Глава 17. Утренний переполох
Мама. Густой лес, ливень и женские крики, которые не затихают ни на секунду.
Я добегаю до открытой поляны и дождь резко затихает. Вижу ее. Вот она. Мама.
— Мам? — смотрю на нее и решаюсь сделать шаг вперед.
Шаг сменяется на бег и я уже представляю, как крепко обнимаю ее. Она уже так близко, еще не много.
Громкий звук тормозит меня, а потом тело матери падает на землю. Я стою перед ней, ошарашенная и непонимающая всей ситуации. Дыхание сбивается и становится поверхностным, а пульс учащается. Мне не хватает воздуха, тошнота подступает к горлу, голова гудит. Я падаю перед ней на колени и начинаю заливаться слезами. Нет. Я не верю. Руки сами тянуться к ней, но я не могу к ней прикоснуться. Я боюсь. Боюсь видеть ее бездыханное тело.
— Нет! Нет! НЕТ! — начинаю кричать, — Мама, пожалуйста! Мам, очнись! — крик срывается, но я не перестаю кричать осевшим голосом, — ОЧНИСЬ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Все тело трясет. Я не могу контролировать эмоции. Я склоняю перед ней голову и жмурюсь. Не могу на нее смотреть. Я не успела ее спасти. Ее убили из-за меня. Я виновата.
Мои всхлипы прекращаются, как только к моему затылку приставили пистолет. Я собираюсь обернуться, но не успеваю. Выстрел оглушает с такой силой, что барабанные перепонки лопаются.
Я резко просыпаюсь и начинаю кашлять от поступившего воздуха в легкие. Спина и лоб покрылись холодным потом, сердце стучит как бешеное, а виски пульсируют.
— Тише, Кимберли, успокойтесь, — утешает женский голос, а рука гладит меня по спине.
Я оборачиваюсь на источник звука и вижу знакомое лицо. Смотрю на домработницу с полминуты и только потом замечаю иглу в локтевом изгибе, от нее тянется трубка, которая прикреплена к капельнице. Дыхание и пульс выравниваются. Я осматриваю помещение, но не понимаю где нахожусь.
— Вы... — запинаюсь, — Простите... Я не помню вашего имени.
— Клэр, — спокойно отвечает женщина.
— Да, точно. А где я нахожусь?
— Вы в комнате Кристиана. Он привез вас рано утром и вызвал врача. Вы не помните?
Я отрицательно мотаю головой. Ничего не помню. Комната Криса? Когда я приходила к нему в первый раз, то я была в другой комнате.
Осматриваю себя и понимаю, что кроме топа и спортивных штанов — на мне ничего нет. Живот перевязан чистыми бинтами, и когда я это осознаю, то тело начинает ломать. Клэр прикасается к моей руке, но я отдергиваю ее.
— Кимберли, все хорошо. Мне нужно вытащить иглу, — указывает на мою руку и я поддаюсь.
— Что мне капали?
— Внутривенную анестезию, — домработница вытаскивает иглу, от чего я морщусь, и заклеивает сгиб пластырем.
Я разминаю затекшую руку, а Клэр выходит из комнаты, но наедине мне остаться не дают. В комнату залетает Алекса и подбегает ко мне. Валится на кровать и начинает душить меня в объятиях.
— Я думала ты подохла.
— Ты прямо сейчас можешь это сделать, — я пытаюсь вылезти из крепкой хватки девушки.
Она отпускает меня и хихикает.
— Я Криса таким нервным с пятнадцати лет не видела. Никого к тебе не подпускал, а когда тебя зашивали — находился рядом.
— Крис? — прочищаю горло, — Нервным?
— Он с тобой десять часов просидел, — шепчет она и подмигивает.
Наш разговор прерывает сам Хайдер. Вспомнишь лучик — вот и солнышко. Он прожигает меня взглядом и я прикрываю свое полуобнаженное тело одеялом, отводя взгляд. Крис подходит ближе к кровати и складывает руки на груди.
— Алекса, оставь нас, — требовательный и жутко спокойный тон.
Девушка встает с кровати и уходит, закрывая за собой дверь. Крис пододвигает стул ближе, садится и смотрит на меня. Он пришел сюда, чтобы помолчать?
— Сама расскажешь, или мне из тебя слова вытаскивать? — его спокойный тон сменился на наглый.
— Что рассказывать? — поднимаю голову и вижу его помятый внешний вид.
— Во-первых, что ты делала в пять утра на улице, во-вторых, какого черта у тебя ножевое ранение? — хмурится он, нервно дергая ногой.
— А что ты делал на улите в пять утра? — встречный вопрос.
— Тебя это не волнует, — указывает на меня пальцем, наклоняясь корпусом вперед.
— У меня такой же ответ.
Крис закатывает глаза, шумно вздыхая. Его явно не удовлетворяет мой ответ. Какая ему вообще разница? Что он делал в такое время на улице? И зачем притащил меня к себе домой?
— Где мой телефон? — все еще укутанная в одеяло, я мотаю головой из стороны в сторону, в поисках своего мобильника.
Крис достает из кармана брюк телефон и протягивает его мне:
— Тебе отец десять раз звонил, — я выхватываю у него свою вещь. — На одиннадцатый раз я взял трубку.
— Ты сделал... Что?! — у меня глаза на лоб полезли. — И что ты ему сказал?
— Представился твоим парнем и сказал, что ты находишься у меня.
— Ты в своем уме?! — шокировано повышаю голос, — Ничего умнее ты не мог придумать?
— А что мне надо было сказать? Извините, вашу дочь сейчас зашивают, перезвоните потом? Ты в отключке целый день провела, — вырывается у него.
Целый день. Я была без сознания десять часов, а сейчас... девять вечера. Что-то тут не сходится. Если он привез меня рано утром, по словам Клэр, то сейчас должно быть три — четыре часа дня.
— Я была без сознания десять часов, — хмурюсь от непонимания.
— Ты была без сознания тринадцать часов, — поправляет он. — Еще прибавляем три часа твоих мучений — выходит шестнадцать. Десять часов я... — он замолкает и, прочистив горло, продолжил, — С шести вечера и до твоего пробуждения с тобой сидела Клэр.
Я потерла виски, пытаясь вспомнить, но, кроме мертвого тела матери, перед глазами, в голову ничего не приходит.
— Первые три часа тебя рвало и мучал жар, вся тряслась и бредила. Когда тебя зашивали, ты все еще была в сознании, но в последний момент — вырубилась. — на его лице играло множество эмоций, которых я не понимала, но в голосе была тревога. — Врач сказал, что ты потеряла значительное количество крови. Скажи спасибо, что у вас с Алексой одинаковая группа.
— Она... — не могу вымолвить слова дальше.
— Тебе сделали переливание крови, — отвечает он за меня.
Надо будет поблагодарить ее.
— Где мой лонгслив?
— В мусорном ведре.
— Ты, мать твою, настолько меня ненавидишь?! Слушай, я не просила тащить меня к себе домой и сидеть около меня десять, сраных, часов! Уж извините, многоуважаемый Кристиан Хайдер, что потревожила ваш отдых! — сжимаю одеяло в руках от злости.
С первого курса он не отставал от меня. Я стала для него жертвой некого буллинга. Первое время я терпела и держала себя в руках, но после того, как он отпинал меня — я не стала это терпеть, дала в ответ. Когда он начал говорить про мою мать — я чуть не разбила ему голову. Но выбросить мою одежду?! Это уже давно перешло все границы.
— Ты закончила? — я не отвечаю. — Мне пришлось разорвать твой лонгслив, чтобы перевязать рану. — он встает со стула и подходит к шкафу, — Я куплю тебе новый. — Крис вытаскивает с полки белую толстовку и протягивает мне, — Пока надень это.
— Я не встану.
Крис сжал челюсть и подошел ко мне. Я выхватила из рук кофту. Она новая, будто только с магазина, но уже успела пропахнуть парнем.
— Отвернись или выйди, — требую я.
— Выгоняешь из моей же комнаты? Да и что я не видел в женских телах?
В нем нет ни грамма уважения.
Я поворачиваюсь к парню спиной и сбрасываю с плеч одеяло. С трудом натягиваю на себя толстовку, жмурясь от малейшего движения. Ткань уже добралась до живота, и я чувствую легкие касания пальцев на спине. Крис натянул толстовку сзади, но отходить от меня не собирается. Чувствую, как его нос соприкасается с моим плечом и ведет к шее. Меня прошибает током. Я молчу, но голос внутри меня кричит и просит продолжения. Он требует повернуться к нему лицом, но я заглушаю его.
— Я тебе сейчас нос сломаю, — грубо парирую я.
— От тебя пахнет апельсинами и корицей, — шепчет он хриплым голосом, — Ненавижу апельсины, они кислые и с косточками. Ты такая же. — он отстраняется и слезает с кровати.
— Это ты пытался задеть меня, или сделать комплимент? — оборачиваюсь на него, но вижу только широкую спину.
— Я сказал твоему отцу, что ты остаешься у меня на ночь, — он открывает дверь, — Спускайся на кухню. — и уходит.
И что это сейчас было? Эй, он не ответил на мой вопрос.
***
— Почему ты мне не рассказала про парня? — спокойным голосом проявляет интерес отец.
После ужина я решилась позвонить ему, но я никак не ожидала такого провокационного вопроса. Я просто хотела сказать ему, что со мной все хорошо и что я не мертвая.
— Времени не было, — нервно тараторю.
— И давно вы вместе?
— Месяц, — накручиваю прядь волос на палец и оттягиваю ее. — Я приеду завтра утром. Крис меня привезет.
— Надеюсь на встречу с ним, — по доброму усмехается он. — Ну хорошо, не буду мешать вашему вечеру. Надеюсь, средства контрацепции у него имеются.
— Папа! — растеряно восклицаю я и слышу смех через динамик.
— Спокойной ночи, Кимми, люблю тебя, — заключает он.
— И я тебя, — неловко отвечаю и отключаю вызов.
— Ну презервативы у меня всегда найдутся.
Я дергаюсь:
— Матерь божья! Ты совсем идиот?!
Крис прошел в комнату и открыл дверцу шкафа.
— Что ты тут делаешь? — хмурюсь от испуга.
— У тебя память короткая? Это моя комната.
— И?
— Я буду спать здесь, — спокойно отвечает он, доставая спортивные штаны из шкафа.
— В смысле? А я? — я часто моргаю в недоумении.
— Ты тоже будешь спать здесь.
— Ты сейчас серьезно? — зажимаю между большим и указательным пальцами переносицу, — Я не собираюсь с тобой спать!
— Меня это не интересует.
— А меня интересует! Я буду спать на полу, либо дай мне другую комнату! — требую, возводя руками.
— Это тебе не гребаный отель. Ты будешь спать тут, — указывает он на кровать. — и меня не волнуют твои возгласы.
Я показываю ему средний палец и он уходит. Валюсь на кровать и зарываюсь лицом в подушку, истошно простонав. Зла на него не хватает. Упертый баран.
Через полчаса он возвращается. Волосы влажные, и капли воды стекают по его плечам и ключицам. Только сейчас я могу разглядеть его татуировки: змеи обвивают ключицы, на предплечье какой-то иероглиф, а под животом, ближе к бедру, какая-то дата, но половину тату закрывает резинка штанов.
— Раздевайся, — уверенным тоном, с хрипотцой, заявляет он.
— Чего? — от его заявления я выпадаю в осадок.
— Мне нужно поменять тебе бинты, — поясняет он.
— Я и сама в состоянии это сделать. — открываю чат с Марком.
Крис подходит ко мне и вырывает у меня телефон. Я буквально ахреневаю от его поступка и метаю в него убийственный взгляд.
— Ты серьезно? Я тебе не маленький ребенок.
— Серьезнее некуда, — он прячет телефон в карман штанов. — Отдам, когда перевяжу тебя.
Крис проходит мимо меня, достает из ящика чистые бинты и перекись, садится на кровать и ждет. Он не отдаст мне телефон, если я не послушаюсь, но будем честными, самостоятельно я себя не перевяжу — рана периодически ноет.
Я подхожу к парню и пристраиваюсь между его ног, задирая толстовку до начала топа.
— Раздеваться не буду.
Крис выдыхает и мою кожу щекочет его дыхание. Рана была ниже пупка и парню приходится самостоятельно приспустить мои штаны, чтобы резинка была на бедрах. Пальцами он ловко развязывает узел, и я чувствую облегчение — бинты сильно сдавливали живот. Крис отклеил пластырь, который уже перекрасился в кроваво-красный, и начал обрабатывать шов перекисью. Изувеченная кожа начинает щипать и я жмурю глаза, прикусив нижнюю губу.
— Если больно, то возьмись за плечи. Чего мучаешься?
— Какой же ты сердобольный, — болезненно прошипела и положила ладонь на его плечо, впиваясь ногтями в кожу.
Спустя пару минут мучений и неловкости — мои пытки закончились. Когда я стояла с открытой спиной к Крису, то чувствовала, как его пальцы проскальзывали по шрамам, но я лишь пнула того в колено и он понял намек.
— Что у тебя со спиной? Ты была мишенью для метания ножей?
Мы лежали в одной постели, но были повернуты друг к другу спинами. Мне пришлось перебороть свою неуверенность и заткнуть внутренние противоречия, потому что этот идиот не отдал мне телефон.
Уголки губ приподнялись в улыбке и изо рта вырвался смешок.
— Да, — коротко ответила я, зарываясь носом в одеяло.
— А живот? — аккуратно спрашивает он, — Это я тебе такие синяки оставил?
— Нет, я упала на груду кирпичей, — ерничаю.
— Идиотка, — он играючи перетягивает одеяло на себя, но я тяну ткань на свою сторону. Да, мы лежим под одним одеялом. — Прости... За то, что отпинал тебя тогда, не разобравшись в ситуации, — извинения из парня лезут с большим трудом.
Мне сейчас не послышалось? Он просит прощение?! Какая муха его укусила?
— Проехали, — закрываю глаза.
Я засыпаю довольно быстро, хотя и спала целый день.