8 глава
***
Когда я разомкнул веки, то в голову мгновенно ударила ужасная головная боль. Казалось, башка сейчас взорвётся. Во всем теле была ужасная слабость. Я еле нашёл в себе силы встать с кровати. Нос был заложен, так что я дышал ртом.
Мне срочно нужна таблетка. Много таблеток.
Я с огромным усилием прыгнул в домашние шорты и вышел из комнаты. Спускаясь по лестницы вниз, я заметил Веронику, что стояла у плиты. Точнее, как я понял, она пыталась её включить.
Когда Вероника услышала мои шаги, она резко повернула голову в мою сторону. Её милое личико недовольно смотрело на меня. Я усмехнулся её выражению лица.
— Как включить эту чёртову газовую плиту? — недовольно высказалась лисичка.
Я с лёгкой улыбкой на лице подошёл к Веронике и уже включил ей плиту. Вероника же продолжала недовольным голосом высказываться:
— Том, ты питаешься воздухом? У тебя в холодильнике столько же еды, сколько у меня совести. К слову, у меня нет совести.
— Я просто последнее время заказывал еду из ресторанов. — сказал я и тут же пожалел.
Горло начало неистово болеть. Казалось, изнутри меня резали ножом. Голос хрипел.
— Ты чего бледный такой? Я, конечно, понимаю, я с утра не такая красивая, но не настолько же?
Вероника потрогала мой лоб, но тут же убрала руку, будто ошпарившись.
Я только сейчас заметил, что она стоит не в моей майке, что я дал ей вчера, а в дорогущей рубашке от Gucci. Она была ей чуть выше колен, но выглядела на Веронике очаровательно.
— Ты же горячий, как кипяток. Господи, Том, ты серьёзно заболел? — Вероника вздохнула. — Так, где у тебя тут аптечка?
Я указал пальцем на шкафчик позади неё, чтобы лишний раз не говорить. Вероника достала большую коробку с лекарствами и начала искать, что бы мне дать.
Сначала она сунула мне в руки градусник. Я взял его в рот и начал ждать, пока он запикает. Когда градусник издал писклявый звук, я поморщился от головной боли и вытащил градусник.
Сто и семьдесят шесть.¹
Я показал его Веронике. Она взяла у меня его и посмотрела, а потом её лицо вытянулось от удивления.
— Твою мать, ты походу заболел, когда бежал вчера под дождём.
Да ладно? Правда, что-ли? А я и не понял!
Вслух же я ничего не сказал, так как было больно говорить. В итоге я просто кивнул. Через минуту я получил кучу таблеток от Вероники. Налив в стакан воды, я начал запивать разные таблетки.
Вероника же что-то колдовала возле плиты. Мой нос уже дышал, а я учуял прекрасный запах чего-то вкусного. Желудок голодно заурчал.
Через несколько минут передо мной уже стояла тарелка с овсяной кашей, присыпанная ягодами. Выглядело очень аппетитно. У Вероники определённо были навыки готовки.
Слева от меня молча ела Вероника свою кашу. Кажется, это не то, что она ест по утрам, но все ровно ей нравилось.
Ещё бы в таком особняке плохо питаться.
Горло немного прошло, а я решил заговорить с Вероникой:
— Почему ты в моей рубашке?
— Потому что майка, которую ты мне дал была слишком короткой. Я не собираюсь ходить у тебя по дому и светить своей прекрасной задницей. — Выдала Вероника.
У меня чуть глаза на лоб не полезли от её самооценки. Ну, задница у неё конечно прекрасная, но в этой девушке вообще скромности нету?
— Именно поэтому ты взяла практически самую дорогую рубашку из моего гардероба?
— А это самая дорогая рубашка? — с ухмылкой посмотрела на меня Вероника.
— Почти.
Внезапно рядом с рукой Вероники завибрировал телефон. Всё, что я успел увидеть, так это слово "Мама".
Девушка, не медля, подняла телефон и приложила к уху. Казалось, она делала это уже как по привычке.
— Я слушаю тебя, мама. — Сразу сказала Вероника.
Это у них отношения всегда такие деловые?
Я знал, что подслушивать чужие разговоры не хорошо, но тут я уже был не виноват.
— Неважно, — ответила Вероника, — я вернусь как только ты мне расскажешь, что за херня происходит. — чуть повысила тон девушка. — Ты знаешь, о чем я, мама. Не строй из себя дурочку. — прошла небольшая пауза. Видимо Вероника слушала, что говорила ей мать. — Ну и прекрасно, на этом и закончим.
После этого Вероника положила трубку и небрежно откинула телефон от себя. Она была в плохом настроении, кажется.
Разговор с матерью испортил ей настроение.
— Всё нормально? — поинтересовался я.
— Да.
Я решил больше до неё не докапываться и продолжил есть.
Когда я доел, то Вероника взяла тарелки и загрузила всю грязную посуду в посудомоечную машину – я ей показал, где она находиться.
Слабость в теле не прошла. Я понял, что не смогу сегодня идти на работу.
Посмотрев на часы, я увидел, что уже двенадцать дня. Вероника сидела на диване и что-то смотрела в телефоне.
— Вероника, — девушка обернулась и посмотрела на меня, — ты будешь жить у меня, пока я не выздоровею.
Брови Вероники взлетели. Уголок губ немного приподнялся, а Вероника насмешливым тоном спросила:
— С чего бы это?
— Ну, фактически заболел то я из-за тебя, — глаза Вероники были как четвертаки. Она шокировано посмотрела на меня. — Это же ты потащила меня гулять в такую погоду.
— Ты мог отказаться! — возразила Вероника.
— Может я не хотел тебя обидеть?
В ответ Вероника только фыркнула. Ей явно не понравилось то, что она виновата, но факт остаётся фактом. Если бы она не потащила меня вчера гулять, то я бы спокойно довёз её до дома и сам бы сидел в тёплой квартире.
Один.
Да, иногда мне бывало одиноко в таком огромном доме. В этой квартире была целая куча комнат. Кабинет, гардероб, бильярд, мини-кинотеатр и много других комнат. Вся моя квартира занимала целый этаж. Этот небоскрёб строила моя компания, и с самого начала я хотел жить здесь на самом последнем этаже, поэтому сделал так, чтобы одна квартира занимала целый этаж.
— Ты уверен, что выдержишь мой скверный характер? — сказала Вероника и наклонила голову в бок.
Я подошёл к дивану, оперся руками на его спинку и наклонился к Веронике, говоря вполголоса.
— Я тебе не по зубам, Вероника. Меня очень сложно вывести из себя.
— Хорошо, мистер Спокойствие, вы сами на это подписались. — сказала Вероника тем же тоном, что и я, глядя мне в глаза.
Ухмылка полезла на моё лицо. Вероника была удивительной. В её глазах можно было утонуть. Мой нос учуял запах карамели, что исходил от неё.
Она удивительна.
***
Я лежала на диване в гостиной - он мне ну очень понравился - и заказывала парочку вещей, в которых буду ходить по дому Тома. Не буду же я ходить в его дорогих рубашках и светить своими стройными ножками? Не то, чтобы я против, но как то не слишком удобно будет.
В голове до сих пор эхом отдавались слова Тома, заставляя покрываться мурашками кожу:
Я тебе не по зубам, Вероника. Меня очень сложно вывести из себя.
Он решил кинуть мне вызов? Хорошо, мы посмотрим, кто кого.
Да, я была провокаторшей. Мне нравилось провоцировать людей на всякие действия.
Конечно, только плохих.
Я знала, что моя красота сходила с ума многих. В школе за меня дрались парни, но они не знали, что я не выберу никого.
Всем было нужно только моё тело. Не моя душа.
Я знала, что у меня прекрасное тело, но не один не хотел заглянуть мне в душу. Для них это было вроде достижения. "Прикиньте, я с Вуд переспал. Она такая горячая в постели!" – говорило несколько парней в нашей школе, но не с одним я не спала. Слухами была заполнена вся наша школа, но Мартин быстро их ставил на место.
Да, мы с ним были из одной школы. Наши родители платили пятнадцать тысяч долларов в год. Мартин был старше меня на три года, но все ровно его боялись многие. Каждый, кто пускал отвратительные шуточки по поводу моего зада на следующий день приходил либо с синяком, либо не приходил вовсе.
Нет, Мартин никогда не любил меня. Мы были как брат и сестра. Конечно, с Эммой я познакомилась на два года раньше, чем с Мартином, но все ровно он был мне как брат. Всегда был рядом и защищал от всех.
Иногда я завидовала Эмме. У неё есть брат, который любит её до мозга костей и всегда пытался оберегать. Между ними всегда были особые отношения. Не просто, как брат и сестра, которые живут вместе. Как брат и сестра, которые пережили все.
Я знала, что у Эммы было ужасное детство. Её воспитывал Джастин – ее брат – и она жила в нищете. Не то, чтобы я считала, что это как-то позорно, нет, мне просто было её жаль. Я родилась с серебряной ложкой во рту, и иногда мне было стыдно за это. Кто-то живёт на улице, а я ношу бредовые вещи и не забочусь о том, сколько денег я потрачу в магазине.
Когда я выбрала все вещи, что мне нужны, то оплатила заказ и начала ждать. Примерно через два часа должны будут привезти мне вещи.
Том лежал в своей постели и, кажется, спал. Я дала ему ещё таблетку от головы и отправила в постель.
Наверно, я не заболела от того, что на мне был пиджак Тома. Остатки моей совести кричали о том, что я виновата. Наверно, если бы я не потащила Тома гулять, то он бы и не заболел, но от куда мне знать, может, он заболел ещё до дождя?
Ты виновата, Ника.
Только у себя в мыслях я позволяла звать сокращённо. Я всем запретила звать себя так после того случая.
Я ковырялась в тарелке. Мне было максимально некомфортно под его взглядом. Он буквально просверлил во мне дырку.
— Что-то не так, мистер Марвен? — не выдержала его взгляда я.
Мужчина отвратительно расплылся в улыбке. Мама с папой уже ушли, а я должна была проводить мистера Марвена до его комнаты и покорно ждала, пока он доест, но он как будто специально долго ел. Казалось, он делал это мне на зло, но мистер Марвен казался добрым.
Казался. Я не могла судить книгу по обложке.
— Всё хорошо, Ника. Я просто смотрю на тебя.
— Зачем? — задала логичный вопрос я.
— Ты очень интересной внешности, Ника. Я хочу понять, в чем твоя изюминка. — монотонным голосом произнёс мужчина. — в каждом человеке есть своя изюминка. Я пытаюсь понять, в чем твоя.
После его слов я замолчала, оставаясь под неприятным взглядом мужчины. На нем была небольшая щетина, черные, уложенные гелем назад волосы. И глаза. Цвета стали. Они впивались в меня, и мне казалось, что они режут кожу на расстоянии. Я не у кого не видела таких глаз.
Как сказал мистер Марвен, кажется, его изюминка в его глазах. Он был из тех людей, что могли истреблять взглядом. Припечатать к стене или заставить замолчать. Под таким взглядом кажется, что от его решения зависит твоя жизнь.
Взгляд убийцы.
На мужчине был офисный костюм. Белая рубашка, черные брюки и такой же пиджак. Мужчина выглядел очень по-деловому.
Как я знала, мистер Марвен приехал к нам за тысячи километров, чтобы заключить сделку с моим отцом. Конечно, он остановился в гостинице, но отец настоял на том, чтобы мистер Марвен остался и ночевал у нас, ведь до гостиницы очень далеко, а сейчас уже вечер.
Неожиданно, за мистером Марвеном скрипнул стул – он встал. Мужчина небрежно бросил бумажную салфетку в тарелку, предварительно вытереть ей руки.
— Ну что, Ника, я очень устал, пошли, ты проведёшь меня до комнаты. — сказал мистер Марвен и двинулся к выходу из столовой.
Я проморгалась, пытаясь отвести от себя пелену воспоминания, что застилала глаза. Мне очень хотелось стереть это воспоминание из моей памяти, но как бы сильно я не хотела, увы, не могла. Каждый раз, когда дело заходило о теме близости, перед глазами сразу вставал эта ситуация.
Ника.
После того вечера я запретила всем себя так называть. Абсолютно всем.
Мама больше всех любила меня называть сокращённо, но даже ей нельзя было. Никому. Никому, кроме Маргарет. Она не знала про мою травму. Я и не хотела, чтобы она знала, и она была единственной, кто до сих пор называл меня так.
В дверь зазвонили. Я невольно вздрогнула от неожиданности. Кажется, вещи пришли.
Я посмотрела на время. И в правду, пока я сидела в воспоминаниях, прошло уже два часа. Когда меня затягивало в воспоминания, я могла просто просидеть пару часов, вспоминая тот вечер, как страшный сон.
Я побежала к двери и открыла её. Парень – курьер – передал мне несколько пакетов с вещами и сказал расписаться. Когда я все сделала, что он попросил, то забрала у него пакеты и закрыла дверь.
— Кто это? — раздался голос сзади.
Я подпрыгнула на месте от испуга. Том появился очень неожиданно и очень тихо. Сердце ушло в пятки от страха, а я нервно вздохнула.
— Ты с ума сошёл так пугать? — заявила я. — у меня чуть сердце не выпрыгнуло!
— Ты не ответила на мой вопрос. — спокойной интонацией спросил Том.
— Курьер это был! Вещи мне привёз. Не буду же я ходить в твоих рубашках все время.
Том лишь кивнул. Глаза его были заспанными, кажется, он только что проснулся. Или курьер его разбудил. Я не знала.
Том прошёл на кухню, сел на стул и начал что-то смотреть в телефоне. Кажется, он с кем-то переписывался. Когда я проходила мимо него, то невольно заметила имя контакта, с которым он переписывался:
Мама
Он переписывался с мамой? В голове вспыхнул наш с ней последний разговор.
— Почему ты не предупредила, что не будешь ночевать дома? Ты где вообще?
— Неважно. — я была все ещё обиженна на нее и отца за то, что они от меня что-то скрывали.
— Ладно, когда домой вернёшься? — с нажимом спросила мать.
— Я вернусь, как только ты мне расскажешь, что за херня происходит.
— Что ты несёшь, Вероника? Что за цирк?
— Ты знаешь, о чем я, мама. Не строй из себя дурочку.
— Хорошо, как только разберёшься со своей фантазией, тогда и приходи домой.
— Ну и прекрасно, на этом и закончим. — сказала я и положила трубку.
Мне никогда не нравилось ссориться с матерью. Это было как лезвием по сердцу.
Из мыслей меня вывел голос Тома:
— Вероника, давай поиграем?
Поиграть? Что он задумал?
_____________
¹ - в Америке температура измеряется в градусах по Фаренгейту. 100,76 градусов по Фаренгейту равняется 38,2 градусам по Цельсия.