Глава 21
Спустя ещё полчаса возни в снегу, Илья таки бросил Алису в тот сугроб, который остался от расчистки парковочного места. Алиса вынырнула из снега, мокрая и злая, сжала в руке снежок и с размаху кинула в сторону Ильи.
Однако попал он отнюдь не в Илью. Попал он в их шедеврального снеговика, повторяющего форму Кроша из «Смешариков». Точнее, в ухо. И оно сломалось.
— Не-е-е-ет!! — воскликнула Алиса, смотря, как её творение теряет часть тела. — Мог бы и закрыть его собой! Негодяй бесчувственный!
— Это я бесчувственный?
— Ты!
Они вооружились новыми снежками и стали яростно бросаться ими. В конце концов Алиса попала Илье за шиворот, и он сдался.
А через минуту они уже одной командой бросились на Еву и Ярослава, ставящих на их «скучный» снеговик голову.
Снег, крики, визги, холод, ветер — всё закружилось, завертелось, разогналось и замерло только тогда, когда все, включая конкурсный экспонат Евы и Яра, лежали на заснеженной земле и тяжело дышали. Слева от Евы была Алиса, справа — Яр. Они тихо засмеялись. Затем Ева подняла глаза, на чистое, весеннее небо, и позвала остальных тоже посмотреть.
Все переместились на спины. Из дома послышалось шарканье когтей по входной двери: это Кисель просился наружу, но никто не спешил ему не открывать. Каждый был заворожён величием небосвода.
— Прав был Андрюша Болконский, — тихо произнесла Алиса. — «Всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба»[1].
Извалявшись в снегу, все сочли нужным спрятаться в помещении за просмотром «чего-нибудь». Этим «что-нибудь» оказался...
— Стендап Ивана Абрамова? — прочитала Ева, развернув лист. — Это же не фильм.
— Но это же считается комедией, — Яр пожал плечами. — Не делай такое лицо, вам понравится.
Всем правда понравилось. Алиса очень старалась не смеяться громче всех, но получалось у неё так себе. Спустя час ухахатываний под большим пледом, накинутым на всех (Илья и Ярослав, сидящие по разным углам дивана, время от времени ругали друг друга за украденный край) Эвелине показалось, что Илья немного расслабился. Он уже не казался таким мрачным при взгляде на Алису и уже не пытался не попадаться ей на глаза. Она тоже выглядела значительно лучше, чем во время завтрака, и даже стала напевать что-то себе под нос, когда поставила кипятиться чайник.
Ева достала из морозилки тесто, которое через несколько часов пригодится для пиццы, положила упаковки на столешницу, а затем снова потянулась к холодильнику за пельменями.
Парни пересели за стол, чтобы быть ближе к девчонкам. Ярослав выудил откуда-то из-за угла гитару, спрятанную в чехол.
— Лис, можно? — спросил он.
— М? Да-да, конечно, — откликнулась она, с усердием всматриваясь в бурлящую воду сквозь прозрачный чайник.
Ярослав расстегнул молнию и вытащил классическую гитару из светлого дерева с оранжевой лакированной обечайкой.
— Ого! — удивился он. — У меня на первом курсе была точно такая же! Один в один!
— А куда она делась? — спросила Ева.
— Стащили...
— У меня, кстати, на первом курсе был забавный случай с гитарой, — начала Алиса, повернувшись к остальным. — Ко мне подошёл Гриша, протянул гитару и спросил не моя ли это. А моя была у меня в руке.
— Да ну? — Ярослав удивлённо поднял бровь. — И куда он её потом дел?
— Без понятия, — Алиса пожала плечами, а потом до неё дошло: — О, чёрт. Неужели...
— Похоже на то... — Яр с сожалением оглядывал Алисин инструмент. — Надо будет узнать у него...
Он поставил ступню на стул, закинул гитару на колено, приложил пальцы к струнам и застыл с выражением тяжелейших раздумий.
Тем временем Алиса наполнила кастрюлю кипящей водой и прибавила огня. Ева стояла, прижавшись спиной к гарнитуру и смотрела прямо на Яра, любуясь его сосредоточенным лицом, неряшливыми волосами и красивыми руками с длинными пальцами, нерешительно перебирающими струны. Он смотрел вниз, на гриф, размышляя, скорее всего, над тем, что бы сыграть.
— Давай «Нервы», — сказала Алиса, когда молчание затянулось.
— А давай, — согласился вдруг Яр, залезая рукой в карман.
Он достал телефон, что-то в нём напечатал («Аккорды загуглил», — подумала Ева), положил его на стол и стал бегать глазами по тексту.
— Так, всё просто, друзья, — констатировал он. — «Дэ-эм», «Е», «А-эм», «Цэ». Шестёрочка с глушением.
Он зажал первый аккорд — судя по всему, «Дэ-эм», — встрепенулся и неуверенно заиграл. Сначала молча. Звуки получались с отрывками, он останавливался, снова бегая глазами по тексту с аккордами, снова бренчал по струнам, будто заново учась играть на гитаре, и вдруг начал мычать знакомую мелодию.
Ещё около минуты он пытался понять, что и как происходит с исполнением, и когда девушки закинули пельмени в кастрюлю с кипящей водой, он запел:
— Мой прокуренный голос, твои нежные губы, нам так нравится мёрзнуть, нам не нравятся клубы. Ну, конечно, уверен, забери моё сердце, его хватит надолго, чтобы согреться.[2]
Еву покрыло мурашками. Она никогда не слышала, как Ярослав поёт в соло, и даже не подозревала, что он делает это так... чувственно, красиво, откровенно... Он словно распахнул душу, пропевая слова, с каждой озвученной строчкой распеваясь всё сильнее, всё увереннее, всё завораживающе...
Возможно, Эвелина влюбилась в него заново, когда на словах «Я такую, такую никогда не забуду» он смотрел ей прямо в глаза, улыбаясь кончиками губ.
— Давно ты не пел при мне, — сказал Илья, с отчего-то грустной улыбкой смотря на него снизу вверх.
— Это у меня гитары давно в руках не было, — ответил Яр и изобразил глубокий поклон Алисе.
Затем снова заиграл, песню за песней. Каждая всё лучше получалась у него с первого раза, Эвелина, сбросив на Алису варку, а за ней и поджаривание пельменей, уселась на стул рядом с Ильёй и восхищённо наблюдала за тем, как Горный меняет аккорды, переставляя пальцы, как взгляд его мечется между телефоном, струнами и Евой, как он смущается от её глаз, упорно прожигающих в нём дыры.
Прервались на обед.
Слушая Яра, она забыла обо всём, что происходило на той неделе и сегодня утром. Она чувствовала одновременно и небывалые, и сравнимые с утром лёгкость, счастье и теплоту. А от того, что он то и дело поглаживал её ноги и спину за обедом, она начинала невероятно заводиться и едва сдерживалась, чтобы не укусить его за шею.
— Я обещала обыграть вас в «Манчкины», — напомнила Алиса парням, обращаясь явно к Илье, когда Ева поставила пустые тарелки в раковину. Возиться с посудомойкой было лень.
— Ну, что ж, попробуй, — улыбнулся Илья, и все в доме почувствовали, что напряжение между ними никуда не делось.
Еве послышалось, как где-то на улице затрещали электричеством провода.
Выложили игру на освободившийся стол. По настоянию Алисы теперь играли по командам: мальчики против девочек, в отличие от вчерашней битвы, где каждый был сам за себя. Алиса с Евой отдавали друг другу «шмотки» за «просто так», что делали и Яр с Ильёй. Постепенно передача перекатилась во всеобщую поддержку друг друга, и все помогали, подкидывая карты против проклятий или ненужные сокровища до тех пор, пока уровень игроков не поднялся до восьмого. Там опять началась жестокая мясорубка, с подлянками в виде второго монстра двенадцатого уровня или очередной «потеряй уровень» карты.
Первую игру девчонки вышли победительницами, чему Лиса была явно рада больше Евы, и начали новую партию, затянувшуюся аж до шести вечера.
— Время пиццы! — объявила Алиса и начала собирать карты. Ярослав, как победивший во второй раз за два дня, активно помогал ей.
— Так быстро день прошёл, — с лёгкой грустью сказал он, смотря на Еву.
— Завтра уже учёба, — сказала Алиса, кладя на стол упаковку разморозившегося теста — Хотя мы её всё равно пропустим.
— Что моим родителям знать не следует, — хмыкнула Эвелина, открывая холодильник в поисках продуктов для пиццы.
На стол она вскоре с помощью Ярослава поставила кетчуп с майонезом, две упаковки сыра, колбасу, помидоры черри, консервированные шампиньоны и банку огурцов. Упаковку от помидоров она безжалостно вскрыла и всучила заскучавшему Морозову, чтобы тот их помыл.
Затем Ева сбросила на Яра раскатку теста, вручив ему скалку и оба противня от духовки. Алисе, принёсшей несколько пустых тарелок, подала доску с ножом. Себе взяла тот же набор. И они вдвоём принялись нарезать продукты.
— Илюша, можешь подменить меня? — попросила Алиса, откладывая нож.
— Без проблем, — послышался голос, просквозивший морозцем.
Он как раз принёс блюдце, полное помидоров на заваленный всем подряд стол. Алиса радостно подвинулась к Ярославу:
— Ярунчик, ты можешь этот край оставить квадратным?
— Зачем? — он удивлённо вскинул брови, явно намеренно пропуская мимо ушей очередную кличку, отчего показался Еве очень забавным.
— Потом расскажу, — отмахнулась Алиса.
— Ну ладно, — он пожал плечами.
Ева, залюбовавшись, чуть не отрезала себе палец: Илья очень вовремя остановил её руку.
— Смотри под руки, пожалуйста, — проворчал он.
Эвелина была приятно удивлена. «Всё же они оба очень милые», — решила девушка и уставилась на доску, ничего не ответив Илье и широко и глупо улыбаясь.
— И ещё, смотри, — Алиса тем временем взяла нетронутый кусок теста и стала руками растягивать его. Ева снова чуть не отрубила себе палец. — Скалка вообще не супер полезна тут, я это вот так делаю. Нам нужны вытянутые пиццы! Овалы! Кроме одного прямого края. Ясно?
— Что ты задумала, чёрт тебя дери? — удивился Ярослав, однако послушно отложил скалку и стал растягивать тесто.
Они провозились не дольше, чем Илья с Евой резали начинку. Точнее, так думала Эвелина, пока друзья аккуратно, но с громкой руганью, перекладывали растянутое тесто на противни.
— Ярослав... — прошептала Алиса, поднимая на него жалобное лицо, едва маты на весь дом утихли. — Мы с тобой наитупейшие создания на этой планете.
— В чём дело?
— Надо под тесто было положить бумагу для выпечки.
Илья ударился лбом о стол и затрясся от беззвучного смеха. Ева бросила последние огурцы и вызвалась им помогать. Морозов тоже выпрямился, демонстрируя серьёзное и задумчивое лицо, как будто совсем не он только что смеялся.
Ева считала направление его взгляда и снова почувствовала тяжесть воздуха.
Все вместе они переложили тесто в специальную подложку от пригорания. Вернее, Ярослав просто поочерёдно шмякнул оба куска на два порезанных Евой и выложенных Алисой квадрата жёлтой бумаги. Затем Алиса размазала по пиццам кетчуп, Ярослав — майонез, Ева дорезала начинку, а Илья дотёр сыр, уточнив, не многовато ли им.
— Много сыра не бывает, — философски отметила Эвелина и принялась раскидывать порезанные шампиньоны по тесту.
Алиса раскинула четвертинки помидорок, Ярослав уложил колбасу.
— Не себе в рот, Яр! — с укором воскликнула Ева.
— Да я ж только попробовать... — возмущённо ответил он.
— Я те дам «только попробовать»!
— Понял-понял, не кипятись, любовь моя, положи скалку на место... Спасибо...
Илья с Алисой подавились от смеха, усиленно стараясь не смотреть друг на друга.
Спустя несколько минут и целую драку за остатки нарезанного сыра, одна пицца была отправлена в разогретую духовку. Вторая ждала своей участи.
— А мы не можем её снизу пристроить? — спросила Алиса, рассматривая подсвечиваемый лампой противень.
— Не знаю, я не пробовала.
— А давайте поставим? — предложила Лиса и стала открывать духовой шкаф.
— Ну давайте, — согласилась Ева.
Когда с установкой было покончено, Звёздная засекла пятнадцать минут и села на стул.
Илья оглянул компанию и произнёс:
— Я выйду покурить.
Все кивнули ему вслед. Ева слышала, как в коридоре Илья зашуршал курткой, как, кажется, грохнувшись, обулся и вышел.
Еве казалось, что ей надо пойти за ним. Поговорить.
— Алис, Ярослав решил сбросить разрешение ваших отношений на тебя, — сказала Эвелина, оглядев друзей, вдруг приунывших.
— Что Ярослав?.. — Алиса тут же повернула голову к Горному.
— Я сказал ему не париться и ждать, пока ты всё сама объяснишь, — сказал он.
— Подойти к нему первой? — Эвелина увидела, как подруга побледнела.
Решение было принято молниеносно. Она встала и побежала в коридор, хватая с вешалки первую попавшуюся куртку, влезая носками в кроссовки, не потрудившись вставить ногу с пяткой, и выбежала на улицу вслед за Ильёй.
За ней громко хлопнула дверь, но парень не обернулся. Он сидел на полу террасы, опустив ноги на ступени, и кутался в куртку. От него медленно поднимался дым.
— Не против компании? — спросила Ева, застёгивая молнию и садясь рядом.
Илья, затянувшись, улыбнулся. Закинул вверх подбородок и выпустил новое облако дыма в небо над головой.
Они помолчали. Ева смотрела на друга Яра, застывшего глазами на сумеречном небе, и думала, что же он испытывает сейчас, когда с ночного «приключения» прошёл почти целый день, когда он уже несколько часов спокойно общался и шутил с Алисой.
Илья вдруг перехватил её взгляд и тихо спросил:
— Будешь?
— Нет, спасибо, — Ева виновато улыбнулась, натягивая капюшон. — Я бросила несколько лет назад.
Он покивал головой:
— Понятно. А почему?
— Приоритеты сменились, — уклончиво ответила Эвелина, переведя взгляд на двор, выглядевший неаккуратно после дневной снежной возни. Крош с одним ухом стойко держался на вечернем морозе, в отличие от разломанной кучи с правой половины двора.
— Ясно. Я вообще тоже не курю обычно... — Илья тяжело вздохнул. — Ты поговорить хотела?
Он вновь затянулся.
— Да, — подтвердила Ева. — Спросить. И поговорить.
— И всё про Алису, — с горечью в голосе подметил Илья, пуская вонючий дым в сторону Звёздной.
— Увы, — Ева пожала плечами, улыбнулась. Задумалась на несколько мгновений, с чего бы ей начать. И сказала: — Ярослав пересказал мне его совет.
Ева хмыкнула и посмотрела Илье в глаза. В вечерней предтемноте не было понятно, что крылось за пеленой карией радужки, потому она продолжила.
— Знаешь, Алиса... — Девушка замялась. — Понимаешь, она не я. Я знала, что не хочу больше иметь с Ярославом ничего общего после нашего, хм... столкновения.
Илья усмехнулся:
— И где ты сейчас?
— Это неважно. Забавно, но неважно. Я хочу сказать, что Лиса...
— Не знает, чего хочет?
Илья затянулся. Выдыхая, он протянул руку с сигаретой вперёд, туша её о снег. Окурок убрал обратно в пачку.
— Не совсем... — произнесла Ева. — Она, скорее, больше стесняется, чем не знает, чего хочет.
— Стесняется? Алиса? Ты же шутишь, да?
— Я уверена, что так как вчера с тобой, она ни с кем себя не вела, — резко выдала Ева своё предположение.
Она не знала наверняка, но решила, что так хотя бы увидит его искреннюю реакцию. И она последовала незамедлительно: Илья замер, саркастическая улыбка испарилась с его лица, в глазах блеснуло что-то похожее на изумление, он тут же отвернулся от Евы, сложив локти на коленях и уставившись в даль.
— И когда утром получила «холодный приём», то растерялась. Она не понимает, как ты относишься ко всему этому и не знает, как подступиться.
Он долго молчал, прежде чем ответить, а Эвелина долго вглядывалась в его профиль, пытаясь угадать чужие мысли. Получилось слабо.
— То есть ты считаешь, что я должен подойти к ней первым.
— Да.
Он снова хмыкнул, поёжился.
— И что я должен ей сказать? Что думаю о вчерашнем?
— Скажи ей то, что хотел бы на самом деле ей сказать.
Илья снова надолго замолчал. В тишине он достал новую сигарету, покрутил её в руках, а затем убрал обратно. Тяжело вздохнул.
— Она не жалеет о том, что было?
— Я не знаю. Мне кажется, что нет. А ты?
— И я не знаю. Я думал весь день, почему произошедшее меня так разозлило. Пришёл к ответу, что это рушит то, что могло быть между нами. И окончательно запутался. Чего же между нами я хотел? Дружбы? Просто лёгкого ничего не значащего флирта? А, может, я бы хотел чего-то значащего?
Он повернулся к Еве, и она неловко улыбнулась. Неожиданно слышать такие искренние и личные мысли от практически незнакомого человека. Возможно, она даже позавидовала ему, ведь сама бы ни за что такое не сказала кому-то вроде Ильи.
— Знаешь, может, меня всё это злит потому, что я слишком серьёзно к этому отношусь? Ну было и было, с кем не бывает, верно? Алиса же занимается сексом с теми, кто ей безразличен, чем я хуже? Ярослав вообще два года спал с Настей просто по приколу и ничего. Один я завёлся. Кретин...
Ева ошеломлённо поморгала, неловко хмыкнула в ответ на услышанное. Илья тем временем встал и отряхнул джинсы.
— Давай, пошли обратно в дом, тут холодно.
Едва они открыли дверь, как Ева услышала Алисино:
— О, идут.
— Вы там вместе? — послышался вопрос Ярослава. Ева скинула с себя куртку, Илья галантно повесил её сам, попутно отвечая Яру.
— Да, а что?
Голова Ярослава высунулась в коридор.
— Да ничего, — Горный презрительно сощурился, разглядывая Эвелину и Илью, одновременно разувшихся. Взгляд его накрепко вцепился в друга.
— Не волнуйся, я не пытался её у тебя увести, — ответил Морозов.
Ярослав в ответ как-то чересчур нервно хмыкнул и спрятал голову в коридоре.
— Лис, ты слышала?
Ева зашла в комнату вслед за Ильёй и столкнулась с насмешливо-презрительным взглядом подруги. Она сидела на диване, скрестив руки на груди и вскинув подбородок.
— Да, они всё это время молча подслушивали за нами, — произнесла она.
Эвелина глянула на Илью, он, как оказалось, сделал то же самое с точно таким же недоумением в глазах. На свету было очень хорошо понятно, что он чувствует.
Ярослав с Алисой рассмеялись. Ева стала ещё меньше что-либо понимать и жалобно уставилась на друзей в поисках поддержки и объяснений. Лиса сжалилась, опустив руки на колени и расслабив мышцы лица:
— Мы с Ярославом минуту назад пошутили, что Илья вернётся в гораздо лучшем настроении и уведёт тебя трахаться с ним.
Ева прыснула, хотя усмешка её была очень неловкая.
Она снова глянула на Илью. Тот улыбался и качал головой.
— Вы не актёры, вы клоуны несчастные и безработные, — сказал он. И тут же, гораздо серьёзнее и мягче, добавил: — Пойдём, Лис, поговорим.
***
Илья увидел, как Алиса напряглась от его предложения и постарался ободряюще улыбнуться.
Да, он просто кретин, который накрутил себя до тупого истеричного состояния из-за секса, которого даже не было. Когда он произнёс те слова Еве, то сразу же понял, что это именно тот ответ, который он искал. Всё стало кристально ясно. Даже то, что он хотел бы попробовать остаться с Лисой друзьями. Просто друзьями. Забыть об этом, как о неудачной шутке, и жить дальше.
Поэтому, когда он шёл впереди неё до спальни, в которой ночевал, он знал, что должен ей сказать.
Илья открыл дверь перед Алисой, пропуская её вперёд, предложил ей сесть. Она опустилась на край кровати, а он рядом.
Он на миг задумался, уверен ли в том, что хочет ей сказать, глубоко вдохнул, кивнул сам себе и начал.
— Извини меня за сегодняшнее. Я, кажется, перегнул палку.
Она тут же пролепетала:
— Нет, это ты меня прости! Я...
Илья поднял ладонь, призывая её к молчанию.
— Подожди, Лис, — мягко сказал он. — Дослушай. — Илья дождался, пока Алиса, уже начавшая нервно кусать губы, кивнёт, чтобы продолжить. — Я придал слишком большое значение тому, что произошло между нами ночью. Для меня было неестественно то, что случилось, так как мы не... встречаемся? Ну и... знаешь, я... Твою налево, я до вчерашнего не знал, чего вообще хочу от нашего общения, а тут это всё... И дело не только в моих принципах, есть ещё кое-что... Но, сейчас это неважно. Наверное...
Он сбился. Ляпнул лишнего. Илья совершенно точно не собирался говорить, что не знал, для чего написал ей тогда. Ведь это глупо. Он сам заварил эту всю кашу с «добрыми утрами» и «сладкими снами», чтобы сейчас сказать, что не знает зачем. Да, не знает!
«Соберись, кретин, — сказал он сам себе. — Ты хочешь предложить забыть это и остаться друзьями».
«А если она думает по этому поводу совсем иное? Ты ведь решил подумать о её чувствах, о обиде, которую нанёс ей, так, может, спросишь сначала, чего она хочет? Чего добивалась?» — ответил его же голос.
Илья тяжело вздохнул.
Он вдруг запаниковал.
«Твою налево, ты же только что был само спокойствие!»
Алиса открыла рот, чтобы что-то сказать, но Илья снова поднял ладонь.
Он закрыл руками лицо, потёр глаза и признался:
— Всё, я запутался. Кажется, я нанёс какой-то херни и то, что хочу сказать, будет ещё большей хернёй.
Алиса тихо рассмеялась.
— Может, тогда я скажу?..
Илья поглядел на неё сквозь пальцы и не смог не заметить кровь на нижней губе, как и многочисленные веснушки на носу, словно звёзды, как и то, как красиво её лицо с серьёзным выражением, появляющимся на нём крайне редко...
Он кивнул, отрывая ладони от головы.
— Я вчера тоже перегнула палку. Кажется, я была слишком возбуждена и разум совсем отключился от мысли, что я могу заполучить секс с новым мужчиной. Я не жалею о том, что произошло, но мне жаль, что я не остановилась. Это... м-м-м, двояко ощущается, правда? Наверное, я тоже не знала, чего хочу от нашего общения...
Илья постарался не обратить внимание на то, что она «не знала», и слушать дальше, но сердце вдруг заходило, как сумасшедшее, кровь загудела в ушах, и следующие слова он вообще с трудом расслышал.
— Поэтому, наверное, — она вдруг замялась, что вернуло Илью в реальность, но совсем не так, как он хотел, ведь ко всем кровяным помехам в придачу, у него ещё и голова закружилась. А он ведь даже не посмел подумать, что она хочет быть ближе не только телом, но и душой, и всем-всем, и... соберись!
— Наверное, я хочу предложить забыть всё это и... быть друзьями. Ну или начать с просто дружбы... Вот...
Илья разрубил в себе желание примкнуть к её губам своими, едва она замолчала. Она сказала всё, что он не решился спросить и предложила то, что собирался он сам.
Алиса всё поняла.
Он судорожно выдохнул, глубоко вдохнул, умоляя сердце успокоиться и стучать помедленней. Кивнул Лисе. Протянул к ней руку, касаясь пальцами тыльной стороны её ладони, немного сжимая.
Снова кивнул. Ещё несколько раз вздохнул, смотря на соприкосновение рук и боясь поднять глаза. Находится с ней рядом... Просто неадекватно.
Его тянет на откровенную тупость.
Он усмехнулся мыслям. Смело поднял глаза.
— Да, именно это я и хотел сказать, спасибо, — Илья снова усмехнулся тому, о чём подумал. — Будем просто друзьями.
Они помолчали, рассматривая лица друг друга, вместе неловко улыбнулись. Морозов убрал свою ладонь подальше от Алисы. Пора было идти обратно.
— А в чём вторая причина того, что ты... не дал мне? — тихо спросила Лиса. — Или это секрет?
— Знаешь... Скоро поймёшь.
Когда они вернулись в кухню-гостиную, то увидели, как Ева и Ярослав выкладывают пиццу на несколько длинных абсолютно плоских тарелок.
Алиса тут же подскочила и стала громко причитать:
— Так, разойдитесь! — скомандовала она и принялась расставлять и крутить тарелки с половинами пицц.
Когда она остановилась, то две пиццы, изначально созданные в достаточно странной форме, составили общую композицию, при взгляде на которую, Илья смог выдавить только:
— Какая-то хуёвая у нас пицца получилась.
— Не то слово, — подхватил Ярослав, рассматривая явно прослеживаемый рисунок члена.
— Алиса, ты импровизируешь, или всё-таки планируешь заранее? — спросила Ева, хмыкнув.
Лиса многозначительно промолчала.
Пицца была разрезана для более удобного поедания, и едва первые куски были распробованы, новоиспечённая «просто подруга» Ильи произнесла:
— Ну что, будем играть в «Я никогда не»?
Все покивали. Илья, преисполненный уверенности и парочкой козырей, сказал:
— Знаете, а я намерен победить.
------------------------------------------
1. Л. Н. Толстой, «Война и мир»
2. Нервы — Батареи