Глава 7
Глава 7.
Вячеслав Михайлович действительно в это время стоял у окна и, спрятавшись за шторой, наблюдал за происходящим на улице. События последнего дня выбили молодого врача из проторенной колеи, и земля под ногами стала неуверенно качаться.
Слава рос милым послушным ребенком, запрограммированным воспитанием родителей исключительно на хорошие поступки. В школе отличник, поведение всегда «прим.». Учителя и знакомые хвалили, не могли нахвалиться на этого культурного интеллигентного и очень умного мальчика. В его жизни уже с детства было все расписано по дням и месяцам, распланировано на пятьдесят лет вперед. И никакие штормы не могли сбить с графика корабль, плывущий вдаль.
Мединститут он закончил с красным дипломом и уже было решил уйти в науку с головой, но главврач онкологического центра уговорил парня немного вкусить практики – поработать онкологом-хирургом под его руководством. Славе неудобно было отказать будущему тестю, и он согласился.
Да, да, мужчины собирались в скором будущем породниться через единственную дочь Игоря Александровича Диану. Девушка была классически хороша собой и воспитана в лучших традициях прошлого дворянства, несмотря на оголтелую коммунизацию семидесяти лет после семнадцатого года. Она уже заканчивала инъяз, причем довольно неплохо. Увлекалась психологией. И считала себя знатоком человеческой души. Потому сразу увидела в Славе надежного будущего супруга, которым можно будет смело управлять по своему усмотрению. Впрочем, многие девушки так думают, собираясь прямиком в ЗАГС. А первый день после свадьбы утверждает словами мужа, что он тоже человек и у него тоже есть свои мечты и желания.
Отношения Дианы и Славы развивались спокойно, неторопливо, будто по старославянскому учебнику. По заранее составленному плану в ближайшие две недели Слава должен был признаться девушке в любви и попросить руки и сердца. Родители с обеих сторон уже сочиняли свадебные блюда и подарки, а сами будущие супруги – торжественные речи друг другу. У Славы, правда, она была целиком написана, начиная со слов «Дорогая Диана, я хочу тебе сказать...» и заканчивая «... будь моей женой!».
Была ли здесь любовь? Трудно сказать однозначно. Если любовь – огонь, обжигающий до боли, то нет. А если любовь – спокойное размеренное течение, без всплесков, бурлящих потоков и водопадов, то... пожалуй.
И вдруг в эту водную тишь да гладь попадает резвая щука и начинает больно бить хвостом. Шум, всплески, брызги – спокойствие нарушено. И еще долгое время рябь по воде. Приблизительно так чувствовал себя сейчас Вячеслав Михайлович, который до этого еще никогда не ставил под сомнение правильность своей запланированной жизни.
Эта дерзкая девчонка, как щука, хлестнула его по лицу, оставив ярко-красный рубец. Сначала закатила скандал медсестре по поводу сдачи крови. Потом устроила стриптиз на столе в кабинете. А затем еще и его, Славу, обвинила в нарушении медицинской этики! Неслыханная наглость! С ним еще никто и никогда так не обращался! И его еще никто никогда ни в чем не упрекал. Он был образцом подражания в тактичности, интеллигентности. А тут такое обвинение! Да еще в присутствии главного врача!
Эти выходки парня жутко возмущали, но и почему-то... волновали. И дело не в стриптизе – за свою, пусть и недолгую, практику он видел различные женские груди. Были и такие, что Памела Андерсон расплачется. Женщины обнажались по-разному: стыдливо краснея, жеманно поводя плечами, призывно демонстрируя свою красоту. Но никогда обнаженное женское тело не вызывало в нем никаких эмоций. Чисто профессиональный подход. Чисто деловой взгляд. А тут... Юная нахалка топлес, разлегшаяся на его столе, почему-то постоянно вставала перед глазами. Ее кровавый рот, нахальные голубые глазищи, изогнутая игривая спинка и две маленькие торчащие груди. Было в ней что-то такое трогательное, по-детски наивное, по-подростковому дерзкое и по-взрослому отчаянное...
– Дяденька, к вам можно? – в кабинет ворвалась стайка малышей и стала барабанить кулачками по двери.
– Ну, зачем стучите, раз уже вошли? – улыбнулся Вячеслав Михайлович и стряхнул с себя навязчивые мысли.
– Мы вам вот что принесли, – детская ручонка аккуратно положила на стол очки, к дужке приклеился огрызок листа папоротника. – Только вы не ругайте ее, ладно? Она хорошая, веселая, без понтов, просто так получилось...
– Подождите, а в чем, собственно, дело?
Но ребята уже друг за дружкой ринулись по коридору.
Слава поднял за дужку очки – левую линзу пересекала очень живописная трещина. И он вдруг понял, что трещину дала вся его спокойная распланированная жизнь...
– Вячеслав Михайлович! В шестой палате больная умирает! – без стука ворвалась в кабинет дежурная сестра, и доктор, бросив очки в корзину для мусора, выбежал на коридор.
Смерть, даже когда ее долго и мучительно ждешь, приходит все равно внезапно.
Еще вчера тетка Ганна из деревни хохотала, держась за живот, слушая басни Тори про интернат и медучилище. А сегодня она корчилась от боли, хватаясь за то же место:
– Ой, дзеуки, памираю! Ой, дрэнна мне вельми! Ой, нема мочы цярпець!
Испуганная сестричка летала со шприцом и пыталась успокоить пациентку. Куда там! У тетки Ганны началась настоящая агония. Пока бегали за врачом, укладывали на каталку, кололи обезболивающее, женщина все время кричала. И этот предсмертный крик наводил ужас на всех больных.
Тетку Ганну везли по коридору в операционный корпус, а вслед смотрели обреченные глаза из каждой палаты. В них стоял немой вопрос: кто следующий?..