22 глава
Перед глазами все чёрное. Том завязал мне глаза чёрной повязкой, что я ничего не увидела. На талии я чувствовала тёплые руки, а главное родные.
С момента несостоявшейся свадьбы прошло около месяца. Я все это время была с Томом и наслаждалась его присутствием. Он дарил мне тепло и счастье, что так не хватало мне вообще в жизни.
С ним все было прекрасно. Ощущения, что он дарит мне. Ежедневные сюрпризы, частые завтраки в постель, или милые записочки, что он оставлял мне на тумбочке, когда уезжал на работу по делам. Сейчас Том не ездил на работу так, как делал это раньше – каждый день. Сейчас же он ездил туда только по необходимости, а все остальное время посвящал мне.
Утром часто в квартире играла музыка, но любящий тишину Том не возражал. Даже мог танцевать со мной на кухне, готовя ещё один гастрономический шедевр.
Так же у нас в гостях часто были Эмма с Мартином, но чаще была Эмма. Так как Мартин у нас работает, то Эмма всегда была за двоих. Том обычно не слушал наши сплетни и уходил на второй этаж, пока мы с Эммой обсуждали последние новости в гостиной за бутылкой красного вина.
Помню, домой к нам с Томом наведывался курьер. Он передал мне письмо в конверте и какую-то коробку, обернутую бумагой. Когда я открыла конверт, то стала читать письмо. До сих пор помню эти строчки.
Вероника, здравствуй. Я бы очень хотел поблагодарить тебя лично, но если ты читаешь это письмо, то меня уже нет в этой стране. Мы с Луной решили жить в Швейцарии и там же пожениться. Когда родители узнали, что мы хотим быть вместе, мягко сказать они были недовольны, поэтому делаем мы все тайно. Мы с Луной хотим сказать тебе огромное спасибо, потому что если бы не ты, то сейчас все были бы несчастны. Я очень рад, что ты тогда, под венком сказала мне нет, и убежала. Очень надеюсь, что ты сейчас счастлива с ним. Удачи тебе и большой привет от Луны.
А.Б. и Л.Б.
В той коробке лежали деньги. Те самые деньги, что дал Том Адаму. Когда Том узнал, что Адам отдал деньги, то ничуть не удивился. Сказал, что Адам очень принципиальный человек и такие люди, как он привыкли добиваться всего сами, не беря ничью помощь.
Адам Блэр и Луна Блэр.
Эти люди остались в моей памяти в хорошем ключе.
Мои ноги зашагали по траве – я это слышала. Мне хотелось скорее снять эту чёртову повязку.
— Ну, долго там ещё? — захныкала я.
— Потерпи ещё чуть-чуть, лисичка, почти пришли.
Мы шли и шли, пока Том не остановился. Он держал меня за руку, чтобы я не запнулась обо что-нибудь.
Меня окутывал запах яблок и бесконечная любовь. Я даже представить не могла, что же он сделал? Времени у нас было всего пару часов, потом нам надо будет ехать к Долорес – матери Тома. Мы поедем не к ней домой, а в загородный дом.
Мы с Долорес уже знакомы. Один раз она приехала к Тому, но пробыла там минут двадцать. Затем она уехала, но пригласила нас на ужин, чтобы нормально познакомиться со мной. Она сразу показалась мне приятной женщиной. Сразу понятно, чей это сын.
Руки Тома сзади начали развязывать повязку на глазах. Когда он её снял, то первым делом меня ослепило. Ноябрьское солнце решило немного нас порадовать. Мы стояли на поляне, кругом нас окружал сосновый лес, но затем в глаза мне бросаются два щита с мишенями, а рядом с каждым лук и тубус со стрелами.
Я шокировано поворачиваюсь к Тому, а на его лице радостная улыбка. Ему удалось меня удивить. Как всегда.
— Ты разве умеешь стрелять? — спросила я.
— Пришлось научиться. — Он положил руку мне на поясницу и повёл к щитам. — Пошли уже стрелять.
Офигеть.
И когда он успел?
Мы подошли к щитам, взяли луки со стрелами и отошли примерно на десять метров. Том посмотрел на меня и натянул Титаеву. Я поступила его примеру. Наши стрелы полетели почти одновременно. Моя стрела врезалась в девятку, а вот стрела Тома врезалась в шестёрку.
— Черт! На занятиях я попадал в восьмёрку! — начал раздражаться Том.
— Том, я стреляю из лука с семи лет, а ты только... — я задумалась, но спешно выдала: — Не знаю, сколько ты стреляешь, но, в общем, для тебя это нормально.
Мы стреляли все два часа, что у нас было, но потом все же поехали к Долорес. Щиты, луки и стрелы мы загрузили в багажник Gelandewagen-а Тома.
Отсюда ехать было около получаса. Вскоре мы въехали в лес. Прошла где-то минута и уже среди сосен я увидела большой дом из дуба с присыпанной снегом крышей. Он был двухэтажным с окнами разных форм.
Когда Том припарковался, то вышел из машины, подошёл к моей двери и галантно подал руку, чтобы я вышла из машины. Я взяла букет лилий, торт и сумку, а одну руку, а вторую дала Тому. Тут было чуть холодней, чем на поляне, где мы стреляли. Солнце уже спряталось, а холод окутывал с ног до головы, и я поспешила пойти в дом.
Я позвонила в звонок. Чувство предвкушения начало охватывает меня с ног до головы. Да, его мама была приятной женщиной, но все же...
Перед нами вышла женщина с длинными угольными волосами, что и у Тома. Под глазами у неё было много морщинок, а глаза были шоколадно-карими. Не смотря на свой возраст – на вид ей было лет сорок – она была очень стройной. Очаровательная улыбка меня зачаровала с порога. На женщине был фартук. Её глаза горели. Кажется, у неё редко когда гости бывают.
— Я уже вас заждалась! Снимайте одежду и проходите в столовую! — говорила она очень активно.
— Это вам! — я протянула Долорес букет лилий.
Она охнула, когда посмотрела на букет белых лилий. Ими пропах весь салон машины Тома, но они самой мне нравиться.
— Спасибо, они прекрасны. Поставлю их в вазу, а вы пока раздевайтесь! — женщина ушла с букетом, а мы с Томом начали раздеваться.
Том повесил мой плащ на вешалку, и свое пальто повесил туда же. Я посмотрела на себя в зеркало. На мне было чёрное платье без рукавов. На ногах у меня были чёрные сапоги на каблуке. Я взяла свою сумку и последовала за Томом.
В груди было ужасное волнение. Мне хотелось понравиться его маме. Наверно, будь это какая-то левая женщина, то мне было бы плевать, но это же его мама. Змея внутри меня шипела и протестовала всему, что я говорила, но я заткнула её и включила пай-девочку. Это у всех девушек так при знакомстве с родителями парня, или у меня просто проблемы с головой?
Мы с Томом направились в столовую. От туда уже пахло просто обворожительно. Так пахло только у нас дома по праздникам, когда мама сама начинала готовить.
Сейчас мысли о семье не были такими больными, но уколом все же отдавались. Мама все ещё написывала мне, но я её игнорировала, как спам. Мар тоже писала мне пару раз, но ей все же я ответила сдержанно и коротко, чтобы больше мне не писала.
Мы подошли к столу. За столом уже сидела Долорес. Том отодвинул мне стул, чтобы я могла сесть. На мгновение я увидела, как Долорес кивнула своему сыну. Еле заметно, почти глазами.
Серьёзно? Она проверяет его? Интересно...
— Угощайтесь, — женщина указала на все свои угощения и обратилась ко мне: — Вероника, а ты увлекаешься чем-то? Работаешь где?
— Я стреляю из лука и фотографирую. — Сказала я, отрезая кусок утки — а вот на счёт работы...
— Вероника нигде не работает. — Сказал Том, но мать тут же перебила его:
— Я Веронику спрашиваю, а не тебя! — она кинула на него строгий взгляд, на что мне стало смешно.
Я сказала Тому взглядом "Понял?", на что он мне только усмехнулся.
Обведя взглядом столовую, я поняла, что этот дом довольно дорогой. Вокруг были белые стены, на столе лежала такая же скатерть, приборы и посуда были дорогими. Из столовой было два панорамных окна на лес. Наверно, на старость лет я бы тоже здесь поселилась, но ведь Долорес не такая и старая?
— А почему вы живёте здесь, в лесу?
— Маме не нравиться жить среди газов и плохих людей. — Выдал Том.
Даже меня начало настораживает то, что он постоянно за всех все говорит. Раньше я за ним такого не замечала? Может это мама на него так влияет? Или может это нервы?
Женщина закрыла глаза, вздохнула и пристально посмотрела на сына, всем своим видом показывая, как она недовольна его поведением, но все же повернулась ко мне и сказала:
— Да, мне не нравятся газы и всякие уроды. Здесь лучше. — Сказала женщина. — Ты лучше мне скажи, обижает он тебя?
— Да это она меня обижает! — выкрикнул Том.
— Да ты заткнешься, сегодня или нет? — рявкнула на него мать.
Я рассмеялась с того, как возмущённо он поднял на неё глаза. Мне с первых секунд понравилась эта женщина. Вот она воспитала мужчину, а не маменькиного сынка. Причём одна.
Да, Том рассказал мне о том, что его отец часто колотил их, а особенно его мать, а затем вообще из семьи ушёл. Я видела, с какой яростью он рассказывал о нем. Он ненавидел его.
— Мама! — крикнул Том.
— Мама-мама, парню двадцать шесть лет, а он все мамкает! Иди лучше нам вина принеси!
Том встал из за стола и направился в сторону коридора, а его мать присмотрелась к моей руке.
— Это у тебя татуировка?! — женщина выпучила глаза так, словно я совершила тяжкое преступление. Я даже испугалась, что она начнёт меня осуждать, но та подбежала ко мне со словами: — Дай посмотреть!
Она начала рассматривать мою змею на предплечье. Женщина восхищенно открыла рот. Ей явно понравилась моя татуировка. Если честно, то я сама от неё без ума сначала была, но потом привыкла.
Моя мама была в бешенстве от того, что я сделала тату, но потом смирилась.
В столовую вошёл Том с бутылкой вина. Он взял штопор, открыл её и принялся наливать всем, в том числе и себе.
Мать Тома подняла бокал и сказала:
— За любовь!
— За любовь!
— За любовь!