Первая Леди

Несколькими месяцами ранее...

— Лалиса! Вставай! — раздался громкий голос Чеен, разрывая утреннюю тишину. — Ты вообще время видела? Нам через пятнадцать минут выходить!

Она стояла посреди крошечной комнаты, держа в одной руке расчёску, а в другой — резинку для волос, явно пытаясь одновременно собрать волосы в хвост и не заорать ещё громче. Глаза её метали молнии, а лицо было напряжено от злости и усталости.

Лалиса, завернувшись в тонкое одеяло, только недовольно застонала, повернувшись на другой бок.

— Дай мне ещё пять минут... — пробормотала она, едва открывая глаза.

— Пять минут?! — Чеен в отчаянии взмахнула руками. — Лалиса, если ты сейчас же не встанешь, клянусь, я вылью на тебя стакан воды!

Лиса закатила глаза, но всё же села на кровати, сонно потирая лицо. Её длинные волосы растрепались, глаза всё ещё слипались, а настроение было хуже некуда.

— Господи, почему мне это надо... — пробормотала она.

— Потому что надо! — рявкнула Чеен, схватив сестру за запястье и буквально стаскивая её с кровати. — Лали, ты понимаешь, что если мы потеряем эту работу, то даже на еду не останется?

Лалиса только тихо застонала и медленно поплелась к шкафу, лениво натягивая старые джинсы и футболку.

— Восемнадцать лет, а ты ведёшь себя, как ребёнок! Я в твоём возрасте уже пахала на трёх работах!

— Ну так ты же любишь работать, — огрызнулась Лалиса, недовольно посмотрев на сестру. — А я ненавижу это!

— А что ты любишь? Лежать и ничего не делать? Лалиса, это жизнь, а не сказка! Нам никто не поможет!

— Папа бы помог нам

— Папа?! — Чеен сжала зубы, её лицо исказилось от ярости. — Не смей мне о нём говорить!

Лалиса сжала губы, отведя взгляд. Она знала, что Чеен ненавидит отца, но в глубине души всё ещё надеялась, что он появится, раскается, обнимет её и скажет, что всё исправит.

— Он бросил нас, Лали. — голос Чеен дрожал от гнева. — Бросил маму, когда ей было хуже всего! Она умерла, потому что у нас не было денег на лечение! И знаешь что? Он даже не пришёл на её похороны

Лалиса сжала пальцы в кулак, но промолчала.

— Может у него были проблемы... — тихо выдавила она.

— Перестань оправдывать его! Он предатель, трус и ничтожество! — Чеен развернулась, схватила сумку и направилась к двери. — А теперь пошли, пока нас не выгнали к чёртовой матери.

Лалиса глубоко вдохнула и нехотя последовала за сестрой.

***

Рыжеволосая шла между столами с подносом, гружённым бокалами пива и тарелками с закусками. В баре было душно, пахло перегретым маслом, дешёвым алкоголем и табачным дымом. Её волосы, стянутые в высокий хвост, слегка растрепались. На её тонкой шее выступили капли пота, а руки слегка дрожали от усталости. Мужчины за столами громко смеялись, переговаривались, чокаясь кружками, а кто-то даже пытался напевать старую песню, но из-за выпивки звучало это отвратительно.

Она подошла к дальнему столу, за которым сидели шестеро крепких мужчин, в возрасте далеко за сорок. Их лица уже покраснели от выпивки, а глаза блестели не слишком добрым весельем. Поставив поднос на стол, Лалиса начала раздавать заказы, но стоило ей нагнуться, чтобы поставить перед одним из них тарелку, как раздался первый мерзкий комментарий.

— Ого, какая фигурка, детка

— Да, в наших штанах работы полно! — засмеялся другой, хлопнув соседа по плечу.

Остальные поддержали его громким хохотом, переглядываясь между собой и отвратительно ухмыляясь. Лиса почувствовала, как внутри вскипает злость, но она знала, что связываться с такими не лучшая идея. Однако молчать она тоже не собиралась.

— Следи за языком, мерзкий извращенец, — холодно сказала она, глядя на мужчин сверху вниз.

— Ой, какая дерзкая, — ухмыльнулся один из них, лениво наклоняясь вперёд. — Мне такие нравятся. Может, ты всё-таки передумаешь?

Лиса сжала зубы, резко развернулась, намереваясь уйти, но не успела сделать и шага, как кто-то из них, пользуясь моментом, нагло шлёпнул её по попе. Её тело застыло, а пальцы крепко сжались в кулаки.

Секунда. Две...

Внутри всё вспыхнуло яростью, перекрывая разум. Она резко обернулась, её глаза сверкнули, а дыхание участилось. Ни секунды не колеблясь, она схватила тарелку с супом с соседнего стола, не обращая внимания на протестующее восклицание посетителя, и с размаху вылила её на голову наглеца.

Громкий визг и ругань заполнили помещение. Горячий бульон потёк по его волосам, капая на лицо и одежду. Он резко вскочил, смахивая суп с лица, а его друзья замерли, не зная, как реагировать. Кто-то в баре засмеялся, кто-то присвистнул.

— Ах ты, сука! — прорычал мужчина, сжимая кулаки.

— Будешь знать,  как тянуть свои грабли, куда не следует! — ответила Лалиса, отступая назад.

За барной стойкой Чеен медленно выдохнула, она знала, что её младшая сестра вспыльчивая, но это... это уже ни в какие ворота не лезло. И, конечно, через несколько секунд в помещение ворвался шеф бара — невысокий, коренастый мужчина с лысиной и пивным животом. Его лицо было багровым от злости, глаза метали молнии, а венка на лбу вздулась, предвещая бурю.

— ЛАЛИСА! — взревел он, подходя к ней быстрыми шагами. — Что, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ТОЛЬКО ЧТО СДЕЛАЛА?!

Лиса скрестила руки на груди, не собираясь извиняться.

— Он приставал ко мне.

— И ЧТО? — рявкнул шеф, глядя на неё так, словно она только что подожгла бар. — Они ПЛАТЯТ, понимаешь?! Это обычные клиенты, а ты что устроила?!

Лалиса сузила глаза, её руки сжались в кулаки.

— То есть, по-твоему, я должна просто стоять и улыбаться, пока меня лапают и говорят мерзости?

— Да мне плевать, что они там говорят! — взорвался шеф. — Твоя работа — носить заказы и не устраивать сцены! А теперь ВОН ИЗ МОЕГО БАРА!

Лиса усмехнулась, бросив на него полный презрения взгляд.

— Да пошёл ты, — спокойно сказала она, снимая с себя фартук и бросая его на пол.

И, развернувшись на каблуках, направилась к выходу, чувствуя на себе десятки взглядов. Дверь громко хлопнула за её спиной, когда она вышла на улицу.

Чеен, стиснув зубы, вытерла руки о полотенце и быстрым шагом подошла к шефу.

— Шеф, подождите! — она схватила его за локоть, её голос дрожал от напряжения. — Не увольняйте её, пожалуйста!

— А, значит, ты тоже хочешь вылететь?! — рявкнул он, вырывая руку.

— Нет, нет! — Чеен глубоко вдохнула, стараясь сохранять спокойствие. — Послушайте, я поговорю с ней! Она не должна была так поступать, но... но поймите, ей всего восемнадцать, она не привыкла к такому... Она не справляется с давлением.

— Не справляется? — хмыкнул шеф, скрестив руки на груди. — Да мне плевать! Если она не вернётся и не извинится перед клиентами, можешь считать, что ты работаешь одна!

Чеен сжала губы, отчаянно ища выход.

— Нам нужна эта работа, — её голос дрогнул. — Нам некуда идти! Я клянусь, она не будет больше так себя вести! Пожалуйста... Дайте мне с ней поговорить.

Шеф раздражённо вздохнул, почесав затылок.

— Чёрт с тобой. Один шанс. Уладь это до конца смены, иначе и ты вылетишь.

Чеен кивнула, развернулась и поспешила к выходу, надеясь, что успеет догнать Лису, прежде чем та натворит ещё что-нибудь. Рыжая вышла из бара, хлопнув дверью, ноги утопали в мягком песке, ветер с моря обдувал её разгорячённое лицо, но ей было всё равно. Она чувствовала, как внутри всё кипит, и если бы сейчас кто-то заговорил с ней, она бы сорвалась.

На пляже было людно, рыбаки возились со своими сетями, вытаскивая улов, кто-то сидел на перевёрнутых лодках, лениво переговариваясь. Дети бегали по берегу, смеясь, пинали мокрый песок, строили замки, а их матери наблюдали за ними, тихо переговариваясь. Казалось, весь мир жил своей жизнью, а её жизнь стояла на месте.

Слёзы навернулись на глаза, и она сжала кулаки, пытаясь их сдержать. Но удержать не смогла. Громкий всхлип сорвался с губ, и она зажала рот рукой, чтобы никто не услышал, но это было бесполезно. Её плечи вздрагивали, слёзы текли по щекам, падая на песок.

— Лалиса!

Резкий голос заставил её вздрогнуть. Она не успела даже вытереть лицо, когда увидела Чеен, идущую к ней быстрыми, сердитыми шагами. Сестра была явно в бешенстве, её тёмные глаза горели гневом, а челюсть была сжата так, что на скулах проступили напряжённые жилки.

— Ты совсем с ума сошла?! — воскликнула Чеен, останавливаясь рядом. — Ты хоть понимаешь, что только что сделала?!

Лиса медленно подняла на неё глаза, в которых плескалась боль, злость и отчаяние.

— Я не обязана это терпеть, — глухо сказала она, глядя в море.

— Нам нужны деньги, Лалиса! Деньги! — Чеен с силой схватила её за запястье, заставляя смотреть на себя. — Ты хоть раз думала обо мне? О том, что я тяну нас обеих? Что я работаю, пока ты устраиваешь сцены?

— Ты не понимаешь... — прошептала Лалиса, и её дыхание сбилось.

— Да я всё прекрасно понимаю! — рявкнула Чеен. — Я понимаю, что ты ведёшь себя, как избалованный ребёнок, который хочет, чтобы мир крутился вокруг него!

И тут внутри Лисы что-то взорвалось.

— А знаешь что?! — крикнула она, вырывая руку. — Да, я хочу большего! Я хочу выбраться из этой дыры!

Чеен замерла, но Лалиса уже не могла остановиться.

— Я мечтаю о роскоши, мне нужно купаться в деньгах, я хочу нормальную жизнь! Каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что если я пойду работать, всё изменится! Я убеждаю себя, что жизнь начнёт становиться лучше! Но ничего не меняется, Чеен! Ни тогда, ни сейчас!

Она вскинула руки, будто пытаясь указать на всё вокруг.

— И знаешь что? Никогда и ничего не изменится! Потому что ты привыкла к этой нищете! А я — нет!

Чеен широко раскрыла глаза, но Лалиса не дала ей вставить ни слова.

— Ты смотришь на этот пляж и видишь счастливых детей, которые играют в песке, а я вижу лишь бедность! Этот город воняет бедностью! И я вся пропахла бедностью! Меня от этого тошнит!

Она перевела дыхание, её грудь стремительно вздымалась, а голос дрожал от эмоций.

— Меня тошнит от того, что ты не хочешь ничего изменить! Ты чувствуешь себя хорошо и радуешься тому, что у нас есть, а я хочу большего! Мне нужно большее! Я хочу добиться всего!

Ветер трепал её рыжие волосы, а слёзы снова текли по щекам. Она стояла на фоне бушующего моря, сжав кулаки, злость и отчаяние кипели внутри. Чеен молчала. Она смотрела на сестру и вдруг поняла, что перед ней стоит не капризный ребёнок, а человек, который устал.

— Лали... — наконец сказала она, но её голос сорвался.

— Я не могу так больше, Чеен, — выдохнула Лалиса. — Я просто не могу.

Чеен сжала кулаки, её сердце бешено колотилось в груди. Она смотрела на Лису, на её заплаканное лицо, на ярость в глазах и чувствовала, как внутри всё закипает. Сначала злость, потом разочарование, потом... что-то похожее на боль.

— Ты неблагодарная, Лалиса, — голос Чеен дрожал. — Ты стоишь на земле, но хочешь дотронуться до звёзд. Ты думаешь, что жизнь несправедлива? Думаешь, что мир тебе что-то должен? Нет, Лалиса. Никто никому ничего не должен.

Она сделала шаг ближе, не отрывая взгляда от сестры.

— Некоторые рождаются богатыми. А некоторые — нет. Некоторым суждено летать высоко, а некоторым — ходить по земле. Это правда жизни. Жестокая, холодная, но правда. Мир не заботится о твоих мечтах, он не подстраивается под твои желания. Он просто есть. И если ты не научишься принимать его таким, какой он есть, он тебя сломает.

Лалиса глубоко дышала, но молчала. Чеен продолжала, голос её становился всё тише.

— Ты думаешь, что я этого не хотела? — её губы дрогнули. — Думаешь, мне не хотелось сбежать отсюда, выбросить эту дурацкую форму бармена, уйти подальше и жить другой жизнью? Хотелось, Лалиса. Каждый день. Но я смотрела на тебя. На твоё лицо. На твои голодные глаза. И понимала, что если я уйду, то тебе не выжить.

Она провела рукой по лицу, стряхивая слёзы.

— Я работаю, потому что мы должны есть. Я работаю, потому что мы должны платить за эту чёртову съёмную квартиру, где течёт потолок. Потому что если не мы, то никто. Ты понимаешь это, Лали? Никто!

Чеен сделала резкий вдох, сжимая губы.

— Ты жалуешься, что ничего не меняется, но скажи мне: что ты сделала, чтобы это изменить? Кричать, что тебе мало — это не менять. Убегать с работы — это не менять. Мир не ждёт, когда ты соблаговолишь забрать своё «всё». Мир забирают те, кто готов вгрызаться в него зубами, кто готов ползти, если не может бежать, кто не сдается, даже когда его сбивают с ног.

Она шагнула назад, будто вдруг ощутив всю тяжесть этих слов.

— Ты хочешь большего, — её голос стал почти шёпотом. — А ты готова за него бороться? Готова ли ты испачкаться, разбить колени, падать и снова вставать? Или ты просто хочешь, чтобы всё случилось само собой?

Чеен замолчала. Ветер трепал её светлые волосы, ноги утопали в песке. Лалиса смотрела на неё, губы упрямо сжаты, глаза пылают, но на этот раз — не от злости.

От правды.

— Вот и буду бороться! — резко бросила Лалиса, её голос дрожал от злости, но глаза горели решимостью. Она не стала ждать ответа Чеен, не стала спорить, оправдываться, не стала даже смотреть на неё — просто развернулась и пошла прочь.

— Лалиса! — Чеен сделала шаг вперёд, но сестра не остановилась. — Куда ты собралась?!

Но Лалиса не слушала.

— Ты не можешь просто уйти! — голос Чеен становился всё громче, почти срывался в истерику. — Тебе нужно вернуться на работу, ты понимаешь это?!

Лалиса шагала быстрее, почти бегом, пока голос сестры не начал растворяться в шуме прибоя и шелесте ветра.

***

Лалиса шла быстро, стараясь не думать, но мысли накрывали её, одна за другой. Ей восемнадцать. Ей уже восемнадцать. Она взрослая. Она может принимать решения. Может делать что хочет. Может уйти. Может уехать.

Сеул.

Мысль пришла резко, но она тут же почувствовала, как сердце сжалось от странного волнения, страха и... надежды. Она ведь может уехать в Сеул. Она может найти отца. Она всегда любила его и всегда ждала. Чеен ненавидела его, она говорила, что он бросил их, что он не заслуживает ни одной их слезы, но Лалиса верила, что это не так. Верила, что у него были причины. Верила, что если бы он мог, он бы вернулся.

А что, если он просто не знает, как тяжело им было? Что, если он сам искал её все эти годы?

Ветер трепал её волосы, песок скрипел под ногами, но она не замечала этого, словно вдруг оказалась в мир своих мыслей, своего будущего. Она больше не может жить с Чеен. Они слишком разные. Чеен смирилась, а она — нет. Она не хочет быть частью этой серой массы, которая каждый день идёт на работу, возвращается домой, ужинает в тишине и снова ложится спать, чтобы повторить всё это заново.

Она хочет чего-то большего.

Она найдёт отца.

Она найдёт свою жизнь.

И она уедет отсюда.

Лалиса шагала по узким улочкам Осана, в голове у неё гудело от мыслей. Решимость не ослабевала, но теперь, когда эмоции немного улеглись, в голове начали проясняться детали. Сеул — явно будет началом новой жизни. Она не могла позволить себе облажаться. Она понимала, что ей не хватит денег. Зарплата в баре была мизерной, а после сегодняшней выходки её, скорее всего, уволят. Денег у них и так почти не было, и Чеен вряд ли согласится её спонсировать. Значит, ей нужно где-то занять.

Лалиса остановилась, посмотрела на окна соседнего дома. Госпожа Хвеин... Эта женщина жила одна, была уже в возрасте, но держалась гордо. Она не терпела ленивых, но ценила решительных людей. Иногда Лалиса помогала ей — носила сумки, приносила воду с колонки, а та в ответ могла дать ей пару монет или еду. Но сегодня ей нужно больше.

Лиса глубоко вдохнула, постучала в дверь.

— Кто там? — раздался строгий голос изнутри.

— Госпожа Хвеин, это Лалиса.

Прошла пара секунд, затем дверь со скрипом открылась. Женщина в длинном старом халате и с аккуратно собранными седеющими волосами смерила её взглядом.

— Что-то случилось?

— Мне нужна ваша помощь, — Лиса говорила чётко, стараясь не показать волнения.

— Помощь? — Хвеин сузила глаза, но отошла в сторону, давая ей пройти.

Внутри пахло травами и чем-то пряным. На низком столе стоял чайник, пар от него поднимался в воздух, заполняя комнату лёгкой дымкой.

— Говори, — женщина села на подушку у стола, жестом приглашая ее присесть напротив.

Лиса опустилась на пол, смотрела в глаза хозяйке.

— Я долго думала и решила уехать в Сеул

— В Сеул? — Хвеин отставила чайник. — И что ты там будешь делать?

— Искать отца и стараться начать новую жизнь.

Женщина прищурилась, но не перебила.

— Мне нужны деньги, — продолжила Лалиса. — На билет и хотя бы на первое время.

— Денег у меня не так много, доченька.

— Я верну, — быстро сказала Лалиса. — Как только смогу.

Госпожа Хвеин посмотрела на неё долгим взглядом, потом потянулась к чайнику, налила себе чашку и сделала медленный глоток. Лалиса сжала руки в кулаки, стараясь не показывать, насколько сильно волнуется.

— Почему ты решила уехать одна? — спросила женщина, наконец.

— Потому что я больше не могу здесь жить.

Хвеин вздохнула.

— Ты хоть представляешь, что тебя ждёт в Сеуле? Ты думаешь, там просто? Думаешь, улицы вымощены золотом? Ты не первая, кто хочет вырваться, Лалиса. Не первая и не последняя. Большинство возвращаются ни с чем, я не хотела бы, чтобы ты стала одной из тех людей

— Я не вернусь, — твёрдо сказала Лалиса.

Женщина снова долго смотрела на неё. Затем медленно поднялась, подошла к деревянному сундуку, который стоял у стены, открыла его и достала небольшой конверт. Она вернулась к столу, протянула его Лисе.

— Здесь достаточно, чтобы ты добралась до Сеула и прожила там пару дней, — сказала она.

Лалиса замерла, смотря на конверт. Затем быстро взяла его, поклонилась.

— Спасибо.

— Не благодари, — строго сказала Хвеин. — Лучше докажи, что это не зря, добейся всего о чем твое маленькое сердечко мечтает

Лалиса крепко сжимала в руках конверт с деньгами, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Она поклонилась госпоже Хвеин, ещё раз поблагодарив её, а затем, едва удерживая радостную улыбку, выбежала из дома. Она быстро шагала по узкой улочке, которая вела к их небольшому дому. Провинция Осан вечером выглядела ещё беднее, чем днём: старые дома, потрескавшийся асфальт, ржавые велосипеды, прислонённые к стенам. Лишь пара фонарей бросали тусклый свет на дорогу, а где-то вдали слышался лай собак. Но Лалису это больше не волновало. Завтра или послезавтра она будет в Сеуле. Её здесь больше ничего не держит.

Когда она подошла к их дому, Чеен ещё не вернулась с работы. Отлично. Девушка быстро прошла внутрь, аккуратно закрыла за собой дверь и направилась в свою крошечную комнату. Здесь всё было просто: узкая кровать с неопрятно брошенным одеялом, старая тумбочка, шкаф с одеждой, пара книг и несколько фотографий на стене. Всё это было таким привычным, но теперь казалось чужим. Она знала, что когда уйдёт, не будет скучать по этим стенам, по этой скрипучей двери, по всему, что напоминало ей о бедности.

Она достала из-под кровати старый чемодан. Он был небольшой, с поцарапанными краями, но другого у неё не было. Быстро открыв его, Лалиса начала собирать вещи. Несколько футболок, пара джинсов, нижнее бельё, одна приличная блузка — вдруг в Сеуле ей понадобится выглядеть лучше? Она аккуратно сложила одежду, затем достала из тумбочки маленькую коробочку, в которой хранила все свои сбережения. Пусть денег было мало, но теперь у неё был конверт от госпожи Хвеин, и этого хватит.

Пока складывала вещи, взгляд её упал на старую фотографию, прикреплённую к стене. Там была она, Чеен и их родители. Это фото было сделано ещё до того, как отец ушёл. Лалиса провела пальцами по изображению. В детстве она всегда смотрела на эту фотографию, надеясь, что однажды дверь откроется, и отец вернётся. Но годы шли, а он так и не появлялся.

Лалиса глубоко вдохнула и убрала фото в чемодан. Затем она потянулась к своей тумбочке и достала старенький телефон-раскладушку. Он был поцарапан, кнопки уже немного залипали, но он всё ещё работал. Она открыла его и быстро нашла нужный контакт — Чимин.

Пак Чимин был ее другом детства, который переехал в Сеул и с которым она поддерживала связь. Он жил в Сеуле уже несколько лет, работал там и иногда отправлял им деньги. Они не виделись давно, но иногда переписывались. Если в этом мире и был человек, который мог бы помочь ей в столице, то это был он.

Лалиса быстро набрала сообщение:

"Чимин, привет! Мне срочно нужно приехать в Сеул. Можно остановиться у тебя хотя бы на первое время?"

Она отправила сообщение и легла на кровать, глядя в потолок.

Скоро она уедет.

Эта мысль кружилась в её голове, заполняя её счастьем и волнением. Ещё немного — и она будет в Сеуле, в огромном городе, полном возможностей. Она найдёт отца, найдёт свой путь, найдёт всё, о чём мечтала. Она закрыла глаза, ощущая приятное предвкушение. Ещё немного. Совсем скоро.

***

Утро было холодным, небо ещё не полностью просветлело, а улицы оставались серыми и безжизненными. Лалиса медленно открыла глаза, мгновение полежала, вдыхая прохладный воздух, а затем резко села на кровати. В груди забилось сердце – сегодня тот самый день. Она осторожно повернула голову и увидела, что Чеен ещё спит. Её ровное дыхание заполняло комнату, а волосы были растрёпаны.

Лалиса тихо, стараясь не шуметь, соскользнула с кровати, схватила чемодан, который заранее поставила у двери и спрятала за шторкой, и прошла в коридор. Она знала, что если Чеен проснётся, то ни за что её не отпустит. Чеен всегда была слишком разумной, слишком приземлённой, слишком привязанной к этому месту. А Лалиса не могла больше оставаться здесь.

Осторожно, шаг за шагом, она прошла по коридору, не издав ни звука. Дверь предательски заскрипела, но Чеен не пошевелилась. Сердце Лалисы бешено заколотилось. Она сделала шаг за порог, затем ещё один – и только когда оказалась на улице, позволила себе выдохнуть. Она шла быстрым шагом по утренним улочкам Осана, сжимая ручку чемодана. Воздух был наполнен запахом сырости и дыма от первых зажжённых костров – люди уже начинали свой день, кто-то открывал лавки, кто-то готовил еду.

Когда она добралась до автостанции, там уже было много людей. Толпы сновали между рядами автобусов, багажные отделения хлопали, диспетчеры выкрикивали направления. Лалиса глубоко вдохнула, оглядываясь, опасаясь, что вот-вот из-за угла появится Чеен, схватит её за руку и заставит вернуться. Но её нигде не было.
Она подошла к кассе, где за стеклом сидела пожилая женщина с короткими седыми волосами.

— Мне один билет в Сеул, в один конец, пожалуйста, — сказала Лиса, чувствуя, как в груди разгорается волнение.

Женщина быстро посмотрела на расписание, затем кивнула.

— 7:30. Осталось несколько мест

— Беру.

Лалиса протянула деньги, и женщина, забрав их, выдала ей билет.

— Спасибо, — сказала Лалиса, бережно принимая маленький клочок бумаги.

Она отошла от кассы и посмотрела на него.

Сеул. 7:30

Улыбка медленно расползлась по её лицу. Она действительно едет. Через пару минут автобус подъехал к платформе, его большие колёса с шипением замедлили ход, а двери открылись с глухим металлическим звуком. Лалиса сжала в руках билет, почувствовав, как сердце забилось быстрее. Вот он – её шанс, её путь к новой жизни. Она глубоко вдохнула, прежде чем сделать шаг вперёд.

Перед тем как подняться, она обернулась, в последний раз осматриваясь вокруг. Осан. Родной город. Маленькие лавки, скромные дома с облупленной краской, старые улицы, которые она знала наизусть. Здесь прошли все её годы – детство, радости, боль, ссоры с Чеен, мечты о другом будущем. Она знала, что если остановится хоть на секунду, если позволит себе задуматься о том, что оставляет, то может усомниться в своём решении. Но она не хотела сомневаться.

— Девушка, проходите, — раздался голос водителя.

Лиса кивнула, сделала глубокий вдох и ступила на первую ступеньку. Водитель – пожилой мужчина с добрым, но уставшим лицом – взял её чемодан, проверил билет и молча кивнул, указывая на багажное отделение.

— Чемодан я возьму, садитесь, — сказал он.

Она коротко поблагодарила его и, прижимая к груди сумку, прошла внутрь. Автобус был почти полный. Люди уже заняли свои места: пожилая пара у окна тихо разговаривала, мужчина в костюме листал газету, девушка с наушниками в углу уставилась в телефон. Всё было таким обычным, но для Лалисы этот момент казался чем-то огромным, значимым. Она нашла своё место у окна, села, держа билет в руках, и снова посмотрела наружу. Внутри неё не было ни капли сожаления. Ни грамма вины. Она не чувствовала себя виноватой за то, что ушла, ничего не сказав Чеен. Наоборот, её мысли были окутаны мечтами, планами, возможностями, которые ждут её в Сеуле.

Она вспомнила сообщение от Чимина. Он ответил ей ещё вчера.

"Конечно, приезжай. Я тебя встречу на автостанции."

Он не задавал лишних вопросов, не требовал объяснений. Он просто согласился помочь. И это ещё раз доказало ей, что она делает всё правильно. Автобус дёрнулся и медленно начал отъезжать. Лалиса смотрела, как Осан остаётся позади, как маленькие дома и улицы исчезают вдалеке, становясь всего лишь частью её прошлого. Она улыбнулась.

Всё получится. Она была уверена.

Спустя 5 часов...

Автобус медленно остановился у станции в Сеуле, и двери со скрипом открылись, выпуская пассажиров. Лиса первой спрыгнула вниз, её глаза сразу же заблестели от волнения. Она глубоко вдохнула воздух мегаполиса — смесь свежести, запахов уличной еды и далёких выхлопных газов. Это был Сеул. Город возможностей, перемен, новых историй.

Водитель автобуса аккуратно поставил её чемодан на тротуар. 

— Ой, спасибки, вы такой джентельмен, — хихикнула рыжая, водитель улыбнулся ей.   

Она подхватила чемодан за ручку и уверенно двинулась вперёд. Она шагала по тротуару, ловя обрывки разговоров проходящих мимо людей, наблюдая за нескончаемым потоком машин и высокими зданиями, которые теперь стали частью её реальности. Вдали она заметила знакомую красную машину. У обочины, чуть наклонившись вперёд, стоял Чимин. Он был в чёрной рубашке, слегка закатанной на запястьях, и тёмных брюках. Его светлые волосы мягко спадали на лоб, а взгляд был сосредоточен на телефоне.

Лиса почувствовала, как её сердце подскочило. Она ускорила шаг, но Чимин, не замечая её, достал телефон и начал набирать номер. Кареглазая услышала звонок в кармане. Она усмехнулась, достала телефон и нажала на зелёную кнопку.

— Алло, — сказала она, сдерживая смех.

Чимин резко обернулся, и в тот же момент на его лице вспыхнула широкая улыбка.

— Эй! — Он рассмеялся, пряча телефон в карман. — Ты так быстро добралась!

Лиса засмеялась в ответ, подходя ближе.

— Ну, ты же знаешь, я терпеть не могу ждать.

Чимин шагнул к ней, а затем, не раздумывая, крепко обнял.

— Добро пожаловать в Сеул, Лалиса, — произнёс он, слегка покачиваясь с ней из стороны в сторону.

Она закрыла глаза, ощущая тепло его рук.

— Спасибо, оппа. Ты даже не представляешь чего я всего натерпелась, ой-ой-ой, — театрально покачала она головой.

Чимин замер, глядя на неё, казалось бы, прошло не так много времени, но что-то в ней изменилось. В глазах больше не было той наивности, с которой она когда-то смотрела на мир, губы больше не дрожали от неуверенности, а в движениях появилась особая грация. Она явно уже что-то задумала и какую-то цель преследует. Лиса заметила его пристальный взгляд и, не удержавшись, улыбнулась.

— Что? — с лёгкой усмешкой спросила она, поправляя прядь волос за ухо.

Чимин моргнул, будто очнулся от мыслей, и поспешно отвёл взгляд, но лёгкая улыбка всё же скользнула по его губам.

— Просто... — он медленно выдохнул и снова посмотрел на неё. — Ты изменилась.

Лалиса чуть наклонила голову, её длинные волосы мягко сползли по плечу.

— В хорошую же сторону? Только попробуй сказать "нет", — сказала она посмеявшись.

Чимин тихо рассмеялся, покачав головой.

— Конечно, в хорошую. Ты стала... — он ненадолго замялся, подбирая слова. — Красивее. Увереннее. Как будто ты наконец-то нашла себя.

— Ну я даже не знаю, по-моему я такая же... — поджала губы она и улыбнулась.

— Ну, раз так, — он вдруг игриво наклонился ближе, глядя на неё снизу вверх, — тебе ведь не терпится рассказать мне обо всём, что произошло, да?

Лалиса рассмеялась и легонько стукнула его по плечу.

— Чимин, ты же знаешь, что я не умею коротко рассказывать.

— Вот поэтому я и предлагаю, давай сядем в машину, поедем в кафе, закажем кофе и ты расскажешь мне всё до последней детали.

Она посмотрела на него с тёплой улыбкой, а затем кивнула.

— Договорились.

Чимин открыл перед ней дверь машины, и пока она садилась, он на секунду задержался, снова глядя на неё. Да, она действительно изменилась. Она словно модель с обложки популярного бренда. 

***

Чимин и Лалиса вошли в небольшое уютное кафе, заполненное ароматом свежесваренного кофе и сладкой выпечки. Лалиса сняла джинсовку, поправила волосы и села за столик у стены, где было чуть тише. Чимин заказал им два капучино и кусочек шоколадного торта, с интересом наблюдая за ней. 

— Ну, рассказывай, — сказал он, опираясь локтями на стол. — Ты меня заинтриговала.

Лалиса вздохнула, немного подумала, а потом решительно начала:

— Я тупо сбежала из Осана.

Чимин приподнял бровь.

— Это я уже понял. Но зачем, почему?

— Да Чимин, я устала от нищеты, понимаешь? — она посмотрела на него, затем перевела взгляд на свои руки.

— А деньги откуда? Ты все сбережения потратила? Почему ты не сказала, что тебе нужны деньги?

— Ты нам и без этого помогал, я не хотела тебе напрячь. Я одолжила деньги у тетушки Хвеин. Она хозяйка пекарни у нас в Осане. Ну, ты нее не знаешь, — махнула рукой рыжеволосая. — Она переехала по соседству когда ты уже уехал. Она добрая женщина, всегда помогала мне и Чеен 

Чимин кивнул.

—А Чеен? 

Лиса сделала глоток кофе и, казалось, собиралась с мыслями.

— Я не хочу, чтобы Чеен меня нашла, — тихо сказала она, убирая прядь волос за ухо. — Она смирилась с нищетой, а я нет, я уже не могла это выдерживать 

Чимин внимательно смотрел на неё, изучая каждое слово, каждую эмоцию в её глазах.

— Но сбегать разве решение?

Она усмехнулась.

— А у меня есть выбор? Я родилась в бедности, Чимин. Я родилась с пониманием, что ни у меня, ни у мамы нет шансов на что-то большее. Мы даже её спасти не смогли, потому что у нас не было денег на лечение. А отец?..

Лалиса замолчала, сжав губы. Чимин ждал, затаив дыхание.

— Он ушёл в Сеул, когда мама заболела. Просто исчез. Словно его никогда не было. — Её голос дрогнул. — Но я продолжаю его любить и мечтать о том, что однажды я встречусь с ним

Чимин молча смотрел на неё, потом наклонился ближе и, слегка сжав её ладонь, тихо сказал:

— Ты правильно сделала

Она кивнула.

— Я просто не хочу жить, как раньше.

Он понял. Понял её до мельчайшей детали. Она не просто сбежала – она боролась за свою судьбу.

— Тогда знаешь что? — сказал он, улыбаясь. — Добро пожаловать в Сеул. Он теперь твой новый дом.