Глава 22
Я открыл глаза и тут же увидел белый потолок, а затем в нос ударил запах различных медикаментов. На теле ощущалось куча различных датчиков и тонких трубочек, в рядом стояли ещё какие-то больничные штуки. Чёрт, больница. Попытался приподняться, но спина тут же заныла, тем самым напоминая о ране. Я зашипел, но всё-таки аккуратно лёг обратно.
Я не знаю, сколько прошло времени после того, как в меня выстрелил родной, сука, брат. Самое ужасное даже не это, а то, что этот психопат хотел выстрелить в Аделину. Сука, в мою Аделину! Я клянусь, что как только смогу встать с этой больничной койки, пристрелю этого ублюдка сам.
В тишине с запахом медицинских препаратов я пробыл недолго – в палату кто-то вошёл, а потом вскрикнул – то ли от неожиданности, то ли от счастья. А потом… Сладкий запах, запах клубники…
– Снежинка… – прошептал я, не сдержавшись молчать.
– Божечки, Джейсон, ты очнулся… – также прошептала малышка и быстро подошла ко мне, присаживаясь на койку рядом со мной и аккуратно взяв меня за руку.
– Боже, девочка моя… – тянусь к ней ладонью и кладу её на её щёку, начав аккуратно поглаживать. Моя девочка прикрыла глаза и положила свою маленькую ручку на мою. – Снежинка… Твою мать, это ты…
Тихо произношу эти слова, до сих пор не до конца веря в то, что передо мной сидит она – моя любимая Снежинка. Вскоре, опять приподнимаюсь и тянусь к ней, но потом тихо рычу, чувствуя боль в спине.
– Джейсон, не смей вставать! У тебя ранение! – вскрикивает малышка, испуганно хлопая своими голубыми глазками. Мои любимые.
– Простите, простите, госпожа, – смеюсь я, а потом опять рычу от боли. – Я просто хотел поцеловать тебя, чтобы убедиться, что это правда ты…
– Боже, чудик! – вновь вскрикивает и в следующую секунду наклоняется ко мне, касаясь моих губ своими, после чего мягко целует. Блять, Снежинка…
Я кладу свободную руку ей на затылок, тем самым прижимая ближе к себе и углубляя наш поцелуй. Моё действие заставляет её тихонько простонать мне в губы, а её это действие – меня возбудить. Твою мать, малышка, не сегодня, но очень скоро мы займемся с тобой любовью, что ты забудешь про все свои проблемы.
Только вскоре Снежинка отстранилась, принимая прежнюю позу на кушетке. Я смотрел в её глаза, которые то и дело метались по палате, но главное не смотрели на меня. Её щёки покрылись лёгким румянцем, а сама Аделина прикусила губу.
– Снежинка, я сейчас вновь поднимусь и поцелую тебя, и мне будет плевать на боль и свое чёртово ранение, – произношу я, глядя на то, как она быстро перестает кусать свои губы.
– Прости.. Не надо, тебе ещё около недели нужно тут пролежать. А потом ещё около двух стараться не делать резких движений, – говорит малышка, взяв мою ладонь в свои две маленькие.
– А сексом заниматься можно, врач мой? – я ухмыльнулся, глядя на свою Снежинку.
– Джейсон! – вскрикнула она и её щёки вновь запылали. – Нет.. Этим тоже не желательно заниматься..
Я смеюсь над её смущением, а потом подношу ее ладонь к своему лицу и начинаю целовать.
– Не желательно – это не значит, что нельзя, – говорю ей и подмигиваю.
– Ну Джейсон!
– Щас, малышка. Мне чуть легче станет и мы с тобой займёмся таким, о чем ты даже не мечтала.
Её щёки вновь покрываются румянцем и она кусает губки, но быстро прекращает и отворачиваться, будучи недовольной.
– Ну что такое? Не терпится? Малыш, скоро, – вновь смеюсь, а потом замечаю слезы, которые текут по её щекам. Я тут же подскакиваю, садясь на кровать и не обращая внимания на ноющую спину. – Боже, Снежинка, прости меня пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Боже, малышка..
Я прижимаю ее к своей груди, чувствуя, как она тихо всхлипывает. Она не говорит, что ее так сильно задело, но я всё чувствую себя последним ублюдком, раз довел Снежинку до слёз.
– Джейсон... – шепчет она, периодически всхлипывая.
– Что случилось, Снежинка? Что такое? – обеспокоено смотрю на неё, не выпуская из объятий. Спина чертовски болит, но я не обращаю внимание, сейчас в моих руках смысл моей жизни.
– Не кричи только.. – она приподнимается, усаживаясь поудобнее и смотрит на меня. – Мы не сможем заниматься с тобой.. этим, некоторое время. Мне сказали, что нельзя, пока все не заживёт.
– Не заживёт? Ты о чем, малышка? – спрашиваю я, но вскоре приходит осознание её слов и мой разум начинает пылать. – Что, блять? Он тебя изнасиловал? Твою мать!
Я хочу подскочить, но чувствую на своей руке лёгкую, нежную хватку. Потом глаза Снежинки. Такие нежные, невинные. Я убью его. Убью, черт возьми. Но не сейчас, не хочу, чтобы малышка переживала.
– Джейсон, пожалуйста... – шепчет она и моя злость куда-то уходит, я сразу же возвращаюсь на место, ложась на кровать.
– Прости, моя хорошая... Я не хотел. Но, поверь мне,я никогда тебе больно не сделаю и не трону тебя без твоего разрешения. Ты же помнишь, Снежинка?
Она молча кивает. Ни слова, просто кивает и наклоняется, целуя меня в щеку. А в следующую секунду входит врач – мужчина, лет сорока пяти и с небольшой щетиной, в белом халате. Он просит Снежинку покинуть палату и мы остаёмся одни. Врач что-то говорит мне, но я практически не вникаю в слова, мысли заняты лишь Аделиной.
Джордан. Чёртов ублюдок. Как, блять, можно так поступать? Тем более с девушкой! Блять, с такой хрупкой, как Аделина! Это невозможно. Я убью его. Уничтожу. Закапаю в землю заживо. Я клянусь блять, ей больше никто не причинит боль.
Прошло две недели
С момента, как я очнулся в больнице прошло две недели. Меня наконец выписали, но даже это не самое главное. Аделина.. Моя Снежинка. Она снова рядом, снова спит в моей постели и прижимается ко мне, будто в последний раз.
Мы обнимаемся, целуемся, практически не выходим с дома. Спим, просыпаемся и опять целуемся. Я люблю её. Её глаза, губы, душу, этот невинный взгляд. Боже, девочка моя..
Радует ещё то, что врач-гинеколог сказал ей, что все прошло. Теперь ей лучше, да и я вижу, как она сияет. Да, смущается, да, краснеет. Но я вижу, что ей лучше и она чувствует себя в безопасности.
Я проснулся раньше Снежинки, когда в комнату только попали солнечные лучи. Снежинка спала, положив голову на мою грудь и закинув ножку на мой торс, и тихо сопела. Я лишь тихо усмехнулся и начал гладить её по волосам, вновь прикрыв глаза.
В мыслях было многое и всякое: Снежинка, выстрел, больница, мы вместе. А потом перед глазами лицо Джордана – моего брата-психопата, из-за которого Снежинка боится выйти на улицу одна.
Вдруг, я почувствовал лёгкое прикосновение губ к губам и открыл глаза. Аделина все ещё лежала на моей груди, и я бы поверил, что она спит, если бы не её розовенькие от смущения щёки.
Я рассмеялась и быстро перевернулся, нависнув над Снежинкой, пока та старалась сдержать смущение.
– Боже, Снежинка, ну я же знаю, что ты не спишь, – кладу ладонь ей на щеку и начинаю поглаживать.
– Слишком заметно, да? – спрашивает малышка, открыв свои голубые глаза.
– Совсем капельку, – смеюсь я и наклоняюсь, целуя её в губы. – Доброе утро, моя Снежинка.
Она улыбается мне и облизывает губки, из-за чего я вновь её целую, так и не дав возможности ответить мне. Мы целуемся долго, мой язык проникает в её рот, что заставляет её застонать.
Мои руки ласкают её тело, пока девочка подо мной стонет от поцелуя. Руки опускаются все ниже, на талию, затем на бедра, чуть сжав их, а потом вовсе раздвигают её ножки и покоятся между ними. Снежинка лишь стонет громче, отстраняясь от моих губ, и сжимает ножки.
– Джейсон... – со стоном выдыхает она и продолжает, – Если мне сказали, что со мной всё хорошо, это не значит, что и с тобой... У тебя по-прежнему.. Рана..
Она кусает губки, сдерживая свои стоны, которые заводят меня ещё больше, чем просто тот факт, что сейчас я вновь доставлю удовольствие своей малышке.
– Снежинка, я хочу тебя. Мне плевать на рану, она совсем не болит, – говорю я и чуть провожу пальцем ей между ног, заставляя её выгнуться в спине. – Но, если ты не хочешь, то я не трону тебя, только скажи, – я остановился, глядя на неё, чтобы застать её реакцию.
– Джей..сон.. – стонет малышка и открывает глазки, глядя на меня. – Я безумно хочу с тобой, но переживаю за тебя..
– Со мной всё будет хорошо. Давай, чтобы не было больно нам обоим, я буду делать всё медленно, договорились? – спрашиваю я, запускаю руку ей под футболку и поглаживая талию. Она вновь стонет, тихо и сладко, что члену становится мало места в штанах.
– Хорошо... – шепчет Снежинка и выгибается, как только я провожу рукой ей между ног.
Я ухмыльнулся, понимая, что это будет самое приятное утро в моей жизни. И, надеюсь, в её. В нашей общей жизни.