19. Последствия
Звонок в дверь пронзил тишину квартиры. Шарль, вскочив, направился открывать, Мия, словно тень, скользнула за ним. Алекс, возникшая на пороге, оттолкнула Шарля в сторону и, не церемонясь, ворвалась внутрь. Взгляд ее, острый и оценивающий, метнулся к Мии, и в этот же миг лицо Шарля исказила тень ярости. Зависшее в воздухе напряжение разорвал Джонатан, хлопнув дверью, словно отрезая пути к отступлению. Началось.
Алекс, застыв, прожигала взглядом каждого по очереди. Мию била мелкая дрожь, Шарль казался растерянным, а Джонатан, криво усмехнувшись, захлопнул дверь.
– Итак, теперь я окончательно убедился, что мою дочь втоптали в грязь. Ты, щенок, – Джонатан ткнул пальцем в Шарля, – посмел запятнать честь моей дочери! Знаешь, что мы делали с такими в мои годы? Мы не просто убивали, мы вырывали им душу, медленно и мучительно, пока они сами не молили о смерти. А таких, как ты, – Джонатан перевел взгляд на Алекс, – таких мы бросали на потеху парням. Жалкие шлюхи, готовые лечь в постель с кем угодно, не взирая на чужие браки. Но сейчас времена изменились. Все стали слишком умными и бегут в полицию. Так что, увы, я не могу наказать вас по заслугам. Мия, собирай вещи, живо! Мы уезжаем. А ты, сопляк, даже не смей смотреть в ее сторону. Пока действует контракт, вы останетесь в браке. Но потом ты ее больше не увидишь. Можешь спокойно жить со своей шлюхой.
Все молчали. Алекс, спрятавшись за спиной Шарля, дрожала от страха. Мия, потупив взор, застыла в оцепенении. Ее страх был всепоглощающим – он забирал ее обратно в ад. Шарль, стиснув кулаки до побелевших костяшек, пылал яростью.
– Чего застыла? Бегом собирай вещи!
Голос Джонатана, словно хлыст, ударил по Мие, и она, сорвавшись с места, убежала наверх.
– Мия останется здесь, со мной, – прорычал Шарль, разъяренный тем, что у него отнимают ее. – А ты проваливай отсюда, живо!
Алекс пулей вылетела из квартиры. Шарль и Джонатан остались наедине.
– Она не останется с тем, кто вытирает об нее ноги. Ты свой шанс упустил.
– Я ее не отдам. Не пущу. Тебе же на нее плевать, сколько еще ей вытерпеть? Она не выдержит побоев, ты просто убьешь ее. Зачем она тебе?
– Тебя это не касается. Сколько нужно, столько и буду воспитывать. Это мое дело. И не тебе меня учить.
– Я ее не отдам.
– Зря.
Джонатан, замахнувшись, обрушил удар на Шарля. Тот, не ожидая нападения, пошатнулся и схватился за нос. К счастью, не сломан. Джонатан, приблизившись, нанес еще один удар, но на этот раз – не в лицо.
Шарль согнулся от боли, схватившись за живот. Джонатан, воспользовавшись его слабостью, с силой ударил коленом в лицо. Шарль рухнул на пол, чувствуя, как по лицу течет кровь. Он попытался подняться, но Джонатан наступил ему на грудь.
– Не рыпайся, щенок. Ты никто. И никогда не будешь ей ровней. Запомни это.
Джонатан с презрением сплюнул на пол рядом с лицом Шарля и направился к лестнице. Мия спускалась с чемоданом в руках. Ее глаза были полны слез. Она посмотрела на Шарля, лежащего на полу, и в ее взгляде читалась нежность и боль.
– Прощай, – прошептала она, не в силах вымолвить ни слова громче.
Джонатан грубо схватил ее за руку и потащил к двери. Мия, не сопротивляясь, покорно последовала за ним, оставив Шарля лежать на полу, в одиночестве и отчаянии. Хлопнула дверь, и в квартире воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Шарля. Он лежал, не двигаясь, ощущая, как по лицу стекает кровь, а в груди разгорается пламя ярости и бессилия. Он проиграл. Он потерял ее. И он не знал, что делать дальше.
Всю дорогу Мию душили рыдания, каждый всхлип — отпечаток отцовской жестокости. Две пощечины опалили щеки, а угрозы отца лишь подстегнули тихий, надрывный плач. В памяти застыло искаженное болью лицо Шарля, когда она уходила. Именно тогда, в час прощания, Мия осознала, как глубоко он проник в ее сердце, как сильно она его любит. Видеть его таким было невыносимо, и чувство вины терзало ее душу.
Шарль пришел в себя не сразу. Поднявшись, словно сомнамбула, он побрел в ванную, смывая с себя кровь. Вскоре появился Артур, встревоженный багряными следами в коридоре. Он остолбенел, увидев брата, и тут же бросился к нему на помощь.
— Что случилось? — в голосе Артура звучала неподдельная тревога.
— Отец Мии… этот подонок… Он забрал ее, вырвал ее из моей жизни. Я не знаю, что делать. Он может причинить ей что угодно, а я бессилен. Но нет! Я поеду за ней. Я верну ее, чего бы мне это ни стоило. Пусть изобьет меня до полусмерти, пусть даже убьет. Я не отдам ее на растерзание. Я люблю ее. И эта Алекс… ненавижу ее! Все из-за нее.
— Стой, остынь. Не забывай, что ты знаменитый гонщик. Рисковать собой сейчас — безумие. Я помогу тебе, скажи только как. Она мне тоже дорога.
— Ты тоже в нее влюблен?
На этот вопрос Артур промолчал. Хотя Шарль и так все понял.
После возвращения в отчий дом жизнь Мии обернулась нескончаемым кошмаром. Отец пока воздерживался от рукоприкладства, но сырой подвал стал ее обителью. Еды не полагалось, лишь скудная вода утоляла жажду. Кларисса, полная сочувствия, пыталась утешить девушку, но Мия, словно раковина, захлопнулась, изливая горечь в беззвучных рыданиях. Вскоре ее начали терзать приступы тошноты, обмороки бросали в объятия тьмы, а тело пронзали мучительные боли. Кларисса, вымолив у Джонатана милость, вернула Мию в ее комнату, но облегчение не приходило, лишь усугубляя страдания. Джонатану, снедаемому злобой, надоело видеть дочь в таком состоянии, и он решил положить конец ее мучениям.
– Довольно играть в святую! – прогремел его голос. – Мне пришлось купить новый дом, прятать тебя, чтобы эта назойливая семейка Леклеров не добралась до тебя. А твой муженек чего стоит! Он так усердно шлет мне угрозы, просто смешно. Он ведь приезжал, искал тебя, если тебе интересно. Неугомонный, сначала трахается со всеми подряд, а потом вдруг вспоминает о тебе. Так что пора тебе прекратить этот спектакль. Слишком уж я был добр к тебе.
Джонатан, словно разъяренный зверь, схватил Мию за волосы и с силой швырнул ее в стену. Взрыв боли ослепил ее, и кошмары прошлого вновь захлестнули сознание. Удары, грубые и безжалостные, перемешались с мерзким смехом. Это было последнее, что она почувствовала, прежде чем тьма поглотила ее.
Для Шарля время без Мии превратилось в нескончаемую пытку. Он, словно одержимый, летал в Оттаву, пытаясь достучаться до Джонатана, но тот лишь глумился, распаляя его муки. Каждый божий день для Шарля был пропитан страданием. Паскаль оплакивала Мию почти непрерывно, ее сердце разрывалось от тоски. Даже Лоренцо, казалось, готов был похоронить идею их общего бизнеса, но Джонатан держал его в железных тисках, не позволяя сделать и шагу без своего ведома. Артур, словно тень, влачил свое существование в подавленности. Без Мии их семья погрузилась в беспросветный мрак. Но тяжелее всего было Шарлю, который с ужасом осознал, что любит ее до безумия. Лишь гонки ненадолго приносили облегчение, но и там, словно ядовитые стрелы, летели вопросы о жене, причиняя невыносимую боль.
Мия очнулась в больничной палате. Тело горело от нестерпимой боли, словно каждая клеточка кричала о помощи. Открыть глаза казалось непосильной задачей, поэтому она оставила эту попытку, погрузившись в темноту, из которой беззвучно текли слезы. Когда в палату вошли люди, она притворилась спящей, чтобы не видеть их лиц, а лишь слышать голоса.
– Итак, мистер Эванс, вы решили, будете ли заявлять в полицию?
– Нет, не уверен, что они найдут этих отморозков. Как долго ей предстоит восстанавливаться?
– Повреждения очень серьезные. И, как вы понимаете, это спровоцировало определенные последствия.
– Давайте не будем об этом здесь. Лучше выйдем.
Голоса затихли, и слезы Мии хлынули с новой силой, ведь она узнала его голос. Он избил ее до полусмерти. Затем она услышала тихий женский плач. Это была Кларисса, она нежно поглаживала ее руку. Снова зазвучали голоса.
– Итак, если кто-нибудь из вас проболтается, вам не жить. Даже тебе, Астрид. Никто не должен узнать. Особенно Леклеры. Особенно ее Шарль.
– Но она ведь еще ребенок, она не переживет этого.
– Перестань, Кларисса. Ничего страшного не произошло. Она еще молода, у нее все впереди.
– Но это сломает ее.
– Да и плевать, переживет. Ничего страшного. Все, уходим.
Голоса стихли, оставив Мию в пугающей тишине, которая поглотила ее, и она снова провалилась в беспамятство.