Глава 15
Тьма заглушает эмоции.
Тьма поглощает все мое тело, не жалея даже сердце. Я не чувствую своей жизни. Словно её больше нет. Лишь изредка дышу, и, похоже, это единственное, что я делаю. Голова кружится, заставляя мерзость скапливаться прямо в горле, каждую секунду все сильнее и сильнее его сдавливая. Скоро этот ком и вовсе заберет у меня возможность впускать воздух в легкие. Становится трудно дышать. Я словно испепелена солнцем, настолько обезвожено мое тело, что даже вздрогнуть от холода невозможно. Каждая секунда дается с трудом. Отрекаюсь от собственного желания жить, как только даю себе мимолетную слабину и позволяю воспоминаниям сегодняшнего вечера вновь проникнуть в мою голову.
Сколько же прошло времени? Час или два? Сколько я лежу в машине и стараюсь не впасть в депрессию, пока Милохин развлекается с Татьяной?
«Он ищет в ней утешение» — говорил мне Игорь. «Он слишком пьян, чтобы думать о морали» — твердил мне он.
Но насколько мужчине нужно напиться, чтобы забрать желание жить у той, которой обещал защиту? Он действительно защищает меня, ото всех, кроме самого себя. Это и есть самое опасное, что может быть в моей жизни.
Поджимаю колени к своей груди, обхватываю ноги руками, стараясь согреться. Ничего не выходит. Неприятная холодная дрожь до сих пор заставляет меня трястись, сгибаться в разные позы, лишь бы найти тепло для утешения.
Всё без толку. Я в очередной раз сомневаюсь в том, что получится пережить эту кошмарную ночь. Привкус собственного унижения до сих пор у меня во рту. Я вспоминаю все до последней детали, особенно побег Егора. Кажется, его быстрое исчезновение из туалета мне еще не скоро удастся забыть.
Перед глазами туман. Я чувствую, как начинает болеть живот, что-то яро подходит к моему горлу, и меня начинает сильно скручивать некая сила. Все органы разрываются на части, когда я наклоняю голову и стараюсь высвободить этот непроходимый ком из горла. Меня может вырвать прямо в салон автомобиля Милохина, но и это не так важно, как тот факт, что совсем неподалеку стоит Игорь и Роман, продолжая беседовать.
Помощник Милохина слышит мои стоны. Игорь быстро подбегает к автомобилю и хватает меня на руки, быстро вытаскивая с заднего сидения. Почувствовав прохладный свежий воздух, я сразу же выплевываю всю свою обиду, высвобождая её из рта. Свежий воздух словно раздирает мне легкие, делая нагрузку на горло еще сильнее.
Игорь собирает мои волосы на макушке, не дав запачкать их.
— Боже, какой конфуз! — вскрикивает Роман, но Игорь быстро его затыкает и что-то шепчет мне на ухо.
Лишь немного успокоившись, я разбираю его невнятные слова.
— Водички хочешь? — предлагает мне парень.
Я вновь вспоминаю, как Милохин обмывал свой член после минета, и тут же меня начинает сильно колотить. Тело снова содрогается, а недавно выпитая вода начинает выходить сильными струями из рта.
Мне даже не стыдно. Никакого смущения, лишь боль из-за того, что я выгляжу слабой на глазах у Них.
Верчу головой на предложение Игоря; говорить не могу, стараюсь всеми силами избавиться от воды в своем желудке. Еще пару раз, и чувствую, как внутри начинает словно что-то резать. Будто ножом проводят по легким, втыкая холодное острое лезвие мне в желудок, выкручивая его наизнанку. Я позволяю Игорю взять себя на руки, чуть ли не сама лезу к нему, обнимаю за шею и сильно цепляюсь за нее.
— Положить в машину?
— Отвези меня в ад. — Я не осмеливаюсь сказать «домой», ведь дома у меня больше нет.
Игорь внимательно смотрит на Романа, а тот лишь покачивает головой, мол, Даня не разрешал. Боже, как же эти двое зависят от Милохина.
Мне снова становится плохо, но на этот раз ничего через горло не идет. Лишь сильнейший кашель, раздирающий мне каждую клеточку внутри, заставляет согнуться пополам и едва не рухнуть на землю от такого резкого действия. Игорь меня удерживает, кладет на заднее сидение машины и пересаживается вперед.
— Даня велел ждать!
— Плевать на Даню, — четко произносит Игорь и заводит машину, сильно хлопнув водительской дверью.
Я смотрю на парня, вижу, как он быстро набирает скорость, после чего наклоняет зеркало заднего вида чуть ниже. Наши взгляды сталкиваются, и помощник Волкова не скрывает своей жалости.
— Тебе плохо? Если плохо, то скажи, и я остановлюсь.
— Нормально. — Как только удается произнести это слово, мне снова становится не по себе. Я наклоняю голову к коврику и начинаю отчаянно кашлять, стараясь заставить себя сблевать. Ничего не выходит, лишь сильнее разболелся живот.
— Юля? — он зовет меня по имени, сбрасывая скорость. Мы плетемся как улитка, именно поэтому сзади постоянно сигналят другие водители.
— Пускай перестанут! — сурово кричу я, закрывая уши ладонями.
От их сигналов еще сильнее разболелась голова. Она словно наполняется неприятным огнем, начиная покалывать в самые больные точки. Вот-вот и голова может даже лопнуть от всех этих нагрузок.
Игорь сворачивает на обочину, включает аварийную кнопку, после чего поворачивается ко мне, протянув свою правую руку. Ладонь парня весьма холодная, и мне настолько сильно нравится его прикосновение ко лбу, что я враз обхватываю его руку, чтобы Игорь её не сумел убрать. Становится невыносимо приятно. Прохладные пальцы парня так охлаждают мою пылающую голову, заставляя постепенно расслабиться и учащенно дышать, наполняя мое тело жизнью. Я слегка улыбаюсь, сама непроизвольно выпуская эту улыбку на свое лицо, и слышу облегченный выдох Игоря.
— Тебе лучше
— Только не убирай… — вяло шепчу в ответ парню, и он прикладывает вторую ладонь к моей щеке. — Так хорошо.
— Думаю, следует вызвать доктора, как только приедем.
— Если у него есть такая таблетка, которая может мне забыть это унижение — вызывай, конечно! Если же нет, то пошел он на фиг, не следует меня пичкать таблетками, которые затмевают разум. Я хочу все реально чувствовать, быть здесь, а не в эйфорическом полете.
— К чему это, Юлия? Ты хочешь чувствовать боль?
— Если я перестану её чувствовать, то действительно стану простой марионеткой, которая всегда будет мириться с таким унижением. Я не буду такой, Игорь! Я не забуду эту боль, это моральное уничтожение. Я еще отомщу…
— Что сделаешь? — беспокойно переспрашивает Игорь и убирает свои уже теплые руки от моего лица. — Юлия, хватит уже искать на свою пятую точку приключений!
— Я не искала их…
— Тогда какого хрена ты сначала целовала Милохина, мол, так сильно соскучилась, а потом пошла целоваться с этим хером!.. — Он злится, и мне становится невыносимо страшно видеть в глазах Игоря ярость.
— Да никто бы и не узнал, если бы не ты!..
— Меня винишь? Милохин сам тебя заметил, как только ты подошла к мужскому туалету. Он сказал нам двигаться за ним и пошел первый.
— Он не мог увидеть! — все еще твержу я, чувствую прибавление сил для спора.
— Он видел!
— Не мог!
— Хватит заблуждаться, Юлия. — Игорь выключает аварийную сигнализацию и начинает движение, постепенно выезжая на дорогу.
— Он не мог, я ведь проверила.
— Должно быть, когда ты отвернулась, чтобы войти, он тебя и заметил. Даня сразу заподозрил неладное, он моментально последовал следом. Никогда еще не видел его настолько агрессивным.
— Правда? А я думала, ему нравится совать свой член в рот девушке и закрывать ей нос, чтобы перекрыть кислород. Хотя кому я это говорю… Ты и сам такой же…
— Если я не помог тебе, это еще не значит, что мне понравилось то, что сделал Даня. Ты его спровоцировала, Юлия, и не спорь. Провоцировать пьяного Милохина, это все равно что с красной тканью на быка идти! — Игорь еще больше набирает скорость.
Вскоре ночные огни Москвы начинают скрываться, и становится немного страшно, когда мы едем по лесному массиву. Я приподнимаюсь, сажусь на сидение, чтобы лучше видеть дорогу. Игорь молчит, словно и не намерен вести дальше со мной беседу. Ощущаю, как немного сковывает мое сердце, и тут очередной эмоциональный взрыв. На этот раз меня не тошнит, хотя лучше бы я раздирала свое горло в попытке освободиться от этой боли, чем позволила бы своим слезам взять над собою верх. Они катятся одна за одной, спускаясь по щекам, заставляя рану на губе немного пощипывать. Я чувствую напряжение, что витает в машине и это меня еще больше смущает. Шквал истерики накатывает моментально.
Его член у меня во рту… Эти бешеные глаза, которые никогда не удастся забыть. То, с какой легкостью Даня унизил меня, заставил смешаться самолично с дерьмом, с которого явно теперь не выбраться. Меня снова перетрусило, и слезы завладели этой гребанной ситуацией. Я реву, настолько сильно, что даже воздуха в легкие взять не могу. Тело все содрогается с новой силой, вот-вот я могу потерять сознание. Стараюсь схватить немного воздуха вовнутрь, но не удается. Горло раздирает от жалких попыток.
Я ничтожество.
Я лишь игрушка для сексуальных утех
Он убил меня.....
Даниил забрал все мое желание к жизни. Едва мне удается отойти от стресса, так отчаянно старающегося захватить мое тело, как вдруг воспоминания снова подбираются к разуму слишком быстро. Депрессивная истерика пользуется моментом и резко захватывает мое тело, заставляя его снова и снова содрогаться от попытки избавится от боли.
Всеми фибрами своей души я старалась придумать оправдание действиям Милохина, но никак не удается. Укрываю лицо ладонями, все еще продолжая учащенно вдыхать воздух; в легких он надолго не задерживается, рвотными позывами быстро покидает тело.
— Мы приехали, Юля, — шепчет Игорь и загоняет машину во двор. Мужчина покидает автомобиль, и уже через секунду я чувствую прохладу на своем теле из-за открытой дверцы.
Игорь протягивает мне руки, словно предлагает залезть на них и снова прижаться к его телу. Я стараюсь выглядеть сильной, отказываюсь от его помощи и медленно высовываю ноги на асфальтированную дорожку. Спотыкаюсь практически мгновенно. Негромкий крик, и я уже лечу лицом прямо в асфальтированный кусок дороги, где та граничит с идеально выстриженной лужайкой. Игорь не успевает меня подхватить сразу же… Парню удается это сделать, лишь когда я ударяюсь коленками о твердую поверхность и едва не зарываюсь ладонями в приятную траву покрытую небольшой росой.
Чувствую прохладу и нежность капель от дождя, который продолжает капать с неба прямо на мое тело. Ноги оголены, платье, видимо, сильно приподнялось. Я чувствую прохладу на своих бедрах и даже пояснице. Становится понятно, что платье задралось сильно, и Игорь вновь видит мое нижнее белье, как и сегодня вечером. Немного неловко, быстро закусываю губу, продолжая изматывающе рыдать от воспоминаний того мерзкого минета.
— Боже, что же ты..... — он не успевает договорить…
Я слишком резко стараюсь приподняться, и тут же падаю лицом в асфальтированную часть лужайки. Нос моментально хрустнул, но скорее этот хруст больше был похож на хруст хрящиков, чем серьезный перелом.
Горячая липкая кровь за считанные секунды растеклась по всему лицу. Даже попытки Игоря остановить красную жидкость не увенчались успехом. Едва парень задевает болезненную рану, как кровь еще большим потоком устремляется прямо из носа, попадая мне в приоткрытый рот, ибо из-за плача я не могу подолгу задерживать дыхание и постоянно стараюсь вдохнуть максимально больше воздуха. Настолько горячая, настолько противная, солоноватая привкусом…
Меня воротит еще сильнее. Сердце останавливается, словно больше и никогда не будет биться. Я зажмуриваю глаза, чувствую, как мозг медленно отключается, пока в голове продолжает что-то сильно постукивать.
Еще несколько мгновений, и тело полностью расслабленно падает в объятия Игоря, но разум до сих пор терпит болезненные воспоминания этой проклятой ночи.
Будь ты проклят…
***
Очередная сигарета и властный поцелуй. Даниил заполняет рот Татьяны своим языком настолько сильно, настолько глубоко его пропихивает, что девушка едва не задыхается от нехватки воздуха. Шатенка понемногу отстраняется от опасного Дани, но тот не дает ей далеко уйти.
— Почему моих вещей нет в твоем доме?
— Как ты заметила, что она пошла в мужской туалет вслед за ним?
— Я лишь смотрела, вот и все. — Татьяна улыбается.
— И поэтому написала мне смс? — усмехается Милохин, продолжая отпускать шатенку из своих объятий.
— Я оказалась права, ведь так?
Татьяна внимательно смотрит в глаза мужчине, пытаясь всеми силами отыскать там любовь и ласку… Вместо этих добрых и нежных чувств девушка находит там нечто страшное… То, чего никогда не ожидала увидеть.
Боль.
Таня еще раз всматривается в его глаза и тут же убеждается в своей правоте. Она немного усмехается, прежде чем окончательно поверить в то, что видит.
Даниил позволяет шатенке пересесть на соседнее кресло и продолжает докуривать свою сигарету. Он кладет руки на стол, отворачивает голову, поглядывая на полуголых танцовщиц, и только почувствовав ладонь Татьяны на своем лице, начинает говорить.
— Что случилось?.. — спрашивает он и ставит девушку в тупик данным вопросом.
— Ты о чем? — Шатенка глупо улыбается. Она знает, что лучше прикинуться дурочкой, чем выставлять дураком Милохина.
— Раньше я бегал за тобой, лишь бы провести очередную шикарную ночь, полную секса. Ты удовлетворяла все мои желания, давала то, чего не могли дать эти малолетки, жаждущие прыгнуть ко мне в постель. А сейчас целую тебя, и чувствую столько отвращения к твоей натуре. Скольких мужчин ты приняла у себя между ног?
— Я не понимаю, Даня… — Таня снова улыбается и на этот раз спешит налить Милохину бокал шампанского. — Вот, выпей, а то скоро от виски сознание потеряешь!
— Я не пью виски! — Милохин кричит, резко хватает бокал с шампанским и кидает его прямиком в стену. Хрупкая вещь мгновенно разлетается на мелкие стеклянные кусочки, посылая в тело шатенки столько ужаса и страха, что та мгновенно укрыла свою голову руками. — Это коньяк!
Даня и сам не понимает, отчего так сильно злится. Мужчина тушит сигарету и принимается думать о том событии, что случилось пару часов назад. Боже, насколько же пульсирует его тело от желания повторить это безумство. Её пышные губки так сильно обхватывали его член, что мужчина едва не взорвался от эйфории, куда его погрузили касания Юли. Даниил понимал, что слишком жестоко с ней поступает, но мужчину взбесило желание показать, кто главный, и навсегда покончить с её глупыми попытками сбежать и этой безграничной ложью.
Он так же понимает, почему потерял интерес к Татьяне и стремится побыстрее от нее избавиться. Раньше девушка выполняла все его приказы. Стоило Дане лишь сказать, и Татьяна тут же становилась в любую позу, которую хотел мужчина.
Но сколько же таких, как Милохин, побывало у нее между ног. Несчетное количество богатых и влиятельных людей, перед которыми прогибалась девушка.
А Юлии был лишь только он один. Это и делает блондинку более желанней, более лучшей…
Едва ему удалось вдуматься в свой поступок, как вдруг он почувствовал, насколько сильно сжалось его сердце. Он вспоминает её слезы, то, как она обессиленно упала на пол с разбитой губой и сердцем.
Только теперь в голове у Милохина словно что-то стукает. Мужчина вскакивает на ноги и быстро движется на улицу в попытке побыстрее добраться до автомобиля. Он выбегает на прохладный воздух, чувствуя, как капельки мелкого дождя в быстром темпе опускаются на его пылающее лицо.
— Рома! — он кричит очень громко, подзывая к себе своего друга, а так же ученика, которого воспитывал много лет. — Где Игорь?
— Он повез Юлию к тебе домой, — проговаривает парень и только сейчас замечает тревогу в глазах Милохина.
— Кто ему позволял? — Даниил взрывается. Он обхватывает голову руками и стремительно двигается к BMW, на котором приехал в клуб.
Лишь сейчас Милохин, будто полностью прозрев, понимает, насколько груб был с девушкой. Он зажмуривает глаза слишком сильно, признает свою жестокость и молится своим демонам, чтобы Юля ничего с собой не сделала.
***
Чувствую прохладу собственной кровати. Игорь кладет меня на подушки, медленно накрывая одеялом. Я слышу его тяжелые шаги куда-то в сторону, и парень замирает. Небольшие щелчки, после чего какие-то звонкие звуки, похожие на сигнал машины, только намного тише. Я приоткрываю глаза и понимаю, что парень собирается настроить кондиционер, висящий в правом верхнем углу комнаты, на максимально теплую температуру. Как только ему удается это, парень кладет пульт от кондиционера обратно на стол и продолжает изучать мое тело.
Наши взгляды встречаются, и я принимаюсь внимательно оглядывать мужчину. Любопытство просыпается во мне. В желании изучить каждую его черточку на лице я даже слегка приподнимаю голову, чтобы получше рассмотреть небритую щетину Игоря.
Он не выглядит грозно, как Милохин. Скорее под этой щетиной Игорь старается спрятать свою доброту, а под вечными контактными линзами коричневого цвета - нежные голубые глаза. Парень действительно красив, даже недостаток в росте он компенсирует накаченным телом. Ни единой татуировки, в отличие от Милохина, ни единого темного изъяна, ни одного уродливого шрама и власти во взгляде.
Идеальный для любых девушек.
— Ты чего так смотришь? — улыбается Игорь, делает шаг к кровати, застывая возле нее.
— Почему ты с таким жестоким человеком, как Милохин?
Игорь склоняет голову вниз, разрывая наш зрительный контакт, после чего несмело улыбается.
— У меня перед ним долг. Я знаю, что без меня Даня пропадет.
— И пусть. Ты ведь понимаешь, что рано или поздно его убьют. Будут это либо конкуренты, либо же обиженные им женщины. И под эту раздачу можешь попасть и ты…
— Не думаю, что какая-нибудь из девушек решит его убить… Скорее попытаться вернуть, но не убить… Слишком уж сильное впечатление Даня на них оставляет.
— А как же я? Про меня уже и не думаешь, да? Как я могу это всё терпеть? — Вспоминаю тот ужас, продолжая глотать соленые слезы. — Как мне жить с этим унижением? Тот, кого я любила с подросткового возраста — предал меня! Он сбежал, как последний трус, хотя за минуту до этого говорил, что убьет Милохина… а Урютин?..
— Не думай о нем! — перебивает меня Игорь и присаживается на кровать.
Я чувствую его прикосновения к своей руке, приоткрываю глаза, стараясь не потерять сознание от такой милости.
— Он такие вещи мне говорит… Он… Он хочет меня, и я боюсь, что ему удастся меня заполучить. Малейшая моя ошибка, и Даня может отдать меня ему! Я ведь всего лишь вещь в его руках, я всего лишь кукла для секса.....
— Не говори так… — снова повторяет Игорь и на этот раз обнимает меня, заставляя положить свою голову на твердую грудь. Мужчина гладит меня по волосам, старается не касаться лица, где по-прежнему болит нос после удара об асфальтированную дорожку. — Даня тебя не отдаст. Он любит тебя…
— Ты сам-то слышишь, что говоришь? Как он может меня любить и заставлять..... - не удается произнести эту фразу. — У всех на глазах.
Я смотрю в глаза Игорю, и на секунду мое сердце останавливается. Чувствую, как сковывается сердце от этого зрительного контакта. Мужчина слегка наклоняет голову, будто прочел в моих глазах нужду в этом поцелуе. Я, осознавая, что от меня хочет Игорь, когда тот уже почти приблизился своими губами к моим, моментально сжимаю губы в тонкую линию.
Голова кружится от этого возможного поцелуя. Я не хочу целовать Игоря, так же как и не хочу, чтобы нас застукали…
Словно по волшебству, я слышу тяжелые шаги где-то в коридоре и отворачиваю свою голову в попытке отвлечь Игоря от его непонятной затеи.
Даниил застывает в дверях. Он замечает, как я неловко отстраняюсь от парня, который открывает глаза и поднимается с кровати.
В комнате повисла гробовая тишина. Я чувствую, как кровь в моих жилах стынет.
Игорь тяжело дышит. Он смотрит в глаза Милохину и приоткрывает рот, будто собирается что-то сказать. Слов не слышно ни от него, ни от Дани, который делает еще пару шагов к середине комнаты.
Брюнет смотрит на меня, исследовательским взглядом сканирует каждую клеточку на теле. Лицо мужчины искажается от боли, когда он видит мое опухшее лицо. Даня сконцентрировался на моей трещине, которая красовалась на носу вблизи от правого глаза. Это след от удара после неудачной самостоятельной попытки выйти из автомобиля.
Даня на глазах звереет, увидев эту царапину. Он зло смотрит на Игоря, и теперь Милохин ни за что не остановить. Моментально мужчина достигает своего помощника, обходит мою кровать и резко останавливается возле шокированного шатена, сильно схватив его за грудки.
— Кто её трогал? Кто?! — Станислав кричит с еще большей злостью.
Я вспоминаю, как он заталкивал свой член в мое горло, закрывал нос, словно старался сделать так, чтобы я подавилась этим органом… То, как он бесцеремонно вытаскивал свой агрегат из собственных штанов, делая это напоказ. То, как закатывал глаза, вталкивая мне член еще дальше в горло…
ХВАТИТ!
Я быстро сползаю с кровати и от невнятной попытки сбежать пару раз спотыкаюсь об собственную ногу. Я кричу от страха, когда вижу Милохина. Тот отпускает Игоря и в быстром темпе движется ко мне. Отползаю назад, машу ногами, в попытке попасть по телу Дани, который в шоке останавливается возле меня. Он не может понять, отчего у меня начинается бешеная истерика. А я все кричу, стараясь убрать этот невыносимый гул в своей голове, который провоцирует разум на воспоминания.
Мой первый раз, полный насилия и сексуального вожделения этого ужасного человека. То, как мой отец безоговорочно продал меня за деньги этому дьяволу. То, как этот самый Дьявол едва не влюбил меня в себя. И этот ужасный вечер, полный слез и унижения, который он заставил меня пережить напоказ другим.
— Юля?
— Уйди! Прошу! Прочь! Уйди!!! — Сама себе удивляюсь, как громко я умею кричать.
Я не жалею себя, стараясь как можно громче прокричать свои желания. Может быть, тогда Милохин наконец поймет, как сильно я его ненавижу. Эта самая ненависть сжигает меня дотла, заставляя те мнимые чувства, которые начала испытывать к мужчине, наконец потухнуть.
Игорь спешит остановить Милохина, который до сих пор предпринимает попытки прекратить мою истерику. Парень что-то говорит своему боссу и кидается за мной, как только понимает, что я оказываюсь уже в коридоре. Я стараюсь бежать быстрее, бежать прочь отсюда, подальше от этого Демона, который вскоре мне совсем душу разорвет. Я отмахиваюсь от воспоминаний, словно от назойливых мух, все еще перебираю ногами, едва не падая с лестницы. Охрана пропускает меня по громкому и четкому приказу Милохина. Он кричит, стоя на лестничном пролете, но не спешит спуститься за мной вслед, как это сделал Игорь. Даня, с шокированными и виноватым взглядом, остается в доме, пока я продолжаю бежать по территории дома Милохина. Забегаю в сад, пробираясь сквозь многочисленные ветки черешни. Холодный дождик продолжает моросить; отмахиваюсь даже от невидимых капель, которые падают мне на лицо. Меня останавливает лишь высокий каменный забор, через который я много раз пыталась перелезть. Все мои попытки имели провал, даже на этот раз, когда сил, казалось бы, так много, я падаю с невысокой стены прямо на мокрую землю.
Прижимаю свои колени к груди, обхватив ноги руками. Мне так хочется покинуть этот Ад, что готова даже с жизнью попрощаться, лишь бы душой быть на свободе. Я чувствую, как начинаю терять контроль над своим телом.
Каждую секунду повторяю себе, что не должна идти на поводу у собственных страхов.
— Я сильная. Я справлюсь. К черту всех, — проговариваю вслух, будто так я быстрее поверю собственным словам. Все идет насмарку, стоит лишь воспоминаниям вновь проникнуть к мою голову. Я отмахиваюсь от них, сжимаю плотно зубы, что-то промычав про себя.
Когда Милохин рядом — я умираю за считанные секунды. Больше не способна сдерживать свою боль… Я кричу что есть сил. Воплю во весь голос, сильно вцепившись руками в свои волосы. Едва не вырываю их, в попытке отвлечься от эмоциональной боли
Она длится всего 12 минут… Уже давно это время истекло… Это всего лишь самовнушение…
— Юля!
— Пошел вон! Уйди!
Я не успокаиваюсь даже тогда, когда чувствую, как Игорь накидывает на мои плечи свой пиджак. Нервы уже потрепаны. Даже этот мужчина, который казался мне другом и самым добрым человеком в этом аду — захотел меня поцеловать! Это насколько нужно быть безумцем, чтобы воспользоваться эмоциональной потрепанностью девушки и попытаться засунуть свой язык в её рот?!
— Уйди! — еще раз повторяю я, но на этот раз достаточно громче.
Игорь покидает сад, но дает распоряжение охране, которая осталось стоять возле входа в густые заросли из многочисленных веток черешни. Я подползаю ближе к кусту черной смородины и прячусь в него, наплевав на то, что ветками полностью расцарапала свою кожу.
Продолжая дрожать под дождем, я не оставляю попытки расцарапать ветками свои вены на запястье. Закрываю глаза, еще раз вспоминая, как счастливо жила до встречи с Дьяволом.
Кошмар за кошмаром. Я уже не различаю, где реальность, а где страшный сон, окунающий меня в омут боли и вечных страхов. Обнимаю себя руками, сбрасывая одеяло на пол, лишь бы прохлада этого вечера привела меня в чувства.
Я снова неуклюже поднимаюсь на ноги и медленно шагаю в сторону ванной комнаты. Едва мне удается войти в нее, как на глаза попадается та стеклянная полочка под шампуни, которая приглянулась несколько недель назад. Я останавливаюсь напротив нее, внимательно осматриваю, проверяя все возможные варианты по поводу её поломки.
Думаю, чем бы тяжелым ударить, чтобы хоть сантиметровый кусочек отпал. Возвращаюсь в комнату, начиная проверять в тумбе, где полно косметики и прочих элементарных вещей, которые всегда необходимы девушке, и замечаю несколько тяжелых предметов. Первое, что попадается на глаза, это плойка, которой я всего пару раз пользовалась за все это время. Я обхватываю её одной рукой, понимая, насколько действительно вещь тяжела. Вновь двигаюсь в сторону ванной комнаты и на секунду замираю из-за возможного скрипа двери.
Мои ночные кошмары снова становятся слишком реальными. Стоило даже перекреститься, лишь бы больше таких вещей не казалось. Я захлопываю двери санузла.
Полная решимости, даже не замечаю, как ловко опрокидываю все шампуни, гели для душа, а так же многочисленные крема на пол. Они с треском падают на качественный кафель, некоторые даже начинают растекаться по полу, слегка испачкав мне ноги. Делаю размах и со всей своей силы, которая еще осталась в моем теле, ударяю по полочке, не замечая, сколько стекла попадает на мое тело. Зажмуриваю глаза от страха, что останусь слепой, если один из осколков попадет мне в глаз… Но тут же открываю, осознавая простую вещь; ну зачем девушке, которая решила порезать себе вены — глаза?
Поднимаю самый большой осколок и понимаю, что каждая секунда на счету. Я моментально надавливаю стеклом на свое запястье, да так сильно, что кровь моментально выступает из-под остроты осколка. Алые капли стекают по пальцам руки, с невероятной быстрой скоростью падают на пол, заставляя меня скривиться от такого всплеска отвращения к собственной крови.
Уже через секунду, я начинаю чувствовать, как силы моментально покидают мое тело. Каждое движение дается с трудом. Я теряю сознание, едва только делаю шаг обратно к дверям. Падаю на колени, стараясь сконцентрироваться и вернуться вновь в реальность…
У меня получается!
Едва я распахиваю глаза, как внезапно для самой себя, начинаю резать и другое запястье. На этот раз, я настолько сильно вдавливаю осколок в свою кожу, что даже не чувствую боли, пока не задеваю кость. Небольшое противное трение, после которого меня едва не тошнит…
Воспоминания того насильственного минета снова перед глазами. Я так стараюсь забыть это, что в попытке побыстрее умереть вновь делаю глубокий надрез на правой руке. Кровь уже струйками заполоняет весь пол. Сил больше нет, даже чтобы приподняться на ноги. Так и остаюсь лежать под раковиной в собственной луже крови, улыбаясь при этом. Самое главное мое счастье в том, что я освободилась от Милохина. Боже, его теперь не будет. И пусть я попаду в Ад за свое самоубийство, этот Ад будет без моего личного Дьявола.
Реальность заканчивается довольно быстро… Я вновь погружаюсь в сон, где моя прежняя жизнь бьет ключом.
Я медленно подхожу к своему любимому, который оборачивается лишь тогда, когда мои пальцы касаются его спины. Аккуратно провожу кончиками ногтей по его лопатке, добираясь до предплечья, обхватив его пальцами. Я заставляя Егора повернутся к себе, и тот улыбается, как только видит мое счастливое лицо. Парень тянется ко мне за поцелуем, и этот момент настолько сильно воодушевляет меня, что я даже начинаю задыхаться от собственного счастья.
В реальности, той паршивой и смертельной, я задыхаюсь не от счастья, а из-за предсмертной агонии. Здесь нет моего любимого, которому была верна многое время. Здесь нет того счастья, неподдельной эйфории, того блаженства, ради которого хочется жить.
Здесь лишь Милохин и его нечеловеческий крик о помощи.
Мужчина сжимает меня в своих объятиях, кричит, пока его руки сильно сжимают мои раны, будто таким образом Даниил хочет кровь остановить. Моя жизнь, как и капли крови, вытекает из моего тела весьма стремительно. Я сглатываю, будто уже напоследок, и улыбаюсь Дане. Его лик расплывчатый. Не могу даже предположить, где глаза, а где рот, который не закрывается в попытке дозваться охраны.
Напоследок, перед смертью, силы снова поступают в мое тело и мне удается рассмотреть состояние Милохина. Улыбка медленно сходит с моего лица; я буквально чувствую, как быстро напрягаются собственные скулы, а губы непрерывно начинают дрожать.
Он плачет от безысходности, в которую я его окунула с головой. Милохин все еще прижимал меня к собственному телу и уже давно испачкался в моей крови… Все его лицо в моих отпечатках ладоней. Дикое зрелище, выбивающее из равновесии многих. Я закусываю губу, все еще не веря собственным глазам. Отказываюсь им верить.
Он разбит. Милохин отказывается верить в мою скорую смерть и продолжает кричать и кричать, диким, нечеловеческим голосом. Боже, сколько же в его голосе боли, сколько же паники.
Я продолжаю непонимающе смотреть на него…
Ему же нравится моя боль, ему нравится унижать меня, смешивать с грязью, так почему ему сейчас не нравится моя смерть? Ведь Даня постоянно говорил, что любит проявление моего характера… Вот, любуйся, Милохин, я снова проявила свой волевой характер, что же теперь тебе не нравится?
Считает, что я показала себя слабачкой этим действием с порезами вен? Вряд ли, ведь если бы я была слабачкой, то наверняка бы сделала это еще в самый первый день.
Пусть унижает, пусть делает все, что хочет, но только не на глазах у любви всей моей жизни!!!
— Зови этого ебанного врача! — Он не сдерживается в эмоциях. Толкает в грудь одного из охранников, продолжая прижимать меня к себе.
Я чувствую, как холодные слезы Дани падают мне на лицо. Ощущаю биение его сердца… Оно так сильно колотится, словно вот-вот выпрыгнет из груди и разобьется на части.
— Я не отпущу тебя, милая. Прости меня… Прости меня…
Я погружаюсь в его личную тьму, где Милохин всегда будет присутствовать в главной роли. Улыбаюсь, вспоминая те чувства, которые ощущала рядом с ним в «хорошие» моменты.
Он гладит меня по лицу, нежно целует в лоб, будто покойницу, и кладет на кафель…
Желтые шторы. Боже, что может быть противнее, чем эти желтые шторы? Я закрываю глаза, выдыхаю через нос от дикой злости на эти чертовы шторы.
— Когда ты их снимешь? — я говорю уже на «ты» с немолодым мужчиной, который совсем недавно осматривал мою руку после аварии.
— Это часть интерьера комнаты.
— Сними их, иначе я превращу их в красный цвет… - киваю ему на парня, который лежит смирно с трубкой в вене.
Невысокий, сутулый, замкнутый паренек, лицо которого покрыто угревой сыпью.
— Не дай бог через кровь перейдут и его черные точки, — я бормочу, казалось бы, про себя, но доктор это слышит.
— Фактически — это не возможно!
— Долго еще? Ты его убьешь скоро, посмотри, вон какой бледный. — Тянусь к шоколадке, которую мне принес сегодня утром Игорь в честь дня рождения его дочери.
— Еще миллилитров сто, и можно будет заканчивать.
Он начинает отключать аппарат, вынимает из вены парня шприц с длинной тонкой трубкой и поднимает его вверх, чтобы последние капли дотекали в аппарат, а потом и в меня.
— Его кровь точно мне подходит?
— По всем пунктам. У меня было лишь полтора часа, чтобы найти донора и такого, чтобы был совместим с тобой. Затем анализы и прочие дела, заняло много времени. Мы тебя едва не потеряли, — он делает большой акцент на слове «мы», — к тому же господин Милохин требовательно советовал, чтобы донором был именно молодой человек.
— Требовательно советовал? — я усмехаюсь столь противоречивой фразе.
— Спасибо, — отзывается парень, как только получает пачку денег от одного из охранников, — счастливо выздороветь.
Еще одно небольшая усмешка, и начинаю закатывать глаза в попытке побыстрее вернутся обратно в сон.
Едва доктор покидает комнату, я начинаю улавливать запах чего-то вкусненького. Этот аромат доносится из кухни, и готовят наверняка мне. За эти два дня я почувствовала себя принцессой, которую всем необходимо опекать.
Двери вновь открываются. Я собираюсь возмутиться, но едва открываю глаза, как тут же мой язык остается неподвижным.
Он делает несколько шагов и медленно поворачивает ко мне свое лицо. Милохин останавливается лишь когда идти уже некуда. Оказавшись в тупике, мужчина тянется к карману своих брюк и достает пачку сигарет и небольшую зажигалку. Зажигалка, блеск которой моментально начинает ослеплять меня, была полностью из золотого покрытия, с небольшими камушками посередине. Казалось, что Милохин больше денег отдает собственным безделушкам, чем интерьеру гостевых комнат своего дома.
Мужчина закуривает с большой уверенностью, что именно сигаретный дым даст ему сил, чтобы заговорить со мной. Даниил видит мой настороженный взгляд. Он вынимает со рта сигарету и внимательно смотрит на нее. Даня тушит её об подоконник, оставляя слегка горелый след на белом пластике. Только теперь, когда Милохин присаживается на край кровати, я начинаю чувствовать сильное отвращение к его появлению.
Отворачиваю свою голову в сторону, начиная внимательно изучать желтые шторы, которые так хочется спалить. Я закусываю свою нижнюю губу, стараясь дышать как можно глубже. Головные боли моментально начали терзать мое тело. Запрокидываю голову повыше на мягкую подушку, выдохнув весь воздух, который застоялся в легких.
Я чувствую его касания. Милохин проводит пальцами по моему оголенному бедру, проникая под легкое покрывало, все дальше и дальше касаясь моего живота, груди, затем и шеи. Мужчина не останавливается даже тогда, когда слезы скатываются у меня по щекам. Тело начинает дрожать от его прикосновений, которые мне отнюдь не нравятся.
Даня видит это. Но он не злится, как это обычно бывает. Слегка разочарованно выдохнув, мужчина начинает разговор первым.
— Я не буду спрашивать тебя о том, что произошло, — вяло заявляет.
Он быстро замолкает. Я непонимающе смотрю на Данила, ожидая явно побольше слов с его стороны.
— Может, сама расскажешь? — предлагает он, явно решив, что я хочу поделиться с ним своей болью.
Глупо… Даня это понимает.
— Ясно, — просто шепчет мужчина и вновь замолкает.
Я проглатываю образовавшуюся слюну, от которой никак нельзя избавиться из-за моего переживания по поводу данного разговора. Милохин чувствует это напряжение. Мужчина словно пытается разрядить обстановку, но не удается. Мое сердце сжимается все сильнее и сильнее, а недавнее переливание крови кажется и вовсе бесполезным. Я чувствую, как сильно сжимаю свои руки, и из-за этого раны едва не расходятся.
— Завтра тебе восемнадцать, — шепчет он, и я с ужасом осознаю, что Даня действительно прав, — твое совершеннолетие… Я бы хотел устроить для тебя небольшой праздник.
— Что? — непонимающе спрашиваю мужчину, осознавая, насколько меня шокируют его слова. — Я едва не умерла. Из-за тебя, Милохин! Ты ведь убил меня, унизил! Зачем мне жить?.. Как мне жить после этого?
— Будь сильной, Юлия… — он говорит эти слова, еще больше удивляя мое подсознание.
Я приподнимаюсь, заглядываю в глаза этому бесчувственному человеку, убеждаясь в том, что Данила действительно не волнует то, что он сделал.
— Как же я тебя ненавижу, — едва не плюю мужчине в нахальное лицо. Сдерживаюсь до последнего, лишь бы не отхватить от его кулака.
— Я могу позвать твоего отца… Но вряд ли он захочет. Я попробую, Юлия, но обещать не буду… Могу позвать подруг… У тебя же есть подруги, верно? Как там её… Аня?.. — Даня задумывается над именем той девушки, которая писала заявление в полиции по поводу моего исчезновения. — Екатерина Лебедева твоя одноклассница, да?
— Откуда ты их знаешь? — внимательно смотрю на Милохина, осознав, насколько мой вопрос глупо звучит.
— Я знаю всё про твою жизнь, милая.
Вновь тишина. Даня будто ждет ответа на свое предложение, которое я до сих пор обдумываю.
— Ты до сих пор хочешь жениться на мне?
— Если тебе это будет угодно, Юля… Я частично не сдержал одно свое обещание и подверг тебя опасности… Ты едва не умерла, — он кивает мне на запястья, — так что вопрос со свадьбой будет решен лишь тогда, когда ты захочешь.
— То есть, ты даешь мне выбрать, но даже если я откажусь, все равно выйду за тебя, так? — усмехаюсь, не могу попросту сдержать свое возмущение.
— Так, — высокомерно шепчет Милохин и тянет свою ладонь к моему лицу.
Я всеми силами стараюсь уйти от этих прикосновений, но не удается.
Слишком быстро Даня кладет пальцы на мою щеку. Мужчина нежно поглаживает мое лицо, вновь спуская свою ладонь все ниже и ниже. Как только Милохин доходит до основания груди, то он останавливается, продолжая смотреть мне в глаза. Мы имеем непрерывный зрительный контакт. Это словно некая игра — кто первый отведет свой взгляд, тот и проиграл этот неравный бой.
Пальцы Милохина отодвигают ткань легкой майки и сталкиваются с пирсингом, который продолжает еще беспокоить меня из-за непривычки. Даня проводит подушечкой указательного пальца по пирсингу, задевая сосок, и начинает проделывать все тоже самое с другой грудью. В глазах мужчины читается лишь одно желание, желание побыстрее возбудить меня, показать, что он может быть нежным, когда захочет. Я не верю в его «нежность», стараясь не отводить свои глаза, понемногу начинаю забывать, что я пережила. Я не забываю то унижение, его нельзя забыть, а вот попытку самоубийства уже вовсе упустила с головы.
— Устраивай день рождения! — громко заявляю я, едва Милохин касается основания моих трусиков.
Мужчина резко убирает свои руки, внимательно смотрит мне в лицо, после чего победно усмехается.
Он выиграл схватку!
— Но не забудь позвать тех, кого обещал.
— А ты не забудь, Юлия. Это я тебе простил, — он кивает на мои запястья, — но в следующий раз — убью.
Зловеще. Без доли нежности, как это было пару мгновений назад, без того ласкового взгляда. Передо мной вновь Даниил Милохин — самый жестокий и бессердечный человек в мире.
***
Она делает мне прическу, порой так сильно дергает за волосы, что я готова укусить Ольгу за руку. Повариха без раздумья закалывает мне волосы блестящей заколкой в форме бабочки, и поправляет мне бретельки платья. Женщина отходит на два шага назад, подсказывает, чтобы я встала и взглянула на себя в отражение зеркала.
Белое платье, с золотыми ремешками на талии, а так же золотой вышивкой бисера на груди, где вырез имеет форму сердца. Я подхожу ближе, внимательно разглядываю черные стрелки, а так же небольшое количество блёсточек в форме белых бабочек, которое едва заметно красуются на моих верхних веках.
— К чему они? — Непонимающе смотрю на Ольгу, которая помогала мне одевать и краситься. Никогда бы не подумала, что женщина, работающая поваром в доме у бандита, раньше была стилистом и косметологом актрис.
— Гармонирует с твоим образом, — грубо отвечает женщина и кивает мне на обувь.
Оцениваю по достоинству золотистые босоножки на высокой платформе, медленно сделав шаг в сторону зеркала. Едва заметный блеск на губах придает мне некую невинность в образ. Я шокирована тем, как ловко забинтовали мои порезы, скрывая их от ненужных глаз. Всё еще чувствую небольшую слабость; я быстро устаю, поэтому облокачиваюсь на тумбу, стараясь не потерять сознание от головной боли. Доктор сказал, что вставать мне было еще рано, особенно делать большие нагрузки. Как же это было нелегко принять ванную и быть полностью готовой к этому дню.
Кажется, что это попросту очередная вечеринка Милохина. Но лишь закрыв глаза и вспомнив свою прошлую жизнь, я понимаю, насколько этот день важен для меня. Как же я его ждала… День моего совершеннолетия. Смутно помню, как проходил последний день рождения, когда мама еще была жива. По-моему, мы даже праздновать его не хотели, из-за вечных скандалов с отцом. Но мама, чтобы поднять мне настроение, принесла мне в подарок щенка. Боже мой, маленький комочек шерсти прожил у меня всего лишь год. Он был единственным утешением после смерти мамы.....
Я вспоминаю песика, грустно улыбнувшись..... Увы, он так же быстро меня покинул, как и мама. Причина его смерти лишь одна — ярость отца. Папа тогда вернулся домой, от бывшей жены, пьяным. Он кричал на меня, поднимал руку, а песик защищал как мог… Мгновенный удар ногой по небольшой голове щенка, и тот предсмертно заскулил. Я помню, как держала на руках этот комочек шерсти, как он поскуливал от моих касаний. Помню, как пес издал последний вздох и его глаза застыли, окаменели и, казалось, готовы были лопнуть от безжизненности.
— Ты прекрасна. — Его шепот позади заставляет меня вмиг поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Ошеломляет его тихое появление. Я приоткрываю рот, словно пытаюсь что-то сказать в ответ, но не могу.
Милохин, едва прикоснувшись к моему лицу своей рукой, нежно улыбается. Его глаза искрятся радостью и каким-то азартом, который мужчина даже скрыть не пытается. Даниил в очередной раз улыбается мне, после чего медленно поворачивает к себе лицом.
— Оставь нас, — он говорит два слова Ольге, и та быстро покидает комнату.
Мне становится немного не по себе от осознания, что мы теперь наедине.
— Восхитительно, мой маленький капризик.
— Кого ты пригласил?
— Своих друзей.
— И Татьяну тоже? — Внимательно смотрю в его глаза, заметив там недовольство.
— Не говори о ней. Забудь…
— Обо всем забыть или только о ней?.. Потому что, знаешь Даня, я…
Он целует меня. Настолько быстро, обрывая на середине предложения, что я мгновенно теряюсь. Даниил обхватывает меня руками за талию, заставляя почувствовать мощь и тепло мужского тела. Я забываю, как дышать. Полностью отдаюсь Милохину, постепенно вторя себе, что хочу закончить этот бредовый поцелуй.
Но его язык делает такие вещи, от которых голова кружится, но на этот раз уже в приятном смысле.
— Будь со мной.
Всего три слова, но, услышав их, я мгновенно теряюсь в собственных чувствах. Я ненавижу его, он заставил сделать ему минет на глазах у моего любимого, на глазах у друга и врага… Боже, как же я хочу его смерти, как же я хочу мести…
Но когда Даня так целует меня, я забываю обо всех обидах. Словно его тьма окутывает меня полностью и показывает лишь красоты нежных прикосновений и сладких поцелуев. Я будто парю в этой тьме, я отдаюсь ей без остатка, каждую секунду свято веря в то, что блаженный покой вот-вот придет.
— Постой… — Я останавливаю его поцелуй, пытаясь нормализовать дыхание. Все в груди так сильно полыхает адским пламенем, что боль в порезах моментально просыпается. Лишь сейчас замечаю, как сильно я схватилась за ткань рубашки Милохина, и от этого раны вновь начала кровоточить.
— Юля! — он кричит мое имя, обхватывает правую руку, нежно посмотрев мне в глаза. — Опять?!
— Я сильно сжала твою рубашку… — Головокружение уже провоцирует тошноту. Закрываю глаза, пытаясь убрать дикий гул, что стоит в моей голове. Некая прострация; все будто во тьме, я не знаю, куда мне идти, чтобы приземлиться на что-нибудь мягкое.
— Я позову доктора…
Он быстро покидает комнату, а я стараюсь смотреть ему в след и не плакать от боли разрывающегося сердца.
Он выглядит счастливым. Игорь даже не скрывает того факта, что смертельно пьян. Парень, похоже, даже не старается вести себя по нормальному, хотя бы даже изобразить вид, что может устоять на ногах. Игорю будто плевать на все предрассудки, а так же тот факт, что Милохин безумно разозлился появлением своего помощника в пьяном виде. Похоже, день рождения его дочери, который был вчера, до сих пор бурно отмечается.
— Надеюсь, тебе все нравится? — тихо спрашивает меня Роман.
Парень незаметно подкрался ко мне настолько близко, что мне стало даже страшно от столь внезапного появления. Отворачиваю голову, еще сильнее впиваясь пальцами в бокал с вином. Сдерживаюсь до последнего, лишь бы не вылить это самое вино в лицо парню. Голова почему-то вновь болит. Это скорее даже не головокружение, а лишь несильное постукивание, скорее всего, молотком или же топором… Я привыкла к столь резкой и острой боли, разрывающей меня на части. Это ничто, по сравнению с той болью, которую мне удалось пережить три дня назад.
— Всё превосходно.