29
Неожиданно для меня мы заселяемся не в отель (как планировалось), а в уютную студию обставленную в стиле лофт. Сразу же при входе стены были покрыты кирпичной кладкой с подчёркнуто грубой текстурой, остальные стены были белого и темно-серого цвета. Высокий потолок был белоснежный с огромной ретро лампой Паук Эдисон. Мне всегда нравилась такая люстра, поэтому я отчётливо запомнила её название.
Кухонный уголок был с продуманной небрежностью в интерьере, все просто, но так светло и стильно. Над кухонной тумбой висела прозрачная гирлянда с тёплым светом, а на полках лежали журналы с рецептами на английском, серые квадратные тарелки и кружки из IKEA.
На журнальном столике перед диваном ваза с белыми цветами и свечи. А коричневый диван застелен белым ЛУДДЕ из овечьей шкуры.
Я с восхищением рассматривала каждую деталь и даже успела взгрустнуть, что мы здесь ненадолго.
— Тут так уютно.
— Да, нам очень повезло, что она была свободна, — отвечает Халиб, кладя сумки на пол.
— Но ты ведь изначально забронировал номер в отеле, — завороженно говорю я.
— В отель нельзя с елкой.
— Мы поставим ёлку? — в изумлении спрашиваю я.
— Да, ты ведь мечтала есть салаты на её фоне и смотреть новогодние шоу, — он проходит к окну и аккуратно отодвигает белую шторку, — А ещё в отеле нет этого, — моим глазам представляется стеклянная дверь с выходом на крышу. Я фактически визжу от радости, представляя как мы будем тридцать первого наблюдать оттуда за салютами.
— Давай останемся здесь жить, — говорю я, но резко добавляю: — Шучу! — желание увидеть Америку куда сильнее, да и там я смогу наконец полностью расслабится и считать, что мы наконец на шаг ближе к нашему «Вместе долго и счастливо».
Дальше я раскладываю продукты, которые мы успели купить по пути, в холодильник, и подумываю над тем что же такое приготовить на ужин, чтобы удивить его.
Он заходит принять душ, а я решаюсь на пасту с креветками в сливочном соусе.
Мне нравится готовить для него и, на удивление, блюда посвящённые ему всегда получаются изысканно вкусными. Когда я готовила дома что-то более сложное чем омлет или сэндвич, то все оборачивалось в то, что где-то сыровато, солоновато или вовсе пережарено. Поэтому за ужин для отца в нашем доме отвечала мама или ресторан с национальной кухней за два квартала от нас. Единственный человек в нашей семье, который предпочитал маминой еде мою был Азамат. Он мог вернуться домой в полночь и заставить меня встать с кровати, чтобы я приготовила ему сэндвич или шоколадные вафли. Я всегда делала вид, что ненавижу его за это, но на деле с большой радостью болтала с ним на кухне во время процесса готовки. В эти мгновения он был особенно откровенен и мы могли говорить по душам как друзья.
* * *
С едой мы устраиваемся не за стол как принято, а на диване, смотря футбольный матч. Он перетерпел мой мультфильм, поэтому я не возражаю, а даже стараюсь изобразить интерес.
— За какую команду мы болеем?
— В синем, — говорит он, поднося ко рту очередную вилку с порцией, — Как вкусно.
Я улыбаюсь, накручиваю на вилку пасту и закидываю в рот. Смакую и ужасаюсь тому, насколько это пересолено. Я совсем забылась и посолила спагетти, креветки и сливочный соус тремя щепотками отдельно. Наблюдаю за Халибом, но он спокойно ест, подглядывая в телевизор. Молча встаю за стаканом воды.
— Любимый, ты уверен, что тебе нравится? — я возвращаюсь к дивану и застываю.
— Уверен, — равнодушно отвечает он, не отрывая глаз от матча.
— Правда? — я встаю со стаканом и намеренно загораживаю обзор.
— Да.
— Точно?
— В чем дело?
— Оно же все пересоленное... Ты что, начинаешь мне врать? Что дальше, задержки «по работе» с секретаршами? — с наигранной обидой говорю я.
Халиб недоумевает и пробует ещё одну порцию.
— Совсем немного пересолила. Ничего страшного.
— Ты серьезно? — я странно посматриваю на него.
— Что ты пристала к бедной пасте? — он усмехается и кладёт тарелку на журнальный столик, — Дай попить, — я протягиваю ему стакан и, когда он берет его, стягивает меня вместе с ним к себе на диван. Я визжу от неожиданности и плюхаюсь прямо на него. Наши тела соприкасаются. Вода разливается на диван и совсем немного на чёрную футболку Халиба. Стакан уже валяется где-то на полу. Он обхватывает мое лицо руками. Его глаза блестят и я понимаю, что он сейчас поцелует меня. И мои эмоции как в первый раз: волнение, мандраж и небольшое стеснение. Я робко приоткрываю губы.
А затем он медленно целует меня и мои глаза автоматически закрываются в наслаждении. Я целую его в ответ и с каждой секундой все ненужные эмоции покидают разум. Остается только блаженное счастье. Он подносит руку к моему затылку и поглаживает волосы, а другой ласкает мою спину и мне так приятно, что из меня выходит едва слышный стон. Чтобы нам было удобнее, я сажусь на него и мои ноги теперь с двух сторон. Обхватываю ладонями его шею. Борода так забавно колется.
Через пару секунд я осмелела и даже легонько провела языком по его горячим губам, словно изучая их, и тут Халиб ещё крепче прижал меня к себе. Его руки железными обручами стиснули мою талию, язык прорвался сквозь губы и я испытала доселе неведомое чувство, горячей волной разлившееся по телу. Это было ни с чем несравнимо. Я провела по его мускулистой груди и всем телом подалась назад, увлекая его за собой. Он целовал страстно, быстро и неистово. С талии он спустился к моим ягодицам, а потом залез ко мне под футболку. Его тёплые руки блуждают по моей коже и я вновь издаю лёгкий стон от удовольствия. Было приятно, тепло и нежно... Я чувствую как он возбуждён. Поцелуи с моих губ начали плавно спускаться к шеи, потом чуть ниже и я задрожала от мыслей к чему это все ведёт. А потом он внезапно замирает в районе моей груди и резко отстраняется.
— Черт... — он проводит ладонями по своему лицу, словно собирается с мыслями.
Мои щёки горели, грудь бурно вздымалась, а в глазах я уверена читалось самое явное желание. Я была совершенно растеряна.
— Прости... Я придурок, — он усадил меня на диван и встал, — Я не давлю на тебя. Тебе не обязательно это делать. Несмотря на то, что у меня давно этого не было, я в силах сдерживать себя и дальше.
« — Но я хочу этого с тобой не меньше тебя», — говорю я про себя, но не решаюсь вслух. Мои страхи показаться ветреной были слишком велики.
Он долго смотрит на меня, а я не знаю что сказать. Сердце бешено стучит. Я облизываю губы и вспоминаю как всего пару минут назад он целовал их и я была счастлива до предела.
— Синие гол забили! — вскрикиваю я, когда вижу сквозь него табло со счётом.
Он усмехается и качает головой.
— Хорошо, будем смотреть матч, — он садится рядом со мной и я не решаюсь даже прикоснуться к нему. Но он смело притягивает мое тело к себе и обнимает одной рукой.
Думаю, в тот день мы оба весь оставшийся вечер не могли сосредоточиться на футболе...