Глава 9 🔞
Мы садимся в машину, но он не спешит уезжать. Смотрит на меня задумчиво, уголок его губ дёргается в непонятной эмоции.
— Ты на мне дыру протрёшь своим пристальным взглядом! — возмущаюсь я, избегая прямого зрительного контакта.
Джин, вздохнув, достаёт из бардачка синюю коробку и отдаёт мне.
— Поздравляю, — широко улыбается он. — Теперь ты моя жена.
Я удивлённо рассматриваю помолвочное кольцо из белого золота с огромным бриллиантом. В груди теплеет, и сердце больше не сдавливают железные тиски.
— Я не ожидала. Зачем ты его купил? Обручального же вполне хватит.
— И этот вопрос задаёт девушка, пришедшая на обычную регистрацию в белом свадебном платье?
Сокджин тянется за второй бархатной коробкой, на этот раз с обручальными кольцами. Выполнены в сдержанном стиле, тоже из белого золота.
— Обменяемся кольцами? — шутливым тоном спрашивает он.
Усердно киваю. Не знаю, почему, но этот вопрос действует на меня исцеляюще: на губах появляется улыбка, а мир окрашивается в яркие цвета. Я слегка волнуюсь, когда достаю кольцо и надеваю его на безымянный палец Джина. Он проделывает то же самое с моей рукой. Только не отпускает её, а крепко сжимает. И наклоняется, чтобы поцеловать тыльную сторону ладони.
— С днём нашего бракосочетания, Т/и.
От его осторожного поцелуя, от низкого приглушенного голоса и тёплого взгляда внутри зарождается пронзительная мелодия.
Я благодарно улыбаюсь и сжимаю его руку. Джин сумел поднять мне настроение. Я пришла в белом платье, а он купил красивые кольца. Хоть наш брак и заключён по расчёту, в душе я всё равно мечтала о классических атрибутах свадьбы. И Сокджин частично угадал мои желания.
Но ведь это ещё не конец. Впереди нас ждёт ужин в ресторане, а затем и первая брачная ночь. От одной лишь мысли о ней меня сразу бросает в жар.
***
— Я выгуляю собак, а ты можешь располагаться в моей спальне, — чуть прищурившись, говорит он.
— Ну спасибо, что допускаете до своих царских покоев, — привычно ёрничаю я, стараясь заглушить сумасшедшее биение сердца. — Логично, что жена должна спать рядом с мужем.
— А как же твоя хвалёная свобода? Она не пострадает из-за моего физического присутствия?
Об этом я совсем не думала. В мою картину мира не вписывается сценарий, при котором мы офигенно трахаемся, а потом я ухожу в другую комнату. Как-то это неправильно, чёрство, словно мы друг друга грубо использовали — и убежали каждый в свой мир. Даже после нашего первого секса на кухне я тянулась к нему, жаждала его тепла, хотя бы минимальной порции обнимашек, чтобы не чувствовать себя лишь дыркой для удовлетворения чужих потребностей. Но тогда он отстранился, а я так погрязла в своих открытиях, что нервно смеялась, а потом и вовсе сбежала.
Сегодня всё должно быть по-другому. Раз я оказалась не фригидной, то почему бы не получить максимум удовольствия от брака по расчёту?
Пока Джин возится с собаками, я перетаскиваю в его спальню два чемодана. Бесцеремонно открываю зеркальный шкаф-купе, скептически осматриваю тонну скучных рубашек и костюмов, заполонивших всё пространство, и недовольно морщусь. Свои шмотки я тут хранить не буду. И вообще мне не нравится спальня Джина. Нужно преобразить её немного, добавить красок, подушки мягкие купить.
Ладно, будет у меня отдельная комната для обуви и одежды. Богатые ведь так живут, не правда ли?
Захлопываю шкаф-купе, достаю из чемодана симпатичную, недавно купленную ночнушку и отправляюсь в душ. Меня начинает потряхивать то ли от предвкушения, то ли от волнения. Не могу понять собственные ощущения. Я хочу секса с ним, но глубоко в душе мне претит интим без чувств.
Зато о бывшем я уже который день не вспоминаю. Из-за него я считала себя асексуальной, равнодушной, холодной партнёршей, а он с удовольствием подпитывал мои комплексы, давил на больные мозоли и при расставании обвинил меня в измене! Как так можно? Любил ли он меня хотя бы немножко? Ответ напрашивается сам собой — нет, не любил, только пользовался красивой невинной девочкой, а потом с лёгкостью предал, найдя вариант получше.
А Маринка, видимо, никогда не была моей настоящей подругой. Что-то мешает мне поверить в её слёзы и раскаяние. Я ведь знаю, что Марина хотела поступать в театральное училище, а в школе она постоянно играла главные роли во всех спектаклях. Хорошо играла, убедительно. Так что грош цена её мольбам о прощении.
Вздрогнув от закравшегося в душу смутного подозрения, я возвращаюсь в спальню. Мандраж усиливается до такой степени, что перед глазами всё вертится, словно я на огромной скорости катаюсь на цепочной карусели. Да что со мной? Нервничаю и дрожу, словно девственница.
Я забираюсь под одеяло, от скуки изучаю подвесную прикроватную тумбочку. На ней лежит зарядка для телефона, а в выдвижном ящике я замечаю большую пачку презервативов. Сдавленно хмыкаю. Предусмотрительный какой Джин. В прошлый раз и собак из кухни увёл, и защиту с собой взял. Бывшему иногда приходилось напоминать о презервативах. Он злился, говорил что-то об острых ощущениях, но я не потакала его желаниям. Не хотела, как мама, залететь в девятнадцать лет.
Я достаю из выдвижного ящика светло-голубую книгу в толстом переплёте. Джон Маррс «The One. Единственный». Не думала, что Джин читает развлекательную литературу, тем более популярную фантастику с несколькими любовными линиями. Открываю роман и на первой же странице вижу написанные крупным размашистым почерком слова:
«Любимому Джину от Тани. 20.09.2020»
Сентябрь же был совсем недавно! Месяц назад некая Таня называла Джина своим любимым. И он до сих пор хранит подаренную ею книгу. Даже закладка есть, на сто десятой странице. Медленно же ты читаешь, Сокджин. Бррр, как мерзко звучит. Вот Джин— совсем другое дело!
Я возвращаю книгу обратно на место. Холодно. Тошно. Горько. Может, он любит эту Таню, но они по какой-то причине не могут быть вместе? Или он женился назло своей бывшей?
По спине ползут колкие мурашки, я растираю плечи, чтобы немного согреться. Меня не должно волновать прошлое Джина. Мы же договорились не лезть друг другу в душу. И мне плевать, кто такая эта Татьяна и почему мой муж хранит в тумбочке книгу с символическим названием «The One. Единственный»!
Абсолютно по барабану! Ни капельки меня это не волнует!
Да только на душе слякотно и промозгло, а сердце надсадно бьётся о грудную клетку.
Открывается дверь, и в комнату наконец-то заходит он.
Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел моего лица. Пытаюсь обуздать нелепые эмоции. Мы просто муж и жена, которые спят в одной постели, занимаются сексом и ходят на различные мероприятия, а в остальном мы друг другу никто. И я не имею права задавать Джину личные вопросы. Сегодня наша первая брачная ночь, и моя основная задача — покорно раздвинуть ноги, а всё остальное — ненужная пустая лирика.
Я чувствую, как продавливается кровать за моей спиной, и в ноздри проникает аромат морского геля для душа. Так вот, почему он так долго отсутствовал. И сколько в этом доме ванных комнат?
На моё плечо ложится горячая мужская ладонь. Я жмурюсь, проклиная мгновенный отклик своего тела. Дыхание сбивается, а низ живота наполняется сладкой тяжестью. Я тихонько вздыхаю. Губы Джина касаются моей шеи, а его ладони обхватывают чувствительную грудь.
Я не выдерживаю, поворачиваюсь к нему лицом, ищу в темноте его жёсткие умелые губы. Обвожу их языком, всхлипываю, когда он подминает меня под себя. Так тесно, так правильно. Я жадно целую его, трогаю шею, твёрдые бицепсы, кончиками пальцев провожу по выступающим венам на руках. Он совершенен. Его тело вызывает во мне дикий восторг, смешанный с томительным вожделением. Хочу ощупать его полностью, коснуться языком каждого участка, найти чувствительные местечки, от которых он будет дышать тяжело и рвано, как я сейчас.
Джин задирает ночнушку, не давая опомниться, резко стягивает с меня нижнее бельё. Перекатывается на бок, чтобы мы оказались лицом друг к другу. Я открываю глаза и удивлённо смотрю на него. В спальне горит лишь тусклый ночник у кровати, но этого хватает, чтобы увидеть его. В его взгляде плещется чистый порок, скулы напряжены.
— Помнишь, что я тебе говорил? Не закрывайся от своих желаний. И не бойся смотреть на меня, чувствовать меня.
Из одежды на нём только чёрные боксеры, и я не могу сосредоточиться на его словах — сглотнув, изучаю глазами его тело.
— Сними ночнушку, — хрипло требует Джин.
Сейчас мне не хочется с ним препираться, не хочется ёрничать и бросаться едкими фразами. Я, подавив стеснительность, избавляюсь от последнего клочка одежды. он скользит взглядом по моему телу, и от восхищения, отчётливо мерцающего в его глазах, меня захлёстывают волны жгучего возбуждения. Никто не смотрел на меня так откровенно, так бесстыдно и жадно!
Я невольно сжимаю бёдра, на что Джин реагирует широкой самодовольной улыбкой. Искуситель! Чего он ждёт?
Не могу больше сдерживаться — дотрагиваюсь до его груди, а потом, поддавшись зову плоти, накрываю губами пульсирующую венку на его шее. Надавливаю руками на плечи, вынуждая его лечь на спину, и выполняю своё немыслимое желание — покрываю поцелуями каждый сантиметр его тела. Шею, плечи, грудь, живот. Вкус и запах мужской кожи дурманят рассудок, внизу мучительно ноет, скручивается в тугой узел, и я нахожусь в шаге от того, чтобы стащить с него боксеры и самой запрыгнуть на него.
Я веду языком по его рельефному прессу и смущённо отшатываюсь, когда чувствую, как дёргается ниже возбуждённый член. Его я целовать не готова. Не люблю оральный секс. Вернее, я никогда им не занималась, не возникало такого желания. Но сейчас... Я даже на секунду задумываюсь, а не попробовать ли. Но тут же выкидываю пошлую мысль из головы. С чего вдруг мне может это понравиться?
Пока я испуганно таращусь на голое тело Джина, он времени зря не теряет — трогает мою грудь, сжимает пальцами соски, а затем слегка поднимается на локтях и стягивает боксеры. Его огромный член с крупной налитой головкой и набухшими венами приковывает моё внимание. Рот наполняется слюной, между ног болезненно тянет. Я хочу к нему прикоснуться. И почему-то стыжусь этого желания.
Джин снова ложится на бок, а его пальцы касаются моих половых губ. Я чувствую, как там влажно, и откидываюсь на кровать. Глаза не закрываю, мне отчего-то хочется видеть порочный блеск в потемневшем взгляде Джина. Мы смотрим друг на друга. Его рот приоткрыт, его сорванное дыхание переплетается с моим, учащённым и прерывистым. Я вскрикиваю, когда он погружает в меня сразу два пальца. Лёгкая судорога, предвестник скорой разрядки, пробегает по позвоночнику.
Я развожу ноги, чтобы ему было удобнее меня трогать. Его пальцы двигаются неспешно, дразнят, плавят кости на медленном огне. Мне очень хорошо, мне просто восхитительно сейчас. И я хочу доставить Джину хотя бы немного того удивительного наслаждения, которым он щедро меня одаривает. Опускаю руку вниз и, чуть помедлив, всё же обхватываю его член ладонью.
Он твёрдый, горячий, гладкий на ощупь, я бы даже сказала — бархатный. Почему я раньше так не делала? Это, оказывается, безумно приятно. Нерешительно веду ладонью вверх, по всей длине, и затем вниз. Джин в отместку касается большим пальцем моего клитора, ускоряет темп. Я глухо стону, но не выпускаю его член. Снова веду вверх, наслаждаясь мужской силой и твёрдостью.
Ресницы Джина трепещут, он закрывает глаза. И чертыхается.
Ему понравилось?
Он тянется к тумбочке, достаёт презерватив. Я пискнуть не успеваю, как он наваливается на меня и входит быстрым мощным толчком. Обнимаю его за шею и часто-часто дышу. Ощущение суровой наполненности всё ещё кажется чем-то новым, странным, но вместе с тем — восхитительным, вызывающим блаженный экстаз.