Глава 12 Марлёвка
«Самым тяжелым этапом в истории Авроры стала потеря ребенка. У девушки начались галлюцинации, которые сопровождались неконтролируемыми всплесками агрессии. Она просыпалась по ночам, в панике ища своего сына, которого не было рядом.»
© YouTube видео на канале «CrimeHistory»«Как Аврора Рих скрывала свое истинное лицо столько лет? Почему не начала убивать раньше?»
21.04.2019
Люк встал с кровати, а девушка натянула одеяло повыше, стараясь прикрыться. Слезы уже не текли; их было так много за последний месяц, что головная боль стала для неё нормальным состоянием, как и красные глаза.
— Завтра в семь у нас обед с моими коллегами. Ты можешь надеть что-то из своей одежды, если хочешь, — мужчина взял в руки сигарету и вышел из комнаты.
Как бы Аврора ни хотела спать, она не могла. Девушка нормально не спала уже полтора месяца, из-за чего визажистам приходилось работать намного больше, чем обычно. Её синяки под глазами не удавалось скрыть ни одним консилером. Как девушки ни старались!
Причиной тому был крик её мальчика во снах и молоко, которое постоянно прибывало. Телу не объяснишь, что её сын мертв.
В груди — пустота, тоска и ощущение, будто важная часть умерла. Жизнь, в принципе, любила разбирать Аврору, словно она какой- то конструктор Лего. Сперва мама, потом Эллиот, теперь сын.
Девушка сглотнула слюну. Она почти не ела. Аппетита не было. Хотелось просто лежать на кровати, смотреть в потолок и никогда никуда не вставать. Большую часть времени так и происходило. Аврора вставала с кровати, лишь когда приходила Марта и почти насильно кормила её. Единственный лучик света в тёмной жизни.
Под утро, когда всё же удавалось уснуть, она просыпалась и начинала искать младенца. Бывало такое, что она поднимала весь дом и прислугу на ноги, чтобы они нашли ей сына, а потом Люк просто давал ей пощечину и кричал, что он мертв. После этого муж любил запереть её где-то в подвале, чтобы она пришла в себя. Слёзы, истерики, крики, молитвы, угрозы — ничего не помогало выйти оттуда. Холодное и темное помещение без окон и лишь одна— единственная дверь.
— Миссис Рих, — услышала Аврора стук в дверь, но даже не пошевелилась, лишь судорожно глотала воздух.
Каждый раз, когда она надолго закрывала глаза, то думала, что у неё отнимут еще кого- то. В первый раз забрали маму, потом Эллиота, в конечном счете — и сына. Каждый раз её глаза были закрыты, а она лежала как ни в чём не бывало.
А сможет ли она вообще избавиться от этого? Что с ней случится? Может, она всё же умрет от тоски или голода? Продолжать жить, казалось, не было смысла. Всё утрачено. Остался лишь отец, который её ненавидел, как ей казалось.
Он вообще ничего не сказал: ни слов сожаления, ни слов поддержки. Притворился, что этого этапа и вовсе не было. Сделал так же, как и с Эллиотом — вычеркнул из жизни.
А это был его внук, тот, кого он мог бы водить на аттракционы, играть с ним в машинки, ходить в парки и построить на заднем дворе песочницу для него.
— Миссис Рих, я принесла вам еды, — сказала Марта, прикрывая за собой дверь.
У этой женщины были дети и внуки. Она счастливая мать и бабушка. Ей удалось подержать своих младенцев на руках после родов. Она могла их сама покормить. Могла просыпаться по ночам от громких криков, чтобы поменять малышу подгузник.
— Вам стоит поесть. Я принесла супчик, — Аврора перевела на неё свой усталый и безжизненный взгляд.
Марта присела на кровать, и матрас немного под ней прогнулся. Она не самая худая женщина, но и толстой её назвать сложно.
Тележка с едой стояла прямо напротив помощницы по дому, которая уже взяла куриный суп в руки. Наверное, ей было горячо, но Аврора не могла об этом думать. В голове совершенно не было мыслей. Вообще.
Женщина поднесла ложку ко рту Авроры, улыбаясь. Кажется, ей приносило удовольствие, что девушка ела. Знала бы она, куда потом отправляется эта еда.
К сожалению, это не прихоть Авроры, а реакция организма. Всё, что оказывается в желудке, чаще всего потом выходило из неё, оставляя неприятные ощущения.
Почему Аврора ещё жива? Вопрос, на который ответа нет.
Марта приглашала врача, которая была давней подругой женщины, втайне от Люка, и она посоветовала заваривать чай из шалфея и мяты, использовать прохладные компрессы на грудь и носить плотный бюстгальтер без косточек, чтобы молоко пропало. Но состояние Авроры не давало сделать ничего из этого.
Сложно объяснить эту боль. Когда она узнала о беременности, казалось, что весь мир окрасился разноцветными красками, что всё стало радостнее, птицы пели под окнами целыми днями, а солнечные лучи будили молодую маму рано утром. Но резко всё стало чёрным, даже не серым. Невыносимая боль в груди, которая ныла и царапала каждый день.
Аврора не могла смотреть на детей. Каждый раз, когда Лила и Софи приходили с ними, у неё это вызывало разные эмоции: страх, что и с ними может что-то случиться, злость за то, что они живы и здоровы, а её сын нет, апатия, грусть. Порой это всё смешивалось в один непонятный комок, что сильно пугало девушку.
А они все, как назло, стали чаще появляться дома, а Люк не разрешал даже остаться в комнате, заставляя ее выйти.
Живот скрутило, а к горлу подступила съеденная еда. В этот раз всё случилось намного быстрее, и Аврора не успела добежать до туалета.
Марта сперва испугалась, но быстро сориентировалась и начала суетиться вокруг, убираясь. Аврора будет ей благодарна и отблагодарит, но не сейчас.
— Не беспокойся, милая, — шептала женщина, меняя постельное белье.
Аврора сидела на подушке совершенно голая, и её это ни капли не смущало. Но Марту, кажется, да, поэтому она достала одну из пижам девушки.
Помощница по дому помогла ей одеться, а Аврора и не сопротивлялась. Она даже встала, чтобы ей было удобнее всё сделать.
В это время что-то в голове щёлкнуло, и она схватила подушку из рук Марты. Женщина испуганно встала с открытым ртом, пока Аврора начала укачивать предмет в руках.
Ничего, кроме слёз, у Марты это не вызвало, но она отошла в ванную под предлогом застирать постельное бельё. Для неё эта девочка стала дочерью. Возможно, Аврора этого и не понимала почти за год, что она здесь прожила, но это казалось естественным.
Женщина знала, что девушка лишилась матери слишком рано и знала, почему Аврора сейчас здесь. Марта знала абсолютно всё, потому что работала на Люка не одно десятилетие. Что уж таить, она и Аврору видела, когда та была ещё малюткой.
Всё это казалось ей несправедливым. Такая замечательная девочка, умная, талантливая, красивая, добрая и искренняя. У женщины сердце разрывалось каждый раз, когда она её видела.
Но эта ситуация с ребенком была хуже некуда. Она сама ещё ребенок, подвергалась постоянному насилию, так теперь и это. Но это не было сюрпризом. Марта догадывалась, что с ребёнком не может быть всё в порядке. Всё же Аврора столько пережила за эти девять месяцев. Чего только стоит, что Люк отравил её ходить босой и беременной по улице в тридцатиградусный мороз ночью из-за потерянной сережки. Да, она была дорогой, но он сделал это из вредности. У этого мужчины слишком много денег, чтобы беспокоиться о таком. А потом он хвастался коллегам в кабинете. Она сама это слышала.
Бедняжка просто попала не в те руки. Она ведь как цветок: с нужным уходом расцветает, а с неправильным быстро увядает. Как и любая девушка.
Хотя по Авроре и не скажешь. Она выглядела всё равно как модель. Наверное, поэтому Люк и держал её около себя. Обычно все его жены быстро старели и становились не такими, какими он их брал в жены, а Аврора даже ни на каплю не стала хуже. То ли возраст так играет свою роль, то ли она навсегда и останется такой же красавицей.
Выйдя из ванной, Марта застала Аврору за избиением подушки. Девушка достала свои ножницы, которые использовала для кройки, и разрезала ткань посередине. Она вытаскивала весь пух с невероятной агрессией.
Перья летели в разные стороны, делая всё белым. Марта даже чихнула, когда одно из пёрышек пролетело и пощекотало ей нос.
А девушка встала и начала прыгать на разорванной подушке. Всё это сопровождалось слезами. Впервые за последние две недели.
— Миссис Рих... — начала Марта, но быстро стихла, когда дикие глаза посмотрели на неё.
— Я не хочу иметь ничего общего с его именем и фамилией, Марта, — со всей злостью, что накопилась в ней, прошипела Аврора. — Это всё из-за него. Все мои страдания. Я потеряла всех из-за него! Чёртов мудак! Идиот! Козёл!
А потом она рухнула на колени, продолжая плакать. Тогда Марта всё же набралась храбрости, чтобы подойти к ней. Её сердце разрывалось на части.
— Марта, умоляю, убей меня, — прошептала Аврора, подхватывая ножницы с пола. — Я не хочу это терпеть.
Женщина испуганно посмотрела на девушку перед ней. Пряди волос прилипли к мокрым от слёз щекам, лицо опухло и покраснело, на открытых частях тела виднелись синяки.
— Аврора, — помощница по дому попятилась назад, врезаясь ногами в кровать, — ты не понимаешь, что говоришь.
Жуткий и отчаянный смех вызвал уйму мурашек.
— Я не понимаю? Я как раз всё понимаю. Понимаю, что мне нет дела до этой жизни, — голос сорвался на крик, но девушка быстро успокоилась, прикрывая глаза. — Я хочу умереть красиво. Как модельер, как дизайнер, как швея, как раскройщица — от ножниц. Для меня это всё — жизнь, но меня воротит от былой страсти. Даже это перестало приносить удовольствие. Так есть ли смысл? В чём смысл жить, если я не могу получать ни капли наслаждения от всего этого?
Женщина покачала головой, прижимая руку к сердцу, словно оно может выпрыгнуть из груди. Марта обошла кровать, ступая назад, к двери. Это уже на грани с сумасшествием, а не просто депрессия.
— Аврора, дай, пожалуйста, ножницы, — перед выходом сказала она, пытаясь найти в себе силы, чтобы подойти к девушке, которая сидела у кровати.
Девушка положила их без каких- либо пререканий на середину кровати. Всплеск эмоций закончился, и осталась снова пустота, поедающая её изнутри.
Марта оставила новый поднос около двери. На этот раз Аврора смогла поесть, и её даже не вырвало. Она заснула на своей кровати от снотворного, которое Марта подсыпала в еду.
Женщина вернулась в комнату, чтобы прибраться, и заплакала. Она понимала, что Аврора — сломленный человек.
Этот мир слишком жесток для такого ангела, как она.