Будь со мной

24-27 октября 2023 года

Вчера, словно побитая собака, Джинхэй покинул больницу, гонимый родным братом и Инжу. Он никогда бы не подумал, что увидит разочарование в глазах Гуанмина. Он игнорировал его, но следовал всем инструкциям. Лишний раз не выходил из палаты, послушно принимал лекарства и налегал на еду, стараясь быстрее поправится.

— Ты можешь со мной не разговаривать? — тихо попросил Гуанмин, глядя в сторону.

— Не поступай так со мной, — с болью ответил Джинхэй. — Ты мой брат. Ты самый важный человек в моей жизни.

— Но ты не слышишь меня! – воскликнул он, сжимая кулаки от досады. – Я признаю, что поступил глупо, когда без раздумий побежал к Инжу. И я больше никогда не допущу такой ошибки. Но ты... – он наконец посмотрел на Джинхэя с разочарованием. – Я никогда не думал, что ты так поступишь.

— Как же так? – спросил Джинхэй, стараясь говорить тихо, так как они сидели рядом с больничной палатой. Любой, кто увидел бы его в этот момент, был бы поражён, с какой болью он смотрел на брата и как умоляюще звучал его голос. – Всё указывало на неё.

— Тебе нужно привыкнуть к тому, что я не маленький мальчик. Я взрослый парень и мне не нужна мать наседка. В тот раз им удалось меня поймать, потому что напали они неожиданно из-за угла. Тебе стоит хоть немного доверять людям. За своими подозрениями, ты не видишь их искренность. То предательство сделало тебя не только сильным, но и мнительным. Разве ты не видел, как искренне она пыталась добиться твоей симпатии? Не так, как делали это другие. Ты не видел ее горящих глаз и краснеющих щек? Ее смущенной улыбки?

Он замечал все эти мелочи, но игнорировал их. Эти проявления симпатии вызывали в нём лёгкие, едва ощутимые чувства, которые могли бы перерасти во что-то большее, если бы не его холодное сердце.

Предательство, глубоко укоренившееся в его душе, породило недоверие ко всем. И теперь, несмотря на то, что он поступил с Инжу несправедливо, он чувствовал себя спокойно. Она не предавала его и всегда была честна с ним. Но это спокойствие было лишь поверхностным. Глубоко внутри он умирал от невыносимого чувства вины.

Как всё исправить? Как вернуть её? Чтобы снова увидеть её глуповато улыбающееся лицо, влюблённый блеск в глазах, услышать её задорный смех и таинственный шепот? И, конечно же, дерзкий и возмущённый взгляд, пухлые губы, которые так соблазнительно улыбаются...

Джинхэй припарковался и вышел из машины. Второй день подряд солнце сияло, наполняя воздух теплом и свежестью, которые приятно окутывали в свои объятия. Деревья сбросили листву, но на ветках все еще оставалось пару желто-красных листьев. Небо простиралось перед ним голубым полотном, и в сочетании с прохладным утренним воздухом казалось, что он находится на вершине горы. Стоило лишь протянуть руку, и он мог бы коснуться этих небесных глубин, словно сам мир раскрывал перед ним свои тайны.

Простояв так минут тридцать, он направился ко входу больницы. Шея затекла от неудобной позы, и он снял перчатку, чтобы почесать её. И тут же осознал, что забыл надеть шарф, а также галстук.

Всю ночь ему снились кошмары: Инжу ползала на коленях и говорила, что это не она. Её и Гуанмина разрывали на части мрачные силуэты без лиц. Утром, как только он проснулся, он помчался в больницу. Но оказавшись там, он замер у машины, боясь сделать шаг. Боялся снова услышать холодный голос Инжу и увидеть наполненные злостью глаза Гуанмина.

Прежде чем отправиться в палату, где находились Гуанмин и Инжу, Джинхэй решил заглянуть к врачу. Гуанмин уже был здоров, но не хотел выписываться, опасаясь оставлять Инжу одну.

Врач, внимательно посмотрев на Джинхэя, сообщила, что, с точки зрения физического состояния Инжу, нет ничего страшного. У неё были раны на спине и боку, сотрясение мозга и многочисленные гематомы, но следов сексуального насилия не было. Кроме того, у неё была простуда, которую удалось вылечить, прежде чем она перешла в воспаление лёгких.

Охрана, охранявшая палату, расступилась, пропуская его внутрь. Там он увидел Шунюана, который чистил яблоки. Вместе с Гуанмином они сидели у кровати Инжу. С болью в сердце он смотрел на её хрупкую, но сильную спину, покрытую бинтовой повязкой. Из-под повязки виднелись светло-сиреневые волосы.

Они что-то обсуждали, и иногда слышался смех. Заметив его, Гуанмин резко встал с места и, почти пролетев по палате, схватил его за руку и вывел в коридор.

В соседней палате никого не было, поэтому они закрыли дверь и остались наедине. В этот раз Гуанмин встретил его спокойно. Джинхэй предположил, что это было благодаря его дяде и Шунюаню.

В некоторых вопросах Джинхэй чувствовал себя неловко и, можно сказать, неопытным. Его любовь и забота отличались от тех, что знакомы обычным людям. Он также не всегда понимал некоторые вещи, связанные с чувствами, например, как сейчас. Он хотел извиниться, попросить прощения и постараться исправить свои ошибки, но не знал, как это сделать.

— Как Инжу?

— Ее раны на теле заживают хорошо, и она быстро пришла в себя. Но вот ее душа... — Гуанмин покачал головой. — Она ничего не хочет. В основном молчит, слушает нас. Лишь однажды спросила о работе, и все.

— Шунюан должен был передать больничный, – Джинхэю было неловко говорить об этом.

— Да, он сообщил. Ее телефон у тебя, ты связывался с ее матерью? Они уже давно не живут вместе и редко поддерживают связь. Но Инжу было бы приятно, если бы она приехала к ней.

Джинхэй вспомнил мать Инжу — высокую смуглую черноволосую девушку с большими оленьими глазами. Она всегда была рядом с дочерью, а когда муж или ростовщики начинали шуметь, она обнимала Инжу и прятала её лицо у себя на груди.

Джинхэй не понимал, как такая заботливая и любящая мать могла превратиться в человека, который раз в полгода звонит своему ребёнку и почти не интересуется, на что тот живёт. Он не хотел звонить ей без разрешения Инжу и не был уверен, знает ли она о том, что у её матери есть муж и она беременна. Джинхэй задавался вопросом: будет ли Инжу счастлива при виде матери или это лишь усугубит её боль?

— Тогда я сначала спрошу у неё.

— Брат, она боится тебя, — неожиданно мягко произнёс Гуанмин.

Он лишь беспомощно сжал губы. Ведь именно по его вине она пострадала.

— Сегодня я не буду заходить, — сказал он. — Но завтра приду. Не хочу прятаться от неё. Я должен сам всё ей сказать.

Гуанмин улыбнулся и неожиданно обнял его.

— Спасибо, — сказал он. — Теперь я вижу, насколько ты искренен. Я помогу тебе. Но не думай, что я все забуду.

Джинхэй в ответ прижал его к себе крепче, вдыхая родной запах, смешанный с лекарствами.

***

На следующее утро Инжу проснулась. Отеки постепенно спадали, и глаза уже не казались двумя заплывшими пельменями. Ранки во рту тоже затянулись. Она выпила воды. При резких движениях голова всё ещё болела, но сильнее всего беспокоили спина и кашель. Каждый кашель вызывал тянущую боль в спине.

Гуанмин уже проснулся и сидел на стуле, читая учебник. Когда Инжу пришла в себя, она могла только слушать друга, иногда вставляя свои слова. Сегодня она почувствовала, как в ней просыпается жизнь. Рана на боку не беспокоила, порез был неглубоким. Глядя в пасмурное окно, Инжу осознала, что хочет жить. Ей было всё равно на Джинхэя и его неверие. Она больше ничего ему не должна. Появился аппетит, и завтрак она проглотила в одно мгновение, даже не заметила, как всё съела.

— Ты куда?

— В туалет, — с трудом произнесла Инжу, поднимаясь с кровати. В этой просторной вип-палате было два окна, две кровати, стол у стены с чайником. На ночь кровати разделяла белая шторка. Однако, к сожалению, в палате не было туалета.

— Я провожу тебя, — Гуанмин поспешил к ней на помощь.

— Не стоит, — ответила Инжу, укутавшись в плед, который ей дал Гуанмин и надела мягкие махровые тапочки, принесенные Шунюаном.

Туалет находился неподалеку от палаты, за углом. Комнаты с туалетом были маленькими и вмещали только одну кровать.

Инжу, с трудом преодолевая боль и головокружение, прошла мимо туалета. Ей было очень трудно идти. Обливаясь потом от напряжения, она продолжала двигаться вперёд.

Оказавшись на холодной улице, под порывами ветра и среди кружащихся листьев, она не смогла сдержать слёз. Её жизнь снова стала казаться ей невыносимой. Она плотнее закуталась в одежду и прошла немного вперёд, в сад.

На небе, затянутом серыми облаками, сиял ослепительный шар. Солнце, хоть и скрытое облаками, старалось пробиться сквозь преграды. Такое небо было обычным с середины осени до последних дней ноября. Зимой было так же, но разница была ощутимой. Интересно, было ли так только для неё?

Инжу присела на лавочку в центре небольшого сада. Она задумчиво смотрела перед собой, на темную, промерзшую и мокрую от частых дождей листву, которая покрывала землю повсюду. Она потеряла счет времени, лишь изредка отвлекаясь от созерцания, когда на нее накатывал кашель. Инжу не сразу почувствовала, как замерзла, но вскоре услышала голос, который взволнованно звал ее: «Инжу!»

Это был голос Джинхэя. Она приготовилась услышать упреки, но вместо этого почувствовала, как на ее спину опустилось что-то тяжелое, а сильные руки нежно обняли ее. Мужчина, помня о ее травмах, старался держать дистанцию.

— Тебе нельзя на улицу.

Его горячее дыхание обожгло кожу на шее, и она вздрогнула, вспомнив о мерзком запахе того мужчины. Он отпустил её, тихо извинившись. От Джинхэя исходил приятный аромат лосьона.

Как только его объятия ослабли, она вновь ощутила холод и щемящее чувство одиночества. Словно его объятия дарили ей тепло и защиту. Сравнение с теми зверями было мимолетным, вспыхнувшим в голове воспоминанием.

Инжу повернулась к Джинхэю, с удивлением осознавая, что его голос, полный беспокойства, зовущий её по имени, и эти мимолетные объятия разрушили хрупкую стену ненависти и обиды, возведённую в тот злополучный день. Его прекрасные синие глаза, которые смотрели только на неё, молили о прощении и горели заботой.

Ей хотелось ударить себя по лицу и прийти в себя. Но и без этого многие травмы, нанесённые им же и другими, напоминали, что она здесь. Что она не спит и это реальность, в которой её подвели собственные чувства.

Достаточно было простого объятия и обеспокоенного голоса, который произнес: «Инжу», чтобы она просто опустила глаза, пряча возникшие на краях капельки слез.

Некоторое время Джинхэй колебался, но в итоге протянул ей руку.

— Идём, — сказал он. — Тебе нельзя переохлаждаться.

Она резко отбросила его руку, словно это была ядовитая змея, и поднялась с лавки. Джинхэй отступил на шаг, следуя за ней. Впереди стояли мужчины, охранявшие её палату.

Как только они вошли в палату, её окружили медсестры и врачи. Инжу не успела опомниться, как оказалась на кровати с капельницей в руке.

— Не сбегай больше, — прозвучал голос Джинхэя. — Здесь тебе будет безопасно.

Она подняла глаза, чтобы увидеть его покрасневшее лицо, а затем вновь сосредоточилась на капельнице. Капля за каплей медленно стекала по трубке, создавая успокаивающий звук. Но Инжу не чувствовала никакого умиротворения. Она прикрыла глаза, желая лишь лежать и ничего не делать.

Гуанмин сидел перед ней на стуле и чистил яблоко. Несколько кусочков уже почернели, но он продолжал своё занятие. Когда их взгляды встречались, он улыбался. Широко и лучезарно. Его улыбка была подобна солнцу, и она сразу ощущала радость. Казалось, она вдыхала его сияние вместе с воздухом.

По её щеке скатилась слеза, за ней — другая. Гуанмин нахмурился и отложил нож. Он боялся прикоснуться к ней, но она сама протянула к нему свободную руку. Он нежно перехватил её пальцы и переплел их вместе.

— Продолжай улыбаться, — прошептал он.

И он улыбнулся. Слегка натянуто, с ноткой беспокойства. Но по тому, как крепко она сжимала его руку, улыбка снова вернулась на его лицо — та, которую она так ждала.

Она понимала Джинхэя. Его зависимость от брата и его постоянную тревогу о его местонахождении. Здесь дело не только в родстве. Гуанмин был словно солнце, и все, кто попадал под его лучи, уже не могли забыть его. Его сияние не просто согревало — оно дарило тепло и защиту, поднимало дух. Стоило ей увидеть его, как все плохие мысли исчезали.

— Я не сожалею о том, что смогла помочь тебе тогда.

Гуанмин нахмурил брови и поджал губы.

— Я бы сделала это снова, если бы потребовалось. Тысячу раз.

Он не смог сдержать слезы, и они потекли из его покрасневших глаз.

— В последнее время мы часто плачем, — её голос, редко бывающий таким тихим, звучал хрипло. Однако она не обращала внимания на боль, которая сжимала её сердце, и продолжала: — Ты винишь себя в этом?

Он, словно охваченный паникой, покачал головой.

— Да, да... Всё, что произошло, — это моя вина. Я... я просто не знаю, как исправить эту боль. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, меня охватывает чувство вины. И сейчас я думаю лишь о том, как глупо я строю здесь счастливые улыбки, в то время как ты, должно быть, ненавидишь меня.

— Это не так, — она улыбнулась сквозь слезы. — Как же неловко лежать и вести серьёзные разговоры.

В палате стало светлее, на стенах появились солнечные блики.

— Гуанмин, пора собираться, — Джинхэя, который всё это время стоял в углу, подошёл к брату и положил руку ему на плечо.

Инжу забыла, что они не одни.

— Ты куда?

— Есть несколько дел, которые нужно сделать, — ответил Джинхэй.

— Нет, — она пыталась ухватить его за руку. Она только пришла в себя и вот снова. Снова ее возвращают в реальность.

— Инжу, я буду навещать тебя. Мне правда нужно помочь брату разобраться со всем, что произошло.

Рука легко выскользнула из его хватки. Джинхэй был прав. Как бы ей ни было страшно оставаться одной, она не могла подвергать его опасности.

— Сейчас тебя перевезут в другую палату, там больше удобств. Охрана будет стоять у дверей, и если тебе что-то понадобится, просто обратись к ним.

Гуанмин наклонился к ней и поцеловал в лоб.

— Будь хорошей девочкой. Я вернусь, как только все разрешиться. Чтобы тебе не было скучно, я привез тебе читалку. Загрузил все книги, которые смог найти.

В ее руках оказалась электронная книга.

К обеду небо прояснилось, и солнце заливало лучами палату. Она была меньше предыдущей, можно сказать, совсем крошечной. Однако в ней было тепло, удобная кровать, ванная комната, а также стул и тумба со свежими цветами.

После обеда она почувствовала себя лучше и решила немного пройтись по комнате. За чтением книг она ненадолго забылась и незаметно для себя уснула.

Тьма. Первое, что она увидела, был тёмный потолок. Зрение сыграло с ней злую шутку: она не узнала свою палату и оказалась в той самой комнате, в том самом здании.

Сначала её охватил холод, а затем спину пронзила острая боль. После сна тело было слабым, и ходить было тяжело. Казалось, что дорога до двери заняла у неё часы. Но когда она наконец вывалилась из палаты в свет, то упала на пол. Чьи-то руки пытались поднять её, но она отбивалась, взглядом возвращаясь в палату, где сквозь зияющую дверь она видела злополучную комнату.

Инжу с трудом пыталась вырваться из объятий незнакомого мужчины, пока не почувствовала укол и не потеряла сознание. Ее сердце бешено колотилось от страха.

Следующее пробуждение было неприятным. Она словно оказалась в воде. Перед глазами мелькали чьи-то лица, свет лампы резал глаза. Нежные ладони гладили ее по щекам и шептали слова утешения.

Окончательно она пришла в себя под утро. На стуле, неловко сидя, спал Джинхэй, его рука крепко сжимала ее руку. Она долго смотрела на их сплетенные пальцы, словно это была не ее рука. Но, к своему удивлению, она не испытывала ни отвращения, ни испуга.

— Что ты здесь делаешь?

— Тебе было плохо ночью.

— Для этого ты сюда примчался? Возвращайся к себе, — она вырвала руку. Его расстроенное и грустное лицо поразило её. Он не встал и остался сидеть на месте. Пальто было помято, местами в белых пятнах от побелки. Волосы больше не были зализаны, а лежали прямо, влажная чёлка закрывала глаза.

— Сначала давай займёмся твоей выпиской. Дома ты будешь под присмотром, — предложил он.

— Зачем ты тащишь меня домой, когда недавно хотел убить? – Инжу была в раздрае из-за колыхающих чувств, но сейчас ничего кроме раздражения и ненависти не чувствовала. Но и понимала, что одной оставаться не может.

— Я был не прав. Я хочу извиниться за свои действия. Впредь такого больше не повторится, я защищу тебя. Сделаю всё, что ты скажешь.

— Я больше не хочу тебя видеть.

Я больше не хочу ничего. В этом мире, оказывается, она никому не нужна. И никто не обязан ей чем-либо. А Гуанмин... Сначала она сама предложила ему общение, а теперь он остаётся с ней из чувства вины.

— Я обещал твоей маме, что защищу тебя.

— Маме? – она удивлено на него посмотрела. – Откуда ты ее знаешь? Зачем ты ее нашел?

Джинхэй неловко улыбнулся.

— Наверное это судьба ...

— Никакая это не судьба, — отрезала она.

— Наверное это судьба, что мы встретились, — чуть повысил голос Джинхэй. – Ты меня не помнишь. Я тебя тоже не узнал.

Она ждала, когда он продолжит, внимательно всматриваясь в его лицо, но так и не смогла вспомнить его.

— Тебе кажется было пять лет. Я часто приходил к вам по вечерам, мы вместе ужинали и слушали музыку.

— У тебя был короткий ёжик, — произнесла Инжу, вспомнив того человека. Она никогда не забывала о его героическом поступке, который спас её семью. Она навсегда запомнила его могучую спину, высокий рост и забавный короткий ёжик на голове.

Значит, та комната действительно воспроизводит их дом.

— А ты была маленькой щекастой девочкой, которая всё время что-то лепетала и рисовала, — продолжил он.

— Это все в прошлом. К настоящему это не имеет ничего.

— Я всегда буду защищать тебя, как в прошлом, так и в настоящем.

— Мне всё равно. Просто не попадайся мне на глаза. Я всё равно уйду, как только появится такая возможность. А пока, — с высокомерной ухмылкой произнесла она, — я буду лечиться за твой счёт. Это оплата за помощь в поисках Гуанмина. И не вздумай звонить моей матери.