Глава 5
Глава 5.
А следующим был главврач. Он как раз проходил мимо, когда из своего кабинета выскочил багровый Вячеслав Михайлович. Без очков! Один взгляд – и сразу понятно, что новая пациентка допекла и его.
Игорь Александрович тяжко вздохнул и толкнул двери.
– Виктория, – строгим тоном начал он.
– Можно просто Тори, без понтов, – сквозь очки на него смотрели нахальные голубые лужи. – А то такое длинное имя – прямо в конце забудешь, что было в начале.
– Хорошо, Тори, вы знаете...
– А можно на «ты»? А то когда говорите во множественном числе, я подозреваю, что вы нетрезвый и у вас двоится в глазах.
– Хорошо! На ты! – уже почти кричал главврач. – Ты понимаешь, что за сутки ты поставила на уши всю больницу?! Сначала сигарета! Да, мне уже доложили – ты курила при детях. Потом благодаря твоим штучкам дети остались без тихого часа!
– Так их же вы лично разогнали по палатам, – голубые глазищи наивно полезли поверх очков. – Ой, что-то линзы искажают действительность...
Игорь Александрович на секунду остановился, чтобы перевести дух, а затем снова взял с места в карьер:
– Дети весь тихий час не отдыхали – ты их взбудоражила так, что они не могли уснуть! А твоя выходка на сдаче крови?! Медсестры были вне себя! И, наконец, Вячеслав Михайлович... Ты умудрилась даже его достать! Его, который считается у нас самым спокойным и невозмутимым!
– Ой, да никто его не доставал, вашего занудливого доктора! Это все туфта! – возмутилась «невинная жертва наговоров». – Просто понимаете, он молодой парень, как я буду перед ним раздеваться? Мне, ну, неудобно... Ну, вы понимаете, да?..
– Что-то сомнительно, что тебе неудобно, – съязвил в ответ главный. – Тем более, у меня другая информация – ты не только разделась, но еще и приставала к Вячеславу Михайловичу! А он уже почти семейный человек!
– Ой, больно надо к нему приставать! – последняя фраза нехорошо кольнула Тори где-то в груди. – Слишком много чести! Можете ему передать, что такие занудливые интеллигенты совершенно не в моем вкусе!
– Можете сказать мне это прямо в глаза! – на пороге кабинета как раз вырос молодой врач. – Или духу не хватает?
– Чего?! Думаете, я вас боюсь? Это все туфта! Наивный! Да вы просто эсесовец! Без души и чувств! Выставили меня в коридор на всеобщее обозрение в трусах и майке! И говорите, что у меня совести нет?! А у вас она есть?! Где ваше чувство такта, медицинская этика и сострадание к больному?! – Вика всегда знала, что лучшая защита – это нападение.
Вячеслав Михайлович растеряно захлопал глазами, не зная, как противостоять очередной волне наглости. А главный врач в сердцах стукнул кулаком по столу:
– Да кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит?!
– Вот вы и разберитесь, без понтов, – оставила за собой право последнего слова Вика. – Вы ж тут Гэндальф. Пока, ребята!
И она выскользнула в коридор, почему-то забрав с собой очки. А та-а-ам! В общем, все больные, кто еще в состоянии ходить, столпились возле кабинета и, открыв рты, внимательно слушали, что происходит за дверью. В этой «тихой обители» подобных концертов не помнил никто. Были стоны, плач, бесконечные сетования на жизнь и здоровье. Но чтобы такое представление! Как же его пропустить?
– Мужчины, говорите громче, а то зрителям плохо слышно! – это Вика открыла двери и бросила на прощанье элегантный жест ручкой.
А через пару минут она уже сидела в оранжерее под большим папоротником и пыталась разобраться в себе.
Самое жуткое в больничной жизни это то, что ты нигде не можешь остаться один. Всюду глаза и уши. Вика, правда, прошла этот «аквариум» в детдоме и школе-интернате, но все равно не могла привыкнуть.
Иногда так хочется побыть самой собой! Может, поплакать в носовой платок. Может, наоборот, хохотать до упаду. Может, спеть что-нибудь лирическое или станцевать какую-нибудь тарантеллу. Только без зрителей! Да, оно, конечно, прав Шекспир: жизнь – театр и люди в нем актеры. Но как иногда хочется не играть, а побыть собой!
– Нет, мне нельзя расслабляться, – шепотом внушала себе Тори. – Я никому не нужна. Мне никто не поможет. Нужно защищаться и не показывать слабости. Я смогу. Только этот доктор – козел, почти семьянин! Он что, не мог подождать? Обязательно жениться на первой попавшейся! А вдруг потом лучше подвернется? Ну, может я и не лучше совсем... Нет, я вообще-то хорошая, это жизнь плохая – заставляет защищаться и выставлять колючки... И вообще, Тори, ну зачем тебе этот зануда? Он же интеллигент! В очках! Он же консерватор! Сидит в своей консервной банке и ничего не видит!.. А вообще очки ему идут... Он в них такой симпатичный и серьезно смешной... Не-е-ет! Никаких симпатий! Он – Саруман, злой волшебник! И пытается втереться к тебе в доверие! Не на ту напал!
Два чертенка жили в ней – белый и черный. Или один из них был ангелом? Вика не знала. Но совладать с двумя противоположностями ей иногда было очень трудно. Она никак не могла понять, кто из них прав. И потому ее постоянно шатало из стороны в сторону, как тростник на воде, колышащийся ветром...
– Тори! Выходи-и-и! – детские голоса с улицы оторвали девчонку от тяжких раздумий.
Вика тряхнула головой: все, не буду ни про что думать! Пусть идет так, как идет – плыву по течению. А сейчас – к детям, этим маленьким любознательным хоббитам. Она чувствовала, что им понравилась, что имеет невидимую власть над детскими сердечками. И ей это нравилось. Она была им НУЖНА!