[GL] Императрица: любимица второй супруги императора

По сравнению с легко "раненной" Благородная Супруга Шэнь, раны Супруги Дэ были значительно тяжелее.

Супруга Дэ была сильно раздражена. Её злило не столько то, что Юй-Сюжун неожиданно напала, сколько то, что сама она оказалась втянутой в эту ситуацию и получила травму по недоразумению. Если бы она знала, что так случится, она бы лучше осталась дома и не стала бы получать удар вместо Шэнь Юйцин.

Тем не менее, она не могла винить Шэнь Юйцин. Честно говоря, всё произошло настолько быстро, что Супруга Дэ даже не успела понять, как именно Юй-Сюжун внезапно отлетела назад. Она только видела, как Юй-Сюжун бросилась на Шэнь Юйцин и слегка её поцарапала, а потом резко отлетела и случайно ранила её.

Настоящее невезение.

Новость об этом быстро дошла до Императорской библиотеки, где Император, выслушав доклад, просто отмахнулся, позволив слуге уйти.

Госпожа Цзиньли, следуя правилам, послала награды для двух испуганных наложниц, но решение о том, как наказать Юй-Сюжун, осталось за Императрицей. Тем не менее, она быстро скоординировала действия слуг дворца Фэнъи, чтобы те взяли Юй-Сюжун под стражу, а вместе с ней и Яо-Гуйжэнь, которая также оказалась вовлечена в ситуацию.

Яо-Гуйжэнь тоже считала, что ей неимоверно не повезло.

Каким образом помешательство Юй-Сюжун связано с ней? Хотя она действительно немного подтолкнула ситуацию, всего лишь сказав пару слов. Но дело в том, что Юй-Сюжун и до этого имела проблемы с головой, и это никак нельзя было считать её виной. В конце концов, даже до того, как она произнесла эти слова, Юй-Сюжун уже ругалась с медсестрой.

К счастью, она спрятала деньги, которые получила от слуг дворца Фэйюэ, иначе если бы всплыло, что её подкупили для провокации других наложниц, ситуация стала бы намного хуже.

Однако Яо-Гуйжэнь слишком рано расслабилась.

Императрица, разозлённая тем, что её любимая Супруга была поцарапана, на этот раз решила не прощать ничего. Она приказала провести тщательное расследование, и дворец Юньсянь был буквально перевёрнут вверх дном. Естественно, спрятанные деньги Яо-Гуйжэнь тоже были обнаружены. Если бы никто не знал, откуда они, возможно, никто бы и не догадался, что с деньгами что-то не так. Ведь все монеты выглядели одинаково, и в Хуайцзине использовались официальные монеты с маркировкой, поэтому нельзя было определить, из какого дворца они пришли. Однако люди, отвечающие за обыск, были Цзиньли и Дунсяо, и Цзиньли прекрасно знала, что деньги появились неясно откуда.

Она немедленно приказала собрать деньги и затем допросить Яо-Гуйжэнь.

С Императорским указом на руках, они могли допросить даже наложницу. Яо-Гуйжэнь была жадной до роскоши, но не была стойкой, поэтому вскоре призналась.

— Служанка из дворца Фэйюэ? — Императрица отложила чашку чая. — Она уже задержана?

Дунсяо покачала головой, — Эта служанка прикусила язык и умерла.

Эта служанка явно была подозрительной.

Дворец Фэйюэ, даже если бы решил спровоцировать Юй-Сюжун на нападение на Благородную Супругу Шэнь, не был бы настолько глуп, чтобы посылать свою служанку напрямую к Яо-Гуйжэнь с предложением. И уж точно не позволил бы Яо-Гуйжэнь узнать, что служанка пришла именно из дворца Фэйюэ. Либо служанка и её покровители были глупы, либо у этой служанки был другой, тайный хозяин.

Один хозяин — явный, связанный с дворцом Фэйюэ, который послал её поговорить с Яо-Гуйжэнь. Другой — тайный, решивший избавиться от этой служанки и выставить дворец Фэйюэ напоказ, приказав служанке самой пойти к Яо-Гуйжэнь.

Императрица нахмурилась:
— Продолжайте расследование. Найдите ответственных за это из дворца Фэйюэ и разберитесь с другим хозяином.

— Да.

После того как Дунсяо ушла, Фу Цюшуй раздраженно посмотрела на Шэнь Юйцин, которая, сидя на мягком ложе, играла с кошкой. Цинси была рядом с матерью, смеясь и весело проводя время. Фу Цюшуй, сжав зубы, стукнула чашкой о стол, издав громкий звук.

Цинси вздрогнула и попятилась:
— Мама?

— Цинси, пора отдыхать. — Императрица холодно взглянула на неё. — Уже поздно, детям нельзя засиживаться допоздна.

Уже было около девяти вечера, и в обычное время Цинси давно бы уже спала.

Сегодня ночью Император отправился во Юньсянь, чтобы успокоить Супругу Дэ, и поэтому Благородная Супруга Шэнь под предлогом того, что ей нужно восстановиться после ран, осталась во дворце Фэнъи. Остальные наложницы считали, что Благородная Супруга Шэнь просто разозлилась, что, несмотря на её раны, Император не пришёл её навестить, и поэтому устроила небольшую сцену во дворце Фэнъи, чтобы испытать, каково это — жить там.

— Благородная Супруга Шэнь хочет стать императрицей!

Но неважно, какие у них были догадки, Благородная Супруга Шэнь тихо уговорила свою дочь, поручила её заботам служанок и отправила спать.

Отправив дочь в постель, Благородная Супруга Шэнь подошла к Фу Цюшуй и, обняв её за плечи, спросила:
— Ты злишься?

Фу Цюшуй отмахнулась от её руки:
— Ты сама поранила себе лицо?

Благородная Супруга Шэнь моргнула:
— Да.

— Ты вообще заботишься о своём лице?! — Её безразличие ещё больше разозлило Фу Цюшуй.

Шэнь Юйцин вздохнула и, придвинувшись к её креслу, уселась рядом. Кресло было широким, но, несмотря на это, двум стройным женщинам пришлось тесно прижаться друг к другу.

Она взяла руку Фу Цюшуй, аккуратно разжала её сжатый кулак и нежно погладила ладонь, на которой остались следы от её собственных ногтей:
— Эти раны - пустяк. Раньше я часто получала раны куда серьёзнее.

Фу Цюшуй сжала губы, пытаясь скрыть вспыхнувшее чувство сострадания, но твёрдо ответила:
— Какие раны могут быть у тебя на лице?

Однако её напряжённое тело начало расслабляться, и она облокотилась на Шэнь Юйцин, прислонившись к ней.

— Конечно, на лице тоже бывают раны! — Благородная Супруга Шэнь сказала это с таким видом, будто это было очевидно. — Я же постоянно зарываюсь в кошачий живот, и меня не раз кошка царапала, причём так, что оставались полосы! Ты не представляешь, как сильно могут царапаться эти котята!

Фу Цюшуй, которая только что начала жалеть её: ......

— Убирайся! — Императрица встала в ярости, смахнула её руку и ушла в спальню одна.

Благородная Супруга Шэнь невинно потрогала ту руку, которую оттолкнули, размышляя, что теперь её жена, наверное, не будет больше переживать.

Эти мелкие раны действительно не заслуживали беспокойства, ведь даже кошки царапали сильнее.

Несмотря на то, что жалость к Благородной Супруге Шэнь исчезла, Фу Цюшуй всё равно была очень сердита. Когда Благородная Супруга Шэнь попыталась лечь в постель, Фу Цюшуй чуть не сбросила её с кровати. К счастью, та была достаточно ловкой и успела крепко обнять свою жену, чтобы не упасть.

Фу Цюшуй с трудом высвободила свои руки из её объятий:
  — Не трогай меня.

— Так не пойдет! Ты воспользовалась моими чувствами и теперь не хочешь признать свою вину! —Благородная Супруга Шэнь притворно вскрикнула, изображая обиженную добродетельную женщину.

Фу Цюшуй рассмеялась от злости и, не став спорить с ней дальше, заговорила о другом:
— Ты же знала, что Юй-Сюжун собирается напасть на тебя, и всё равно вышла наружу?

— Если бы я не вышла, она бы и не осмелилась напасть на меня, — Благородная Супруга Шэнь сказала это так, будто это было очевидно. При этом она продолжала нагло её трогать. — Ну, ты же знаешь, какая я ловкая и быстрая. Все их интриги мне нипочём. Да и сама Юй-Сюжун, с её хрупким телосложением, не смогла бы даже приблизиться ко мне! Я бы её отшвырнула за десять ли отсюда!

Фу Цюшуй холодно усмехнулась:
— Раз у тебя такие длинные руки, отправляйся на десять ли отсюда и там и трогай меня!

Она вытащила из-под одежды её настойчивую руку и приказала Благородной Супруге Шэнь слезть с кровати.

Благородная Супруга Шэнь сразу же пожалела о своих словах и быстро добавила:
— Мои руки не такие длинные, но я могу использовать свою внутреннюю силу. Хотя десять ли — это слишком далеко, двадцать шагов я могу достать!

Она попыталась вспомнить технику "Радуга в небе", которая позволяла бросать метательные предметы на двадцать шагов.

Хотя двадцать шагов — это примерно двадцать метров, а десять ли — это пять тысяч метров, разница ощутимая...

Но зачем заострять внимание на таких мелочах?

Императрица не стала продолжать спорить, но всё же в душе она понимала, что эти мелкие интриги Юй-Сюжун не могли навредить Шэнь Юйцин. Но она всё равно была сердита, ведь мудрые люди не подвергают себя опасности. Каким же образом можно было самой лезть в опасность? Сейчас Юй-Сюжун не смогла навредить Шэнь Юйцин, но что если в будущем она столкнётся с кем-то более сильным? Некоторые умеют скрывать свои истинные способности, и с таким самоуверенным характером, как у Шэнь Юйцин, она легко могла бы попасться на уловку.

Благородная Супруга Шэнь выслушала её слова и не нашла, что ответить.

Она не понимала, почему у её жены сложилось впечатление, что она самоуверенная и недооценивает противников, но если бы она попыталась это оспорить, ей пришлось бы объяснить, чем она занималась в прошлом. Будучи убийцей, она никогда не недооценивала свою цель и всегда была настороже. Но ей совсем не хотелось рассказывать Фу Цюшуй о своих прошлых делах. Не потому, что не хотела, а потому, что боялась напугать её.

Всё это осталось в прошлом, и пугать жену воспоминаниями о жизни на острие ножа было бы неправильно. Она собиралась рассказать обо всём позже, когда они обе будут старыми и седыми, а пока что предпочла бы держать всё в секрете. Если рассказать сейчас, Фу Цюшуй, скорее всего, будет мучиться кошмарами и постоянно переживать, что она снова займется опасными делами.

Поэтому Благородной Супруги Шэнь пришлось смириться и поклясться, что она больше никогда не будет недооценивать врагов и сознательно подвергать себя опасности.

Полночи она успокаивала и уговаривала жену, пока та не успокоилась и не позволила ей вернуться в постель.

Это было совсем непросто.

Благородная Супруга Шэнь не осмеливалась жаловаться. Она позволила Императрице снова нанести мазь на её лицо, затем осторожно обняла её и убаюкала, прежде чем сама уснула. На следующий день, конечно, она проспала.

Наложницы прождали долгое время и в итоге услышали от Служанки Ханьцю:
— Сегодня Госпожа неважно себя чувствует, не нужно являться на поклон.

Ситуация полностью повторилась!

Честно говоря, если не нужно приходить на поклон, могли бы предупредить об этом заранее? Вставать ни свет ни заря, идти сюда и вдруг узнать, что поклоняться не нужно — разве это не изнуряет?

Группы наложниц, выйдя из дворца Фэнъи, только отошли на безопасное расстояние и уже собирались выразить своё недовольство, как впереди показались несколько человек. Увидев, кто это, они тут же проглотили все жалобы и, подобно курицам, притихли и поспешно обошли приближающихся, лишь когда те ушли, смогли облегчённо вздохнуть.

Прибывшими оказались не кто иные, как Госпожа Маньчэнь из дворца Цзяньцзя и несколько евнухов.

Если говорить о том, кто в Императорском дворце обладает наибольшим авторитетом, то это, несомненно, Его Величество Император. Но если задаться вопросом, кого больше всего боятся наложницы, то кроме Госпожи Маньчэнь никто на ум не приходит.

Это именно она однажды напугала до слёз Супругу Шу. Хотя наложницы, поступившие в дворец после этого инцидента, сомневаются в этой истории, те, кто имеет высокий статус и может являться на поклон к Императрице, уверены в её подлинности. Среди них Супруга Шу, Наложница Мэй и Сюэ Шуюань, которые находятся во дворце уже три года и были свидетелями тех событий. Остальные тоже не глупы: видя, как эти трое затихли, они тоже не осмелились не поверить.

Супруга Шу первой уклонилась от встречи с Маньчэнь, и остальные последовали её примеру, чувствуя нарастающее беспокойство.

Но если есть умные, то всегда найдутся и глупцы. Ранее уже упоминалось, что Лю-Чжаои из семьи храма Цин вместо того, чтобы завоевать благосклонность Императора, старалась выслужиться перед высокопоставленными наложницами. Сначала она пыталась угодить Супруге Дэ, но только ещё больше настроила её против себя. Затем она попыталась завоевать расположение Супруги Шу на одном из её приемов, но это тоже не принесло плодов.

Наконец представился новый шанс проявить себя, и она не собиралась его упускать.

Увидев, как Супруга Шу избегает встречи с Маньчэнь, она с энтузиазмом подошла к ней и сказала:
— Не бойтесь, Госпожа, я заступлюсь за вас.

Затем Лю-Чжаои направилась к Маньчэнь, чтобы устроить ей неприятности.

Услышав, что прошлой ночью Император так и не навестил Госпожу Шэнь, несмотря на то, что она поранила лицо, и вместо этого лишь отправил несколько наград, Лю-Чжаои решила, что Император, вероятно, уже охладел к ней.

Да и как ему не устать от Благородной Супруги Шэнь, которая в последнее время только и делала, что устраивала скандалы. Если бы она была на месте Императора, она бы тоже устала от этой заносчивой и вспыльчивой женщины. Поэтому Лю-Чжаои не боялась испортить отношения с Благородной Супругой и решилась действовать.

Однако та, на кого она рассчитывала произвести впечатление — Супруга Шу, — вовсе не обрадовалась. Лицо, уже и так застывшее при виде Маньчэнь, стало ещё более напряжённым.

Она ненавидела, когда кто-то напоминал ей о том, как она была напугана до слёз Маньчэнь, а эта глупая женщина ещё и наступила на больную мозоль. К тому же настроение у Супруги Шу и без того было плохое.

Вчера вечером Супруга Шу узнала, что одна из её служанок во дворце покончила жизнь самоубийством, что сразу её встревожило. В нормальных условиях никто просто так не покончит с собой, значит, это как-то связано с событиями предыдущего дня.

Супруга Шу не участвовала в той интриге и даже не знала, кого её служанка послала связаться с Яо-Гуйжэнь. Она вызвала служанку и, увидев её испуганное лицо, поняла, что всё плохо.

Служанка, побледнев от страха, уверяла, что просто попросила свою подругу связаться с Яо-Гуйжэнь, и не вдавалась в подробности после выполнения задания. Но Супруга Шу была не настолько глупа и сразу поняла, что что-то тут не так.

Та служанка вообще никого не посылала! Она сама взяла дело в свои руки! А это значит, что за ней кто-то стоит, кто хочет её подставить!

Вместо того чтобы извиняться, Супруга Шу решила рано утром прийти во дворец Фэнъи, чтобы попытаться выяснить, насколько далеко зашло расследование Императрицы.

Если её связь с самоубийцей не будет обнаружена, она сможет утверждать, что её подставили и что служанка действовала по приказу другой наложницы. Супруга Шу верила, что Императрица сможет выяснить, кто стоит за этим.

Если же выяснится, что её служанка действительно была связана с этой историей, она может изменить тактику, заявив, что служанка просто попросила Яо-Гуйжэнь шпионить за Юй-Сюжун. В конце концов, наблюдение за наложницей не так серьёзно, как провокация. Затем она могла бы переложить вину за провокацию на неизвестных, стоящих за служанкой, и выйти сухой из воды.

К сожалению, Императрицу увидеть не удалось.

Супруга Шу была раздражена, и Лю-Чжаои, решившая продемонстрировать свой "ум", ещё больше усугубила ситуацию, что вызвало у неё головную боль и ухудшило настроение.

Она даже не захотела смотреть, как Маньчэнь будет разбираться с Лю-Чжаои, и, взяв с собой служанку, удалилась, чтобы обдумать план, как вывернуться из этой ситуации. В конце концов, лучше пожертвовать кем-то, чем потерять всё, тем более, что она не давала прямых приказов, и её служанка действовала по собственной инициативе.

Глаза Супруга Шу блеснули холодом, и она поспешно вернулась во дворец Фэйюэ.

Между тем Лю-Чжаои быстро подошла к Маньчэнь, затем неожиданно прыгнула вперёд и красиво рухнула перед ней на землю.

Маньчэнь приподняла бровь и остановилась, глядя на женщину, сидящую на земле и громко стонущую от боли.

— Что случилось с Лю-Чжаои? — холодным тоном спросила она.

Увидев её холодное лицо, Лю-Чжаои занервничала, но вскоре собралась с духом и, держась за поясницу, громко вскрикнула:
— Ой, как больно! Эта служанка совсем не смотрит, куда идёт!

Очевидно, поступок Лю-Чжаои можно было охарактеризовать одним словом — “шантаж”. Однако госпожа Маньчэнь не испугалась.

Она холодно бросила на неё взгляд, обошла женщину и продолжила свой путь.

Лю-Чжаои была в ярости: как смеет эта низкая служанка её игнорировать!

Проблема заключалась в том, что никто вокруг не воспринимал её всерьёз. Даже если она продолжит сидеть на земле и плакать, никто не обратит на неё внимания. У Лю-Чжаои не оставалось выбора, кроме как подняться и попытаться остановить людей снова.

Она знала, что не должна подниматься слишком быстро, чтобы не выдать, что её падение было подстроено. Поэтому она медленно встала и схватила проходившую мимо Маньчэнь.

— Никуда не уходи!

Маньчэнь нахмурилась и махнула рукой одному из евнухов, чтобы тот отправился во дворец Фэнъи и доложил о ситуации, чтобы там не волновались.

— Чжаои, в чём дело? — с лёгким движением руки она высвободилась из её хватки и отряхнула помятую одежду.

Лю-Чжаои нахмурилась:

— Какая дерзость! Как ты смеешь не поклониться мне, Чжаои?

Она была уверена, что права, и ей нечего бояться этой Маньчэнь.

Госпожа Маньчэнь не спеша разгладила складки на рукаве и равнодушным тоном сказала:

— Его Величество и Императрица поручили мне помочь в расследовании вчерашних событий. Если Чжаои меня задерживает, что будет, если я помешаю делу государственной важности? Или...

Её глаза, подобные спокойной глубокой воде, сосредоточились на Лю-Чжао:

— Может, Чжаои пытается устроить скандал и умышленно мешает расследованию? Неужели ты связана с этим делом?

Евнухи, стоявшие позади Маньчэнь, сделали шаг вперёд, готовясь схватить Лю-Чжаои как подозреваемую. Она испугалась, быстро отступила на три шага и затряслась от страха.

Лю-Чжаои была из тех, кто любит давить на слабых, но боится сильных. Вчерашний инцидент был достаточно серьёзным, и если её действительно арестуют и заставят признаться под пытками... Её охватывал ужас при одной мысли об этом. Она ведь молодая и красивая девушка, которая не успела насладиться жизнью, и совсем не хотела попасть в тюрьму!

— С-сегодняшний случай можно считать закрытым! Я же не человек, который не понимает разумных доводов! Я... я уйду! — с этими словами она стремительно убежала, даже не взглянув на свою главную служанку, которую привела с собой.

Служанка почувствовала себя униженной, поспешно поклонилась Маньчэнь и затем последовала за своей госпожой.

— Маньчэнь-цзецзе, это... — начал один из евнухов.

Маньчэнь не поклонилась Чжаои, и это было явным нарушением этикета. А теперь, когда она сбежала, не исключено, что Чжаои может пожаловаться. Как быть?

Маньчэнь слегка приподняла подбородок:

— Не обращай на неё внимания.

С её испугом, после сегодняшнего инцидента, Лю-Чжаои не осмелится жаловаться, даже если у неё будет сто тысяч поводов. А если она и осмелится, что с того? Её госпожа наверняка защитит её, просто забрав свою служанку обратно. В Императорском дворце так и поступят. Кто станет разбираться, наказала ли она её или нет, и если наказала, то насколько строго?

— Пойдёмте, госпожа наверняка уже заждалась.

Так этот фарс без начала и конца завершился, став посмешищем для наблюдающих наложниц. Когда Маньчэнь вошла во дворец Фэнъи, она первой встретила не Дунсяо или Ханьцю, а только что прибывшую Цзиньли. Очевидно, Цзиньли шла по другой дороге, проходя мимо дворца Шоубао, и заодно передала приветствия Императрице от имени Его Величества.

Император в последнее время был занят, и у него не было времени на то, чтобы демонстрировать материнскую любовь и сыновнюю преданность вместе с мачехой. Однако это не беспокоило Императрицу: её не волновало, кто к ней приходит — сам Император или Цзиньли вместо него. Эта девочка выглядела красиво, и её присутствие радовало Императрицу больше, чем угрюмое лицо Императора.

В детстве Фу Яньцзюнь был похож на своего старшего брата, но, повзрослев, стал всё меньше напоминать его. Особенно он не был похож на покойного императора, хотя, будучи членом семьи Фу, имел внешнее сходство с Императрицей, что позволяло ему избежать разоблачения. Но поскольку он стремился поддерживать Императорский авторитет, он редко позволял себе улыбаться, и императрице было неприятно на него смотреть — от его лица у неё начинали болеть глаза.

Цзиньли выбрала несколько вещей из личных покоев императора и подарила их императрице, за что получила от неё несколько наград. В итоге, можно сказать, что она взяла вещи у Императора, чтобы подарить их Императрице, а в итоге сама получила выгоду — сплошная выгода, и она была довольна. Встретив Маньчэнь, она не стала подшучивать над ней за недавний инцидент, только слегка намекнула, но Маньчэнь быстро её осадила, и разговор прекратился.

В конце концов, Чжаои пыталась устроить провокацию с Маньчэнь, но какое это имело отношение к Цзиньли? Она просто посмотрела представление и уже довольна, так что стоило проявить сдержанность в словах.

Вместе они направились к Императрице, но их остановили.

Ханьцю с улыбкой объяснила:

— Императрица ещё не проснулась. Вы пока можете подождать в тёплом павильоне.

Маньчэнь не возражала и решила использовать свободное время, чтобы заняться делами своей госпожи. Цзиньли тоже не сидела сложа руки и отправилась в западное крыло дворца Фэнъи, где находились заключённые, чтобы продолжить допрос.

Снаружи Император вёл Супругу Дэ во дворец Фэнъи.

Изначально Супруга Дэ не хотела приходить, так как была ранена и считала, что ей следует оставаться в своём дворце и отдыхать. Но Император сказал, что собирается во дворец Фэнъи, и Супруга Дэ подумала, что это возможность провести с ним больше времени, и решила пойти с ним. Хотя она была рада, что Император пришёл к ней вчера, но он, видя её раны, не стал делить с ней ложе, что оставило её разочарованной. Когда император, наконец, решил провести с ней ночь, ничего не произошло — они просто легли спать, и это привело её в ярость.

Когда они достигли ворот дворца Фэнъи, её ждало ещё одно разочарование.

Ханьцю с извинением сообщила, что Императрица нездорова и сегодня не принимает посетителей.

Примечание Автора:

Благородная Супруга Шэнь планирует рассказать своей жене, что в молодости она была наёмным убийцей, когда ей исполнится лет семьдесят.

— А потом её старый друг раскроет эту тайну раньше.

Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

В спин-оффе её друг появится для небольшого эпизода!