Глава 18
Он оружие, я его пуля. Он взрывчатка, я его детонатор. Он Дьявол, я его слабость…
Я могу позволить себе сыграть с ним в игру. Пережив унижение, столько боли, и принять для себя факт, что я завишу от него, — это действительно делает меня сильнее. Позволяет мне мнимо думать, что я смогу сделать все, что пожелаю. Теперь он в моей власти. Он делает все, что я попрошу…
Как странно чувствовать себя повелительницей влиятельного человека, который готов еще на большее… Даня выходит из душа и с восхищением смотрит на меня.
Чувствую, как пульсирует кровь в моем теле. Раньше я хотела побыстрее убраться из этого ада, сейчас же понимаю, что ад уже давно в моем теле, и бежать от него глупо. Слишком сильно я нужна ему, слишком сильно он нужен мне, ибо никак не могу решиться на побег, зная, что Милохин меня везде найдет.
Одно сейчас меня беспокоит… Слова Дани, что именно Татьяна видела, как я вхожу в мужской туалет вслед за парнем. Эта двуличная дрянь по-настоящему выбесила меня, да так сильно, что я готова вцепиться ей ногтями в глаза и заставить просить прощение за то, что я пережила…
Она виновата лишь косвенно, ведь все эти жуткие деяния совершил именно Милохин. Я должна ненавидеть именно его, но почему-то сейчас, когда он рядом и целует меня в щеку, я отказываюсь от своей ненависти. Я поддаюсь эмоциям. Втаптываю гордость и чувство собственного достоинства в грязь.
— Нам следует вернуться к гостям…
— Возвращайся, — с легкостью проговариваю я, уловив во взгляде Данила некое непонимание, — я хочу еще немного полежать на кровати.
— Ты начала перечить мне, Юлия? — Он снова пытается напугать меня.
Я, словно испытывая все оттенки его злости и жестокости, продолжаю стоять с высокомерным видом и ждать от Дани дальнейших действий. Мне совсем не страшно, скорее любопытно, что сделает мужчина, который меня любит… Будет ли он и дальше проявлять свою жестокость или же на этот раз покажет себя с более лучшей стороны?
Нотки храбрости заставляют меня продолжить свое стремление кинуть Дане вызов. Он не отвечает на него. Милохин улыбается и делает это с такой настоящей искренностью, что у меня даже колени подкашиваются, а сердце начинает приятно сжиматься.
— Я жду тебя на салют, Юлия.
— Снова приказ?
— Наставление, мой капризик. После салюта посмотрим видеозаписи со всех комнат и найдем того смертного, который украл твое кольцо.
— И что ты сделаешь с ним?
— Ты уже знаешь, милая.
Он целует меня в щеку и поспешно покидает комнату, накидывая по дороге пиджак себе на плечи.
Едва дверь закрывается, как внезапно я хватаюсь за голову. Что же мне сейчас делать?
Я отчетливо осознаю, что должна сделать все, лишь бы сбежать от него, но все будет напрасно… Милохин всегда найдет меня. Я не могу представить свою жизнь без него, без его тьмы, которая стала привычной. Я не смогу жить и знать, что он рвет и мечет, обвиняет каждого в моем побеге.
Слова Дани крутятся в голове. Он собирается посмотреть записи с видеокамер и узнать, кто именно осмелился украсть мое кольцо. Эти слова не дают мне рационально мыслить и придумать хороший план, как этого избежать. Я не могу постоянно тянуть его в постель и сексом заставлять верить мне и делать то, что я скажу.
Боже, я будто становлюсь, как и он…
Я делаю несколько шагов, как вдруг в голове мелькает одна идея.
Стремительно надеваю платье и привожу в порядок свой макияж, в быстром темпе обуваюсь и выхожу из комнаты прочь. Я прохожу мимо гостевой спальни и вмиг замираю, как только слышу какие-то стоны…
Срам. Развели тут бордель, да и не стыдятся этого… Стоны похожи на какие-то болезненные сопротивления. Я замираю на секунду и прислушиваюсь, сильно прижимаюсь к двери, но внезапно стоны затихают, и слышно лишь кряхтение мужчины.
— Самое главное обеспечить безопасность, — слышу голос Дани и выглядываю с лестничного пролета на первый этаж, — остальное ты уже знаешь.
Он покидает дом, пока Игорь, которому снова дали приказ, остается стоять в одиночестве. Мужчина до сих пор немного пьян. Его качает из стороны в сторону.
Я должна к нему подойти, я должна попросить его о помощи, но тело словно онемело. Не могу заставить себя сделать этот шаг и встать на первую ступень, которая приведет меня к помощнику Милохина. Он подло поступил со мной, два раза пытался меня поцеловать. Я смутно помню все события, произошедшие после того унижения, когда мы с Игорем были уже в доме. Лишь моя собственная истерика, жестокие глаза Дани и неподдельная симпатия к Игорю. Он словно моя родная душа, меня к нему тянет, но вовсе не как девушку к мужчине. Скорее это дружба, опора, надежность, которая начала постепенно угасать с его стремлениями поцеловать меня.
Сама не заметила, как начала спускаться с лестницы. Игорь, увидев меня, удивился. Его взгляд внимателен как никогда. Парень осматривает меня с ног до головы, слегка усмехается, будто понимает, что именно произошло полчаса назад.
— Снова поддалась чувствам?
— Перестань… — быстро шепчу я и останавливаюсь напротив парня.
Он возмущенно фыркает, поднимает свой взгляд на верхний этаж, будто делает это только потому, что меня не хочет видеть.
— Мне нужна твоя помощь…
— Опять захотела сбежать от Дани?
— Нет… Мне нужно, чтобы ты удалил записи с камер видеонаблюдения в кабинете Милохина.
Его глаза расширяются, и только теперь помощник Данила смотрит на меня. Он не скрывает своего недоумения, не скрывает, что ему совсем не понятны мои замыслы. Парень слегка приоткрывает рот и только потом опускает глаза вниз.
— Не хочешь, чтобы он видел, как я пытался тебя поцеловать? За меня беспокоишься?
— Там есть еще кое-что, Игорь… И думаю, ты это удалишь, иначе Даня явно узнает о тех двух попыток поцеловать меня. Думаю, ему это совсем не понравится.
Все тело дрожит. Я чувствую, как душа покидает его, а сердце рвет на куски. Не могу передать словами, насколько я пропиталась гнилью из-за этих слов. Мне настолько неприятно снова вспоминать о том, что только что сказала, что я вмиг закрываю глаза и отворачиваю голову в другую сторону, лишь бы не видеть больше шокированных глаз Игоря. Он молчит, и это молчание так томит мою душу, попросту калечит тело, заставляя кровь застыть в жилах. Мне трудно дышать. Легкие словно превратились в камень, и так тяжело их расправлять… В горле непроходимый неприятный ком…
— Ты становишься такой же, как и он… Умеете вы манипулировать людьми…
— Я всего лишь прошу о помощи…
— Подобным образом? — Он повышает голос, и я оборачиваюсь в панике, что нас кто-то увидит.
— Прошу тебя, тише…
— А чего ты боишься, Юлия? Может, сразу Дане признаешься, что решила снова сбежать…
Я судорожно смотрю в глаза Игорю и нахожу там неподдельную злость.
— Откуда ты…
— Я помощник Дьявола, Юлия. Неужели ты думаешь, что от меня можно что-то скрыть?
Он подходит ближе, останавливается в сантиметре от моего тела и снова заглядывает глубоко в глаза. Я чувствую, как его взгляд испепеляет мне душу, как рвет на куски все органы, заставляя кровь остановиться в жилах и затвердеть. Тело становится тяжелым, я сама не понимаю, как до сих пор умудряюсь стоять на ногах.
— Откуда ты знаешь? Снова Татьяна рассказала?.. Да, Игорь, я знаю, как Даня узнал о том случае с туалетом. Я знаю, ведь он мне только что это сказал, и он не солгал в отличие от тебя.
— Ты её ненавидишь, Юля. И думала, что я позволю тебе иметь стимул отомстить ей? Навредить? Ты, по-моему, забыла, что это именно Даня тебя унизил, а не Татьяна.
— Но сделано это было из-за нее…
— Ты так выгораживаешь Милохина, а все потому что влюбилась в него. — Он усмехается, кидает мне немыслимый вызов продолжить словесную перепалку.
— Тебе меня не понять…
— В самом деле, Юля…
— Ты просто скажи, поможешь мне или нет?
— А когда договаривалась о побеге, о камерах почему не думала?
— Это было последним, о чем я думала… Помоги мне, Игорь…
— Теперь это просьба или снова манипуляция?
— Я прошу тебя…
Кладу ладонь на грудь парня и заглядываю в голубые глаза. Игорь слегка раздражённо убирает мою ладонь, но не выпускает её со своих пальцев. Игорь снова томно выдыхает и смотрит куда-то сквозь меня.
— Ты обещаешь, что останешься в этом доме?
— Я не знаю, Игорь… Возможно, Даня снова захочет поставить меня на колени, и тогда…
— Этого я больше не допущу…
Громкие слова, которые действуют на мое сердце уничтожающе. Я будто падаю в какую-то мглу и не могу никак выбраться с нее. Мне трудно дышать, мне трудно что-либо предпринять, ведь это так быстро происходит. Его губы обжигают мне щеку, а нежные прикосновения к пальцам и вовсе заставляют взмыть из-за шокированного состояния. Мне трудно сделать шаг назад, трудно даже прекратить его касания. Я смотрю в глаза Игорю и не понимаю, как легко поддалась этим чувствам. Он будто самый близкий мне человек, близкий, но все-таки такой далекий. Я не хочу, чтобы Игорь больше целовал меня, мне это совсем не нравится. Мне удается сделать шаг назад и поймать в его взгляде восторг, что я позволила ему коснуться губами до щеки.
— Я помогу тебе. Не беспокойся, видеозапись будет удалена за этот вечер. Ты лишь скажи, что удумала? Возможно, я смогу тебе и в этих задумках помочь?
— С этим я разберусь сама. Удали видеозапись как можно скорее, ведь мой план может прийти в действие в любую минуту.
***
Я продолжаю гладить щенка, запуская свои пальцы в его пушистую шерсть. Он так весело играется с подолом моего платья, постоянно скулит, если я стараюсь остановить его игру. Песик кажется мне игрушечным. Я удивлена, что щенки бывают такими ласковыми, игривыми и безумно необходимыми каждый раз, когда не можешь решиться, что делать дальше.
— Знал, что найду тебя именно здесь, — он шепчет, пытаясь не испугать меня.
Даня застывает позади меня, я вижу его тень и тяжело выдыхаю, когда Милохин делает еще один шаг.
— Салют ведь еще не начался, верно?
— Он начнется ровно через полчаса, капризик.
— И долго ты меня будешь так называть?
— Почему ты перестала сопротивляться, Юлия? Где же твой дерзкий характер, который ты проявляла постоянно?
— К чему это, если знаю, что при каждом его проявлении я получаю еще больше боли и страданий, чем когда сижу смирно.
Он совсем близко. Садится на корточки и прислоняет меня к своему телу. Снова немыслимый жар обжигает мне спину. Я чувствую, как пылает кожа Дани, как она обжигает каждую клеточку моего тела, но ничего поделать с этим не могу. Мне остается сидеть смирно и ждать, когда Милохин сочтет нужным отойти от меня… Но сердце шепчет, еле-еле слышно, боясь, что я его отвергну, ведь мне вовсе не хочется ухода Дани.
— Ты получишь все, что захочешь, Юлия. Ты ведь знаешь это?
— Я знаю то, что рядом со мной самый жестокий и лживый человек на свете. Я должна ненавидеть тебя, Даня, ненавидеть за то, что ты сделал…
Он касается моего лица, проводит по щеке пальцами, заставляя млеть от этих прикосновений.
— Я читала письмо… — тихо шепчу.
Его объятия все усиливаются. Я чувствую, что не смогу больше держать щенка в руках, поэтому отпускаю его, но тот не убегает и продолжает попытки поиграться со мной. Даня все сильнее и сильнее прижимает меня к своей груди, заставляя чуть ли не задыхаться из-за нехватки воздуха. Мне снова страшно, но этот страх я не собираюсь показывать, не в этот раз, когда он может им подпитываться.
— Я не хочу быть жестоким с тобой, Юлия… Но ты снова и снова вынуждаешь меня… Почему ты была в той комнате, кто тебе…
— Ты и сам предлагал мне от нее ключ, помнишь?
Его руки расслабляются, и боль отходит. Даня позволяет мне обернуться и посмотреть в свое лицо, постепенно приближаясь губами к моим.
— Ты быстро улавливаешь любые мои слова, верно, капризик?
Его дыхание начинает обжигать мои губы. Я смотрю в миндалевидные глаза, чувствуя внезапную слабость. Тело все становится вялым, мне трудно даже сделать нужный вдох, лишь бы не потерять равновесие и вновь не упасть в его объятия.
— Ты сводишь меня с ума, Юлия. — Его губы касаются моих.
Я уже не чувствую своей души в теле. Пустота заполонила каждую клеточку. Все настолько феерично действует на мое сознание, что даже невозможно рационально подумать над предстоящим событием. Сухость сдавливает мое горло. Я не могу позволить себе сглотнуть все напряжение, которое сейчас витает по телу. Едва Даня касается моих губ поцелуем, как коленки вновь подкашиваются. Он ловит мое тело, ставит на трясущиеся ноги и смотрит в глаза.
— Ты влюбилась в меня, Юля. Влюбилась в преступника, в того человека, который причинил тебе много боли. Ты любишь мою тьму так же сильно, как и я люблю тебя.
Мне нечего сказать, я лишь слушаю Милохина и улавливаю каждую интонацию его голоса. Мне страшно даже подумать о том, что он может быть на сто процентов прав. Страшно даже вообразить тот факт, что я не могу от него сбежать именно по причине любви. Страх пронзает каждую клеточку тела. Я отступаю от Дани и вижу в его взгляде искру надежды.
— Единственное, что меня злит, Юлия, это пропажа кольца. Как ты могла допустить такое? Как могла вообще его снять?
— Это вышло случайно…
— Случайно? — Тьма снова сгущается в его глазах. — Я не буду говорить о его стоимости, проговаривать цены не в моем характере. Я лишь скажу о его значении… Оно означает, что ты моя, Юля . И мне действительно плевать на то, что ты можешь снова предпринять жалкие попытки убежать от меня. Тебе этого не удастся, капризик. Ты была и будешь со мной. Я сделал то, что обещал сам себе… Я затащил тебя в свою тьму, показал все её красоты, которые ты начала принимать. Дай мне руку, окунись со мной в мою бездонную бездну тьмы, где ты не будешь чувствовать страха, боли, страданий.
— Ты хочешь, чтобы я стала такой же коварной преступницей, как и ты?
— Ты и так коварна, Юлия… А преступницей тебе не стоит становиться, хватит и меня…
Он все сводит на сарказм, заставляя меня снова проявить к нему долю ненависти.
— Мне до тебя далеко, Даня. Я не покупала тебя у отца, не заставляла тебя…
Все тело дрожит. Я не могу произнести этих слов, ощущая насколько сильно сдавливает сердце от жутких воспоминаний.
— Я не имею права просить тебя об этом, но все же прошу… Забудь это, Юлия. Забудь про то, что я с тобой сделал… В конечном итоге я делал это ради нас с тобой…
Злость пробирает до мозга костей. Я чувствую огромное желание ударить Милохина, сделать ему больно так же, как и мне… И лишь когда мужчина снова делает шаг ко мне, чтобы поцеловать, я поднимаю свою ладонь и делаю размах…
Он ловит руку налету и заставляет взвыть от боли, когда заламывает её за мою спину.
Дьявол проявляется в глазах и действиях Данила. Он заставляет мою душу улететь прочь из тела и снова зарыться где-то во тьме, которую мне навязывает.
— Отпусти, Милохин! Отпусти сейчас же! — я кричу, то ли от боли, то ли от обиды начинаю чувствовать прилив холодных слез.
Я должна быть сильной, хватит казаться слабой и позволять делать с собой все эти вещи.
Он гладит свободной рукой мою шею, спускаясь ладонью до груди и слегка сжимает её. Даша двигает ладонь еще ниже и задирает мне платье, устремляясь к трусикам.
Боже… Он проводит ладонью между ног, заставляя закусить губу, лишь бы не выпустить стон.
Я хочу быть его безумием. Тем капризом, от которого ему никогда не удастся избавиться. Хочу приближать его к себе, затем резко отталкивать. Хочу, чтобы он никогда не мог заявить, что я его всецело. Хочу извести мужчину до такой степени, чтобы он почувствовал моральную боль из-за моего прохладного отношения к нему. Я все это хочу, но Боже, как это сложно сделать, когда мои чувства к нему такие же настоящие, как и его Дьявольская сущность.
Я хочу, чтобы он обезумел мною, чтобы действительно сделал все, лишь бы я была счастлива.
Я даю ему этот шанс и приближаюсь к его губам…
Манипуляция действует. Он отпускает мою руку и прижимает к себе, заставляя почувствовать всю многогранность этого поцелуя. Я прижимаюсь к его груди и ощущаю, насколько сильно колотится его сердце. Он пылает любовью и делает все, лишь бы я приняла эту самую темную любовь и окунулась в её бездну без остатка.
Я всеми силами стараюсь держаться на этой грешной земле и не падать в бездонную пропасть, но это настолько трудно, именно сейчас, когда властные руки Милохина обнимают мое хрупкое тело. Я в его власти, но её до сих пор не могу принять. Я чувствую к нему то, чего испытать боялась больше всего.
— Нас уже ожидают… Неужели ты теперь моя? — восхищенно проговаривает Милохин, пока мое сердце снова сжимается от восторга этих слов.
— Я ведь с тобой… — Фраза, которую мне сказал Игорь. Фраза, которую так сложно забыть…
Весь салют он обнимает меня. Милохин делает все, лишь бы я почувствовала стук его сердца, ощутила на себе всю теплоту его чувств ко мне. Перед глазами, словно на перемотке, моя прошлая жизнь. Я снова и снова неустанно сравниваю то, как жила до Милохина и то, как прожила с ним этот месяц.
Он стал моим безумием, тем, к которому хочется стремиться постоянно. Я не могу объяснить, почему так сильно боюсь его, но все же остаюсь до сих пор рядом. Возможно, это страх из-за того, что он в итоге найдет меня и попросту убьет, а возможно — это мой собственный личный страх навсегда потерять его.
Теперь я понимаю Татьяну, которая не может отделаться от чувств к Милохину, понимаю всех тех девушек, которые до сих пор грезят им. Он жесток, он преступник, убийца… Он может в любую секунду сделать так, чтобы я снова взвыла о смерти. Он мое безумие, моя страсть, мое желание… Я окунулась с ним в эту бездну, где витает красота его тьмы. Все её прелести переливаются в тонкую линию и молнией ударяют прямо в сердце, погружая меня еще глубже, заставляя грезить о спасителе.
Он и есть мой личный Дьявол, который может уничтожить или же спасти. Уничтожить из-за собственной злости или спасти от моих безумных желаниях сбежать. Я словно птичка: как бы хорошо не было в клетке, на волю все равно хочется.
— Замечательный вечер, Даниил. — Тот парень, который приехал несколько дней назад, Денис, останавливается возле нас.
Он смотрит на меня с похабным взглядом. Он снова сканирует мой вырез на платье и делает это весьма неприятным взглядом. Я не могу сказать, видит ли Даня этот взгляд или нет. Не могу с уверенностью заявить, что Даня попросту делает вид, что не заметил явной заинтересованности Дениса ко мне.
— Теперь я могу вас поздравить, ведь так? Она твоя невеста…
— Мне приятны твои поздравления, друг. Надеюсь, у нас получится с тобой бизнес, и Николай не будет нам помехой, верно? — В голосе Данила впервые чувствуется неуверенность.
Снова имя того похотливого старика…
Я смотрю в глаза Милохина, пытаясь там найти жестокость и мужской стержень, который он всегда проявлял. Пустота, очередная бездонная тьма…
— Разумеется, Даня… Но дело в том, что Николай мне предлагает больший процент, чем ты, друг… — Денис делает большой акцент на последнем слове, после чего чокается со стаканом Дани и поспешно удаляется от нас подальше.
Мне остается лишь стоять и смотреть ему след, поймав себя на мысли, что Денис поверхностно дал знать, что дружбы больше нет. От непонимания смотрю на Даню, но тот лишь залпом выпивает весь алкоголь, который остался у него в стакане, и резко отпускает меня, так же поспешно удаляясь прочь.
Лишь спустя секунду я слышу, что именно сказал Милохин, прежде чем уйти.
— Пошли.
Приказ. Жестокий и беспощадный. Я боюсь пойти за ним, боюсь, что его испорченное настроение вновь отразится на мне. Мне страшно сделать этот шаг и войти вслед за Милохиным в дом.
Лишь спустя мгновенье, когда я вижу приближающийся ко мне силуэт Урютина, я мгновенно следую за Даней, поймав некий удовлетворённый взгляд Ромы. От незнания, почему парень настолько весел, я теряюсь в собственных мыслях, поэтому не с первого раза удается открыть дверь дома. Едва я прохожу чуть дальше по коридору, как слышу голос Дани.
— Покажи мне записи с видеонаблюдения коридора, который ведет к моему кабинету. Там ведь видна дверь туалета, верно?
— Да, Даня, — голос Игоря, и я беспрепятственно захожу в небольшую комнату, где постоянно сидел охранник.
Это одна из трех точек, где охранники, с недавнего моего побега, начали следить за дополнительными камерами в доме.
Даниил сидит в кресле, пока Игорь стоит на ногах и, слегка наклонившись, показывает ему видеозаписи с камер наблюдения. В груди сильно сжимается. Мне страшно предположить, помог ли мне Игорь или же нет. Мне страшно даже сделать вдох. Я готовлюсь к марш-броску, если Милохин увидит все малейшие детали этой ночи на экране компьютера.
— Что ты делала в моем кабинете? — тихо спрашивает Даня без какой-либо интонации в голосе.
— Я размышляла…
— И кольцо оставила именно там или в туалете?
Не могу ответить. Я не знаю, что именно сказать… Я лишь смотрю за тем, как запись слегка перескакивает.
Тут же мой взгляд встречается со взглядом протрезвевшего Игоря, пока опьяненный Милохин старается что-то увидеть на картинке. Меня уже нет в кабинете, я, словно демонстративно на камеру, вышла из него и удалилась прочь по коридору.
— Что-то не так с записью, Даня… — бормочет Игорь и закрывает Данилу обзор, словно пытаясь что-то настроить на клавиатуре. — Должно быть, очередной скачок в напряжении. Думаю, это все из-за большой нагрузки на сауну…
— Должно быть, — тяжело выдыхает Милохин.
Мне так же не видно, как и Дане, но я уже слышу, как он учащенно дышит, словно пытается успокоить свое желание побыстрее узнать, где кольцо.
— Глянь-ка… А вот и пропажа, — тихо говорит Игорь и показывает нам экран, где мы с Милохиным видим Татьяну, которая стоит в туалете возле кабинета и с умилением разглядывает кольцо, снова и снова пытаясь его надеть на палец.
Девушка отчаянно использует мыло, она мылит палец и старается надеть кольцо дальше второй фаланги безымянного пальца.
— Где сейчас она? — Он пылает ненавистью.
Милохин сжимает зубы, пытаясь сдержать свой гнев. Но это не получается у жестокого человека, который посчитал себя обманутым.
— Ищи её!
Игорь в спешке начинает перематывать записи на всех камерах до этого времени. Я смотрю на небольшие многочисленные квадратики на экране и жду, что сейчас увижу Татьяну на одном из них… Но то, что я вижу, не поддается рациональному объяснению.
— Покажи, что вот этот?!
— Это гостевая спальня, Юля…
— Покажи!
— Не вежливо подглядывать за другими, мой капризик. Тебе меня мало? — Даня заметно веселеет, когда я требую показать мне гостевую комнату.
Игорь по моему приказу показывает мне видеозапись с камеры видеонаблюдения гостевой комнаты. То, что я вижу, сражает наповал. В горле все сжимается, я не могу поверить своим глазам, ощущая огромное давление на свое тело. На меня словно тяжеленный груз падает и придавливает очень сильно к полу, где я не могу больше пошевелиться.
Я вижу, как Рома прижимает Катю к кровати и жестоко вторгается в нее своим членом. Парень ставит её раком, продолжая сильно надавливать в область поясницы, не забывая при этом шлепать её по бедрам. Не могу поверить происходящему, особенно когда обращаю внимание на её заплаканное лицо и жалкие попытки убежать. Он ловит её, едва подруге удается вступить на пол. Парень снова и снова затаскивает Катьку на кровать и продолжает вытворять невообразимые вещи с ней. Она сопротивляется, выставляет перед его лицом свои ладони, будто старается таким образом спрятаться от очередных пощечин, которые парень продолжает давать Катьке.
— Он изнасиловал её! — Мурашки пробегают по лицу, я чувствую, как холодная дрожь завладевает всем телом.
Стремлюсь прочь из данной комнаты, стараясь успокоить свои эмоции и рационально думать над происходящим. Гнев пробирает до мозга костей, я готова на все, лишь бы побыстрее добраться до той гостевой комнаты, где час назад слышала кряхтение мужчины и болезненный стон.
На экране было время 23:54, сейчас же, далеко за полночь. Она может еще до сих пор быть там, она может лежать без сознания, или же вовсе умирать от ударов, которые ей наносил Роман.
Тот, кто так удовлетворённо смотрел на меня, тот, чья коварная улыбка не сходила с лица.
Катька всегда вздыхала по нему, она была очарована парнем и вечно заседала у него на странице в «ВК». Каждый день она нам рассказывала о том, как мечтает с ним познакомиться, как безумно хочет, чтобы парень обратил на нее внимание.
Что ж, теперь этого внимания было явно предостаточно.
Я быстро перепрыгиваю ступени и оказываюсь возле приоткрытой двери гостевой спальни… Всхлипы слышны даже отсюда… У меня сердце не бьется, когда я начинаю входить в комнату. Тянусь к стене, включаю свет. Тяжело дышу, все еще боясь увидеть Катьку в крови…
Мои опасения подтвердились. Она, свернувшись калачиком, лежит на кровати. Кровь струйками стекает по её лицу, падает на белоснежные простыни. Безжизненный взгляд в пустоту, содрогания от рыдания, и эта кровь между её ног…
Я едва не падаю на колени, когда теряю равновесие… Мне трудно сделать этот шаг к подруге, ибо я вижу в ней себя. Такую же напуганную, сломленную от боли… Я начинаю вспоминать, как пережила тот свой первый раз, как я молила о смерти, как я хотела мести. Я начинаю вспоминать, насколько тяжело мне дался этот месяц рядом с Милохиным и что, черт возьми, делает мужчина со мной, что я за все его прощаю…
— Катька…
— Он говорил… Он обещал… не делать мне больно… — Её голос растворяется в топоте, который я слышу позади себя.
Моментально накидываю на подругу легкое одеяло, которое лежало возле кровати и поворачиваюсь к сторону двери. Я словно кидаю взглядом вызов, продолжая ощущать, как сильно пылает все внутри меня. Меня терзают личные демоны, которые так и хотят мести, а та, в свою очередь, вот-вот проявит всю свою жестокость.
— У вас это как называется, Милохин? Этому ты учишь Романа? Насиловать беззащитных невинных девушек?! Это основное у вас занятие, рушить чужие девичьи судьбы? — Я развожу руками, заметив растерянный взгляд Дани.
Присаживаюсь на край кровати и обнимаю руками дрожащее тело Катьки.
Сдерживаю слезы, стараясь всеми силами выглядеть сильной в её глазах, чтобы она не сдавалась, как я тогда. Я стараюсь быть для нее поддержкой, защитой, той, кому она может доверить все свои секреты и рассказать о моральной боли, что так сильно её убивает изнутри. Я хочу стать той, кого не было у меня.
Даня не осмеливается пройти дальше по комнате. Он лишь что-то шепчет себе под нос и с неким таинственным видом покидает комнату. Мне же остается лишь гладить подругу по волосам, пытаясь привести её в чувства. Она закатывает глаза, теряет сознание и никак не реагирует на мой голос. Именно сейчас, увидев столь разбитое состояние, я ловлю себя на мысли, что не оставлю это безнаказанным.
— Вызывай доктора! — требовательно кричу я Игорю, который входит в комнату после исчезновения Милохина.
Я стремительно покидаю комнатку, наплевав даже на вновь выступающую кровь из-под бинтов, которые мне недавно перевязал сам Милохин после нашего секса. Мне наплевать даже на моральную боль, а она, словно назло, продолжает терзать сердце и душу, заставляя меня терять равновесие на каждой ступени. Выбегаю на прохладную улицу и останавливаюсь в небольшом смятении, когда все гости вновь смотрят на меня. Они, словно зловещие псы, исследуют каждую клеточку моего тела. Будто выступающая кровь так сильно действует на них, именно поэтому абсолютно каждый съедает меня взглядом.
Я замечаю того единственного, который движется в сторону Урютина. Рома, в свою очередь, стоит рядом с Татьяной, которая при виде Милохина прячется за тело парня.
Я бегу что есть сил. Едва не спотыкаюсь, но все же добираюсь до Ромы первой. Даня замирает, как только я ударяю Урютина и наконец-таки убираю эту усмешку. Парень тут же переводит свой взгляд на мое лицо, не скрывая своей злости. Его глаза наполняются кровью, покуда лицо становится багровым. Вены выступают на шее, пальцы рук сжимаются в кулаки. Я слышу даже, как скрипят зубы Ромы, и его бешеный взгляд начинает меня пугать. Парень кричит на меня, он оскорбляет и поднимает на меня свою руку. Еще секунда, и я могу попросту умереть от сильнейшего удара кулака Романа. Его сжатые пальцы вот-вот столкнутся с моим лицом, и я, словно включается режим самозащиты, тут же укрываюсь своими ладонями от него.
Тяжелыйудар, некий хлопок и болезненный стон. Я слышу, как что-то происходит впереди меня. Сильнейшие удары, хрусты, будто ломаются кости. Чья-то горячая кровь каплями попадает на ноги и начинает их обжигать. Мне трудно открыть глаза и посмотреть, почему Рома меня так и не ударил…
Мое безумие… Мой личный Дьявол, который кинулся за меня в атаку. Он ударяет Рому еще раз, пока Татьяна пытается подняться. Видимо, от удара Милохина Роман упал и завалил вместе с собой шатенку. Та вскакивает на ноги и принимается оттаскивать Даню от Романа, который попросту лежит на земле и даже не предпринимает попыток драться. Он словно без сознания, его тело обездвижено. Кровь брызгает с его раздолбленного от сильных ударов Милохина носа.
— Как ты посмел! Я прикончу тебя за нее!
— Остановись, Даня, остановись! — Она все еще кричит, и только когда Милохин замахивается на девушку, которая ему мешает, я внезапно кричу и этим криком останавливаю удар.
— Даня! — Он обращает на меня внимание. — Не надо… Отпусти её…
Даниил тяжело дышит. Его глаза, так же, как и глаза Романа, будто наполнены кровью. Мужчина не скрывает своей ярости, он даже не скрывает тот факт, что отчаянно борется с нею. Я не думаю, что Даня послушается меня и отпустит Татьяну… Я не думаю, что он…
Он отпускает!
Даня слушает меня!
— Кольцо… — Тяжело дыша, Милохин протягивает руку Татьяне и ждет от нее возврата кольца, которое я сама лично отдала девушке два часа назад.
Мне страшно. Вот сейчас и наступит тот момент, когда она все расскажет. Расскажет о моем безумном плане, который был придуман исключительно на эмоциях. Расскажет обо всем, что слышала, и о том, что именно я отдала ей подарок Милохина, лишь бы девушка молчала и помогла.
Глупое мое решение… Я так ненавижу себя за то, что могла подумать о жизни без Милохина. Это лишь эмоции, лишь эмоции говорили за меня в тот момент. Страх и боль того унижения, моя слабость, которую я никогда прежде не проявляла.
— Она сама отдала мне его!
— высокомерно заявляет Татьяна, и Даня внимательно смотрит на меня.
— Ты же видел видеозапись, Даня!
Я засаживаю Татьяну, я хочу, чтобы она страдала так же сильно, как и я тогда, после её доклада Дане про туалет.
Милохин верит мне, он верит фактам, а не гнилым словам Татьяны. Девушка ошарашенно смотрит на меня, затем переводит взгляд на серьезного Милохина, который продолжает ждать от нее кольца.
— Это не правда, Даня! Она хотела сбежать, она договаривалась со своей подругой, что побег состоится в субботу, и я…
Он резко затыкает её, когда хватает за руку и приближает к своему лицу.
— Здесь столько людей вокруг, — я смотрю на непонимающие испуганные лица, — и ты выставляешь мою девушку лгуньей? Пошла вон, Таня, и желательно убирайся из города.
— Даня…
— Тебе не понятно?! Чтобы я больше никогда не слышал о тебе! — Он повышает голос, мне тут же становится страшно, что еще секунда, и Милохин ударит девушку наотмашь.
— Стас, успокойся… — Я подхожу ближе к мужчине и кладу свою ладонь на его горячее тело.
Дьявол слушается меня, он подвластен мне… Я не узнаю прежнего Милохина, который мог заткнуть меня одним лишь взглядом. Я вижу в нем человека, который безумно влюблен, который опьянен своей любовью к тому капризу, который ему удалось исполнить.
Татьяна кидает кольцо мне в лицо, но и тут Милохин ловит его. Мужчина снова надевает мне кольцо на палец и провожает Татьяну взглядом.
Он наклонился к стонущему Роману. Даниил бесцеремонно хватает парня за грудки и приподнимает к себе, заглядывая в приоткрытые глаза Урютина.
— Я учил тебя не этому, Рома. Я ведь учил тебя быть жестоким, но справедливым… Никакого постороннего насилия в моем доме, ничего того, что могло бы выбесить меня!..
— Ты не лучше, Даня… — Рома по-прежнему улыбается, выплевывая кровь. — Объясни мне, почему ты постоянно насилуешь девушек, а я должен лишь наблюдать… Мне тоже хочется, Даня. Хочется быть таким, как ты, неспособным любить и быть милосердным… Но как я ошибался, Милохин. Ты не такой, ты уже не такой жестокий и всевластный, каким был раньше. Вот она, твоя слабость, Милохин. И теперь каждый на улице будет о ней знать…
Он кивает на людей, которые, не стесняясь, начинают снимать происходящее на камеры мобильных телефонов.
Меня словно холодной водой обливают. Слова Ромы крутятся в голове, и я не могу представить, как сильно враги Дани будут стараться надавить на самое больное, ударить по его слабости… По мне.
— Не тебе судить, что я делаю и почему. Каждое мое действие несет определенный смысл, они продуманны и весьма прозаичны.
— Она тоже?
— С ней все по-другому… Тебе ли не знать?..
— Ты стал слабаком, Даня. Она сделала тебя таким!.. Ты влюбился, как мальчишка! — Рома отталкивает Даню от себя и поднимается на ноги, вытирая кровь с лица. — Ты за это поплатишься!
— Давай, Ромка, давай. Я посмотрю, как хорошо тебя подготовил для того, чтобы стать таким, как я. Покажи все, на что способен, а я посижу, посмеюсь в сторонке, наблюдая за твоими жалкими попытками стать мною.
— Трусом? Слабаком? Влюбленным теленком?!
Еще один мощный удар, и все, кто присутствует в саду, ойкнули, будто почувствовали на себе, как больно сейчас Роману. Парень едва не падает. Он хватается за ветку черешни и ломает её, еле удержавшись на ногах.
— Я жду, Рома. Жду. — Даня оборачивается ко мне.
— Со мной ты шесть лет Даниил! Шесть лет! Ты обещал моему брату быть рядом со мной до конца! А с ней ты всего пять недель! Даня! Я спасал тебе жизнь и не раз, сам подумай... Она лишь трепет тебе нервы, она падаль, ты можешь найти лучше!!! Выбирай, Даня, либо я, твой друг и товарищ, который предан тебе как никогда, либо эта шлюха, которая начинает манипулировать тобой и не упускает возможности пососаться с парнями в туалете!
Без раздумий.
Громко.
Властно.
— Только она!