Посредством замены.

Кэллин Грэм

Кто по вашему "враг"? Если посмотреть в Википедии, то можно узнать, что "Враг - тот, кто находится в состоянии вражды с кем-либо." Ну а что значит вражда с кем-либо? На мой взгляд, - это столкновение чьих-то интересов, без уступок обеих сторон. И вот, одну такую сторону заняла я, а другую - Энаким Дженсон.

До сих пор не пойму, в чем причина неприязни, но ясно одно - он меня ненавидит бесчеловечно, впрочем, как и я его. И этого, в принципе, достаточно. Наши конфликты всегда начинались мирно, но всегда заканчивались кровопролитно. Буквально. Один раз, действительно, дошло до драки. Все начиналось как всегда. На уроке химии Энакиму захотелось побольнее меня ужалить, оскорбить и тому подобное, а я на его выпадет кидала ответные. Но я не думала, что этот идиот опустится до того, что, пройдя мимо, опрокинет мою всю мою лабораторную работу, то есть все вещества, что хранились в пробирках. Жидкость, перелившись через весь стол залила все тетради, мой халат и кеды. Ох, как я была зла! Ведь понятно же, что он сделал это нарочно. Я без раздумий влепила ему по уху кулаком. Этот улыбающийся придурок, не ожидавший такого поворота, отшатнулся и стоял так, даже не знаю сколько. Но вскоре пришел в себя и пошел на меня всеми своими не хилыми габаритами. В общем, в тот день мы разнесли весь кабинет химии, неплохо покалечили друг друга, и снова чуть не сцепились в кабинете директора, благо, рядом сидели родители и не дали нам этого сделать, а то и не знаю, была бы я сейчас жива.

Его мама оказалась очень милой женщиной. Удивительно даже, как у такой, милой и доброй дамы, мог быть этот... Энаким? Миссис Дженсон долго извинялась передо мной за ее сына, так же, как моя мама извинялась перед Кимом.
Директор, сделав нам строгий выговор, попросил мам оплатить весь разгром и, настоятельно рекомендовал держаться нам друг от друга подальше. То же самое меня попросила делать и мама, когда везла меня в больницу, чтобы вытащить осколки от разбитых пробирок. Она посоветовала мне быть, если не дружелюбнее, то терпимее, по отношению к " этому милому мальчику". Нет, серьезно, она так и сказала! Я долго не могла в это поверить, но потом просто решила, что мама сошла с ума и успокоилась.

Но наши расприи не прекратились, наоборот, они приобретали все новый и новый характер всемирной катастрофы. В течении месяца мы переругивались тихо-мирно, чтобы больше не было вопросов, но позже, осмелев, вернулись в старое русло.

Сегодня, в этот гадкий вечер, Эстер попросила подменить ее на работе. Раньше она работала в одной забегаловке с ужасным названием : "Глаза Тритона". Паршивое местно, честно скажу, полная антисанитария, при этом ни столик заказать, ни сделать заказ на дом. Да и хозяйка - прегадкая женщина.

Конечно, всеобщими усилиями, я и приятели уговорили Эстер уйти с этой работы, дабы она там не травилась и не травила нас. Сейчас же она работала в неплохой пиццерии на Мильтон авеню и иногда просила за нее отнести пиццу кому-нибудь на дом. Я, конечно же, всегда была не против и выручала ее по мере необходимости. В общем, и сегодня Эстер позвонила мне и попросила заменить. Мне совсем не сложно, времени у меня полно. Жан начал заниматься танцами, поэтому свободное время у него уходит только на них, но никак не на меня. Я наскоро собралась, накинула легкую кожаную куртку и выскочила на улицу. Конечно, безумство - одеваться так легко в столь плохую погоду. В Висконсине намного холоднее чем в Луизиане. В том и была проблема - я никак не могла приспособиться к климату.
От влажности волосы ужасно завились, так что я стала похожа на черную тучу. Еще одну. Такую же, которые никак не дадут место солнцу, чтобы осветить Джейнсвилл.

Встретившись с Эстер, взяла у нее заказ и адреса. Но только их оказалось слишком уж много. Четырнадцать адресов и семнадцать коробок с пиццей. Это было много даже для моего свободного времени. Об этом я незамедлительно сообщила приятельнице, которая, под моим тяжелым взором, поняла, что ТАК наглеть не стоит. Забрав только половину заказов, отправилась исполнять не свою работу. Самое большое дерьмо - это то, что все заказчики жили в разных районах, и мне приходилось несколько раз проезжать туда и обратно. Наконец, осталось всего два адреса. К счастью, один из них находился от места, в котором я находилось, совсем не далеко. С него я и решила начать. Я долго ходила и искала дом под номером "64", но, как назло, не могла найти. 61, 62, 63, ...65... Словно нет его. Несколько раз перепроверила,и квартал, и улицу, и даже город, черт возьми. Пришлось спрашивать прохожих, а то так я никогда отсюда не уйду. Ну хоть голодной не останусь, у меня на руках три их заказанные пиццы.
Сухенькая старушка подсказала мне, что надо обойти дом по номером "63", именно с той стороны и находится квартира, которая мне нужна. И правда, обойдя желтый уродливый дом, наконец увидела нужный. К нему вело три небольших лестничных пролета, да и вообще, дом казался неким "домиком на дереве". Оттуда была слышна громкая музыка, поэтому, вопросов о том, кто там может обитать - не возникло. Я аккуратно поднялась по скрипучим ржавым ступенькам и нажала на звонок. Музыка полностью заглушила трель звонка, поэтому я сильно постучала о металическую дверь ногой. На этот раз эффект был более плодороден и уже через пару секунд кто-то крикнул : " Пицца к нам пришла ! ". В дверном замке запрыгал ключ и уже через мгновение злосчастная дверь отворилась. Но, честное слово, лучше бы она была закрыта всю оставшуюся жизнь. Нет! Ну почему так?! Кто угодно, но только не он! Мне, как последней дуре, хотелось заскулить и удариться головой о дверной косяк. Что я, в принципе, исполнила. Удар вышел не сильным, но парень отшатнулся от двери, а потом захохотал :

- Грэм, какая встреча! Вижу, ты тоже рада меня видеть? - спросил он, не переставая смеяться.

- Безумно, - ответила я.

И тут я сделала неправильный ход. Да. Я посмотрела ему в глаза. Жуть! Я никогда не видела таких глаз. Черные, пугающе черные глаза с тонким кругом темно - серой радужки. Я просто, как ошалелая, стояла и смотрела в глаза этого упыря, которые оказались настолько загадочны в этот вечер. Кажется, Ким что-то спросил у меня, но я не поняла - что.

- Извини, что ты сказал? - переспросила я, наконец, оторвавшись от черни его глаз.

- Ты в порядке, Грэм? - вполне миролюбиво спросил он, чему я даже удивилась. - Говорю, я не знал, что ты работаешь в доставке пиццы.

- А я не... Я там... Я не работаю там. - запинаясь, ответила я, боясь посмотреть черные круги.

Я сама себе удивляюсь. Мы впервые разговариваем вот так, без перепалок. Это странно. А еще странно то, что куда-то девалась ненависть. Вся, целиком, будто ее и не было. Я стояла столбом и не могла ничего сказать. А все потому что я не понимала - что происходит?!

Телефон завибрировал в кармане, пришло сообщение. Достала мобильник и открыла смс.

" Где?! Где?! Где вы? Я не вижу! Я не вижу вас, проклятая шлюха!" - гласило сообщение от неизвестной особы.

Как же она достала! Тут пришла вся злость, вся та дрянь что копилась во мне с самого первого ее письма.

Дерьмо! Это полное дерьмо! Как эта сука смеет называть меня шлюхой?!
Гребанные коробки упали на пол, осталась только одна в моих рука. Я открыла ее и сразу пространство заполнил запах томата и сыра. Я, не раздумывая, влепила все содержимое прямо в лицо Дженсону. И тут только поняла, что я натворила.

- Упс, кажется, мне пора, - сказала я, отступая подальше от взбешенного парня. - У меня еще один заказ. Я пойду, пока!

- Стоять! - взревел Ким, вытирая всю пасту с лица.

Я бегом бросилась по ступенькам, перепрыгивая сразу через две. Я слышала, как Энаким, тяжелым шагом летит за мной.

Конечно, убегать от него - глупое и бесполезное занятие, но не попытаться я не могла. На кону стояла моя жизнь. Бегаю я, сказать честно, не очень. Точнее совсем плохо. Пропуская уроки физкультуры, я шла в туалет и выкуривала одну-две сигареты. Эта чертова привычка появилась сразу после ссор с Дженсоном. Всегда во всем виноват ОН!

Я бежала со всех ног, но силы уже оставляли меня, а дыхание окончательно сбилось. И тут на меня налетела тушка Энакима,прижав к земле всем его весом. Этот гад схватился за мой запястья и потянул вверх. Оказавшись на ногах, стала брыкаться и поливать грязью чертова придурка. В конце концов, я пнула этого громилу в живот и заорала что есть сил :

- Да отпусти де ты меня, маньяк! Ненавижу, дерьмовый ублюдок!

И тут он, отпустив мои руки, схватился за волосы. Мертвые пальцы вновь очутились на моем горле. Они душат, душат, не давая возможности молить о пощаде. Я чувствую боль в коленях, жуткую боль, но ничего не могу поделать. Пытаясь сделать вдох, расцарапываю щиколотки до крови. Боль отрезвляет, но дышать я не могу. Дерьмо! Нужен вдох. Всего один. Перед глазами уже все плыло, когда появилось некое очертание лица Энакима. Парень смотрел обеспокоено, с толикой жалости. Только этого мне не хватало!

- Давно это у тебя? - тихо спросил он.

О чем он? О, черт, он знает об этих вещах. Я неопределенно качнула головой. Давно.

- Смотри на меня. Сконцентрируй внимание. Не верти головой. Так. Молодец... А теперь, я считаю - ты делаешь вдох, поняла?

Снова кивок.

- Давай! Один...

Пытаюсь вдохнуть, но ничего не выходит. Я только смотрю в его глаза. Они такие страшные. И опасные.

- Два...

Еще одна попытка и маленькая струйка воздуха проникает в мои чертовы легкие. Она на время разнимает холодные пальцы, которые окрутились вокруг моей шеи, но этого все равно не достаточно.

- Три...

Глаза... Мне уже больно и страшно в них смотреть, но я должна. Он сдвинул брови так, что у него появились морщины. Это было смешно, я бы даже засмеялась, не будь я в таком положении.

- Четыре... Грэм, давай, дыши!

Резкий вдох и хватка у горла ослабла, а после и вовсе разлетелась мелкими осколками. Я упала на землю и раскинула руки. После таких приступов мне всегда дышится, как в последний раз - мягко и спокойно. Энаким сел рядом и спросил :

- Часто?

Я помотала головой. Говорить было пока больно.

- Мне жаль. - вдруг сказал он.

- Чего? - прохрипела я, хватаясь за горло.

- О, черт! - подскочил парень, дернув меня за руку. - Там моя мама, идем отсюда.

Мы забежали за какой-то высокий куст, как Энаким резко остановился, так, что я венчалась в его спину.

- Прости. - сказал он, оборачиваясь.

- Энаким Дженсон говорит "прости"? Неожиданно. - съязвила я, хлопая его по плечу. - Спасибо.

- Кэллин Грэм говорит "спасибо"? Очень странно. - поддел он меня.

- Очень остроумно. Я правда... Извини за пиццу... Я не хотела, даже не знаю, что произошло со мной...

- Брось, Грэм, все было как обычно, я привык. За исключением, конечно... этого.

- Почему мы убежали оттуда? Ты так боишься свою маму? - спросила я, пристально глядя на него.

- Не в этом дело, Грэм. Просто, если бы моя мать увидела нас, то у кого-то были бы проблемы, - он кивнул в мою сторону, а потом посмотрел вперед и продолжил, - а у кого-то серьезный разговор на тему : " нельзя бить девушек".

Я кивнула и уставилась на свои ботинки. Из-за быстрого бега было очень жарко, но сейчас я ощутила все прелести холодного Джейнсвилля. Зубы уже начинали клацать, поэтому, я, махнув рукой, попрощалась :

- Мне пора. Пока. И... Спасибо... Еще раз.

- Не стоит. Пока, - ответил он, садясь на землю и закуривая.

Я отошла подальше и обернулась. Энаким сидел на том же месте и смотрел в одну точку на небе. И чего он там увидел? На небе только тучи. И все-таки он подонок. Мог бы и проводить! О черт, о чем я думаю?! Сама доберусь.

Еле успев на последний автобус, быстро очутилась недалеко от дома. Достав телефон из сумки, решила проверить, не нужна ли я была кому, пока... В общем, не звонил ли кто. Пропущенных оказалось достаточно. Несколько раз звонил Жан и Майк, но больше всех звонков, конечно же, были сделаны Эстер. Надеясь больше не нервировать подругу, позвонила ей и сразу услышала возмущенные крики :

- Кэллин, что за черт?! Мне звонил клиент, ему не доставлен заказ! Потрудись объяснить, пожалуйста!

- Эстер, извини, - стала оправдываться я, - просто я долго не могла найти один адрес, а потом со мной случилась неприятная исто...

- Я не хочу об этом слышать! Ты понимаешь, что теперь мне придется заплатить за этот заказ? А еще за тот, который я им пообещала бесплатно! - запищала она, а меня такая злость взяла! Неблагодарная дрянь!

- Знаешь, что, Эстер, я завтра верну тебе деньги за все заказы. И за этот - бесплатный. Но никогда больше не смей ни о чем меня просить. Поняла? - мой голос сделался слишком холодным и мертвым.

Еще одна тонкая струна разорвалась в моей душе. Еще одна льдинка проникает в сердце. Ненавижу это состояние. Будто тебе грязными пальцами прорывают кожу и достают нечто ценное. Глубоко вздохнув, продолжила путь домой. До него оставалось не так много, всего пару кварталов. Телефон заиграл неприятную музыку. Не помню, чтобы ставила такую на звонок. Да и вообще, не помню, когда выводила телефон из режима "беззвучный". Даже не посмотрев на номер, ответила. Я была уверена - это Эстер. Не договорила что-то еще. Но вместо нее я услышала незнакомый, скрипучий голос женщины.

- Здравствуй, Сандра.

Я застыла на месте, не зная, что сказать. О, дьявол, эта сумасшедшая теперь и звонить мне надумала!

- Сандра, ну что же ты молчишь? Мне не понравилось сегодня, то что ты ушла от меня!

Что? Как я от нее ушла? Она бредит?

- К-кто ты? - спросила ее, запинаясь.

- Это я, Сандра, дочь Филипа, ты что же, не помнишь меня? Ты не помнишь?! Как ты можешь не помнить?! Ты должна! Должна! - начала реветь эта умалишенная.

- Простите, но кто такой Филип? - осторожно спросила я, оглядываясь.

- Это он! Он! Ты, чертова шлюха! Дрянь! Все из-за тебя! Ты не нужна им! Ты мешаешь! - заорала тетка, что я телефон от уха отнесла, настолько этот рев был страшный.

- Ч-ч-что тебе от меня надо?! - крикнула я, срываясь с места.

- Ты мешаешь, - просто сказала она, будто и не было до этого истерики. - Уходи, уходи, уходи, ухо...

Я сбросила вызов и помчалась домой со всех ног. Забежав в дом, чуть не снесла дворецкого и Майка, который только наметился выходить. Он что-то крикнул мне вслед, но я уже добежала до лестницы и неслась по ней наверх.

Ворвавшись в свою комнату, заперла двери и окна. Упала на кровать и закрыла лицо ладонями. Хотелось кричать. Нет, безумно орать, что бы выплеснуть то дерьмо, что копится во мне последние несколько лет!

Слезы покатились по вискам и я поняла, что еще один приступ не за горами, поэтому надо пресечь его еще на корню. И я вспомнила глаза Дженсона. То, как они блестели своей чернотой в сумрачной темени. Благодаря им, я очень скоро пришла в себя. И тут же схватила листок бумаги и карандаш. Руки сами забегали по листу, нанося мелкие штрихи. Не понимаю, зачем я это делаю, но я рисую глаза Энакима. Те же глубокие, опасные, злые точки. Когда я стала зачеркивать то, что нанесла уже на лист, карандаш просто выпал из рук.

Нет. Это слишком на сегодня. Пора немного отдохнуть. Даже не приняв душ, упала на кровать и уснула.