сладко-молочно
Замок щелкает несколько раз: сначала нижний два раза, потом верхний.
Закрыл ее на пять оборотом, будто боясь, что сбежит, будто это ее задержит.
Тяжело ступаю за порог, аккуратно закрыв дверь, совсем без шума. Массивные, тяжёлые часы на левой руке светят мне временем: половина третьего.
Безумие какое-то
Снимаю куртку, кидая ее куда-то в угол, сил хватило только чтобы стянуть с себя всё лишнее. В пространстве пахнет холодом, темнотой и топленным молоком. Пахнет Ею.
Квадратные метры нашей квартиры заполняет лишь угрюмое шуршание пластмассовой коробки с тремя прослойками сахара, молока и сливок.
Я прохожу в кухню, не улавливая никакой надежды на то, что моя персона будет тут сидеть, поэтому беря столовую тяжёлую ложку, медленно и тихонько крадусь в глубь темного мрака.
Она пахла молоком и сахаром. Молочная, миниатюрная и такая своенравная, такая моя.
Шторы волочатся в ночном холоде апреля, пытаясь не пропускать ветер в комнату, но все равно заходя туда, под кофту противным шелком забегает стужа. В нашей комнате не пахнет духами, цветами или теплом. Нет
Пахнет чем-то тихим, чем-то таким скованным и мозолистым, что становится грустно.
Я ставлю коробку возле кровати и почти невесомо присаживаюсь возле изголовья.
Она была такой крошечной на моей кровати, она была таким теплом в моей кровати. Ее пшеничные волосы потеряли свое золото в этом месте. Стали темнее на неопределенное количество оттенков, но они все равно любимы до безумия.
Она пахнет чем-то большим, она пахнет любовью, она пахнет истомой.
Спит тихо, бесшумно, слишком умиротворённо, через чур.
Я касаюсь ее тонкого локтя, провожу выше, тянусь к хрупкому плечу. Пахнет мною.
- Ксюш
Почти беззвучно тяну, заставляя ломаться ее спокойствию. Опять.
Шепчу ещё два раза, копаясь в копке волос. Такие шелковые, такие мои.
Постельное, выстиранное бельё шуршит, заставляя быть счастливее.
- Влад
Так приятно тянет гласную, что аж мурашки. Слишком сладко, как некая иллюзия.
Она тянется, будто кот, улыбается и рада мне как никогда. А я как последняя сволочь разбудил, пришел посреди ночи с куском бестолкового торта. Но она все равно рада. Всегда рада. Все равно улыбается.
Не заслуживаю
Я обнимаю ее медленно, обхватываю и тяну ближе, зарываясь в аккуратный, такой излюбленный мною изгиб шеи.
Она пахнет моим первым успехом.
Она такая крошечная, такая, что боишься растворится в ней. Такая до изнеможения прекрасна.
- Я торт купил
Она устало смеётся мне в плечо, целуя за ухом. Током, больно больно прям.
Отстраняется, оставляя на мне свой родной запах.
Пахнет тортом Молочая девочка
Берет ложку, с ребяческой улыбкой тянется к десерту.
Она до невозможности чудесна. Вся до единого идеальна, такая что чувствуешь себя полным придурком.
Наши два года я всегда тащил торт, извиняясь перед ней за каждое новое позднее опоздание. Не умея прийти вовремя, пихал в нее два килограмма сладости. Такой эгоист, что противно. А она радовалась, целуя меня своими перепачканными в креме, губами. Радовалась торту как всему. Принимала его с моими немыми извинениями. Радовалась мне.
Пахнет пенным морем востока
Ложка отламывает кусочек такого приторного торта. Один сахар
- Ради меня, последний
Она кормит меня с ложки, сидя на моих коленях. Заставляет кушать третий кусочек, когда я в режиме, но я не смея ей отказать, не сегодня, кусаю полностью.
Она улыбается, снова и снова, будто ее и не будили.
Моя Ксю.
Она любит, а я принимаю всю ее любовь, упиваясь ею целиком. Я целую ее уставшую, но такую счастливую, такую Ксю
Ночь тянется медлительно, покрывая Москву тяжестью смоляных туч. Кварталы, улицы, закоулки тихо сопят, фонари разливаются желтизной, склонившись над всеми.
Время затихло, поставилось на мимолётную паузу для нас.
Теперь и она сопит, не громко, но сопит. Хмурится. Сон стал беспокойным, причиной которого являлся я. Но она заснула счастливой и немножко перемазанной.
Я бы мог положить у ее ног весь мир, но я кладу упаковку двухкилограммового бисквита