Эрос

Пицца была восхитительной. Официантка лишенная дежурной вежливости. Улыбалась искренне. Делала всё возможное, чтобы ужин прошел за-ме-ча-тель-но! Конечно же Пэйтон оставили ей щедрые чаевые. Тёплый свет лампочек освещал мужское красивое лицо, выгодно подчеркивая угловатость. Мне было сложно отвести глаз. Наверно я выглядела глупой и влюбленной по уши. Но меня мало беспокоило подобное, лучше налюбоваться пока есть возможность, чем после жалеть.

Посмеиваясь с моей шутки, самыми бархатным голосом, Пэйтон открыл для меня дверь. Тёплый ветерок встретил меня, раскидывая волосы в разные стороны. Мои глаза сверкали, когда я столкнулась взглядом с хитрим мужским прищуром. Глупая улыбка не сходила с губ.

— Смотрю я смог поднять тебе настроение, — сказал Мурмаер почти мурча.

— Ведешь себя удивительно адекватно, — видя вопрос в глазах, продолжаю: — Не лезешь. Не опошляешь.

— Срочно нужно приходить в себя, — приподнимает брови с предупреждающим блеском в кари. — Я знаю, что ты тайно сходишь с ума от моих выходок.

— Ты хочешь, чтобы так было, — скрещиваю руки на груди. Иду спиной вперёд, чтобы удержать зрительный контакт настолько насколько это возможно. — Это так, — говорю беззвучно, лишь шевеля губами, а после расплываюсь в ухмылке. Мужчина поражено прикрыл глаза, сдерживая рвущуюся улыбку на своих очаровательных губах. Моё сердце вновь предательски ноет. Как можно быть таким красивым человеком? Он снова взглянул на меня и тот интерес, что вспыхнул в нём, заставило ощутить волну возбуждения. Я задержала дыхание, чтобы после восторженно выдохнуть.

— Так? — тянет согласные. Он точно знает как влияет на мой рассудок и тело. Небольшая смена эмоций на в его лице меня насторожила. В следующую секунду Мурмаер резко тянет меня на себя, пугая неожиданностью. Рядом пролетает велосипедист. А сердце от страха сжимается сильнее. Тревога с невероятной скоростью накрывает меня. Представляю, что могло бы со мной случиться, если бы мужчина хоть на секунду опешил.

— Порядок? — звучит у ушка и я осознаю насколько мы близки к друг другу. Пэйтон обнимает меня своими теплыми руками поперёк спины. От мужчины пахнет. Так по-родному. Личный запах удачно смешался с ароматом дорогого одеколона! Навязчивое желание уткнуться в шею и остаться в таком положении навсегда сильнее с каждым мгновением. — Трусишка. — или нет. Я пытаюсь отпрянуть, но Пэйтон словно, ожидая именно этого, прижал к себе сильно и принялся гладить меня по голове. — Туше, принцесса, — самодовольство разит в голосе. Я брыкаюсь.

— Мурмаер, сейчас же, — возмущаюсь. — Отпусти меня!

— Не хочу, — в подтверждение своим словам проводит носом по щеке, поднимаясь выше к виску, вдыхает. Мурашки пробегаются по телу и я вздрагиваю. — Очень приятно вот так тебя держать, — еле слышно бормочет, понижая голос и сжимая в объятиях. Ножки меня вот-вот перестанут держать. Всё это похоже на сон. Приятный, тёплый сон, который закончится как только прозвонит раздражающий будильник. — Сильно испугалась?

— От неожиданности, — выдыхаю слова.

— Лучше?

— Нормально. Можешь отпустить.

— Не хочется мне, сказал же.

И мне не хочется. Обхватываю крепкую спину ладонями, обнимая взаимно. Ничего не будет, если мы так немного постоим. Совсем чуть-чуть. Прижимаясь щекой к груди мужской я слышу, как быстро бьется пэйтоново сердце и собственное трепещет не слабже.

Время текло медленно и плавно, я прислушивалась к звукам города, к смеху детей, что шли в сторону аттракционов. К чему угодно лишь бы не осознавать странность ситуации. Не хочу раздумывать, искать причины или надеется. Если для меня подобное имеет большой смысл и говорит о чувствах, то — не значит, что для него тоже. Скольких он так обнимал, заставлял чувствовать себя особенной, а потом уходил без объяснений, потому что «имеет право»? Пэйтон никогда не был популярен, как чувственный, романтичный мужчина. А самооценка у меня не настолько высокая, чтобы поверить в то, что я особенная. Как я уже говорила. Наивной себя не считаю. Да и жертвой тоже. Мы вдвоём получаем от ситуации того, чего хотим. Я уж точно.

Мурмаер отпускает меня с таким нежеланием. Заглядывает в глаза.

— Думаешь слишком громко.

— Заботит ситуация с Эросом и Крисом, — и не лгу же, всё равно где-то на периферии витает мысль, что за нами может наблюдать другой мужчина. — Всё ещё тяжело. Мне с трудом вериться, что Эрос не чья-то выдумка, а настоящий человек, которому я очень нравлюсь. Например Крис.

— А тебе он нравится? — склоняет любопытно голову и выглядит так мило, так трогательно. Ладони мужчины опустились мне на талию. Моргаю быстро, снимая наваждение.

— Наверно, — голос звучит ровно, не выдает моё волнение. — Не зная, как он выглядит мне сложно говорить о симпатии. Хотя Эроса я бы полюбила даже с внешностью Криса.

— Так да или нет?

Что ему сказать? Что Эрос напоминает мне его, поэтому: «Да, нравится»? Или, может, что я надеюсь, что Эрос это он и если это вопрос с подвохом, то: «Да, мне нравится Эрос, то есть ты тоже, давай действуй»? Разговор вводит меня в нервозное состояние. Я бегаю глазами по оживленной улице, не зная, что ответить. Ладошки свои укладываю Пэйтону на кисти, барабаню пальцами. Тяжело вдохнув, наконец говорю:

— Эрос мой типаж.

— А какой у тебя типаж? — веселится.

— Такие, как ты, — пожимаю равнодушно плечами, словно не хочу провалиться под землю от смущения и одновременно не испытываю лёгкое раздражение от его наглости.

— Какие? — продолжает с полуулыбкой. Ему нравится. Даже больше. Он в восторге от того, что является моим типажом. Я закатываю глаза. Вот поставить бы его на место. И так, чтобы мой ответ стёр с его лица самодовольное выражение.

— От которых, — медленно начинаю, смотря из под ресниц. — Легко потерять голову, — провожу кончиком языка по нижней губе. Мурмаер поднимает на это брови, но без удивления, словно принимая вызов. Между нами всегда так. Мы словно на одной волне и как только, кто-то из нас делает или говорит что-то двусмысленное, то волна набирает обороты. Страшно представить что будет, когда она ударит по берегам. — Эрос именно такой. От него я теряю голову.

— Вот как, — неспешно тянется к тонкой кисти, обхватывает своими горячими пальцами, и заводит её за мою спину. Глубоко вдохнув, стараюсь восстановить дыхание. Опасный блеск в его глазах вызывает сладкое напряжение в теле. — Мне хватит одного небольшого движения вперёд, чтобы действительно заставить тебя почувствовать что значит потерять голову, — звучит так близко, что горячее дыхание опаляет мои губы.

— Ты не поцелуешь меня, — дёргаю рукой, идя на поводу гордости. В мыслях уже представляю, как ощущались бы мужские губы, как требовательно он целовал бы меня.

— Звучит как призыв к действию, знаешь? — шепчет, с улыбкой в голосе.

— Я сломаю тебе твои зубы если ты посмеешь поцеловать меня. Так понятней?

Мурмаер смотрит мне в глаза, затем на губы. Снова в глаза. Я глотаю слюну, раскрывая губы, в попытке незаметно вдохнуть чуть больше воздуха. Мужчина наклонился ниже и чуть хрипло хмыкнул. Меня накрыло первобытным желанием узнать вкус его губ, лизнуть их, укусить. Едва сдержала дрожь.

— Было бы лучше, если бы чуть меньше думала о другом, когда ты со мной. И не приглашала в дом каждого встречного.

У меня вздрогнуло в животе.

— Ты имеешь в виду Криса или Эроса? С Крисом мы только позавтракали. Я просто, — принялась зачем-то невинно оправдываться, хлопая ресницами.

Пальцы Пэйтона сжали мою кисть за спиной сильней, царапая ногтями тыльную сторону ладони. Дышать стало ещё сложнее. Моя грудь поднималась и опускалась с каждым выдохом.

— Просто? — кидает смешок. — Просто что? Просто поцеловала его? Приняла от него цветов?

— Ты ревнуешь.

— Очевидно да, принцесса. Что тебя удивляет?

— Звучишь, как какой-нибудь жуткий собственник или преследователь. Как какой-нибудь, — пытаюсь подобрать слова, но на ум лезет только одно.

— Сталкер? — помогает мне Пэйтон с усмешкой. Я киваю и мороз по коже пробегает. Чёрт возьми. Чувствую себя изрядно растерянной. Мне даже стало немного страшно. Либо Пэйтон играет со мной очень плохие игры, либо рассудок.

Ветер бьёт по нам и в следующую секунду я ощущаю ледяные капли на своем лице. Некогда тёплая погода, напоминающая летнюю, сменилась на противоположную. Небо затянуло серыми облаками, а людей почти не осталось. Да и все, кто есть, спешат убраться прочь. Мы занятые друг другом не замечали ничего до этого момента.

— До машины тут недолго, — спокойно говорит, проводя пальцами по своим уже промокшим волосам. Я хмурюсь, тоже убирая челочку с лица. Почему-то мы не торопимся. Разговор, что был секундой ранее оставил меня с большим количеством вопросов. Это выглядело, как намёк или я хочу так думать? Внезапный вечер уже нагнал ураганную тучу мутно-жёлтого цвета, и начало лить как из ведра.

— Мурмаер? — глотаю нервно слюну, сжимаясь от холода. Мои губы намокли нижняя дрожит. Не могу ни нормально моргнуть, ни вдохнуть. Перед глазами пронёсся наш вечер: аттракционы, откровенности и ужин. Черт возьми, я делала все что я хочу абсолютно всегда, почему отказываю себе в таком простом весь вечер?

— Да, принцесса?

— Ты всё ещё хочешь заставить меня потерять голову? — фильтр между языком и мозгом оказался выключенным. Я впервые делаю это осознанно. После никакой алкоголь не сможет стать оправданием. Но если позволить себе поверить в то, что мужчина передо мной Эрос, вероятно, он действительно очень хочет поцеловать меня. Пэйтон поднял бровь.

— В данную секунду больше всего на свете.

Я старалась смотреть куда угодно, только не на сладкую, многообещающую ухмылку на мужском лице. Старалась, но не получилось. И, наверно, тоже больше всего на свете хотела прижаться к ней своими губами.

— Что? — откровенно играю в дурочку.

Пэйтон отпускает мою кисть из захвата. Я думала уже запротестовать, как ощутила большой палец на своих губах. Он зафиксировал мой подбородок, мягко надавил подушечкой на нижнюю.

— В данную секунду, — тихо говорит и я придвигаюсь ближе, чтобы расслышать его через капли дождя. Палец слегка соскользнул, касаясь кончика моего языка. — Больше всего на свете.

Ножки откровенно подкашивались и всё напряжение, что весело над нами, готово вырваться. Я полыхала. На фоне гремел ливень, но едва ли теперь до слуха доходил, лишь краем сознания осознавала где мы и что между нами происходит. Пэйтон источал тепло, был так близок.

— Заставь потерять, — шепчу.

Мужчина словно сорвался с цепи, не раздумывая ни секунды, поддаётся вперёд. Во всём своем клишированном великолепии я разорвалась на миллиарды кусочков, увидела взрывающие под своими веками фейерверки и отдалась этому моменту настолько насколько могла. Мне казалось, что в миг потеплело, ведь тот жар возбуждения, который прошелся по моему телу до самых кончиков пальцев, был невероятен. Я провела ладонями по сильным плечам и сжала их. То, как голодно мужчина терзал мои губы, заставляет верить в свою значимость. Так кого попало не целуют. Пэйтон сжал моё горло и губы раскрылись в порыве вдохнуть побольше воздуха. Господи, я наконец почувствовала его, пэйтонов, чистый и ясный вкус. Напористо наклонилась вперёд, чтобы хоть немного урвать, повести, но у мужчины были совсем другие планы, он прошелся языком по губам и проник внутрь, заставляя меня задрожать. Это было слишком для меня. Я увернулась и торопливо зарылась в мокрую одежду Пэйтона.

Ощутила низкий смех. Почувствовала, как он вибрирует в груди и очередной раз растаяла.

— Эй, принцесса, ты в порядке? — тон был дразнящим. 

— Нет, — бормочу я.

Если бы мне кто-то сказал в начале вечера, что мы будем стоять с Пэйтоном под дождём, я буду у него в объятиях с слегка ноющими губами — ни за что в жизни не поверила бы.

— Пойдём в машину, ты так заболеешь.

Я поднимаю голову, осознавая, что мужчина пропускает через пальцы мои волосы. Встречаюсь с довольным взглядом Пэйтона.

— Не холодно?

— Нет.

— Точно?

Я покачала головой.

— Отвести тебя домой? — формально «к тебе или ко мне?» чувствую легкое головокружение от его слов. Мы переспим? Слабость в ногах и неуверенность в том, что случилось только что реальность не даёт мне быстро соображать. — Не помнишь? Я не предлагаю дважды.

— Да, — растеряна говорю. — Да, конечно, давай, — уверенней повторяю, отодвигаясь. Мурмаер берет меня за руку. И быстрым шагом ведёт к машине. Погода не планирует улучшаться, ветер становится лишь опаснее. Не могу поверить, что минутой ранее могла не замечать, то что происходит вокруг.

Открывая дверь в спорткар я приземляюсь на переднее сиденье, протираю ладошки в попытках согреться. Пэйтон включает обогреватель, стягивая верхнюю одежду.

— Куришь? — говорит он. Умудряется выглядеть, как модель сошедший с обложки журнала. Намокшая чёлка невероятно сексуально свисает у глаз, а появившаяся сигарета между губ заставляет мои ножки напрячься. Это совершенно нечестно быть таким привлекательным в любом состоянии. Я перевожу взгляд на зеркало заднего вида и понимаю как ужасно выгляжу сама.

Пэйтон глубоко затянулся и хрипло хмыкнул, возвращая моё внимание к нему.

Чертовски красивый.

— Когда скучно. И на тусовках.

— Будешь? — протягивает мне сигарету, сжатую между своих пальцев.

Я чувствую нарастающую тревогу.

— Нет, спасибо.

А как должен вести себя мужчина после первого поцелуя, когда он влюблён в тебя?

— Сними верхнюю одежду, принцесса. Ты так быстрее согреешься.

Он снова делает затяжку, удерживая дым настолько долго, что я решила не выдохнет. Но в конце концов Пэйтон раскрыл свои губы для небольшого дымного облака. Он красивый, да, я это уже говорила. Красивый и холодный. Ничего он ко мне не чувствует.

— Ты милая. О чем думаешь?

— Сбиваешь с толку, — отвечаю ему с легким раздражением. Я чувствую, что меня облапошили. Хотя он ничего не делал. Сама надумала себе и сама повелась.

— Сбиваю с толку? А ты не преувеличиваешь?

— Нет. Ты поступаешь так с каждой девушкой. С некоторыми конечно похуже. Как с той, которую трахнул при всех на бильярдном столе, — вижу, как меняется лицо мужчины с каждым моим словом. — Почему я вообще ожидаю от тебя чего-то.

— Драматизируешь, — отнекивается и злит меня ещё больше этим. — Никого я не трахал. Мы пофлиртовали и всё.

— Я всё видела. Своими блять глазами, — повышаю голос и вскипаю невероятно. — Пофлиртовали и всё? Да каждый в том здании, если не видел, то слышал её стоны.

Пэйтон облизнул губы. Я ненавижу себя за то, что меня это движение очень отвлекло.

— Возможно. Не помню. Я был слишком пьян, принцесса.

— А какое оправдание ты придумаешь сегодняшнему вечеру? — бросаю в его сторону свою сумку, что все это время лежала в машине. — Кретин.

В попытке успокоиться несколько раз вдыхаю воздуха, что данный момент пропах сигаретным дымом и выдыхаю. Я чувствую, как канатом напряжены нервы. Мои щёки горят, а в салоне внезапно становится невыносимо душно. Нервно стягиваю с себя насквозь мокрый тренч и толстовку.

— Чёрт, Анес, ты такая красивая.

Опешив я перевела взгляд на Пэйтона. Под толстовкой у меня была чёрная майка, которая на везение осталась сухой. Я стараюсь контролировать смущение, вызванное его словами. Меня кидает из крайности в крайность. Сейчас мне страшно, что мои чувства не взаимны, но одновременно с этим хочется отдаться моменту. Не думать о чувствах. О завтра или последствиях для моего сердца.

Пэйтон передвинулся ко мне и теперь у меня была возможность рассмотреть его в футболке. Возможность получить своей обнаженной кожей касания сильных рук. Возможность поцеловать. Моего уха коснулись чужие губы и на талию легла горячая ладонь.

— Спроси меня прямо. И возможно я признаюсь тебе. Ты же этого хочешь?

Моё сердце пропустило удар. Пэйтон Мурмаер, который безумно мне нравился. Высокий, привлекательный старшекурсник, в которого я влюбилась на первом курсе, увидев его заносчивое красивое лицо. Брат моей близкой подруги и скорее всего сталкер, что заполнил мой дом цветами. Мужчина, который оказывается пишет музыку и до дури приятно целуется. Признается мне.

— От сигаретного дыма рассудок не теряется же, да?

Пэйтон посмеялся, щекоча мою шею горячим дыханием.

— Нет, принцесса. Но если хочешь я дам тебе что-нибудь от чего потеряется.

Я отстраняюсь, с удивлением глядя на него.
Физически чувствую, как моё сердце наполняется счастьем, когда встречаюсь с ним глазами.

— У тебя есть подобное с собой?

— С собой нет. Сейчас могу только поцеловать, увы.

Мне никто никогда не нравился настолько сильно. Мне вообще никто никогда не нравился. Такое ощущение, что всё о чём я думала всегда это о чувствах к Пэйтону. И только к нему. Ведь лишь он может вызвать бабочки в животе, заставлять меня краснеть и быть застенчивой. Никто не вызывал во мне столь приятного смущения. Я не знаю насколько его слова были серьезными, возможно, он просто веселится или говорит это, чтобы я не чувствовала себя дурочкой, устраивая непонятные истерики.

— Ты опять очень громко думаешь, — целует чувствительное местечко на шее, поднимается выше к губам. — Пойдешь ко мне на коленки? — я кусаю нижнюю губу от того, как сильно сводит живот в смеси нервов и сладкого возбуждения. — Смотри, дважды предлагать не стану.

Закатывая глаза, поддаюсь вперёд и буквально через мгновение мужчина подхватывает меня, усаживая на себя.

— И так, — шепчет, лаская мою шею поцелуями. Я не знаю куда день руки и видно Пэйтона порядком это раздражает, он привычно заводит их мне за спину.

— Да?

— Ты наблюдала за тем, как я трахаюсь? — насмехаясь произносит. Рвано выдыхаю, чувствуя, как его зубы сжимаются на моей мочке.

— Умолкни лучше.

Совсем неласково вжимаюсь в его губы, довольно улыбаясь. Я смелею и провожу языком по нижней губе мужчины. Пэйтон выдохнул хрипло, его пальцы крепко сжились на моих руках, а в горле провибрировал низкий стон стоило мне следом прикусить её.

— Довольно самоуверенная принцесса, — чуть потянул меня за волосы назад, глядя в глаза. Я потянулась вперёд, но грубая хватка приостановила меня. Кончиком языка он прошёлся по нижней губе, затем прижался в жадном поцелуе. Ладони опустились к заднице, сжимая её.

— Пэйн, — едва приговариваю, ощущая как кружится голова. Я опираюсь руками на широкие плечи, подрагивая всем телом.

— Что такое, Анес? — прошептал.

Единственным, что удерживало меня в сознании были руки Пэйтона, пальцы, которые то зарывались в волосы, то крепко сжимали талию, то ягодицы, вызывая непрерывные вздохи и тихие стоны. В машине невыносимо жарко, влажно. Воздуха словно совсем не осталось. Я пыталась вдохнуть его, но каждая попытка заканчивалась провалом, потому что Пэйтон не давал ни секунды, терзая губы. Даже когда я, пытаясь спустить стекло, нажимаю не ту кнопку и блокирую дверь, он лишь бурчит «дурочка», прижимая к себе вплотную, за талию и затылок. Вынуждает открыть рот, чтобы продолжать зацеловывать до потери сознания. Без гребанного преувеличения. Нуждаясь в ласках, я двинула бёдрами и две большие ладони опустились на них, побуждая вновь начать двигаться. Мужчина хрипло выдохнул, когда я плотно сжалась и практически притиралась сквозь одежду.

Не ясно сколько мы как парочка старшеклассников тёрлись друг об друга, — правда таких старшеклассников, как Мурмаер, не бывает, да и он лучше всех тех с кем я когда-либо целовалась в школе или в университете. Он чётко понимал что делать, как целовать и где давить, чтобы я просто не могла оставаться тихой, скуля, теряясь в ощущениях. Оставаясь на идеальной границе грубости и ласки, он вынуждал меня желать большего. Хватка оставалась такой крепкой, а губы мягкими, влажными. Стоило мне сменить угол я ощутила, что у Пэйтона стоит. Руками пробралась к горячему животу, что был напряжен и ногтями очертила рельеф пресса. Мужчина не скрывал своих чувств, выражая удовольствие в хриплых вздохах, в безумных хаотичных движениях.

Я всё-таки попадаю на нужную кнопку, опускаю запотевшее стекло и холод который проникает внутрь отрезвляет.

— Заболеешь, — предупреждает Пэйтон.

— Нормально всё будет.

— Анес.

Строго отрезает и я хихикаю.

— Да ладно тебе.

— Давай я лучше отвезу тебя домой, м? — мягко улыбается, почти мурчит.

— Останешься у меня? — предлагаю, думая, что это и так ясно.

— Нет, есть ещё дела, принцесса, я тебе напишу, — гладит меня по бедру, отказываясь.