14 глава
Я посмотрел на часы. Два ноль пять. Потом на входную дверь. Тихо. Как будто все люди вымерли на этой планете.
Да, я сидел и ждал Веронику. Потому что эта бестия не брала трубку, её подружка не брала трубку, и её друг не брал трубку. Я не знал где она.
Серьёзно, я еле сдерживаюсь, чтобы не поехать искать её. Эта девушка конечно боевая, но все же девушка. Ночью слишком много плохих мужчин, что не прочь взять её тело. Я уверен, она хоть и вставит мужчине шпильку в глаз, но все же это не смертельно.
Может разбудить Дерила и попросить, чтобы он приказал своим ребятам в нашем городе найти Веронику?
Сижу я тут с десяти часов вечера. Что я только не делал. И звонил ей десятки раз, и рисовал, пытаясь успокоиться, и обзванивать её друзей - ничего. Теперь я просто сидел и сверлил взглядом дверь.
Щелчок двери раздался на всю гостиную, в которой была гробовая тишина. Я смотрел прямо в дверной проход. В гостиной было темно. Я решил не включать свет. Из подъезда полился небольшой поток света, но он быстро прекратился, потому что Вероника закрыла дверь.
Теперь я видел ее тусклое тело. Из окон исходил только тусклый свет луны, но это не помешало мне видеть Веронику в её полной красе.
Девушка оперлась о стену и пыталась стащить с себя каблуки, но что-то у неё это плохо получалось. Девушка пошатнулась и чуть не упала, но все же устояла на ногах.
Да она же пьяна!
Я встал и, тихо передвигая ногами, подошёл к ней. Опустился на колени и помог расстегнуть застежку. Молча.
— Том? — не громко спросила Вероника.
Я поднял на неё глаза. Да, я сейчас хотел её убить, потому что она шатается хер пойми где, и не берет трубки! Господи, как же с ней сложно? И на кой черт я вообще сказал ей жить со мной, пока я не выздоровею?!
Когда я расстегнул ей застежки и встал, то посмотрел прямо в глаза. Сейчас в её зелёных и пьяных глазах плескалось удивление вместе с весельем.
Девушка повесила свою сумку на крючок. Она сняла уже свои туфли и направилась к ванне.
На девушке был бежевый брючный костюм с белой футболкой. Как я помню, она уходила в платье.
Шумно вздохнув, я поплелся за ней. Зайдя в ванную, я оперся о косяк и все так же не громко спросил:
— Почему трубки не берёшь?
— А ты звонил? — спросила девушка, не смотря на меня.
Вероника закрыла кран и начала вытирать руки полотенцем.
— Звонил. Около двадцати раз.
Вероника повернулась на меня с хитрой, как у лисы, улыбкой на губах и спросила:
— Переживал что-ли? — девушка сощурила глаза.
— Естественно, лечить то меня больше не кому, а я до конца ещё не выздоровел. — солгал я.
Я переживал, потому что меня тянуло к ней магнитом. Я переживала просто потому что она мне не чужая. Потому что она живет со мной и я ей позволил больше, чем другим девушкам.
В моей жизни была всего одна девушка, которую я любил больше жизни. Моя мать. Я любил ее, потому что она не отказалась от меня даже в самый сложный момент её жизни. Она не отказалась от меня, когда её все бросили, и осталась со мной.
Я любил свою мать.
Даже в детстве я любил мать больше, чем отца. Казалось бы, самый сложный вопрос "кого ты любишь больше, маму или папу", почти все дети не могли на него ответить, но я уверенно отвечал "Мама". Она солнце в моей жизни, из-за которого мой мир не погружается во тьму. Её сообщения "с добрым утром" и "доброй ночи" греют мне душу по сей день. Она никогда не изменяла своим привычкам. Не было не одного дня, когда она не написала бы мне "сладких снов, сынок" или "доброе утро, как спалось?". Я дорожу этим мигом, ведь понимаю, что он не вечен.
Я вообще редко болею. Очень. Наверно в последний раз я болел около года назад, а то и больше. Даже не смотря на бедное детство, у меня всегда было в рационе мясо. Наверно поэтому у меня был такой здоровый организм.
Из мыслей меня вывело то, что Вероника хмыкнула в ответ на мои слова и поплелась на кухню. Она еле передвигала ногами, но все же сумела ни разу не подвергнуть ногу, пока шла до кухни. Девушка включила только лампы, что находились над кухонным гарнитуром, чтобы налить себе воды.
Я все это время наблюдал за тем, как она пьёт воду. Когда девушка поставила стакан на стол, то пошла к лестнице, но все же её нога подвернулась и она бы упала, если бы я вовремя не подхватил девушку под спину.
Мы стояли так посреди кухни и смотрели друг на друга. Все же собравшись с мыслями, я взял её под коленки и поднял. Её руки обвили мою шею, и я направился на второй этаж. Девушка все же заговорила:
— А мне понравился твой вид у моих ног.
Уголки моих губ приподнялись от ее заявления. Девушка облизала губы, а я сказал:
— Лисичка, если ты хочешь меня у своих ножек, то в следующий раз не стоит убегать, когда мы целуемся.
Я подмигнул девушке, открыл дверь и занёс её в спальню. Когда я поставил девушку на ноги, то удостоверившись, что её можно оставить одну и ушел с довольной ухмылкой на губах.
***
Проснулась я от назойливого будильника. Сегодня начиналась моя рабочая неделя. Отец решил отложить мою работу на эту неделю, потому что на прошлой неделе в приют приезжали какие-то аниматоры. Да-да, всю неделю эти люди развлекались детей. Это был подарок от сенатора детям.
Сегодня был чертов понедельник. Ненавижу понедельники. Да, до этого я просто бездельничала и изредка посещала мамин приют. Сейчас же я решила не просто работать неделю, как приказал отец, а вообще работать в мамином приюте, чтобы занять себя хоть чем-то. Хотела требовать от матери зарплату и самостоятельно открыть свою фото-студию. Недавно - вчера, за бутылкой вина с Эммой - я приняла решение, что буду все же фотографом. Потому что мне, черт возьми, двадцать два, а у меня ни целей, ничего. Мне надоело зависеть от родителей.
Та же самая Эмма. Сама открыла свою сеть ресторанов. Без чьей либо помощи. С Мартином они были еле знакомы, брат её сидел в тюрьме, а родители алкоголики, у них вечно не было денег. Я же была в Чикаго и помогала ей только с выбором мебели и стиля ресторана.
И нет, это не просто мысли, как идея в час ночи о том, что надо что-то менять в этой жизни и стать лучше, но все же на утро ты ходячий пельмень и тебе насрать на все в этой жизни. Нет, я серьёзно. Это обдуманная мысль. Я уже прописала все поминутно, поэтому я начинаю жизнь с чистого листа. И никакой Адам мне не помешает.
Протерев глаза, я выключила злосчастный будильник и посмотрела на часы.
Семь ровно.
Ненавижу вставать рано. Никогда не любила и никогда не полюблю. Мне хочется убить всех, кто мешает моему покою. Ну, разве плохо хотеть выспаться по утрам?
Я осмотрела свою комнату. Да, я жила в ней уже неделю, но все ещё удивлялась тому, что вся квартира Тома была в темных тонах, но эта комната была белой. Комод, что стоял слева от двуместной кровати, располагался почти рядом с окном. Справа от него стояло напольное зеркало во весь рост. Напротив кровати располагался угловой шкаф. Ну и пушистый ковёр посреди комнаты.
Выдохнув и окончательно просыпаясь, я отправилась в ванну.
Чуть позже.
Я ещё раз посмотрела в зеркало. На мне были серые брюки и белая водолазка, заправленная в брюки. Все это я купила вчера вместе с Эммой.
Голова на удивление не болела. Наверно я не так много пила вчера. Чувствовала я себя бодро, предвкушая первый полный рабочий день в приюте. Я знала, что там сегодня будет моя мать и мне не избежать разговора с ней, поэтому я немного боялась. Боялась расспросов и боялась честных ответов.
Выдохнув, я открыла красную помаду и накрасила ей губы. Послав воздушный поцелуй своему отражению, я схватила свой телефон, кинула его в сумку вместе с помадой и вышла из комнаты.
Когда я спустилась на первый этаж, то к моему удивлению там я встретила сидящего на диване Дерила, сидящего в телефоне. Он обратил на меня внимание, только когда я кашлянула для того, чтобы он посмотрел на меня.
— Снова сбегаешь? — спросил Дерил.
Дерил закинул ногу на ногу и посмотрел на меня расслабленно. Кажется, он не собирался сейчас со мной заигрывать или что-то типа того. Ну и, слава богу, иначе я бы уже ему дала по лицу.
— Вообще-то у меня есть работа. — Сказала я, двигаясь в сторону к выходу.
— Вчера ты тоже на работу убежала? — с насмешкой спросил Дерил, — Какая же у тебя работа тогда, раз ты приходишь с неё пьяная?
Что? Откуда он знает?
Да, вчера я пришла пьяная, но это было в два часа ночи! Что за черт?!
— Ты не спал вчера что-ли?
— Нет, я ложусь примерно в три. Вчера я слышал вас, — я надела свои сапоги и потянулась за пальто, но моя рука замерла после его вопроса: — А это правда, что он у тебя возле ног был?
Когда я немного отошла от услышанного, то ответила:
— Ну да, он помогал мне снимать туфли.
— А что значит "в следующий раз не стоит убегать, когда мы целуемся"?
Я усмехнулась с его вопроса. Взяла свою сумку и ключи - Том дал мне их на время, пока я буду жить у него.
— Всё тебе да расскажи. — Подмигнув, сказала я и вышла из квартиры.
Я зашла в лифт, а вскоре и вышла из здания, двигаясь к своей чёрной малышке. Сев в неё, я завела двигатель. Тот сдавленно зарычал. В вены будто забрался героин, и я от кайфа откинулась на спинку сиденья.
Я включила какой-то случайный трек. Заиграл Faded - Crypto, Constance. Я сразу же выехала с парковки и начала подпевать.
— Малыш, я в хлам, — я начала качать головой в ритм музыке. — я хочу лишь уехать домой к тебе.
Музыка играла не слишком громко - было слышно только в салоне машины.
Я посмотрела на часы - восемь сорок пять. На месте надо быть уже в девять, поэтому я прибавила газу.
На дорогах было много машин - большинство ехало на работу. Слава Богу, я не собрала не одной пробки за всю поездку.
Вскоре я все-таки добралась до приюта. Сразу же на парковке я узнала беленький Mercedes моей матери. Я припарковала свою машину рядом с ее, заглушила мотор и вышла из автомобиля. Я подошла к кованым воротам. Для того, чтобы их открыть нужна была ключ-карта, которой у меня, конечно же, не было. Она была только у старших детей, персонала и спонсоров. Рядом же стояли большие кованые ворота для грузовиков.
Я нажала на кнопку, чтобы мне открыли дверь - люди в здании смотрели по камерам, кто пришел, и открывали ворота. Через пару секунд замок пискнул, а я открыла калитку.
Я вошла в кирпичное здание, напоминающее мне школу, и мои каблуки застучали по мраморной плитке. На меня сразу обратила внимание девушка, что сидела на высокой стойкой, напоминающей мне стойку регистрации. Она принимала пожертвования в приют, вещи и игрушки, которые привозили люди, и оформляла людей, которые хотели бы взять воспитывать детей за определённую плату. Она была в белой рубашке с бейджом - ниже я не видела, мешал стол.
Вообще тут был очень красивый ремонт. Пастельно-зеленые стены с яркими рисунками героев мультиков. Я заметила Спанч-Боба, Скрудж-Макдака и Скуби-Ду. Дальше по коридору, конечно, было ещё очень много всякий персонажей, но я дальше не смотрела, а только подошла к стойке.
— Мисс Вуд, мне кажется нам уже стоит выдать вам карту от ворот. — с улыбкой сказала мне блондинка.
— Я тоже так считаю, — я приблизилась в девушке. — Адель, скажи, пожалуйста, а где моя матушка?
— У себя в кабинете.
Я кивнула ей в знак благодарности и направилась по коридору налево. Когда я достигла белой двери с надписью "Владелец", то постучалась, и не дождавшись ответа, вошла.
Моя мать оторвалась от бумаг и посмотрела на меня. Сначала в её взгляде читалось удивление, а потом оно смешалось со злостью.
— Здравствуй, мама.
Я прошла к её столу и села на стул, озираясь по сторонам. В её кабинете было все белым. Стены, стол, стеллажи с папками и бумагами. Кресло, слава богу, было коричневым. Стол из белого дерева стоял напротив окна, слева и справа от стола стояли стеллажи, на столе лежали какие-то папки и бумаги, а на окнах были жалюзи.
Вообще, пока моя мать любила все белое и светлое, я обожала все чёрное. Будто, я была почти полной противоположностью своей матери. Та любила белое, а я любила чёрный. У неё были каштановые волосы, а у меня рыжие. Она любила тишину, а я любила музыку. Она любила сидеть дома, а я таскаться по клубам. И было ещё очень много таких факторов. Но была у нас одна общая страсть - белые розы. Это то, за что мы обе можем отдать душу.
— Вероника, объясни мне на милость, что за цирк ты устроила на ужине с Блэрами? — сказала мать, тяжело вздохнув.
— Я не хочу об этом говорить. — Твердо сказала я. — Мам, я вообще пришла по другому поводу.
— Ладно. И по какому же?
— Хочу устроиться к тебе на работу в приют. Чтобы ты платила мне зарплату как работнику. Как обычному работнику за работу.
Брови матери взлетели. Она отодвинула бумаги, сцепила руки в замок и с придурок посмотрела на меня. Словно, она продумывала, в чем подвох.
— Тебе денег мало, Вероника? Нет, я, конечно, все понимаю... — мать хотела продолжить, но я её перебила.
— Мам. Я просто хочу зарабатывать сама и не зависеть от денег отца. Вот и все.
— Ты что-то задумала? — прямо спросила мать.
— Ничего я не задумала! Просто хочу зарабатывать сама и все! — уже повышенным тоном начала я.
Мама немного призадумалась. Она заглянула мне в глаза, а затем, кивнув головой, взяла бумаги, что читала до этого и сказала:
— Сегодня твой первый рабочий день. Миссис Каллен тебе все расскажет. Ступай.
Я встала и пошла на выход. Миссис Каллен - это добрая старушка, что работает здесь с самого открытия приюта. Я помню её еще когда я была маленькой. Этому приюту около десяти лет, так что Миссис Каллен я знаю хорошо.
Выйдя из кабинета матери, я направилась к столовой. Сейчас у детей должен быть завтрак, а значит, что Миссис Каллен сейчас там, следит за детьми.
Войдя в большое и светлое помещение, я прошлась взглядом по всей столовой и остановилась на невысокой старушке, что стояла возле раздачи и ждала, пока ей дадут то, что она попросила. Здесь персонал питается вместе с детьми. Завтрак, обед, полдник, ужин и второй ужин. Да, дети тут питались как в дорогом лагере, но это же приют имени Вуд, единственный в Сан-Диего и по-другому тут не может быть.
Я когда Миссис Каллен села за стол, то я быстро направилась к ней. Сев напротив неё, я сказала.
— Миссис Каллен, мне сказали, чтобы вы ввели меня в курс дела!