Глава 17
Глава 17
Артём
Я присел на пол, упёрся спиной в стол и поджал колени. Хотелось исчезнуть, спрятаться от реальности и слышать только голос Риты. Но в ухе раздавались гудки, кажущиеся длиннее обычного, а за дверью доносился глухой голос Киры, умоляющей её выпустить.
Как только в трубке заговорил Рома, я собрал в охапку все чувства, чтобы со мной остался лишь ровный и размеренный голос, ведь только он был единственным уцелевшим мостом между мной и Ритой.
– Алло! – сказал он.
А я боялся собственного языка. Казалось, что даже один неправильный или недостаточно тихий, или громкий звук, навсегда оборвёт мой жизненный заряд, и я просто исчезну. Уничтожу сам себя. Но молчать было ещё более рискованно. Я ощущал себя альпинистом, что стоит над пропастью – одной ногой на отколотом камне, а другой на скользком льду.
– Ну привет, Рома. – произнёс я так спокойно, будто в этот самый момент грелся на пляже Санторини.
Но при этом по телу вихрем пронеслась холодная дрожь.
– Привет... – ответил голос.
Прикрыл глаза, и тихонько перевёл дыхание.
– Я хочу поговорить с Ритой.
Он молчал. Эта тишина съедала меня изнутри, вырывая по кусочку каждую секунду, но я дал себе железное слово, что не сорвусь, и не подведу Риту.
– Зачем?
– Хочу убедиться, что она в порядке.
– В полном. – практически ворвался голос Ромы в мою речь.
А я обязан был терпеть. Терпеть до конца, и не имел права всё испортить.
– Просто... хочу, чтобы она сама это сказала. Такая себе...маленькая просьба. Прошу... просто дай ей трубку на пару минут...
– Извини... не могу... не стоит ей волноваться из-за пустяков.
Да. Этот урод специально издевается, и накаляет мои и без того хрупкие нервы. Я это знал. И он тоже...
– Почему? – начал я уже обессиленным голосом, а потому тихим и спокойным. – Пусть снова скажет, что не вернётся, и я отстану. Или ты боишься?
О последних словах я сразу же пожалел, и прикусил кулак.
Нет, Артём, ты не смеешь бить его словами, как бы не хотелось! Ради Риты!
– Послушай! – сказал я, пытаясь вырулить на ровную дорожку диалога. – Мне просто нужно сказать ей кое-что важное. Пожалуйста... я не стану звать её домой... и слова об этом не скажу...
Тишина как будто отсчитывала секунды до моей казни, а надежда разгоралась внутри, как лесной забытый костёр.
– Ты же понимаешь, что я не дам ей трубку? – спросил он, и издал тихий смешок.
– Хорошо... не нужно... тогда просто скажи ей, что она не убила того мужика. Скажи, что он жив. Просто скажи. Я прошу сделать только это. И я обещаю перестать вас искать и вернуться домой. Прямо сейчас.
– Думаю, ты и так это сделаешь!
Я нахмурился.
– Хорошо, ты прав... Но она должна знать правду.
– Зачем?
– Что? – спросил я, будто не услышал вопроса, но на самом деле просто не понял.
– Думаю лучше, если всё останется, как есть! Зачем бедной моей девочке знать, что она может вернуться... переживать о том, как её примут дома... ни к чему это всё. Я позабочусь о ней так, как никто больше не сможет.
Мои глаза запекли и начали слезиться. Не знаю, что быстрее меня убило: то, что Рома назвал Риту своей, или осознание, что моя девочка всегда будет считать себя убийцей.
Перед глазами всплыли строки их переписки с Кирой.
– Ты когда-нибудь расскажешь ей?
– Никогда! Так будет лучше.
– Ты ей не скажешь...?
Я обомлел, и замер на месте.
Хотелось кричать и бросать в трубку самые худшие слова всех языков мира. Но я лишь вдавил кулак в губы, дабы из них не вылетел ни единый звук.
– Это нечестно... – всего лишь произнёс я. – И жестоко...
– Нет. Ты не понимаешь, Рита давно привыкла к жестокости, а ты даже не знаешь, что это такое. Я создам для неё жизнь, о которой она всегда мечтала. Без всего вашего пафоса и бабла. Мы с ней пережили столько, что тебе и не снилось. Именно поэтому ты там, а я здесь – рядом с ней! Я выиграл, а ты проиграл!
– Так это соревнование? – процедил я, теряя последние крупицы терпения. – Она для тебя всего лишь игра? Может ты и выиграл, но выиграл обманом. А такая победа, как правило, не засчитывается. Когда-нибудь ты за это горько заплатишь.
– Слушай, хватит пудрить мне мозги... Смирись с падением, иначе никогда больше не взлетишь.
– Ты просто псих!
Последняя крошка сдержанности растворилась в пламени моей сгорающей души, и я уже не контролировал собственный голос.
– Я обещаю! Нет, я клянусь, что найду тебя! И, когда я это сделаю, ты будешь грызть землю от страха и боли! Я просто тебя уничтожу, понял?!
Рома истерически смеялся, всхлипывая в трубку с каждым вдохом.
– Буду ждать с нетерпением. Только ты очень старайся.
Короткие гудки оборвали последний мой натянутый нерв. В этот момент меня не стало. Я умер. Я был уничтожен, хотя собирался сделать это с другим. Я исчез из этого мира, оставив своё тело в объятиях самых тёмных проявлений внутреннего существа.
С трудом поднялся на ноги. Сумел дойти до стены и прислонился к холодной поверхности головой. Слёзы бежали по щекам. Нога будто сама по себе начала пинать ни в чём не повинную тумбочку, а стеклянная ваза, что стояла сверху, рассыпалась на мелкие крошки. Но я больше не мог винить только себя. На мне и так столько вины, что можно без суда отрубать голову или вести на виселицу. Я убил даже не одну жизнь... Навсегда перечеркнул жизни Риты, Дианы, отца... Уже ничего не станет прежним. Я не смогу выровнять смятый лист этой истории, даже положив на плаху собственную голову. Я растоптал надежду, растерял веру в будущее и предал любовь. И, казалось незачем больше жить...
Впервые я плакал до боли горькими слезами. Я нещадно колотил маленький деревянный предмет мебели. Он рассыпался на щепки точно так же, как и во мне разрывалась моя душа. Громко и надрывно выходил из меня её ужасающий крик.