Глава 11
Глава 11
Артём
Я не стал заезжать на площадку, где стояли сотни фур, а припарковался неподалёку – на небольшом куске асфальта возле въезда. Тут было огромное количество крепких мужиков, скучающих в долгой дороге, и ищущих острых ощущений, которые мне совершенно не были нужны, ведь мои последние дни извергали эти ощущения как фейерверки. Мне и так хватало бурных эмоций. А может быть мне просто стало страшно?
Не знаю. В любом случае сейчас я этого не чувствовал. Оставалось полагаться на остатки здравого ума, дабы не наделать непоправимых вещей.
Я пялился через лобовое стекло на группу собравшихся мужчин, что заливались грубым смехом, и пытался думать...
– Ну, что, Тайсон? И тут всех перебьём? – заговорила Кира, выпучив под конец фразы глаза.
– Я пока ещё не настолько отупел... – произнёс я, не отрывая внимания от стоянки, мельком бросив взгляд на костяшки руки с запечённой на них кровью.
– И что теперь будем делать, умник?
– Не знаю...
Глаза пекли настолько, что я не мог настроиться на нужные мысли, поэтому ни одной хорошей идеи на ум не приходило. Но подсознание рвалось к любым действиям. Казалось, когда я сижу на месте, Рита в это время навсегда исчезает из нашего с ней общего мира.
Как сумасшедший пытается прогнать голоса из своей головы, так и я отчаянно хотел удалить из памяти слова Киры о лучшей подруге. Я не верил им. Не верил ни на секунду человеку, знающему Риту всю сознательную жизнь, хоть совершенно точно понимал – это глупо. Но теперь любая глупость была для меня родной сестрой, ведь я стал глупцом по собственной воле. Моя девочка – только моя! Я вырезал эту фразу на подкорке своего мозга, выжигал эти буквы в памяти, как клеймо, и надеялся, как последний дурак, что вскоре моя невыносимая боль закончится.
Я безуспешно пытался запретить мозгу думать про урода, который сейчас ощущает Риту рядом с собой и может просто протянуть руку и дотронуться до неё. Я старался закупорить в пыльный сундук пофигизма тот факт, что этот гад сейчас дышит с Ритой одним и тем же воздухом, что его глаза могут поглощать моё далёкое счастье наблюдать за ней. От этих мыслей грудь пылала как атомный реактор.
Мне удавалось выгнать из себя эти чёртовы зацикленные мысли только в моменты движения. Теперь действия были моей жизнью, моей неугасающей батарейкой, что почти разрядилась, но всё ещё выдавала остатки энергии, рождённой желанием снова задышать полной грудью, когда Рита наконец упадёт в мои объятия.
– Сиди тут. – сказал я, не взглянув на Киру, и вышел из машины.
Встревоженно дёрнув ручку двери, девушка сделала то же самое.
– У тебя проблемы со слухом? – спросил я, захлопнув дверь.
– Ты сдурел? – затараторила Кира, обходя машину, и очутившись рядом, вцепилась в моё предплечье.
– Пусти. – сказал я, уставившись в серые глаза Киры, отливающие голубизной в свете яркого солнца. – Я не собираюсь на них нападать. Будем надеяться... что и они не станут.
– Нет, надеяться мы точно не будем. Потому что ты никуда не пойдёшь! – бросила Кира, и развернувшись пошла прямо на стоянку – к группе смеющихся мужчин.
– Куда это ты? – я направился следом за девушкой, пытаясь догнать быстрый и уверенный шаг. Схватил Киру за локоть и развернул так, что оказался между ней и стоянкой. Мужики, кажется, нас заметили потому, что резко перестали ржать и их разговор перешёл на шёпот.
– Что? – громко произнесла Кира, совершенно не стараясь быть тихой.
– Будем надеяться, что девушку они бить не будут. – выпалила она.
– Ладно... – выдал я, потерев глаза, которые пекли, словно я только что вынырнул из бассейна с песком. – Нужно что-то придумать... но я не могу...ничего не лезет в голову...
В этот момент мне впервые в жизни захотелось плакать. Это подтолкнуло мою память к поиску дня, когда это случалось раньше, но я неожиданно понял, что таких ситуаций просто не было! Были плохие дни, очень плохие новости, от которых душа разрывалась на части, но таким раздавленным и обессиленным я не был ещё никогда.
Неужели любовь и вправду убивает?
Я вспомнил эти мамины слова... вспомнил маму... Когда она доживала последние дни в больнице – я не плакал. Когда её гроб выносили из церкви – я не плакал, когда куча людей толпились вокруг её мёртвого тела на кладбище – не плакал... Не плакал через неделю, и даже через месяц. А сейчас хочу плакать от любви..., казалось бы, какая дурость. Я не плачу от потери родного человека, зато лью слёзы по человеку, который продолжает жить. Который всё так же может дышать, и возможно даже станет счастливым. А я убиваюсь оттого, что он может быть счастлив без меня...
– Деньги. – усмехнулся я, припомнив, что я всё ещё богат, но к сожалению, слишком беден душой, ведь рядом со мной нет моей искры.
– Что деньги? – спросила Кира.
Но не дав ответа, я направился в сторону охранной будки.
Я вошёл после короткого стука, предполагающего если недоверие, то хотя бы доброжелательность охранника.
– Привет. – сказал я после того как Кира закрыла за нами дверь. Мужчина, жующий, видимо, откусанный бутерброд, что лежал перед ним, вылупился на нас расширенными глазами, дополняющими весь его округлый вид.
– Нам нужна небольшая помощь.
Я потянул за кресло, и отодвинул тяжёлое тело. Мужчина потянулся к тревожной кнопке, бормоча что-то невнятное набитым ртом, но я вовремя оттянул кресло, и его рука лишь проскользнула по воздуху. Встал прямо перед ним и достал из кармана смятую кучку денег. Его глаза пригвоздились к моим пальцам, которые разворачивали красные, синие и зелёные бумажки. Глаза мужчины расширялись с каждым шуршащим звуком, и видимо, прикинув в уме сумму, мужик ошарашенно посмотрел мне в глаза.
– Послушай, это всё твоё, если позволишь нам посмотреть камеры. Только не зови никого, ладно?
Я двинул уголком рта, показывая, что абсолютно безобиден, но должно быть мой вид говорил об обратном, потому что мужчина сначала опасливо осмотрел меня с головы до ног, а лишь потом слабо кивнул, до сих пор не издав ни звука.
– Хорошо... Вот тебе, чтобы не думал, что мы тебя обманываем.
Я разделил пачку купюр надвое и протянул пухляку одну часть, которую он быстренько сгрёб в пухлую руку и свернул в три раза, а потом засунул в нагрудный карман джинсовой рубашки.
– Остальное потом. – сказал я, тряся в руке оставшиеся деньги. Мужчина снова кивнул, теперь уже расслабив руки, и уложив их на подлокотники своего кресла. А я, развернувшись к мониторам, начал искать...
Перемотать записи всех камер оказалось немного сложнее, чем подобрать пароль к системе видеонаблюдения, что удивило мужчину так, что он даже поднялся с кресла. Он стал так же, как и Кира внимательно наблюдать за моими руками и кадрами на экранах. Картинки менялись с бешеной скоростью, но я точно знал, что сейчас можно поторопиться потому, что был уверен – я увижу свою девочку, как только её милое личико попадёт в кадр. Терпение было на исходе, и в момент, когда толстяк начал покашливать, намекая на наш отход, я увидел её.
Рита стояла под жарким солнцем с поднятой вверх головой и говорила с мужиком, протирающим дверное стекло фуры. Гадёныш, что забрал и увёз мою девочку, стоял рядом, сложив руки на груди, и мне хотелось задушить его за то, что привёл Риту в это место. И если ещё и позволит ей сесть в чёртову фуру, я точно прикончу урода.
К сожалению, они оба залезли в кабину. Я быстренько оторвал кусок бумаги от лежавшего на столе листа. Записал номер фуры коротким карандашом, что торчал из стакана. Мои пальцы бережно свернули листок, вскоре отправленный в карман. Я кинул на стол оставшуюся пачку денег и кивнул мужчине, подтверждая, что всё по-честному. Он кивнул мне в ответ, и сворачивая купюры, довольно причмокнул губами.
– Спасибо. – сказал я, поворачивая ручку двери, и мужчина молча помахал кулаком, из которого торчали деньги.
Номер фуры я сразу же отправил отцу, и продолжил свой тяжёлый путь.
В голове кишели только плохие мысли. Не знаю, смогу ли я пережить, если с моей девочкой случится беда. В этот момент мне казалось, что я легко отдам жизнь за то, чтобы знать – Рита дома, в безопасности.
Кира немного посветлела лицом после визита в сторожку, а теперь снова стала мрачнее тучи, отчего в груди время от времени появлялся холодок, разгоняющий по телу противную дрожь. Всем нутром я необъяснимо чувствовал, что скоро встречусь с Ритой. Мысль о тёплом ощущении, что всегда накрывает при виде её голубых глаз, поднимала душу над землёй, но при этом оставляла мутный осадок.
– Ты знаешь его? – спросил я, и Кира взглянула на меня непонимающим сонным взглядом.
– Кого?
– Этого... Рому.
– Немного... – ответила она. – Он, типа был самый продвинутый бизнесмен школы. Да и когда выпустился, продолжал помогать ученикам зарабатывать.
– Как?
– Узнавал, где можно воровать и находил место, куда можно это продать. К нему приходили за помощью, если срочно нужны были деньги, и он быстренько находил пустой дом или магазин без охраны. Часто он ездил в соседние города и посёлки.
– А с Ритой они давно знакомы?
– Я всегда думала, что она знает его так же мало, как и я.
– Она говорила, что тоже занималась этим... может... вместе с ним?
– Да, но это было один раз. А потом Рита скинула его с лестницы, и никто не знает почему. Поэтому я всегда думала, что они друг друга ненавидят.
От ненависти...
Прозвучали в голове мамины слова, и от накатившей злости я готов был разбить чёртов мерс, который так медленно плетётся по серой дороге, но я всего лишь посильнее вдавил педаль газа.
Она любит меня..., любит..., не может не любить...
Я повторял как заклинание слова, которые сейчас хоть немного поддерживали меня на плаву.
– Она вернётся... – даже не понял, что сказал это вслух, и почувствовал, как Кира укоризненно глазеет на меня.
– Да... конечно... – пробормотала она, невыносимо неверующим голосом, который задевал за живое последние нервы.
– Эта фура сейчас в Морозовске. – сказал отец в трубку телефона.
Слушая его голос, уже почти ничего не соображал. Мы остановились возле небольшой гостиницы «Мечта», у которой бегали довольные люди, наслаждающиеся июньским солнцем и беззаботными выходными. Только я сидел, вцепившись в руль, и как последний выживший среди зомби, разрывался между желанием поспать, и необходимостью двигаться дальше, осознавая, что далеко в таком состоянии мне не уехать.
– Артём, тебе надо отдохнуть, понимаешь? – настаивала Кира возле моего уха, а я никак не решался выйти из машины, ведь мне так нужно было увидеть мою девочку. Если бы только человек умел заряжаться от сети или батарейки, как вся придуманная им техника... Но, к сожалению, для того, чтобы зарядиться, мне придётся терять драгоценное время.
– Мы всё равно знаем куда они едут. Отдохнувший ты быстрее придумаешь как найти их в Нефтегорске. Пожалуйста, пойдём... – уговаривала девушка, печально глазея на вход в гостиницу.
Силы окончательно покинули моё тело, смывшись тёплой водой душа. Казалось, я даже не доберусь до кровати, и как мёртвый рухну на белоснежный кафель.
Когда я вернулся в небольшую комнатку, предоставленную нам на ночь, Кира уже громко сопела, развалившись на кровати, и выпихнув ногу из-под тонкого одеяла. На столе возле ужина, который входил в стоимость номера, стоял лист бумаги, сложенный в треугольник. Я развернул бумажный домик, и сразу же улыбнулся обессиленными губами, прочитав первые строчки.
Безмозглый умник! Если ты не съешь этот изумительный обед, я проснусь с утра пораньше и проколю шины твоей тачки. Все четыре! Я не шучу!
P.S. Приятного аппетита!
Мысль о проколотых шинах конечно сотрясла мою измученную душу, хотя я и не верил, что Кира это сделает. Но на всякий случай съел корейский салат и лапшу с курицей, а открыв утром глаза, даже не вспомнил как дошёл до дивана.
Состояние напоминало пробуждение после бурной ночи в универе, когда все отмечали окончание первого курса. Тогда год для всей нашей группы оказался настолько трудным, насколько и многозначительным. Казалось, что, пройдя первый этап учёбы, мы стали офигенными спецами, потому что знакомство с университетом было сродни восхождению на Эверест, которого никто не ожидал. Но кто сказал, что трудности вредны? Они полезны и обязательны. Они, как тяжёлый удар под дых – выбивают все силы, но наполняют злостью, нужной для завоевания цели.
Сейчас моя цель настолько важна, что не сравниться даже с дипломом MIT, на который мне теперь наплевать так же, как на всю музыку мира. Лёжа на мягком диване, и уставившись в белый потолок под сопение Киры, я осознал, что больше нет той любви к пению, что зарождалась и росла во мне, как маленький росток, превратившийся благодаря огромному труду в толстый, налитый жизнью колос пшеницы. Ни единая нота не заменит то превосходное чувство, что разливается по венам, когда я слышу звонкий голосок моей девочки. Никакой концерт, состоящий даже из миллионной публики не сравниться с дрожью, что накатывает, когда мягкие волосы Риты касаются лица.
Прикрыв глаза, я тихонько вздохнул, в который раз задушив слёзы, прибавляющие горечь в горле.
До нужного места оставалось почти сто километров. Моя голова наконец-то стала ясной, и я был в состоянии немного подумать.
Долгая дорога всегда предполагает какое-то общение, и я надеялся, что за время поездки водитель фуры узнал куда, и главное, зачем едут двое подростков. Осталось только быстренько добраться до Морозовска, где возможно мне удастся увидеть Риту. Но капельки этой надежды умирали под фактом того, что моя любимая убегает с таким же рвением, с каким я догоняю. Поэтому я должен как можно скорее сказать, что она ни в чём не виновата. Она должна услышать это, пока не наделала ещё больше глупостей.
Почти час дороги под ярким солнцем уже с утра нагнал усталость. Вскоре мы заехали на штрафстоянку, в которую отогнали фуру с нужным мне номером. В охранном домике, стоявшем среди кучи машин, нагретых солнцем, сидели двое мужчин громко разговаривали, не обратив никакого внимания на мой стук по стеклу окошка. Поэтому мне пришлось прервать их беседу, ворвавшись внутрь.
Один был среднего роста, с трёхдневной щетиной, одетый в чистые джинсы и футболку. Другой походил на длинного монстра из городских страшилок – высокий и худой, с большой головой. Оба вылупились на меня, не скрывая удивления, которое выражалось в их круглых глазах.
– Заработать хотите? – спросил я, стараясь сразу же утихомирить возможные недобрые мысли охраны.
Я вынул из кармана толстую пачку денег – вторую из тех трёх, что взял из дома. Смешанные чувства внутри бушевали во всю силу, ведь я с лёгкостью отдавал деньги, что обещали приобретение собственной студии звукозаписи, которая теперь казалась ненужной, забытой и далёкой мечтой.
Я с горечью в груди осознал, что все мои ценности вдруг потеряли смысл, по крайней мере, до тех пор, пока Рита не окажется рядом. Моя душа больше не поёт, потому что эта девочка стала моей единственной нотой.
– Сто тысяч. – сказал я. – Отдам вам, если скажете, где водитель фуры с этим номером.
Я вытащил из кармана смятый кусок бумаги и протянул худому мужчине. Кира стояла у выхода с поднятыми бровями, но старалась ничего не говорить.
– Сейчас посмотрим... – сказал он, выпрямившись во весь внушающий рост. Второй внимательно наблюдал за мной, изредка поглядывая на пачку денег в моих руках, пока напарник щёлкал по клавиатуре тонкими пальцами.
– Нашёл. Вот его телефон. Он должен забрать машину завтра.
– А почему она здесь? – спросил я.
– Смешная история. – ухмыльнулся наблюдающий за мной охранник. – Его нашли запертым в собственной фуре под солнцем. Мужику повезло – если бы не парнишка, что проезжал мимо, мужик бы сдох от голода и жары.
Я взглянул на Киру, у которой был такой же недоумевающий вид как, наверное, и у меня.
– Вы можете позвонить ему и сказать, чтобы пришёл сегодня? Сейчас?
– Думаю да... Он вроде в отеле, тут недалеко. – мужчина взял в руки телефон, собираясь позвонить, но убрав трубку от лица, посмотрел мне в глаза.
– А зачем он тебе?
Я опустил голову, подавляя раздражение от ненужных объяснений, на которые я трачу драгоценное время.
– Сестрёнка из дома сбежала, а он её подвозил. Вот... ищу...
Мужчина перевёл взгляд на Киру.
– У тебя их две, что ли? – спросил он.
– Да. – сказал я, сжав губы.
– Ага. Только одна умная, другая – полная дура. – сказала Кира, отчего мужчины улыбнулись.
Охранник нажал на вызов и приложил телефон к уху.
– Здравствуйте! Это штрафстоянка. Можете забрать машину. Лучше прямо сейчас, а то у нас сегодня проверка... Хорошо, ждём!
– А почему полиция не ищет твою сестру? – спросил мужчина, снова взглянув на меня подозрительным взглядом.
– Зачем пугать девчонку? Лучше, если я её найду ... она ведь просто с отцом поссорилась. – ответил я, прикусив губу, сдавливая в груди желание поскорее отсюда убраться.
– Смелая она у тебя. С дальнобойщиками кататься. Это, случайно не она мужика в фуре закрыла? – мужчины ядовито улыбнулись, и у меня внутри всё закипело, ведь я совершенно не хотел говорить о Рите с этими двумя.
– Сейчас и спросим. – прохрипел я, сжав кулак, и вдавливая его в ладонь другой руки так, что та покраснела.
Сладковатый кислый запах стухшей еды уже раздражал ноздри. Малюсенький трещащий вентилятор ни капли не спасал, лишь гоняя по кругу горячий воздух. Мы хотели уйти, но мужчины, отчего-то посветлев в лице, уговорили нас подождать на стареньком диванчике, где по всей видимости, охранники ночуют каждую ночь потому что предмет мебели насквозь пропах потом, запах которого усиливала жара.
Кира с тяжёлым вздохом остановила мою нервно дергающуюся ногу, как раз в тот момент, когда в дверь вошёл высокий, плотный и седоватый мужчина. Мельком взглянув на нас с Кирой, он повернулся к охранникам и протянул документы.
– Так... Вы за фурой? – спросил охранник, на мгновение посмотрев мне в глаза и слабенько подмигнул.
Я медленно поднялся с дивана, и обошёл вошедшего мужика, делая вид, что хочу выйти. Но вместо этого захлопнул дверь, и закрыл на ней замок, понимая, что нахожусь не в самом выгодном положении, ещё и подвергая опасности Киру, но на этот раз мне было всё равно. Единственной моей целью было уйти отсюда с информацией где сейчас моя Рита, даже если выйду полуживым.
– Вы подвозили девушку и парня. Симпатичная такая, с голубыми глазами. У неё ещё синяк на лице. Припоминаете? – спросил я, и готов поклясться, этот ублюдок чуть заметно двинул уголком рта, а охранники в это время удивлённо переглянулись. Мне оставалось только надеяться на то, что внушительная сумма денег в кармане заставит их встать на мою сторону.
– Нет. Я никого не подвозил. – ответил дальнобойщик, отведя бесстыжие глаза и немного сжав губы.
– Давай обойдёмся без клоунады. Я видел, как они сели в твою машину, и полиции известно, что они доехали до этого места. Так что выкладывай, по-хорошему...
– А если нет? – ухмыльнулся мужик. – Будет по-плохому?
Я заметил, что при упоминании о полиции, дед немного округлил глаза и скривил и без того морщинистый нос. Значит, вся информация, что написал мне отец об этом человеке – правда.
– Да. – серьёзно сказал я. – Тогда я позвоню в полицию и расскажу, что эта девушка пропала именно после поездки с тобой. Мы же оба знаем, как ты любишь возить маленьких девочек.
Все в этой комнате нахмурили брови, а двое охранников снова заинтересованно переглянулись, ожидая продолжения.
– Вышедшему педофилу, наверное, трудно живётся... – продолжал я – Куда не пойди, все осуждают. На работу устроиться тяжело... а работать ещё хуже, после двадцати лет за решёткой. Вернее, восемнадцати... тебя же выпустили раньше, да? За хорошее поведение... а теперь ты опять взялся за старое? Вокруг же столько красивых девочек...
В этот момент я увидел блеск пробитого мной льда, который сверкнул в его глазах, когда он устало сглотнул, и опустил голову. Поэтому именно сейчас я должен был надавить посильнее, чтобы окончательно выжать нутро этого человека.
Я зарядил ему прямо в нос, отчего почувствовал острую боль в ранее побитых костяшках кулака. Кира вскрикнула, а я потряс разбитой рукой, пока жалкий гад размазывал по лицу кровь, пытаясь выровняться. Но я тут же схватил его за грудки, и стукнул о стену. Как я и думал, охранники не двинулись с места. Я предполагал, что мысленно они отбивают каждый сантиметр его тела. Мне удалось хорошенько их подготовить. Ведь его преступление не позволяет рассчитывать на человечность.
– Что ты сделал с Ритой? – спросил я хрипящим голосом, сдавливая горло ублюдка.
– Ничего. – произнёс он, пытаясь оторвать мои руки, что у него начинало получаться, и я подумал, что вот-вот огребу по полной, но заметил, как охранники подошли ближе, требовательно глазея на деда.
Он окончательно расслабился. Видимо, понял, что в таком положении лучше говорить начистоту.
– Они заперли меня внутри... оставили умирать... Этот чокнутый хотел меня застрелить.
Обалдев от услышанного, я ослабил хватку, и мужчине удалось меня оттолкнуть, отбросив на несколько шагов назад.
– У него был пистолет. Они убили какого-то мужика, а ко мне залезли, чтобы сбежать... – нервно сотрясаясь говорил мужчина, а я всё больше офигевал с каждым его словом.
– Куда они ехали? – выдавил я из себя, пока мои мысли окончательно не запутались.
– К её тётке – в Нефтегорск. Это всё, что я знаю. Только не надо полиции, пожалуйста. Я ничего ей не делал... Я никому ничего не делал... – практически плачущим голосом говорил мужчина, но в его положении вряд ли можно заслужить сострадание, даже рыдая горькими слезами. Даже то, что долгий срок скорее всего происходило с ним в тюрьме, не может изменить отвращения людей, ведь его жалкое существо давно потеряло шанс на прощение. Его глаза, наполненные жалостью к самому себе, говорили о чистой правде слов. С Ритой должно быть всё в порядке, вот только я снова не знаю где она может быть.
Вывалившись из душной сторожки, я присел на бетонный блок и закрыл руками лицо. Моя уставшая душа снова завыла больным зверем где-то в самой глубине, заставляя тело дрожать, несмотря на раскалённый воздух. А мозг неустанно собирал по полочкам каждую мысль, чтобы начать прокладывать дальнейший маршрут. Ведь теперь я узнал, что главная опасность для моей девочки с самого начала была рядом с ней. Человек с оружием. Вот что заставляло меня страдать с двойной силой. Поэтому я больше не собирался терять ни минуты.