глава 19
Артем
я проиграл. в войне с самим собой, с прошлым, от которого так отчаянно пытался убежать. каждая минута, проведенная рядом с Лилией, превращалась в изощренную пытку. я смотрел на нее, такую чистую, такую любящую, и чувствовал себя предателем, размалевывающим холст ее доверия грязными мазками лжи. как я мог снова поддаться этому гнилому искушению? как я мог так осквернить все то светлое, что мы начали строить?
в тот вечер, когда старые друзья позвонили, я должен был послать их ко всем чертям. должен был придумать тысячу отговорок, но что-то внутри сломалось. старая тяга, ностальгия по «той» жизни, да и страх, что Лили не будет достаточно... этого всего было слишком много. и я поехал. к этим отбросам, к этим воспоминаниям, к этому... пороку. к наркотикам, с которыми я, мать твою, завязал!
это было ошибкой. огромной, чудовищной ошибкой. потому что это было не просто один раз. это было напоминанием о том, как легко я могу сорваться обратно в эту бездну. я думал, что вырвался, что оставил это позади. но стоило оказаться в той же компании, в той же обстановке, и все вернулось – мгновенно, беспощадно. и больше всего меня пугало не влечение к наркотикам, а то, что я, черт возьми, до сих пор не отпустил Иру. она – часть той грязной жизни, которую я так пытаюсь похоронить. и теперь, когда Лиля рядом, я боюсь, что эта грязная жизнь снова ворвется в мое настоящее и коснется ее.
тошнотворное чувство вины не покидало меня ни на секунду. я знал, что должен рассказать Лиле, должен признаться в своей слабости, в своем предательстве. но каждый раз, когда я собирался открыть рот, язык будто присыхало к нёбу. я боялся. боялся ее реакции, боялся увидеть разочарование в ее глазах. боялся потерять ее. а еще... боялся, что она узнает, что мое сердце все еще частично принадлежит Ире.
я пытался загладить вину. больше внимания, больше заботы, больше дорогих безделушек. но все это казалось жалкой попыткой подкупить ее, подкупить ее любовь и доверие. я был уверен, что она чувствует фальшь, чувствует, что что-то не так.
и она чувствовала. я видел это в ее взгляде. в том, как она украдкой смотрела на меня, как будто пытаясь разгадать какую-то тайну. она стала более тихой, более задумчивой. раньше вечера были наполнены смехом и разговорами. теперь же между нами повисало тяжелое, гнетущее молчание.
я знал, что это мое молчание убивает нас. убивает наши отношения. но я не мог найти в себе силы признаться. я был слишком труслив. что я скажу? что я был с наркоманами и чуть не сорвался обратно в яму? что мое сердце все еще тоскует по Ире?
каждый ее вопрос, каждое ее прикосновение, причиняли мне боль. она была так доверчива, так уверена во мне. а я, в свою очередь, обманывал ее, скрывал от нее правду. я чувствовал себя недостойным ее любви, недостойным ее доверия. особенно учитывая, что она встречается со мной, зная Рому. Рома, мой друг. как я могу причинить ему такую боль? как я могу признаться, что я все еще что-то чувствую к Ире, и чуть не уничтожил все, вернувшись к этим чертовым наркотикам? я не могу этого сделать.
я пытался убедить себя, что это был единичный случай, что больше такого не повторится. но я знал, что это ложь. знал, что во мне сидит человек, готовый вырваться на свободу в любой момент. и эта привязанность к Ире, как незаживающая рана, тоже не давала мне покоя. этот страх жил во мне постоянно.
однажды вечером она снова спросила меня прямо.
— с тобой все в порядке, Артем? - ее голос звучал тихо и осторожно.
я вздрогнул, как от удара. я не был готов к этому вопросу. я не знал, что ответить.
— все в порядке, Лиль. просто немного устал, - пробормотал я, избегая ее взгляда.
я знал, что она не поверила мне. я видел это в ее глазах. но она ничего не сказала. она просто отпустила мою руку и отвернулась.
и это молчание было самым страшным. я чувствовал, как между нами росла пропасть. недосказанность постепенно превращалась в ненависть. и я это заслуживал.
достало. я не могу постоянно умирать внутри, терзать себя этими мыслями, винить и жалеть Лилю. жалеть себя. надо взять себя в руки. и ситуацию под контроль. и в конце концов, взять ответственность.
утром я собирался проснуться раньше, чтобы успеть сгонять за цветами для девушки. с сегодняшнего дня я решил только радовать ее. дать то, что она заслуживает. дать себе шанс на будущее с ней. да, я строю наши отношения на лжи, когда нужно было ей признаться, может даже закончить. но я не могу. она мне нужна. эгоистично? возможно. и именно поэтому я хочу сделать для нее все, что в моих силах, даже больше.
— Артем! – прибегает ко мне Лиля, сильно портя мои планы. я все еще спал на этом диванчике и уже привык к нему.
я вздрагиваю, успевая кинуть взгляд на время. 8 утра, чего она так рано встала-то? потираю глаза, уступая место рядом, чтобы она присела. что могло ее так встревожить, что она аж побледнела?
— там в одной комнате Рома с Аней! ты знал об этом? – в ее глазах переливается какая-то обида и капля злости.
— этот придурок так и не сказал тебе? – поправляю волосы, не считая это чем-то ужасным. я в целом стал реагировать на все гораздо спокойнее, – они встречаются.
Лиля смотрит на меня округленными глазами и надутыми губами. кажется, что она слишком сильно расстроилась. я тянусь ее обнять.
— почему мне не сказали? – спрашивает она тише.
— это было не мое дело, я не мог вмешиваться, – отвечаю я.
— а Рома? он не доверяет мне? почему скрывал? разве я не заслуживаю знать правду? – жалобный стук слева. ее голос сорвался на писк. если она так реагирует на Ромчика, как бы отреагировала на меня?
— заслуживаешь, конечно, – отстраняюсь я, заглядывая ей в глаза, пытаясь переключить мысли на Рому с Аней, – может, он не мог найти время и место? разные же ситуации бывают.
— это не оправдание! – возмущается она, и совершенно права. но что я могу сделать? он мой друг, а она моя девушка. лезть в их отношения я тупо не имею права. и защищать или оправдывать друга тоже, ведь сам еще хуже.
мне стало обидно за Лилю. я должен быть ей самым близким человеком. а оказался врагом. волк под овечьей шкурой. она не заслужила этого.
мои попытки начать что-то заново успехом не обвенчались. совесть сжирает изнутри.
— прогуляемся? – спрашиваю я, пытаясь ее отвлечь.
— не хочу, – у нее окончательно испортилось настроение и она вернулась в мою комнату. я ложусь обратно, проклиная себя.
что делать дальше? как долго я буду это скрывать? и эти навязчивые мысли снова тянули меня на дно, к наркотикам, ведь с ними так легко. но я хотел бросить и траву тоже после появления Лили. я должен стать лучше ради нее.
Ромчик выходит через часа два-три, я говорю ему о том, что было утром и как сильно это задело Лилю. он потирает шею и обещает поговорить с ней к вечеру, когда она остынет.
а что мне теперь с ней делать? я же хотел отвести ее куда-то. и в голову бьет воспоминание о кино. мы так и не поехали. нужно исправляться.
умываюсь. в зеркале парень, которого я ненавижу больше всего на свете. он не заслуживает шанса и счастья. но я надеюсь. очень сильно.
стучусь в дверь, но Лиля сразу же открывает. сталкиваюсь с непонимающими красными глазами, а после взгляд падает на чемодан.
я понимаю что она делает. но я не хочу ее отпускать. закрываю за собой дверь, глядя ей в глаза.
— и куда ты собралась?
— ты говорил, что вы нашли квартиру. я хочу побыть одна. в конце концов, мне неловко, что я забрала твою комнату. и неловко теперь с Ромой. между нами стена, которую он возвел, – говорит Лиля, и каждое ее слово царапает сердце.
— вам нужно поговорить, все наладится, – я кладу руки ей на бедра, тяну за собой. сажусь на край кровати, глядя ей в глаза. мне нужно быть максимально убедительным. она злится. и если примет решение на эмоциях, это повлияет на ее отношения со 163, на наши.
— а почему ты со мной говорить не стал? то ты отдаляешься, то возвращаешься. я устала, – признается она, положив руки на грудь, показывая как ей больно там. как я ее мучаю.
— прости, – выдаю я, опуская голову, – я не знаю как объяснить, – я пытаюсь придумать оправдание. но все будет связано с той ночью. это ей знать нельзя. придется опять врать?
— говори как есть, – просит она тише, как будто бы боясь спугнуть меня с правильных мыслей. но она даже не знает о моих мыслях, которые постоянно мучают и меня самого.
— просто мне нужно было переключиться, понимаешь? собраться с силами. я не хотел тебя грузить, – от части, я не соврал. это меня успокоило.
— но ты должен делиться со мной! – возражает она, скрещивая руки на груди.
— я понимаю, – выдыхаю, – хорошо, – усмехаюсь я, делая вид, что это единственное, что меня волновало. надо забыть о той ночи, как о страшном сне, – обещаю.
Лиля улыбается, а я целую ее руку. для нее это что-то невообразимое, для меня это проявление извинений, которых будет мало, что бы я ни сделал.