Глава 2
Юлия
Безумный страх, ощущение такое, будто меня пожирают взглядом. Я стараюсь избегать его хищного оскала и, быстро перебирая ногами, пытаюсь скрыться с его глаз. Все тело напряжено из-за паники, я никогда не чувствовала подобного. Вопросы всё ещё присутствуют, но ответы я давать не готова, ибо знаю, что тогда уж точно не смогу успокоиться.
Хищный взгляд незнакомого мне мужчины, определённо обескураживал. Поначалу даже не могла понять, почему именно я стала предметом его непрерывного наблюдения. И только тогда, когда в его взгляде прочлось возбуждение, демонстративно опустившееся на губы растянутые от улыбки, мне всё стало ясно. Он кажется действительно полагал, что танцую я сугубо для него одного, а не потому что хотелось действительно повеселиться. А дальше, случилось то, что было всегда для меня недопустимым…
— Егор! — я замечаю своего парня, как всегда, стоящего рядом с Настей, быстро подбегаю к нему и хватаю за руку. — Отвези меня домой!
— В чем дело? — он слегка усмехается. Парню тут же становится неловко перед своими друзьями, которые начинают ехидно смеяться надо мной.
— Там… Он… Схватил меня… — Голова раскалывается, я ощущаю, как сильно заплетается мой язык. Столько слов необходимо сказать, но тело слишком сильно дрожит от страха, нахлынувшего на меня несколькими мгновениями ранее.
— Кто тебя схватил?
— Небось медведь, за жопу, когда в лесу поссать села! — Настя не упускает возможность насолить мне словами.
— Да закройся ты уже, сучка! — выкрикиваю, осознавая, что терпеть её слова не смогу. Я словно вообще не могла больше держать себя в руках, и вины девушки тут особо и не было
— Эй, не позорь меня, ведешь себя, будто ненормальная! — Он, с силой сжимая мою ладонь в своей, притягивает к себе и шепчет на ухо: — Мне так неудобно из-за твоей неуклюжести… А особенно из-за того факта, что ты за столько времени ни разу не дала мне! Что, так трудно лишиться девственности с любимым человеком?
Его слова пропускаю мимо ушей. Егор на протяжении нескольких месяцев не упускал ни одного лишнего шанса, чтобы напомнить мне о гложущем его факте. Стараясь донести тот ужас, который недавно испытала, я пытаюсь прижаться к парню еще плотнее, дабы почувствовал дрожь, проносящуюся по телу.
— Но он схватил меня. Он хотел…
— Мне плевать, кто там к тебе приставал, хватит. Разбирайся с этими пьяными дебилами сама, раз уж вечно виляешь жопой…
— Это был Даня! — резко заявляю я, и слезы начинают скатываться по щекам.
Егор встречается со мной глазами и мгновенно становится серьезным, словно ощутил весь тот испуг, который не дает мне спокойно вдохнуть.
— Что он хотел от тебя? — Наконец-таки в лице моего парня больше нет сарказма и злости. Он весьма насторожен, оглядывается по сторонам, будто боится опасности, которая может приблизиться в любую секунду. — Что он сделал?
— Я танцевала с Катей… А он подошел и обнял меня за талию… Потом спросил, сколько мне лет, я ответила. Потом я пригрозила ему, что откушу ухо и дам по яйцам… Он отпустил, но…
— Ты угрожала Данилу Милохину??? — он кричит весьма громко, не удивлено, что все его друзья тут же смотрят в нашу сторону, прислушиваясь к каждому слову Егора. — Тупая дура, как ты могла ему угрожать? Ты хоть понимаешь, что подвергла опасности всех нас! На тебе он просто не остановится! Ты хоть понимаешь, как сюда было сложно попасть? Я месяцами ждал дозволения, чтобы мы смогли приехать сюда со всей компанией. Здесь серьезные люди крутятся, которые могли быть дать свою защиту на улицах города.
— Да от кого тебе нужна эта защита? Ты сам придумываешь себе проблемы, накручиваешь их в голове, а потом боишься чего-то!
— А теперь иди, извинись, и не смей говорить хоть слово про меня! Поняла? Разбирайся сама со своим дурным хамством… В следующий раз будешь знать, кому можно грубить, а кому нет! Морщин нас с тобой живьем закопает, если ты не извинишься, дура! — Он разворачивает меня в сторону поляны, немного толкает в спину, после чего снова спешит к Насте.
Ощущение того, что остаюсь одна, не дает мне покоя. Обида гложет сердце, а слезы, не переставая, бегут из глаз. Все тело разрывает от эмоциональной боли. Я уже не ощущаю хоть какую-то безопасность… Просто иду куда глаза глядят, мимо поляны, мимо своего любимого человека… Я направляюсь прямиком к дороге, решая пешком добраться до города. Необходимо убраться отсюда подальше, не имея шансов еще раз пересечься с Милохиным. Кажется, что я никогда прежде так сильно не боялась. Кровь стынет в жилах, трудно заставить себя идти ровно, ноги так и подкашиваются.
В тысячный раз жалею, что приняла глупое решение съездить с Егором на поляну, на которой каждую субботу устраивают вечеринки самые модные и крутые ребята из нашего города. Раньше парень ездил один, но вот через несколько месяцев, ему «разрешили» привезти с собой нескольких людей, и черт меня дернул напроситься с ним. Я всё время держалась Кати, которая уверяла, что ничего плохого тут ни разу не случалось…
Тогда какого черта Даниил Милохин делает тут? Бандит, самый настоящий убийца и насильник молодых девушек, которые, несмотря на принуждение, после этой порочной связи сходили с ума, желая вновь очутиться в его постели… Одно только его имя, и я чувствую себя загнанным зверьком, который не знает, как выбраться из пугающего душу угла.
Выхожу на асфальтированную дорогу и, снимая босоножки, ощущаю подошвами ног тепло. Так я дойду куда быстрее, не натирая себе мозоли об эту неудобную обувь. Только сейчас осознаю в полной мере, что произошло. Я молюсь Богу, когда каждый раз мимо проезжает крутая машина… Я настолько сильно боюсь, что одна из них остановится, и Милохин выйдет из автомобиля, двигаясь ко мне с ножом, что сердце вновь разрывается от страха. Пройдя ещё пару шагов, замечаю развилку, ведущую в разные стороны.
Останавливаюсь на перекрестке, пытаясь вспомнить, как мы ехали с Егором… Всё перемешалось, я никак не могу сконцентрироваться, так как страх из-за безысходности и собственной девичьей тупости не дает рационально мыслить. Я мирюсь со своей неспособностью что-либо сделать без парня. Егор всегда решает серьезные вопросы, даже мой карманный бюджет парень тщательно распределяет, чтобы хватило на эти малые ничтожные деньги прожить целый месяц. Осматриваюсь еще раз, наугад решая, по какой из дорог я пойду.
Раздаётся сигнал машины, и страх настолько сильно захватывает меня, что ноги сами несутся вперед. Всё тело пылает, грудная клетка настолько сжата, что невозможно сделать желанный вдох. Я бегу, ощущая, как силы быстро покидают меня. Колющая боль вонзается в левый бок после первых ста метров. Осознав, что машина не увеличивает скорость, будто специально медленно едет за мной, я тут же сворачиваю вправо, убегая в лес…
Ноги сталкиваются с колющими ветками, отчего я закусываю свою губу, чувствуя, как сильно они царапают стопы. Босоножки еще крепче сжимаю в руке, продолжая двигаться дальше в лес, совершенно не боясь потеряться.
Я позволяю себе один раз оглянуться, чтобы понять, бегут ли вслед за мной. Никого нет, даже на дороге, которую едва видно за деревьями, не стоит никакая машина.
Замираю на месте, пытаясь восстановить свое сильно сбившееся дыхание. Я всё вдыхаю и вдыхаю, наполняя свои легкие воздухом, но те лишь сильнее разрываются у меня в груди, давая понять, что у меня плохо получается успокоить своё тело. Я не контролирую его, позволяя страху и панике захватить мое подсознание, позволяя каждой секунде тянуться словно вечности, полностью выбивая меня из колеи.
Стук в голове потихонечку стихает, я чувствую, как тело принимает нормальную для него температуру, после чего восстанавливается дыхание, а легкие перестают так сильно сжиматься после каждого вдоха. Осматриваюсь вокруг, ощущая, как сильно на меня давит этот пугающий лес. Я снова делаю несколько шагов обратно к дороге, чтобы иметь представление, в каком направлении мне двигаться. Иду параллельно асфальту, не выбираясь из-за массивных веток, чтобы меня не увидели.
Я теряюсь в бесконечных секундах, не дающих мне ни единого шанса перестать вспоминать ту ситуацию. Прохожу бесчисленные сотни метров, даже не замечая, как быстро наступает ночь… Лишь огни города придают мне достаточно сил, чтобы дойти до самого дома.
— Водка закончилась! — Очередной выкрик из комнаты отца, и я накрываюсь одеялом, пытаясь приглушить возмущенные возгласы, к которым никак не могу привыкнуть.
— Пошли малую за бутылкой! — Очередной приказ от «друга» моего отца, голос которого я уже знаю.
Вжимаюсь всем телом в матрац, стараясь успокоить охваченное дрожью сердце. Я всеми силами вторю себе, что отец не войдет в мою комнату, пытаюсь доказать своему испуганному разуму, что вовсе не будет так, как и всегда…
Стук в двери моей комнаты. Резко убираю одеяло, внимательно вглядываясь в ветхую дверь, которая вот-вот вновь может сорваться с петель. Еще один мощный удар по слабой преграде, после чего я буквально ощущаю, как дрожат все стены.
— Открывай, Юля! Блять! — Хриплый отцовский голос, который я давно уже не слышала трезвым. Его язык заплетается, но обидное слово все же вылетает из уст, после чего я уже без тени сомнений хватаю свои джинсы, быстро натягивая на ноги. — Открывай, я сказал! Дай денег, что тебе бабка прислала!
Игнорирую его слова и быстро накидываю на себя джинсовую курточку, заправив длинную тунику в штаны, чтобы не мешалась. Отодвигаю ковер, под которым лежит небольшая стопка денег, хватаю их и тут же двигаюсь к окну.
— Нет у меня денег! — выкрикиваю отцу, который опять начинает долбиться. — Отвали от моей двери!
Мгновенно понимаю, что мне предстоит вновь делать дверь из-за пьяной выходки не соображавшего отца. В такие моменты я его ненавижу, желаю ему смерти, считая, что и она куда лучше, чем жизнь алкоголика.
— Давай поможем, Серега! — Снова этот противный голос собутыльника, который бьет со всей силы, после чего верхняя из петель все же отваливается. Дверь немного кренится, и это дает мне сигнал к действию. Хватаю свой рюкзак, в котором всегда лежат дополнительные вещи и другие принадлежности, которые определенно пригодятся.
Я сажусь на подоконник, спускаю ноги с окна, резко отталкиваясь от него. Большая ветка, за которую всегда цепляюсь руками, и вот я уже на дереве, которое так плотно стоит к моему окну. Спускаюсь довольно быстро, прежде чем эти алкаши окончательно выбивают двери и кидаются к окну.
— Только попробуй снова прийти сюда, дрянь! Я тебя на куски разорву, негодница! — Крики отца не стихают даже тогда, когда я уже нахожусь на параллельной улице.
— Чтоб ты водкой подавился! — Показываю ему средний палец, всё еще сгорая от обиды.
Как только я вижу, что один из собутыльников пытается повторить мой трюк и так же спуститься с помощью дерева со второго этажа, то вмиг кидаюсь прочь.
Роюсь в рюкзаке, нахожу свой телефон, тут же набирая номер Егора. Как и всю ночь, отвечает один и тот же женский голос, информируя, что абонент не может ответить на мой звонок. Плавно выдыхаю, чуть прикрыв глаза, лишь бы не думать о том, что он может находиться с Настей. Еще один звонок, на этот раз я набираю свою подругу, в надежде что хоть она ответит. Бесчисленное количество гудков, с каждым новым я делаю несколько шагов в сторону привычного кафе, где всегда провожу по много часов, когда отец в очередной раз требует с меня бабушкиных денег.
С каких пор вся моя счастливая жизнь пошла наперекосяк?.. Никак не могу забыть гроб, стоящий у нас во дворе… Мою бабушку, слезы которой так сильно давили на сердце… И маму… Она лежала в гробу с приоткрытыми глазами, которые никак не закрывались… С того момента я поклялась себе, что никогда не буду думать о том кошмаре, в котором я живу половину своей жизни. Каждый божий день, когда мама была еще жива, мы терпели оскорбления отца, терпели его безразличие к нам, но он не был тогда алкоголиком. Папа успешно работал, совершенно не пил, он был идеальным отцом, пусть даже так редко общался со мной. Его первая жена никогда не давала нам покоя, требовала алиментов на моих братьев, которых отец бросил ради нас с мамой. Он разрывался, каждый день срывая свою неспособность оплачивать прихоти двух семей на мою маму.
Эти страшные крики до сих пор в моей голове, отчего я закусываю губу до крови, лишь бы не позволить предательским слезам выйти наружу.
— Привет, Юля, — Аня здоровается со мной, как только я захожу в заведение, — что, опять?
Киваю, показывая ей, что, как и всегда, сяду за дальний столик. Она улыбается, приподняв вверх указательный палец, словно сообщает, что через минуту подойдет. Пустое кафе, где сидят лишь двое мужчин, попивая пиво. Аня подходит сначала к ним и, удостоверившись, что гости заведения ни в чем не нуждаются, сразу же направляется в мою сторону.
Бросаю свой рюкзак на диван, присев рядом. Как только звонок к Кате обрывается, я кладу свой телефон на стол, грустно улыбаясь от осознания того, насколько моя жизнь безнадежна.
Никакой любви, никакой заботы и тепла. Каждый раз я вынуждена скитаться по улицам, как выброшенный из-за ненужности котенок. Едва только человек проявляет ко мне хоть какую-то нежность, то сразу же отвечаю ему симпатией. Аня одна из таких людей. Ей никогда не надоедают мои проблемы, она, конечно, их не решает, но хотя бы помогает высвободить обиду изнутри через беседу.
— Привет, ну, рассказывай! — она присела напротив, внимательно разглядывая мое тело в поисках новых синяков и ссадин.
— Нет, я вовремя сбежала, — проговариваю слова, наблюдая, как подруга облегченно выдыхает.
— Черт бы побрал этого алкаша.
— Он все же мой отец.
— Юля, какой еще отец? Это лишь одно название! Отцы так никогда бы не поступили с собственными детьми… Боже… И почему ты не бросишь этого старого урода и не переедешь в Пермь к бабушке?
— А потом приеду на свое совершеннолетие получать документы на положенную мне квартиру, а он её пропил. — Развожу руками, в те секунды, когда мое сердце сковывает от ощущения какой-то опасности.
Я оглядываюсь, смотрю подолгу в окно, выслеживая своего отца, но так и никого не нахожу.
— Что? Он за тобой побежал?
— Они пытались…
— Они? Опять эти собутыльники? Они не трогали тебя? — настороженно спрашивает Аня, резко схватив меня за руку.
Усмехаюсь. Конечно, мой отец полное дерьмо, но всё же он еще не докатился до такой степени, чтобы позволить собутыльникам лапать меня. Каждый раз, когда они переходят эту грань, папа словно просыпается от опьяненного состояния и делает всё, лишь бы я свалила с дома… Я, а не они, которые проявляли инициативу попытаться трахнуть молоденькую девчонку. Словно папа это делает для того, чтобы продолжить пить, а не сидеть и слушать мои крики и просьбы о помощи. Возможно, он прогоняет меня в такие моменты, потому что не хочет лишний раз вмешиваться в мои проблемы, пусть и сам их создал… А может, в самом деле, папа как-то пытается заботиться обо мне… Кто ж его поймет.
Возвращаюсь к вопросу подруги, пытаюсь сконцентрироваться и уйти от страшных мыслей.
— Нет, лишь хотели денег, чтобы купить очередную бутылку.
— Сколько тебе бабушка прислала в этот раз?
Я смущенно усмехаюсь, достаю из заднего кармана джинсов деньги, которые тут же показываю подруге.
— Всего-то?
— Должно быть, она больше не могла… Всё же, учитывая то, что она прислала в прошлом месяце, это довольно неплохо.
— На две тысячи в месяц явно не проживешь, Юлия. Ты подумала над моим предложением?
— А твой босс точно не против? — косо смотрю на мужчину, который является владельцем этого кафе. Он выходит из своего кабинета на улицу, чтобы покурить, вновь кидая на меня свой взгляд.
— Брось, мне тоже было семнадцать, когда я устроилась сюда… Кому это ты всё время звонишь?
Она возмущается, когда видит, что я в очередной раз пытаюсь набрать Катю.
— Мы вчера ездили с Егором и Катей на поляну за город. Ну знаешь, её еще называют «место свободы». … — не успеваю договорить, от восторга Аня вскрикивает.
— Ого, как там, клево? Я много слышала о ней. Говорят, что многие виз влиятельных людей там хоть раз побывали. Если не ошибаюсь, там должно быть очень красиво, и территория охраняемая.
— Верно, только я оттуда вернулась пешком. Прошла почти двадцать пять километров.
— А Егор что, не отвез тебя?
— Он был слишком зол на меня, и занят… Настей…
— Ооо, — Аня сжимает руки в кулаки, словно представляет перед собой эту блондинку, — как же она меня бесит, ей-богу… Я бы на твоем месте давно б дала ей по морде. Да и Егору следует…
— Он просто с ней флиртует.
— Знаешь, если бы ты действительно любила его, то не позволила бы так собой крутить. А Настя действительно языкастая сучка. Эх, посмотреть бы мне на то, как ты ей врежешь.
— Не сомневайся, эта блядь у меня еще получит! — заявляю, после того как чувствую большой приток сил в своем теле.
— Ты голодная? Давай я принесу тебе чего-нибудь…
— Я поела. — Замечаю серьезный взгляд девушки. — Честно-пречестно.
— Опять консервы этих алкашей?
— Фу, блять, я ведь не настолько полная идиотка, чтобы жрать после них эти консервы. Аня, блин… — Тошнота мгновенно подходит к горлу, как только перед глазами восстал образ этой рыбьей слизи, которой они закусывают свою водку.
— Так из-за чего вы поругались? Из-за Насти?
Кошмар, который снился мне всю ночь, вновь восстал в подсознании, ломящей болью распространяясь по всему телу. Я не осознаю, как быстро ответила , назвав ей всего лишь имя причины моего ухода, и девушка тут же приоткрывает рот от шока. В её глазах читается такой же ужас, который сейчас поглощает меня, пока сердце так быстро разгоняется, сбиваясь с привычного ритма.
— Милохин? Ты серьезно?
— Он… Я бы не сказала, что приставал… Хотя нет, он приставал ко мне…
— О черт… Юля, ты должна держаться от него подальше, слышишь… Ты красотка, и как знаешь, он очень любит таких миловидных особ.
— Да знаю я! — выкрикиваю, ощущаю, что Аня делает из меня какую-то дуру, которая не до конца понимает степень опасности, связанной с Милохиным. — Извини…
— Ничего, я бы на твоем месте тоже боялась бы… Какого черта он вообще был там?
— Если бы я только знала ответ на этот вопрос… Господи. — Прячу лицо в ладонях. — Я так испугалась его… И еще нагрубила ему.
— Что ты сделала? Нагрубила? Как?
— Сказала, чтобы он отпустил меня, иначе… В общем… Ударю его, как-то так… Я не могла с собой совладать, понимаешь? Я была возмущена тем, что он себе позволяет, и на мгновенье забыла, кто передо мной! Я лишь хотела, чтобы он убрал от меня свои руки и оставил в покое… Я не понимаю, какого хрена он вообще ко мне подошел!..