Глава 11
Она спала у меня на груди. Такая маленькая, беззащитная, словно хрустальный цветок, который мне нельзя было сломать.
Я любил её.. Очень сильно. Эти голубые невинные глазки... Аккуратный ровный носик... Маленькие губки, которые имеют такой сладкий вкус, что я ели сдерживаюсь... Эти красивые белоснежные волосы, которые рассыпались по ее спине..
Я люблю её всю. От пальцев ног до самой макушки. И поэтому я хотел защитить ее от всего мира. От каждого, мать его, человека. Я не позволю кому-то другому ее касаться, целовать. Не позволю.
Мне жаль, что снежинка не всегда верила в происходящее. Это я уже понял по ее вопросам несколько часов назад, когда ее звонкий и весёлый смех сводил меня с ума. Но я сделаю так, что она поверит. И очень скоро.
*****
Я проснулся от того, что кто-то делал что-то на кухне. Поднявшись с постели, я не заметил рядом Снежинку и сначала это бросило меня в шок. Поэтому я тут же пошел по квартире в поисках моей Снежинки.
Из моего рта вырвался облегченный выдох, когда я застал девушка на кухне. Она стояла возле плиты, в моей футболке, которая выглядела на ней просто огромной.
Мой взгляд прошёлся по ее телу и остановился на покачивающихся в такт музыке, которую она напела себе под нос, бедрах. Вашу. Мать. Это слишком соблазнительно. слишком сексуально.
В штанах стало тесно. Этого ещё не хватало.
Но я не мог позволить себе взять и лишить ее девственности. Я не хочу заставлять чувствовать ещё одну боль, учитывая то, сколько натерпелась эта малышка. К тому же, ей было всего шестнадцать, и да, многие девушки в ее возрасте уже лишились невинности, но для нее это было слишком рано.
Но, черт возьми, эти бедра, которые облегает моя футболка это что-то с чем-то... Если бы на ее месте была другая, я бы давно уже трахал ее где-то в отельном номере.
– Доброе утро, Снежинка, – произнес я, заходя в глубь кухни и одновременно протирая глаза.
Она тут же обернулась и одарила меня чудесной улыбкой.
– Доброе утро, Джейсон, – радостно ответила она. Наконец я вижу её улыбку, а не слёзы, которые вызывает её боль.
Я сделал несколько шагов к ней и встал справа от нее.
– Выспалась? – с заботой спросил я. Никогда так ещё ни у кого не спрашивал.
– Да.. Выспалась. Наконец-то за такой долгий срок, – она повернулась ко мне лицом и вновь улыбнулась. Господи, эта улыбка сведёт меня с ума.
Я потянулся к ее лицу, чтобы убрать вылезшую прядь волос за ухо. Когда я заправлял прядь за ухо снежинки, у той по коже побежали мурашки. Она занервничала, а я позволил себе ухмыльнуться.
– Спасибо.. – тихо поблагодарила она меня и отвернулась назад к сковороде с блином.
– Так что, решила когда начнем наше обучение? – на моих губах играла улыбка и я без всякого стеснения смотрел прямо на неё.
– Что? Какое обучение?
Голос малышки звучал с непониманием, что рассмешило меня ещё больше.
– Наше обучение целоваться. Ты уже успела забыть?
Она замерла и даже подавилась, закашляясь.
Я тут оказался рядом и взяв под руку, усадил на высокий стул у барной стойки. Через пару секунд она уже спокойно сидела и пила воду.
– Маленькая, чего ты так? Испугалась что-ли? Я тебя напугал? – я безумно переживаю. Голос волнуется, слишком видно.
– Нет, я просто.. Не знаю, как это объяснить.. – шептала она, опустив голову.
Я взял ее за подбородок и поднял его, чтобы встретиться с ней взглядом.
– Ещё одно правило, Снежинка. Никогда не говори кому-то что-то, опустив голову. Так, они могут подумать, что смогут тобой манипулировать. К тому же, тебя могут не слушать. А если ты будешь уверенно смотреть в глаза собеседника, то он точно будет слушать и не перебивать.
Она смотрела на меня своими голубыми, полными красоты и детской наивности, глазами. Они выражали мельчайший страх. как бы она не пыталась это скрыть, меня она побаивалась.
– Ты говоришь прям как.. психолог. Но ты же не он по профессии, ведь так? – голос снежинки звучал с любопытностью.
– Нет, не он. Мать - психолог. Вот и читала мне лекции целое детство.
– Ого.. а может расскажешь поподробнее про свою семью? Мне очень интересно узнать хоть что-то о тебе и твоём детстве.
Я легонько улыбнулся, понимая, что рассказ будет долгим. А потом я не стану спрашивать у нее про её детство, не хочу чтобы она вспоминала эти ужасы, лучше узнаю сам.