя не надеяться.
— Звучит как комплимент, — он стряхнул пепел. — Или угроза.
Снова повисла пауза. Дым поднимался медленно, расплываясь в мягкой морской ночи. Терраса казалась отрезанной от мира: от города, от новостей, от людей. Было только море, ветер, их дыхание.
— Здесь слишком тихо, — проговорила она. — Даже птицы молчат.
— Может, и они устали.
— Или чувствуют, что что-то не так.
— Чувства у птиц, конечно, развитые, но, по-моему, они просто спят.
Таисия усмехнулась.
— Ты же понимаешь, что не можешь разрядить любую атмосферу сарказмом.
— Не любую. Только нашу.
Влад говорил легко, без нажима. И от этого становилось только тревожнее — потому что за голосом будто скрывалось нечто, о чём он не собирался говорить.
Она снова сделала затяжку. Пепел с сигареты упал на камень, и ветер тут же подхватил его.
— Иногда мне кажется, мы играем в игру, которую никто из нас не придумывал.
— А иногда?
— Думаю, ты придумал.
— Это уже звучит как обвинение.
— Я не обвиняю. Просто рассуждаю.
Шатен кивнул.
— Тогда скажу так: если это и игра, то слишком долгая.
— С победителем?
— С проигравшими.
Мэйлин задержала на нём взгляд. Он смотрел в темноту сада, сосредоточенно, почти отрешённо. Впервые за долгое время ей не хотелось спорить, что-то доказывать. Ни ему, ни себе.
Сигарета почти догорела. Девушка затушила её в пепельнице, оставленной на столике. Влад молчал, вдыхая вкус табака в легкие.
— Иногда вспоминаю, как мы ссорились, — произнесла негромко. — Всё было так... просто. Плохо, да. Но просто.
— А теперь сложно?
— Да.
— Это хорошо. Значит, растём.
— Или просто запутались, — усмехнулась.
Ветер усилился. Листва зашевелилась, словно сад просыпался. Влад подошёл к перилам, стряхнул пепел вниз.
— Если бы мог, — проговорил почти шёпотом, — я бы тебе всё объяснил. Но не сейчас. Не так.
— Я и не прошу, — она посмотрела на свои ладони. — Просто... не хочу снова ненавидеть.
Парень посмотрел на неё.
— Ты не обязана меня любить.
— Я этого и не обещала, — закатила глаза.
В его взгляде снова появилось то самое выражение: тяжёлое, тёплое и одновременно лёгкое. И тень.
Но не страх. Не угроза.
Может, именно это и было самой опасной частью.
— Знаешь, — тихо сказала она, — если бы ты действительно был таким, каким иногда хочешь казаться... я бы давно ушла.
Он усмехнулся.
— Хорошо, что ты всё ещё здесь.
Они стояли рядом. Их дыхание почти сливалось с шумом моря. Сигареты давно потухли, но никто не спешил возвращаться внутрь.
Та самая тишина, о которой говорили, теперь казалась нужной. Почти уютной.
А потом Влад произнёс:
— Пошли в дом. Погода портится.
Таисия кивнула, но осталась на секунду, будто запоминая всё: этот вечер, свет, воздух, чувство — опасное, как лёд под ногами, и всё же притягательное, как запрет.
Они вошли внутрь, и за спиной шевельнулась занавеска. Ветер всё ещё пытался что-то сказать. Но уже никто не слушал.