Летящие облака

Дуань Ици, скрестив руки на груди, насмешливо смотрел на мальчика, который защищал Вэй Цидуна, словно птица, охраняющая своего птенца.

Он сразу заметил его, как только пришел сюда, но не обратил на него никакого внимания. Наверняка, это было очередное временное увлечение Вэй Цидуна, с которым он развлекался в данный момент. Ему прекрасно было известно, каков Вэй Цидун в отношениях. Его никогда на хватало надолго, и он был абсолютно бесчувственным, его ничто не интересовало, кроме выгоды. Впрочем, ему самому было наплевать на это. Ему просто нравился этот человек, он был очарован его внешностью и находил привлекательным даже его скверный характер.

Он до сих пор не мог забыть, как Вэй Цидун расстался с ним. Ночью они еще сплетались в страстных объятьях, а утром, получив звонок от своего секретаря и узнав о завершении проекта, Вэй Цидун не удосужился даже позавтракать вместе с ним. Прежде чем уйти, он просто бросил на стол договор о переводе средств и холодно сказал:

- Твоя доля. И на этом давай закончим.

Такова была натура Вэй Цидуна, в его глазах всё имело свою цену, и он всегда руководствовался исключительно расчетом. Он даже улыбку не подарит просто так, если человек не может быть ему полезным. Если он вдруг начинает улыбаться и оделяет кого-то вниманием, значит, рассчитывает получить в ответ нечто ценное.

Вэй Цидун – тот еще мерзавец.

И этого мерзавца еще и защищают.

Это же просто смешно.

- Дун-ге, когда ты изменил своим вкусам? – Дуань Ици окинул Цзян Сяоси небрежным взглядом и лениво протянул. – Впрочем, он довольно милый, я не против, если он присоединится.

Цзян Сяоси не понял истинного значения слова «присоединится», он занервничал еще сильнее и, собравшись с духом, выпалил:

- Любовь – это дело двоих! Ты... что ты такое говоришь!

Эти слова вызвали новый взрыв смеха.

Дуань Ици не удостоил его даже взглядом, он совершенно не воспринимал этого человека всерьез. Это всего лишь очередной питомец Вэй Цидуна, о котором не сто̀ит даже говорить. Он взглянул на Вэй Цидуна и съязвил со своим обычным высокомерием:

- Дун-ге, он считает себя твоим парнем? Хахаха, где ты нашел такого простачка...

- Дуань Ици! – резко перебил его Вэй Цидун, и его голос звякнул льдом.

Все это время он молча наблюдал за их перепалкой и теперь, потеряв терпение, был явно не в духе.

- Наши семьи могут сотрудничать и дальше, всё остальное меня не интересует.

Он отвел Цзян Сяоси в сторону и, взглянув на него, увидел, как дрожат его ресницы на покрасневшем от возмущения лице. Цзян Сяоси не умел грубить и ругаться. Злобная выходка Дуань Ици шокировала его – с его мировоззрением он не мог понять, как человек с такой красивой и благородной наружностью может говорить такие отвратительные вещи!

Когда теплая сильная ладонь Вэй Цидуна коснулась его спины, он, наконец, немного пришел в себя и с тревогой посмотрел на него.

Вэй Цидун обнял его за плечи и, прежде чем уйти, повернулся к Дуань Ици, который сейчас выглядел не лучшим образом:
- В конце концов, нам с тобой лучше подходят деловые отношения.

После всего случившегося у всех пропало желание играть.

Вэй Юань и Вэй Сюань уехали домой, и Вэй Цидун вместе с Цзян Сяоси тоже вернулись к себе.

По дороге на корт все пошло не так, и, когда они возвращались, его настроение было ничуть не лучше. Вэй Цидун, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья, и в машине было совсем тихо. Цзян Сяоси, опустив глаза, нервно сжимал пальцы. Его огорчала мысль о том, что он снова сел в лужу. Даюй был недоволен из-за того, что он при всех поставил его в неловкое положение. Но он не мог спокойно слушать всё, что наговорил тот человек!

Но, если отринуть все эти эмоции и переживания, на самом деле, его беспокоило совсем другое. Когда тот человек сказал: «Он считает себя твоим парнем», Цзян Сяоси ожидал, что Вэй Цидун подтвердит эти слова, но так и не дождался этого. В общем-то, он ждал подтверждения своего положения с самого первого дня, как приехал сюда в поисках Вэй Цидуна.

Вот и на острове Дуоюй Цзян Даюй согласился воспользоваться его деньгами только когда получил статус его парня.

Было по-настоящему важно подтвердить этот статус.

Цзян Сяоси был простодушным и жизнерадостным человеком, но в то же время он был очень мягок и чувствителен. Хоть он и получил объяснения, все же после того, как его бросили в Юньчене, это так и осталось занозой в его сердце.

Он утратил статус «парня» перед поездкой в Юньчен и теперь, в этом чужом и незнакомом городе, ему было нужно подтвердить его снова, чтобы почувствовать уверенность в сердце, которое и так было слишком обременено тревогами и беспокойством.

Но Вэй Цидун раз за разом пренебрегал его сокровенным желанием.

Тут было от чего расстроиться.

Раньше он сам не замечал, насколько сильно его это огорчает, но сегодня, едва ступив в мир Вэй Цидуна, он вдруг понял, каким он был наивным и совершенно чужим. Разговоры этих людей, их отношение к жизни, пренебрежение к другим – всё это так отличалось от того мира, в котором Цзян Сяоси прожил до 23 лет. Его пугали их холодное равнодушие и жестокость.

Столкнувшись с насмешками своего соперника, он вдруг почувствовал, что ему не на что опереться, кроме сухих слов.

Как Вэй Цидун относится к нему на самом деле? Кто он для него?

Впервые сомнения стали одолевать его сердце.

И лишь когда они приехали обратно и вошли в дом, Цзян Сяоси, наконец, смог выйти из оцепенения и немного прийти в себя.

Изначально они не собирались обедать дома, поэтому дали отвечавшей за готовку Цяо-цзе выходной, и теперь на кухне было совершенно пусто.

Цзян Сяоси вымыл руки и спросил:

- Что будешь есть? Я приготовлю.

Он все еще чувствовал себя очень подавленным, но все же попытался улыбнуться, чтобы не портить Даюю аппетит.

Видя его состояние, Вэй Цидун сначала хотел заказать еду с доставкой на дом, но затем, немного подумав, сказал:

- Приготовь яичную лапшу с баклажанами, я давно их не ел.

Цзян Сяоси кивнул в ответ и через десять минут принес две чашки с дымящейся лапшой.

Лапша, как и раньше была такой же упругой, а яйца с баклажанами – мягкими и ароматными. После утренней тренировки Вэй Цидун смог наполнить свой желудок и теперь почувствовал полное удовлетворение, словно вернувшийся с охоты хищник, который, наконец, расслабился в своем логове.

- Тот человек... - Цзян Сяоси прибрался на кухне и, приняв душ, сел рядом с Вэй Цидуном, который читал журнал. – Это твой бывший?

Впрочем, это и так было очевидно.

- Можно и так сказать, - безразличным тоном ответил Вэй Цидун. – Мы встречались полгода.

- Почему вы расстались?

- Надоело.

Вэй Цидун, не желая разговаривать, перевернул страницу финансового журнала, а затем еще одну, прежде чем заметил, что Цзян Сяоси все еще сидит рядом, не говоря ни слова.

- В чем дело? Думаешь, я бессердечный? – поддразнил его Вэй Цидун.

Цзян Сяоси лишь надул губы и не ответил.

Вэй Цидун отложил журнал в сторону и притянул Цзян Сяоси к себе. Его теплая кожа после душа источала легкий аромат мыла, даря ощущение домашнего уюта.

- Я сказал тебе, что у меня нет возлюбленного, тогда я ничего не помнил, - сказал Вэй Цидун, имея ввиду то, о чем они говорили, когда жили на острове. – Но теперь я все вспомнил. У меня был любовник, и ты видел его сегодня, но между нами все кончено, и больше нас ничто не связывает.

Вэй Цидун говорил спокойным ровным тоном, словно речь шла о чем-то незначительном.

- Так из-за чего ты переживаешь?

На какое-то время в комнате повисла тишина.

Вэй Цидун придвинулся ближе и, развернув к себе Цзян Сяоси, увидел его расстроенный, полный беспокойства взгляд.

Вэй Цидун похлопал его по спине:

- Пойдем отдохнем.

Мир Цзян Сяоси был слишком прост, и Вэй Цидун не хотел засорять его и вносить в него хаос.

Цзян Сяоси медленно шел вслед за ним, а затем остановился и, глядя на идущего впереди Вэй Цидуна тихо, но твердо произнес:

- Даюй, я люблю тебя.

Вэй Цидун обернулся, чувствуя некоторое замешательство, но этот мальчик снова повторил:

- Я люблю тебя.

На этот раз он произнес эти слова чуть громче, словно боялся, что его не услышат.

И что теперь?

Цзян Сяоси поднял голову, упрямо ожидая от него ответа, и в его черных, как смоль значках, отразились резкие черты лица Вэй Цидуна.

Он долго ждал, но так и не услышал ответа.

Цзян Сяоси больше не мог этого выдержать, он опустил голову и сразу сник. Он не ребенок, который закатывает истерику, чтобы получить конфету. Такое можно позволить себе лишь с тем, кто тебя любит.

- Оу, ладно... тогда ложись спать пораньше, - пробормотал он, пытаясь скрыть неловкость.

- Я тоже тебя люблю, - внезапно сказал Вэй Цидун, его голос звучал спокойно и ровно, словно он говорил не о любви, а просто констатировал факт.

Но этого было достаточно.

Эти слова, подобно весенней грозе, вмиг пробудили Цзян Сяоси к жизни, и его сердце ожило, словно пересохшая после дождя почва.

Боже, какое счастье!

Вэй Цидун спустился на пару ступенек и, ущипнул Цзян Сяоси за щеку:

- Если хочешь улыбаться – улыбайся, зачем сдерживаться? – сказал он, глядя на его лучившееся радостью лицо.

- Аааааа! – Цзян Сяоси с криком бросился к нему в объятья.

Он был так счастлив, словно после того, как его долго кормили чем-то горьким, он смог, наконец, вкусить сладости, и теперь все его прежние горести вмиг остались позади.

- Даюй, Даюй, - лепетал Цзян Сяоси. – Я всегда буду заботиться о тебе и каждый день буду готовить тебе самую вкусную еду!

Его пылкие и искренние слова напомнили Вэй Цидуну обещание, которое Цзян Сяоси дал ему однажды: сделать его счастливым и оставаться с ним несмотря ни на что.

Его сердце затопило незнакомое ему теплое чувство, побуждавшее его крепко обнять Цзян Сяоси.

И уже намного позже он вспомнил этот момент и понял, что именно тогда впервые ощутил сердечное волнение с тех пор, как стал Вэй Цидуном.