Связанные честью

Лиса

Над Нью-Йорком нависли тяжелые тучи, но дождя не было. Погода под стать случаю. Почтить память Сальваторе Витиелло на кладбище собралась элита Нью-Йорка, а также самые важные члены чикагского синдиката. Периметр вокруг был оцеплен, большая часть солдат нью- йоркского синдиката охраняли территорию, чтобы быть уверенными, что Братва не помешает похоронам. Встреча наиболее важных членов, как из Нью-Йорка, так и из Чикаго была рискованной, но дань уважения главе синдиката важнее.
У могилы отца Чонгук держался стойко. Теперь он был новым главой и не мог позволить себе и намека на слабость, даже после смерти собственного отца. Он не был близок с отцом в традиционном смысле, но потеря родителя, не важно, насколько тот был жестоким и холодным, всегда проделает в тебе дыру. Я могла сказать, что много более взрослых мужчин из синдиката расчетливым взглядом наблюдали за
Чонгуком.
Чонгук не подал вида, что заметил, но это уже можно считать действием с их стороны. Так что вскоре после его прихода к власти наступит самое опасное время. Я не слишком хорошо знала Сальваторе Витиелло и не испытывала по этому поводу сожалений. Для меня
похороны означали лишь одно - получить шанс снова повидаться с
семьей.
Дженни, Фаби и Лили стояли с отцом и матерью среди гостей чикагского синдиката. Они прилетели сегодня утром, и я с нетерпением ждала момента, когда смогу провести с ними немного времени. Каждый гость пожимал руку Чонгука , хлопал по плечу и говорил несколько утешительных слов, большей частью лживых. Как много из этих
мужчин ждали шанса вырвать власть из рук Чонгука?
Когда настала очередь отца, мне пришлось остановить себя от нападения на него за то, что дал согласие на брак Дженни и Тэхена. Вместо этого я сжала зубы и одарила его холодной улыбкой. Дженни намеренно избегала взглядов Тэхена. Ее вид, похудевшей и потерявшей надежду девушки, разбивал мое сердце.
Я была рада окончанию похорон. У мужчин на вечер была назначена встреча, чтобы обсудить растущую угрозу со стороны русских. В нашем мире не было времени на долгое оплакивание
умерших. Чикаго и Нью-Йорку требовалось найти способ, как остановить Братву прежде, чем еще один глава потеряет жизнь. И это будет либо Чонгук, либо Данте Кавалларо.
***
Чонгук хотел, чтобы я уехала из Нью-Йорка, поэтому отослал меня в особняк Витиелло в Хэмптонсе. Дженни , Лили и Фаби позволили поехать со мной на одну ночь, перед тем как им придется уехать в
Чикаго завтра вечером. У меня было ощущение, что отец надеялся, будто я смогу вразумить Дженни насчет ее брака с Тэхеном по договоренности. Вечеринка по случаю помолвки была запланирована на начало ноября, так что у Дженни было не так много времени, чтобы смириться с этим. Мать осталась с отцом на Манхэттене, но с нами
отправился Умберто. Он, Чезаре и Ромеро должны были нас защищать.
Мы прибыли в особняк к вечеру, и персонал уже приготовил для нас еду. Мое сердце наполнилось радостью, когда Лили, Фаби, Дженни и я расселись за длинным обеденным столом, но все омрачал тот факт, что наши три телохранителя шепотом обсуждали русскую угрозу, и отказ Дженни съесть больше двух кусочков. Я не хотела обсуждать ее помолвку с Тэхеном при всех. Позже, когда они пойдут спать, у нас для этого будет достаточно времени. Фаби единственный поддерживал
разговор на нашей стороне стола, когда взволнованно рассказывал мне о
коллекции ножей, которую подарил ему отец. Лили была занята, бросая украдкой восхищенные взгляды на Ромеро, который совершенно не обращал внимания на ее томление.
После ужина мы отправились на лоджию с видом на океан. Ночное небо здесь мерцало от огромного количества звезд. В Нью-Йорке их редко увидишь. Чезаре ушел делать бог знает что, возможно, проверять систему охраны, Умберто и Ромеро остались в гостиной; оттуда они
могли наблюдать за нами, не подслушивая наш разговор. Фаби лежал,
свернувшись калачиком рядом с Лили, и крепко спал, пока она что-то печатала на своем телефоне, время от времени проверяя Ромеро.
— Хочешь поговорить? — прошептала я.
Дженни сидела рядом со мной с прижатыми к груди ногами. Она
отрицательно покачала головой. Казалось, между нами возник раскол с
тех пор, как она узнала о своей помолвке, и я не знала почему.
— Дженн , пожалуйста.
— Тут не о чем говорить.
— Может, это не так плохо, как ты думаешь.
Она одарила меня скептическим взглядом, но я продолжила говорить:
— Когда я узнала, что должна выйти замуж за Чонгука, то была в ужасе, но смирилась с этим. Мы с Чонгуком ладим лучше, чем, я думала, это будет возможно.
Дженни стрельнула в меня глазами.
— Я не такая, как ты, Лиса. Ты хочешь ему угодить, делать все, что он скажет. Я не собираюсь этого делать. Я не буду никому подчиняться.
Меня передернуло. Дженни никогда так на меня не набрасывалась.
Она вскочила, и я попыталась схватить ее за руку, но она не далась.
— Оставь меня в покое, я не могу сейчас с тобой говорить.
Она развернулась и помчалась к пляжу. Я поднялась, не зная, следует ли идти за ней, но знала, что она не станет слушать, пока находится в таком состоянии. Вошел Умберто. Я подняла руку:
— Не надо, дай ей пару минут побыть одной. Она расстроена. Умберто кивнул и посмотрел на Фаби:
— Я должен отнести его в постель.
Я собиралась кивнуть, когда тишину нарушил оглушительный вой сирены, но через пару секунд замолк. Глаза Фаби были уже широко открыты, когда он вцепился в Лили, оба смотрели на меня, будто я знала, что происходит. Ромеро ворвался к нам с двумя пушками, и в
этот момент на лбу у Умберто появилась красная точка. Я закричала, но
было слишком поздно. Последовал выстрел, и голова Умберто запрокинулась, повсюду появились брызги крови. Лили начала кричать,
а я все еще не могла двинуться с места, пялясь в мертвые глаза Умберто.
Человека, которого знала всю жизнь.
Ромеро бросился на меня, и мы приземлились на землю, когда
вторая пуля взорвала стеклянную дверь, осколки которой разлетелись
во все стороны.
— Что происходит? — закричала я, от истерики трясло все тело.
— Братва, — все, что ответил Ромеро, пока тащил меня в гостиную. Я сопротивлялась. Лили и Фаби съежились возле кресла для отдыха все еще на линии огня снайпера.
— Забери их!
Но Ромеро проигнорировал мою команду и к тому же был слишком силен для меня. Он толкнул меня к стене в гостиной, его захват впивался в кожу, взгляд напряжен и безумен.
— Стой тут. Не двигайся.
— Лили и Фаби, — ахнула я.
Он кивнул, пригнулся и помчался обратно. Меня всю трясло. Ромеро вернулся с моими братом и сестрой, которые отчаянно цеплялись за него. Как только они оказались рядом, я крепко обняла их.
А потом мой мир перевернулся.
— Дженни,— прошептала я.
Ромеро меня не слышал, так как кричал в телефон:
— Где? Сколько? — Его лицо побледнело.
— Черт.
Он повернулся, и от выражения его лица мой желудок ухнул вниз.
— Русские на территории. Слишком много. Я отведу тебя в убежище в подвале, где будем ждать подкрепления.
Он схватил меня за руку, но я вырвалась:
— Отведи туда Фаби и Лили. Мне надо предупредить Дженни.
— Я отвечаю за тебя, — прошипел Ромеро.
Где-то в доме разбилось окно. Раздались выстрелы.
— Мне плевать. Я не пойду с тобой. Ты сделаешь, как я сказала. Отведи их в убежище. Если что-то случится с Фаби и Лили, я покончу с собой, и ничто, ни ты, ни Чонгук, ни любая другая сила в этом мире не сможет изменить то, что я сделаю. Я хочу, чтобы ты их защищал. Держи их в безопасности. Это все, что имеет для меня значение.
— Ты должна пойти с нами.
Я покачала головой:
— Мне надо найти Дженни.
—Чонгук скоро будет здесь.
Я знала, что это неправда.
— Иди сейчас же!
Мы уставились друг на друга, потом он повернулся к моим брату и сестре:
— Лежите и выполняйте мои приказы.
Мужские голоса что-то кричали на русском, затем последовали выстрелы. Если бы количество голосов служило неким индикатором, то можно с уверенностью сказать, что Чезаре не смог бы долго держать их в страхе. Ромеро протянул мне пистолет. Я схватила его, пригнулась и побежала на улицу. Кровь Умберто покрывала каменные плиты, но я не посмотрела на тело. Я поспешила вниз в сторону залива, когда заметила, что вибрирует мой телефон, достала его и прижала к уху, пока осматривала пляж в поисках Дженни.
— Лиса? — голос Чонгука звучал встревоженно.
— Ты в безопасности?
— Они убили Умберто, — было первое, что я сказала.
— Где ты?
— Ищу Дженни.
—Лиса, где Ромеро? Почему он не отвел тебя в убежище?
— Мне надо найти Джианну.
—Лиса,— обращение Чонгука звучало отчаянно,
— Братве нужна ты. Доберись до убежища. Я беру вертолет. Буду через двадцать минут.
Я уже на подходе. Чонгуку потребуется больше, чем двадцать минут, даже на вертолете, и он не сможет взять нужное количество людей, поэтому невозможно
сказать, сколько времени потребуется, чтобы пробиться в особняк. Была
вероятность, что он потерпит неудачу.
Я увидела, как Дженни бежит ко мне с широко раскрытыми глазами.
— Не могу больше говорить, — прошептала я.
— Лиса, что происходит? — спросила Дженни, когда наткнулась на меня.
— Братва.
Я потянула ее к причалу, где стояла лодка. Было более безопасно спрятаться там, чем вернуться в дом и искать убежище. Доски причала скрипели под нашим весом, пока мы шли к лодке. Но внезапно крик Лили пронзил ночь, и я застыла. Мы с Дженни переглянулись, не говоря ни слова, развернулись и поспешили назад к дому.
Когда мы добрались до лоджии, мое сердце замерло в груди. Гостиная была пуста. Я встала на колени рядом с Умберто и, вздрогнув, взяла его ножи. Один передала Дженни, другой положила к себе в карман.
— Пошли, — прошептала я.
Неизвестно, что мы собирались делать, когда попадем внутрь. Я стреляла лишь один раз и держала нож, только когда тренировалась с Чонгуком. Подобные обстоятельства не предвещали ничего хорошего в борьбе с русскими, но я знала точно, что не смогу жить в мире с собой,
если не найду Лили и Фаби. Мы с Дженни прокрались внутрь. Было темно, потому что кто-то выключил свет во всем доме. Я затаила дыхание, но вокруг стояла зловещая тишина. Только я подошла к двери, которая вела в вестибюль, как вокруг моей талии резко обернулась рука. Я закричала, начала
бороться, пытаясь направить пистолет на нападавшего, но он вывихнул мне запястье. Руку пронзила боль, и пистолет выпал из пальцев. Позади меня охнула Дженни. Я все еще брыкалась, когда глубокий голос ругнулся на меня по-русски.
Моя нога попала ему по голени, и он оттолкнул меня, но, прежде чем я смогла удержать равновесие, его кулак уже столкнулся с моей челюстью. В глазах потемнело, я упала на колени, и рот наполнился кровью, которая струйкой потекла по подбородку. От вкуса теплой
соленой жидкости к горлу подступила желчь.
Пальцы сжали мои волосы, и меня рывком поставили на ноги, из-за боли в голове у меня вырвался крик. Нападавшему было все равно. Он затащил меня за волосы в вестибюль. Я увидела Дженни в руках другого высокого мужчины. Она была без сознания, а на лбу уже образовался синяк.
Меня бросили на пол перед одетыми в джинсы ногами, и я тотчас оказалась напротив щербатой физиономии с холодными голубыми глазами.
— Как тебя зовут, шлюха?
Он говорил с сильным акцентом. Неужели не узнал? Думалось, что
выгляжу иначе, когда все лицо в крови. Я с вызовом уставилась на него.
Он пнул меня в живот, и я, задыхаясь, упала.
— Как тебя зовут?
Мой взгляд устремился на тело справа от меня. Чезаре. Он издавал булькающие звуки, хватаясь за кровоточащую рану в животе. Я нигде не увидела Лили, Фаби или Ромеро и надеялась, что они в убежище. По крайней мере, они выживут.
Рука схватила меня за подбородок и дернула голову вверх.
— Ты назовешь мне свое имя, или сказать Игорю, чтобы он сделал ей больно? — Он кивнул в сторону Дженни, которая лежала на
мраморном полу, ошеломленно моргая.
—Лиса, — тихо сказала я.
— Как Лиса Витиелло? — уточнил мужчина с жестокой улыбкой.
Я кивнула. Не было смысла это отрицать. Он сказал что-то по-русски, и мужчины начали переговариваться. У меня мурашки по коже побежали от того, как они на меня смотрели.
— Где остальные? Твоя тень и дети?
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, кого он имел в виду под тенью.
— Не знаю, — ответила я.
Игорь пнул Дженни, и она закричала. Наши взгляды встретились, я видела, что она не хочет, чтобы я им что-то говорила, но как я могла смотреть на то, как они причиняют ей боль?
С улицы до нас донеслись звуки стрельбы и голоса. Главарь русских схватил меня и прижал к груди, приставив лезвие к горлу.
Страх парализовал мое тело, когда я услышала звуки борьбы. Меня
оттащили назад, ближе к гостиной. Игорь тащил Дженни за волосы, но
она была не способна стоять. Другой русский был отброшен назад, когда пуля разорвала его горло.
— У нас твоя жена, Витиелло. Если хочешь увидеть ее в целости и сохранности, лучше остановиться и сложить оружие.
Чонгук вошел с пистолетом в каждой руке. Тэхен был на шаг позади него.
— Так это твоя жена, Витиелло? — произнес мужчина, горячо дыша у моей шеи.
Я извивалась в его объятиях, но хватка была мертвой. Лезвие порезало кожу, и я замерла.
Лицо Чонгука было маской ярости, когда он смотрел на моего захватчика. Тэхен снова и снова крутил в руках ножи, поглядывая на дрожащее тело Дженни на полу. Чезаре перестал издавать
булькающие звуки. Эта ночь вполне может закончиться тем, что мы все
утонем в собственной крови.
— Отпусти ее, Виталий, — прорычал Чонгук.
Виталий схватил меня за горло.
— Мне так не кажется.
Я едва могла дышать в его хватке, но все, о чем могла думать,- что могу сегодня потерять всех, кого люблю. Я надеялась, что меня убьют первой. Потому что не могла вынести мысли о том, что буду смотреть, как все умирают.
— Ты взял то, что принадлежит нам, Витиелло, и теперь у меня есть то, что принадлежит тебе. — Виталий лизнул мою щеку, и меня чуть не вырвало.
— Я хочу знать, где это.
Чонгук шагнул вперед, потом замер, когда Виталий снова поднес нож к моему горлу.
— Опусти оружие, или я перережу ей горло.
Виталий был глупцом, если думал, что
Чонгук это сделает, но затем я с ужасом наблюдала, как Чонгук положил пистолеты на пол.
— У твоей жены восхитительный вкус. Интересно, она везде такая вкусная?
Он развернул меня к себе, и смрадное дыхание ударило в лицо. Краем глаза я видела, как Чонгук смотрит на меня, но мне хотелось, чтобы он отвернулся. Не хотела, чтобы он это видел. Губы Виталия приблизились. Я была уверена, что меня вырвет.
Я пыталась отстраниться, но он противно рассмеялся и схватил меня за бедро, что я едва заметила, потому что из-за моего дерганья нож уперся мне в зад. Пока Виталий водил языком по моему подбородку, я засунула руку в задний карман, вытащила нож, освободила лезвие и всадила ему в бедро.
Он закричал, отшатнулся назад, и тогда весь ад вырвался на свободу. Чонгук практически перелетел через комнату и прижал меня к себе, перерезав Виталию глотку от уха до уха. Голова мужчины
откинулась назад, хлынула кровь, и он упал. Пули разрывали воздух, вокруг раздавались крики. Пол был скользким от крови, и только крепкая хватка Чонгука удерживала меня на ногах. Должно быть, в какой- то момент он кинул нож, потому что стрелял пуля за пулей из черного гладкого пистолета с глушителем. Я взяла пистолет, лежащий в луже крови. Он был скользким, но вес в руке ощущался хорошо. Внезапно
Ромеро тоже оказался тут. Я пыталась найти взглядом Дженни, но она исчезла с того места на полу.
Чонгук выстрелил в еще одного противника и потянулся к пистолету
мертвого парня, потому что у него закончились патроны, когда один из
русских справа от нас направил пистолет на Чонгука. Я крикнула, пытаясь
предупредить его, и одновременно сделала шаг вперед, направила
пистолет на парня и выстрелила. Я даже не думала об этом, потому что поклялась себе, что не буду смотреть, как умирают те, кого я люблю, даже если придется умереть первой.
Пуля попала в плечо, и мой мир взорвался от боли. Мой выстрел
попал тому парню в голову, и он упал замертво.Чонгук отдернул меня в
сторону, но в глазах уже потемнело. Когда я снова пришла в себя, Чонгук держал меня в своих объятиях.
Вокруг была тишина, не считая чьих-то всхлипываний. Потребовалось мгновение, чтобы понять, они были моими собственными, а потом тело пронзила боль, хотелось снова потерять сознание, но мне было необходимо узнать, все ли в порядке.
— Ты в порядке? — прохрипела я.
Чонгук дрожал напротив меня.
— Да,— проворчал он.
— Но ты нет.
Он прижимался к моему плечу.Вероятно, это и объясняло боль. Моя рубашка была вся пропитана теплой жидкостью.
— Что с Дженни, Лили и Фаби?
Я шептала, даже когда темнота снова хотела забрать меня.
— В порядке,— откуда-то отозвалась Дженни.
Ее голос звучал издалека, или, возможно, это было мое воображение. Чонгук просунул руки под меня и поднялся. Я закричала от боли, и из глаз потекли слезы. Вестибюль был переполнен нашими людьми.
— Я отвезу тебя в больницу,— сказал Чонгук.
—Чонгук,— предупреждающе произнес Тэхен.
— Пусть док разберется с этим. Он годами заботился о наших делах.
— Нет,— прорычал Чонгук.
—Лиса нуждается в лучшем уходе. Она
потеряла слишком много крови. Я видела, как несколько людей Чонгука посмотрели в нашу сторону, прежде чем притвориться, что заняты делом. Он был их главой и не мог выказывать слабость, даже для меня.
— Я могу сделать переливание, — раздался глубокий, успокаивающий голос.
Док. Ему было за шестьдесят, с белоснежными волосами и добрым лицом.
Чонгук крепче сжал меня, и я схватила его руку:
— Все хорошо, Чонгук . Позволь ему позаботиться обо мне. Я не хочу, чтобы ты вез меня в больницу. Это слишком опасно.
В глазах Чонгука было сомнение, но затем он медленно кивнул:
— Следуйте за мной!
Он понес меня к лестнице, но я снова потеряла сознание. Я проснулась в мягкой постели, чувствуя себя потрепанной и одурманенной. Открыв глаза, я увидела спящую рядом Дженни. За окном было светло, наверное, прошло несколько часов. На лбу у нее был огромный синяк, но я предположила, что выгляжу хуже. Мы были одни, и меня заполнило разочарование. Я попыталась сесть и была награждена сильнейшей пульсацией в плече. Посмотрев вниз, я
обнаружила, что плечо и предплечье перевязаны бинтами. Дженни зашевелилась и улыбнулась с облегчением:
— Ты проснулась.
— Да,— прошептала я.
Было ощущение, что рот наполнен ватой.
—Чонгук охранял твою кровать почти всю ночь, но Тэхен заставил его пойти помочь с русскими, которых поймали.
— Они кого-то поймали?
— Да, они пытались вытащить из них информацию.
Мои губы скривились, но я не могла заставить себя испытывать к ним жалость.
— Как ты?
— Лучше, чем ты, — ответила Дженни и закрыла глаза.
— Мне жаль, что я набросилась на тебя вчера. Я бы вечность ненавидела себя,
если бы это были последние слова, которые сказала тебе.
Я покачала головой:
— Все нормально.
Она спрыгнула с кровати:
— Мне лучше сказать Чонгуку, что ты проснулась, не то он мне голову
оторвет.
Она ушла, и через несколько минут вошел Чонгук. Он остановился в дверном проеме с нечитаемым выражением лица, осмотрел меня пристальным взглядом, затем подошел к кровати и поцеловал меня в лоб.
— Еще морфия?
Плечо было словно в огне.
— Да.
Чонгук повернулся к тумбочке и взял шприц, приблизился ко мне и ввел иглу в изгиб руки. Закончив, он выбросил шприц в мусорное ведро, но руку не отпустил. Я переплела наши пальцы.
— Мы потеряли кого-нибудь?
— Нескольких. Чезаре и пару солдат, — ответил он и замолк.
— И Умберто.
— Знаю. Я видела, как его застрелили.
Желудок яростно свело. Это все еще казалось нереальным. Мне следовало написать жене Умберто письмо, но для этого требовалась ясная голова.
— Что имел в виду тот парень, Виталий, когда сказал, что ты взял то, что принадлежит ему?
Губы Чонгука превратились в тонкую линию:
— Мы перехватили одну из их поставок наркотиков. Но это сейчас не важно.
— Что же тогда важно?
— Что я почти тебя потерял. Я видел, как тебя подстрелили,—сказал Чонгук прерывающимся голосом, но выражение лица ничего не выдавало.
— Тебе повезло, что пуля задела только плечо. Док говорит, что оно полностью заживет, и ты сможешь использовать руку как прежде.
Я попыталась улыбнуться, но морфий делал меня вялой, и моргнула, чтобы не уснуть.Чонгук наклонился.
— Никогда больше не делай этого.
— О чем ты?
— Не получай за меня пулю.