Он
Спелая вишня пахла ее прошлогодними духами. Сплюнул последнюю косточку,иду. Я их помню, как первую любовь. Аромат долгое время держался в носу. Порою казалось, он живет во мне, разве что ещё не говорит со мной.
Она умела оставить о себе память, составить впечатление, как героиня Дафны дю Морье. Вспоминаю, ужасаюсь до мурашек, вздрагиваю и все равно восхищаюсь. А она продолжает идти впереди. Ее правое плечо покачивается в пол-оборота на каждый шаг, жестокий взгляд, резкие движения голодной кошки.Таких боятся, но вслед все равно смотрят. Вот и я посмотрел, а теперь иду и думаю, как убить ее. Ощущаю тяжелые, пахнущие кровью безумной любви невидимые нити, что она оплела вокруг меня словно паук. Таскаюсь за ней как укушенная жертва, тело которой пропитано ядом, а мозг становится желатином.
Длинный викторианский коридор заканчивается массивной дубовой дверью. Открывает. Наступить бы ей на шлейф - пусть рвётся до самой поясницы. Ухмыляюсь. Ее это точно не остановит, лишь позабавит. И почему она носит красный? Ненавижу его. Цвет страхов детства.
Выходим, садимся в машину. Она ведёт. Динамики разрывает популярная песня, а я злюсь, от понимания, что без неё я бы не справился, а сдох в бараках
концлагеря...
Мы движемся по трассе. Молчим. Открываю окно- пахнет сырой землей и прелыми листьями. Редкие лесные пейзажи сменяются населенными пунктами. Я бесцельно смотрю на них, как на картинки придуманной кем-то книги. У реки они растворяются в тумане. Чем ближе мы к воде, тем сильнее сковывает пространство вокруг машины. Пытаюсь всмотреться в белое облако тумана, он поглощает меня, отбрасывая в воспоминания десятилетней давности...
Все началось в тумане. Мне 16 лет. Поле. Бегу, надеясь, что меня заметят не скоро, а если повезёт, добегу до опушки леса- там проще укрыться от немцев.
Ноги заплетаются в густой траве, бежать нет сил. Иду, наклоняясь как можно ниже. Прислушиваюсь: шелест листвы заглушает журчание воды и редкие крики диких уток - мне повезло. Туман рассеивается у самого леса. Осторожно пробираюсь в чаще, постоянно оглядываюсь по сторонам. За последний год, проведённый в тылу врага я многому научился, стал внимателен к мелочам. Даже сейчас передвигаюсь максимально тихо, аккуратно придерживаю каждую ветку и не ступаю по мягкой земле - следов нет. В нагрудном кармане храню бумаги, ценность которых увеличилась со смертью трёх разведчиков. Помогли мне сбежать, вернуться уже не смогу- теперь меня знают.
Порой мне кажется, в тылу страшнее, чем на передовой. Страх. Я научился читать по губам, угадывать эмоции, опережать действия. Но здесь есть мирные. По началу я сильно переживал - они много страдают. Но когда своими глазами видишь пытки, насилие и убийства- все сливается в часть пейзажа, декораций кем-то придуманного ужаса. Получить случайную пулю гуманнее адского тыла врага.
Солнце встаёт. Взбираюсь на дерево как можно выше, оцениваю обстановку. Поднимаюсь над вершинами деревьев, свежий ветер мягко треплет мои волосы. Смотрю на восток: лес редеет к дороге, уходящей на юг, до деревни ещё далеко, пока я в безопасности, но она мнимая, они ищут. Спускаюсь, продолжаю путь. Не спал сутки, уходил быстро, еды нет и воды тоже. Добрался через два дня, нашёл адресата ценных бумагах и отключился.
Сколько проспал не знаю. Очнулся, быстро открыл глаза, перевёл взгляд с белого потолка на стены из светлого дерева, белоснежное одеяло, резко сел на край кровати. Рядом дубовый стол, на ажурной скатерти графин с водой. Залпом опустошаю стакан, оглядываю комнату.