ГЛАВА 4: МОТУС
Расставаться с родителями было трудно. И не то, чтобы я делала это впервые. Ранее Лорус возил меня в Мотус, столицу нашей страны Либертас, но цель наших поездок была иная. Сейчас мне казалось, будто мы прощаемся. От беспокойного взгляда мамы, до опустившихся уголков глаз отца — все словно кричало о том, что наше расставание в этот раз — не мимолетная разлука, от того мое сердце нещадно щемило. Отец дождался меня, как и обещал. Он долго держал мою руку перед тем, как мы тронулись. Такое проявление нежности ему было абсолютно несвойственно. Мама хоть и не плакала, но крепко-крепко сжимала бледно-голубой фартук, что она надела вскоре после того, как я ушла с Августом в тарту. Однако я изрядно разредила гнетущую обстановку своим оригинальным образом. Папа даже пошутил, что уж что-что, а навык владения ножницами его дочери хорошо усвоили. Не сказать, что он был недоволен, вроде как ему даже понравилась моя новая прическа. Отец тогда напоследок добавил: «Делайте, что хотите, главное, чтобы вы ножницами отрезали волосы, а не что-либо еще. И желательно только себе».
Сумки загрузили быстро. Никто особо не собирался надолго оставаться в Мотусе, потому вещей было с гулькин нос. У нас была еда в виде хлеба и сыра, разные орехи, несколько овощей, а также десяток фляжек с водой и один специальный термос, заготовленный для меня, с заваренным сублеваром. И все бы ничего, но размещение... Лорус и Рена сидели на скамье по правую руку, Август и Виви по левую. А я лежала на полу меж ними на куче сена, набитого в пододеяльник. Видеть кислые лица с обеих сторон — ничего лучше нельзя было пожелать, оказавшись со всем скопищем в замкнутом пространстве чуть меньше, чем на сутки.
— Может, я все-таки сяду? — едва я подняла спину от своей лежанки, как дядя Лорус и Август одновременно прокричали: Нет! — пришлось смущенно вернуться обратно. Это был какой-то кошмар. Я рассчитывала на увлекательное путешествие и приподнятое настроение в коллективе, а получила длительную поездку в тишине и натянутую атмосферу. Не знаю, сколько прошло часов, прежде чем меня стала угнетать всеобщее молчание.
— Как насчет того, чтобы поговорить? — ответом на мой вопрос были едва заинтересованные быстрые взгляды. Каждый был в своем мире.
— О чем хочешь поговорить? — дядя Лорус медленно поднял голову, покоящуюся на его руках. Всю дорогу он активно прятал свой усталый вид, согнувшись в три погибели и пытаясь уснуть, сидя в такой позе.
— Может, расскажете что-то о Мотусе?
— О Мотусе? — дядя Лорус развернулся к окну и посмотрел вдаль, словно сквозь сотни тысяч деревьев он мог разглядеть столицу нашего королевства, — Давайте начнем издалека. Мотус — очень развитый город, собравший лучших представителей каждой из фракций. Некоторых вы вряд ли увидите в самом центре. Например, земледельцев. Они обосновались на самой окраине Мотуса, ведь только там есть пахотные поля, которые со временем превратились в пашни. Эти ребята работают на несколько городов и поселений. Им некогда путешествовать. Транспортировкой продовольствия и сырья занимаются торговцы. Уверен, с этими высокомерными ребятами вам уже удалось познакомиться, — мы с Августом хмыкнули в унисон. Нам было много что известно о зазнавшихся чумодеях, что скупали за дешево наши кровью добытые припасы и продавали за баснословную цену свой привезенный товар, — Кстати, вы знали, что те торговцы, которых вы встречали, никогда не покидали границ Либертас?
— Как это? Я думал, они все такие заносчивые именно потому, что обладают исключительным правом пересекать пределы страны, — Август насупился, сложив руки на груди.
— Ох, нет. Лишь Правление и некоторые члены фракции торговцев могут это делать. А их заносчивость проистекает напрямую из-за их позиции в иерархии. Нелепица какая-то. Я не видел, чтобы они вообще умели владеть магией. Чем они лучше нас тогда, не понимаю...
Слова Августа и новая информация от Лоруса натолкнули меня на некоторые мысли. Если так подумать, мы очень мало знали не только о внешнем мире, но и о собственном королевстве. И причина, как по мне, крылась вот в чем: поселение Вортекс — в котором мы жили все эти годы — маленькое, одно из немногих в Северной части Либертас. Глушь, на которую мало кто обращал внимание. Единственный повод посетить нас, помимо продажи продовольствия, сырья и всякой другой мелочевки, это остаться переночевать, если путник по какой-то причине держит путь на север. Таких путешественников немного, потому обмен информацией сильно страдал. Но это не единственная причина. Очень большую роль играли сами фракции, а точнее их позиции в иерархии и способности представителей.
Мы, охотники, всю жизнь занимались исследованием местности. Наши задачи: поимка добычи, поиск редких экземпляров флоры и фауны, обрисовка карт. Это может показаться чем-то простым, но на деле все эти вылазки и походы несли в себе кучу опасностей: от нападения животных и отравлений от диких растений до случайных падений в зонах повышенной опасности, где меняется рельеф. Несмотря на это, наша фракция в ранге стояла на втором месте снизу по значимости, прямо над земледельцами. Как я поняла из рассказов родителей, «важность» фракции оценивалась не необходимостью, а, скорее, в умении работать с магией. Чем выше ранг фракции, тем сильнее и сложнее используемые заклинания. Земледельцы не пользовались магией от слова совсем. Это пахари, работавшие на благо народа. Мы же — добытчики. Тоже делали все ради благополучия жителей. И соприкасались с магией только при использовании орудий или обмундирования, которые создавали творцы, находившиеся прямо над нами в цепочке значимости фракций. Так что можно сказать, что далеко от земледельцев мы не ушли.
Но вот вопрос: почему кто-то мог владеть магией, а кто-то нет? Принято считать, что все дело в наследственности. Наши прародители в свое время абсорбировали силы и знания, которые отпечатались в естестве. Их чада, к моменту рождения, уже имели наследственную предрасположенность к определенному виду магии. К существующим способностям дети добавляли навыки и опыт отца и матери, бабушек и дедушек, смешивали с тем, что сами смогли разузнать и выучить. Таким образом и появилась эта самая «наследственность».
Поколения сменялись поколениями. Силы достигли определенного максимума, самосовершенствоваться стало крайне трудно в связи с ограниченностью ресурсов и не только. Тайри привыкли жить каждый в своем маленьком мире. Знания среди других фракций не распространялись, ведь, по сути, дело, которым занималась каждая ячейка фракции, стало семейным ремеслом. Одни боялись конкуренции, другие ревностно относились к своим многолетним трудам, третьи считали, что такие знания никто не сможет постигнуть и за несколько веков. Так и получилось, что дети земледельцев — земледельцы, дети охотников — охотники, дети творцов — творцы и так далее. Очень простая закономерность.
Конечно, никто не запрещал сменить фракцию, однако это задача невероятно сложная. Если у ребенка с рождения есть предрасположенность, у него однозначно есть преимущество. Более того, у таких детей есть живой пример в виде родителей, есть ресурсы, доступ к многовековым знаниям. У других фракций всего этого нет. Потому перемещений крайне мало. Чем больше требуется знаний и навыков управления магией, тем сложнее обучиться и, соответственно, подняться вверх по цепочке «важности». Самый реалистичный вариант: перейти на ранг выше, не более. Смельчаков, конечно же, немного. Однако охотников среди них больше всего. Наши тренировки сродни обучению военных. А знания о фауне и флоре местами соприкасаются с фракцией ведающих. Конечно, нам не сравниться ни с кем из них, но многие все же не теряют надежду и испытывают судьбу. Для перехода, например, и было создано состязание Серебряного Грифона. Оно проводится раз в год, в нескольких поселениях, в первый день сезона Терры в Изобильный период. Каждого победившего участника отвозят в Мотус, чтобы те могли предстать перед Правлением. Они получают награду за проявленную смелость, а также шанс попасть в ряды военных. Такая возможность нечестным образом выпала Фабиусу Барну в этом году. Думать об этом было тошно...
Торговцы, про которых говорил дядя Лорус, стояли выше творцов. Это единственная фракция, не занимавшая высоких постов в стране, что имела право покидать столицу. И ранее только этим мы могли объяснить, почему эти напыщенные индюки ведут себя максимально дерзко, когда дело касается купли-продажи. Однако сейчас выяснилось, что лишь малая часть из фракции выходит за пределы Либертас. Насколько нам было известно, магией они не владели. Тогда каким образом их позиция в иерархии была выше земледельцев, охотников и творцов?
— Торговцы вообще отдельный вид тайри. Их неправильно сравнивать с другими фракциями. Не верьте, если вам говорят, что их позиция где-то между творцами и ведущими. Это ложь. Точнее, это правда, если мы суммируем все их позиции и делим на количество торговцев в стране. Среднее арифметическое. Тогда да. Однако всё намного сложнее. Есть обычные торговцы, которые торгуют внутри страны, занимаются транспортировкой товаров из точки «А» в точку «Б». Вы с ними и имели дело ранее. Этих ребят я бы поставил на уровень с охотниками или даже ниже. Магия здесь не нужна вовсе, и они ею вряд ли владеют. И, конечно же, с такими умениями за пределы королевства их никто не отправит. Но есть и другие торговцы, особого типа. Эти тайри далеко не слабые маги, ведь, как минимум, они должны уметь защитить себя в случае опасности. Если брать во внимание тот факт, что защищаться приходится от народов других стихий, становится ясно, что данная работа крайне опасная и непредсказуемая. И только из-за этих особых торговцев позиция фракции находится в середине цепочки. Ну, и из-за этого обычные торговцы распускают свои перья, как павлины, когда говорят о своей «важности», и нахохливаются, как петухи, когда дело доходит до торга. Невесть крутые и важные. На деле большинство из них просто шелупонь, поэтому не берите в голову, когда они бросаются резкими словами.
— А-а, вот почему Кирс никогда не прогибается, когда они задирают баснословные цены. Теперь все ясно, — Август расплылся в удовлетворенной улыбке. Несмотря на порой откровенно дрянной характер моего отца, мой беловолосый друг всегда восхищался им. Искренне.
— А это правда, что говорят о других королевствах? — Рена впервые за поездку решила задать хоть какой-либо вопрос. И я была рада, что она вообще слушала, о чем мы говорили. Значит, ей интересно.
— Что именно? — дядя Лорус повернул голову в ее сторону, из-за чего его тонкие волосы, убранные в очень низкий хвост, упали ему на грудную клетку.
— Что... что они враждебно настроены? Или что там очень опасно? — голубые глаза Рены с крапинками белого и черного на мгновение устремились в сторону Лоруса, а затем трусливо спрятались, снова сфокусировавшись на пальцах рук.
— Что там опасно — это беспорно. Но где не опасно? — дядя Лорус грустно улыбнулся и посмотрел на меня, — Даже в Вортексе нельзя быть в безопасности на сто процентов. А что до намерений... Чужая душа — потемки. Никто не знает, какие мысли пролетают в головах верхушек других королевств.
— Но Правление же говорит другое. Или Вы ему не верите? — глаза дядя на мгновение распахнулись, он с легким испугом посмотрел на Рену.
— Правление говорит лишь то, что нам опасно иметь какие-либо связи со внешней стороной. А также то, что даже в мирное время нельзя слепо надеяться на даже худую дружбу с соседними королевствами. Я не могу не согласиться. Как было уже мной сказано, мы не знаем, что у других правительств в головах. Однако я считаю, что там, за границами Либертас, живут такие же тайри, как и мы. И они не хотят ничего более, кроме мира.
— И именно поэтому десять лет назад королевство Металла вторглось в Конкордию и уничтожило все население? Это так они жаждут мира? — дядя Лорус затих на мгновение. А затем продолжил:
— Я же говорил, что не стоит приравнивать мнение народа с решением правительства...
— Но какой мотив правительства уничтожать мирных жителей? Насколько я помню, тайри Металла вторглись в Конкордию, потому что тайри Земли начали создавать армию из тайрицев со смешанным естеством. Можно же было уничтожить только эту самую армию, их правительство, которое это все затеяло, и закончить на этом. Если тайри Металла не пощадили ни одного мирного жителя королевства Земли, разве это не доказывает их кровожадность, как народа?
— Где ты это услышала? — Лорус с серьезным выражением лица уставился на Рену, которая поежилась от вопроса.
— Да так все говорят.
— Кто «все»? — сестренка словно уменьшилась в несколько раз, было видно, что она то ли стыдилась ответа, то ли боялась сказать его вслух. Давящая атмосфера повисла в кибитке. Внезапное «тпру» от нашего извозчика и резкое торможение лошадей несколько потрясло всех сидящих. Август чуть не всадил мне в глаз коленом, не удержавшись на скамье, но его вовремя дернула за шкварник Вивиана. Ох, спасибо ей. Лорус выглянул в окно со стороны двойняшек Пулькравир и нервно сел обратно, — Вы же знаете, что говорить? — дядя свел брови и серьезным взглядом прошелся от Виви до Августа. Ребята кивнули, и тут уже я скривила лицо в недоумении, — Рена, Агнес, попрошу молчать, пока мы не отъедем отсюда, — Откуда отсюда? Я попыталась встать, но Лорус остановил меня, удержав за плечо, и покачал головой, как бы намекая, что менять положение мне нельзя. Прекрасно. Просто прекрасно. Внезапно дверь в моих ногах отворилась. Снаружи стоял мужчина в черном обмундировании, с кучей значков и ремней на форме. Его кудрявые волосы сдерживала фуражка, ладно сидевшая на непослушных завитках. Это был явно какой-то постовой.
— Добрый вечер. Куда держите путь? — и вроде мужчина был довольно молод, но эти торчащие острые усы придавали ему возраст.
— В столицу, — ответил дядя и протянул кипу каких-то бумажек.
— Лорус Фидес, — постовой сказал с придыханием, — Для меня честь познакомиться с Вами, — мужчина поклонился, приложив правую руку к левому плечу, и быстро вернулся в исходное положение. Дядя лишь слегка кивнул ему в ответ, — Кем приходятся вам этот господин и дамы?
— Дети Кирса Сальтуса и их друзья. Глава Вортекса вынужден был покинуть поселение для выполнения поручений Правления. Я же просто вывожу молодежь в столицу по его просьбе, — постовой кивнул, что-то черкнув на своем листке.
— Агния Сальтус? — он назвал имя, и все взоры на мгновение обратились в мою сторону. Мужчина с невероятно странными усами посмотрел на меня, подняв левую бровь.
— Э... Это я, — неловко ответила я.
— Почему молодая леди лежит на полу кибитки? — спросил постовой, указывая на меня гусиным пером.
— Устала. Захотела прилечь. Не обращайте внимание. У охотников... немного другой метод воспитания, — не знаю, про какой такой метод говорил Лорус, но мне не понравился взгляд усатого мужчины.
— Ренита Сальтус? — Рена скромно подняла руку, и постовой незамедлительно кивнул и сделал пометку в бумагах.
— А вы, должно быть, Август и Вивиана Луктанс, — я замерла на мгновение. Удивленное лицо Рены давало понять, что мне не послышалось. Фамилию назвали другую.
— Все верно, — спокойно ответил Август, и я возмущенно уставилась на него. Он быстро заметил это и, улыбнувшись, растормошил мои волосы на макушке. Это не убавило внутреннего негодования от осознания, что тут снова происходит какая-то чертовщина, о которой я знать не знаю.
— Хорошо, — ответил постовой и, что-то снова записав, сделал шаг назад от кибитки, — Желаю вам счастливой поездки, — дверь захлопнулась также быстро, как и открылась, и через мгновение мы тронулись с места. В кибитке снова воцарилась мрачная атмосфера. Лорус неотрывно смотрел в окно, о чем-то задумавшись.
— Никто не хочет ничего объяснить? — Рена решила начать разговор раньше, чем это бы осмелилась сделать я сама.
— Объяснение простое: мы не знаем, кем являются родители Вивианы и Августа. Ради их безопасности было принято решение воспользоваться другой фамилией.
— Но это же противозаконно., — прошептала Рена, косо смотря на всю нашу компанию.
— Собираешься сдать нас? — Лорус задал этот вопрос спокойно, словно в нем не было ничего особенного. Ренита, слегка удивленная, замотала головой и прошептала:
— Нет...
— Тогда попрошу вас всех впредь не использовать фамилию Пулькравир в отношении Августа и Вивианы. Ради их и вашей безопасности.
— Даже в Вортексе? — тихо спросила я.
— Пока да, — отстраненно сказал Лорус. Несколько секунд я сдерживала поток вопросов, крутящихся в моей голове. Но мне показалось, что лучше спросить лишь пару-тройку, чтобы не нагнетать атмосферу еще больше.
— А что это вообще такое было? Кто был этот мужчина? И что не так с методом моего воспитания? — дядя усмехнулся количеству вопросов, которые я задала, и медленно поднял на меня свои уставшие глаза.
— Это был контрольно-пропускной пункт, иначе КПП. Относительно недавнее нововведение Правления для лучшего учета передвижения путников. Тот мужчина — обычный рядовой фракции военных. Молодых или слабых представителей ставят на посты внутреннего контроля. Подозреваю, у этого постового еще мало опыта, поэтому его утвердили на проверку документов в северной части с маленькой проходимостью. А что касается метода воспитания... Я и забыл, что ты была еще ребенком, когда мы в последний раз были в Мотусе. В столице довольно щепетильно относятся к одежде и манерам. Это вам не охотничье поселение, в котором можно ходить в чем мать родила и делать, что душе вздумается. Здесь нужно соблюдать этикет и желательно не привлекать внимание своим вызывающим внешним видом.
— Простите, а что такое «вызывающий внешний вид»? — скромно спросила Ренита, рассматривая свои одеяния.
— То, что на вас всех одето, — спокойно ответил Лорус. Август сильно закашлял, подавившись самодельным бутербродом.
— И когда Вы собирались нам об этом всем сказать? — спросила Вивиана скучающим тоном, подавая флягу с водой брату.
— Э-э, ну, утром...
— М-м... — безэмоциональный ответ Виви звучал немного недовольно. Или вполне недовольно. Хотя зная Виви, она была супер недовольна.
— И в чём же мы там будем ходить? — Август бубнил, пытаясь прожевать откусанную часть бутерброда.
— Говорить раньше не было смысла. В Вортексе все равно нет той одежды, которая считалась бы приемлемой в Мотусе. Но вы не переживайте. По приезде все получат свои наряды, эта не та проблема, о которой стоит переживать.
— Вместо того, чтобы слушать справки о иерархии «важности», о которой жужжат все, кому не лень, я бы лучше послушала о правилах, которые есть в Мотусе. Включая этикет и общепринятый стиль одежды, — тон Виви звучал укоризненно. И не то, чтобы она была неправа... но мне было интересно абсолютно все. Каждый раз, услышав что-то новое, я будто добавляла маленькую часть к бесконечно огромной картине. Собрать ее — моя мечта.
— Тема, конечно, прекрасная, но я бы предложил все-таки отложить ее до завтрашнего утра. Уже сумерки, а мы все еще не попытались хотя бы ненадолго прикрыть глаза, — Виви осуждающе посмотрела на Лоруса, но увидев, как дядя активно бросает взгляд на меня, глубоко вздохнула. Она нарочито зевнула и вскинула руки вверх:
— Хорошо, давайте спать, — наигранность так и плескала в ее словах. Август вытащил из-под скамьи несколько легкий одеял, одним из которых накрыл меня.
— Ты должна хорошо отдохнуть, — я надулась, насытившись по горло гиперопекой. Однако спорить не стала. Они все были правы. Мне нужно беречь себя. А сон — идеальное для этого средство.
***
Всепоглощающая тьма всегда внушала страх. Неизвестность — вот, что пугало в ней больше всего. Падая и вновь поднимаясь, я все также продолжала бродить по бесконечным тропам, сменяя тысячи и сотни тысяч направлений. Возможно, на том конце меня ждала смерть. И такой исход меня более чем устроил бы. Я устала. Но до сего момента смерть не решалась предстать передо мной. Меня словно заперли в подземелье, без единого луча света, где темные краски сгущались над головой, а из всех звуков, коим можно было бы внимать, в ушах стояли легкие бурлящие мотивы. Я заплакала. Беспомощно, жалко, горько. Ведь только тогда ты придешь. Тебе нужны мои страдания, чтобы явиться. Красная лента вдруг загорелась слева от меня. Она переливалась и блестела, словно в этом мрачном месте свет существовал лишь для нее и из-за нее. Я яростно схватила ее, желая вырвать, откуда и куда бы она не шла. Но не было конца этой ленте. Она растянулась, но не изменила своего плавно плывущего темпа. И правда, в руках эта полоса совсем не ощущалась, как ткань. Я словно держала жидкость, мягкую и подвижную субстанцию, напоминающую кисель. Красная струя журчала, словно ручей, успокаивала своей незамысловатой мелодией. Я стояла, рассматривая, как движется алая линия, как скручивается, вертится, поворачивает и исчезает в черной пучине. Боковым зрением мне довелось заметить очень слабую серо-голубую линию поодаль. Она была настолько не явная, что если бы алая кисельная полоса не уходила в сторону, в темноту, я бы даже не заметила ее. Первый шаг, второй. Моя любознательность взяла верх. Со стороны резко повеяло пронизывающим холодом. Прямо оттуда, куда убегала красная лента.
— Выпусти меня, — подняв глаза перед собой, мне с трудом удавалось ровно дышать, — Я же знаю, что ты здесь. Тебе меня не провести, — даже не видя его, я ощущала присутствие. Он всегда был здесь. Никогда никуда не уходил, — Не хочешь? — я горько улыбнулась, шмыгая носом, — Тогда уйду сама, — сделав третий, а затем и четвертый шаг, мне почти удалось вступить в разлом завесы, который стал очевиден при тщательном всматривании. Но моя нога не достала до серо-голубой линии, не успела даже коснуться ее. Я подлетела вверх, быстро отдаляясь от разлома.
Он держал меня. Крепко. Вырываться было бесполезно. Я повернула голову, чтобы увидеть того, кто удерживал меня, но тьма снова сгустилась, свету неоткуда было взяться. Тогда в голову мне пришла безумная мысль. Я не видела его, но ощущала. Мои пальцы быстро, рывками, поползли по шероховатой ткани, стукнулись несколько раз о металлические выступы и грозно вцепились в капюшон, — Ты ведь можешь меня отсюда выпустить, — я не спрашивала, а запальчиво утверждала, — Почему ты держишь меня здесь? Почему! — голос переходил на крик. Он за долю секунды скрутил мои руки, развернул к себе спиной и накрыл плащом. И мне вдруг стало так спокойно, так тепло. Ровное дыхание над ухом убаюкивало, полная темнота утихомиривала разум и сердце. Скованное тело растворилось. Я словно рассыпалась на миллион маленьких кусочков и была не в силах собраться вновь. Такая всепоглощающая тьма мне нравилась больше. В такой тьме мне не было страшно.
***
Глаза были мокрыми, когда я проснулась. Хотя в эмоциональном плане ощущалась абсолютная пустота. Кажется, я проспала вечность. Как говорится, без задних ног. Я чувствовала себя безумно отдохнувшей. И не то, чтобы появилось много энергии или заряд бодрости, не совсем. Просто было хорошо. Очень хорошо.
Снаружи щебетали птицы. Солнечные лучи пролезли сквозь маленькую задернутую шторку, желая пощекотать мои щеки. Никого не было в кибитке, все были снаружи, их голоса доносились откуда-то издалека. Я медленно поднялась с самодельной лежанки, попутно вытаскивая высушенные листья и стебли из-под одежды и волос.
Погода стояла прекрасная, солнечная, теплая. Небо поражало своей голубизной, цветы благоухали, деревья задористо махали своими ветвями, встречая попутный ветер. Я словно пребывала в каком-то небывало приподнятом настроении. И природа вместе со мной.
Вокруг были сплошные поля, а за ними небольшие домики в ряд. Кажется, мы подобрались к Мотусу. Осталось совсем чуть-чуть. Я обернулась на звонкий смех своей сестры, которая обхватила живот, пытаясь успокоиться. С меня будто сняли тяжелые оковы. Рена смеялась. Не помню, когда в последний раз она это делала. Сестренка улыбалась из-за Августа, который напялил какое-то абсолютно нелепое шмотье и, покачиваясь в такт мелодии, что наигрывал на лютне сидящий на скамье дедушка, отыгрывал какую-то собственно сочиненную пьесу. Даже Вивиана не смогла сдержать смешок от такой картины. Мне не терпелось присоединиться к ним. Я вбежала в их круг. В чудном танце закружились пейзажи, смешались улыбки. Мы были счастливы. И как же мне отчаянно хотелось, чтобы так было всегда.
***
— Агнес, просыпайся, — Август маячил перед глазами. Веревочка от его кофты прошлась по моим ресницам, из-за чего пришлось резко зажмуриться, — Ты в порядке? Тебе опять снились кошмары? — я оттолкнула его лицо и тело подальше, чтобы глаза снова могли видеть нормально. Снаружи было шумно, и мне пришлось сфокусироваться, чтобы понять, что происходит, — Мы уже приехали. Тебе помочь подняться? — я замотала головой и немного захныкала, раздосадованная новостью, что все, что мне только что виделось, оказалось сном. А он ведь был таким реалистичным... Ноющая боль в груди вернулась, и я жалобно застонала. Август приподнял меня, затем обхватил за лодыжки и спину. Теперь я была в его руках. Мне не хотелось, чтобы он помогал мне, но сил отказаться не было. Даже слова не хотели вылетать из моего рта. Я только и делала, что хныкала, стонала и мычала, — Девочкам уже подобрали наряды. Теперь настал наш с тобой черед, — мы вошли в одну из дверей лавок, плотно стоявших вдоль улицы. У меня не было сил обращать внимание на какие-то мелкие детали вокруг. Мне просто очень хотелось спать.
— Сэр, вам нужно было заранее предупредить меня о таком количестве гостей в нашей лавке. Я бы подготовила костюмы, — сказала слегка полненькая женщина в строгом темно-фиолетовом костюме. Еще пару девушек подошли к нам и стали снимать мерки. Я еле стояла, поэтому Август не отпускал мою руку до самого конца сего мероприятия.
— Миссис Сартрикс, не утруждайте себя. Если нам понадобится одежда по помпезней, мы обязательно сообщим Вам накануне, — женщина фыркнула, поправляя свои безупречно уложенные наверх волосы. Лавка буквально сияла от чистоты, ткани лежали в полном порядке, все работницы были ухоженными и красиво одетыми. Я совсем позабыла насколько «идеальным» был Мотус. Август довел меня до примерочной, и уже там мною занялись две девушки-швеи. Они подобрали мне воздушное бледно-голубое платье с ажурных белым воротничком на груди. Пуговки застегивались от самого горлышка и вплоть до пояса. Заклепки крепились на предплечье, давая воздушным рукавам ходить ходуном. Смотря в зеркале на себя в этом платье, мне почему-то сразу вспомнилась мама.
— И где ж вы только подобрали этих... — миссис Сартрикс задержала взгляд на Рените и Вивиане, когда меня наконец выпустили после примерки, — юных дам.
— О, миссис Сартрикс, не будьте так предвзяты. У этих дам особый потенциал, — женщина перевела свой недовольный взгляд на Августа, крутящегося перед зеркалом. Затем ее лицо вспыхнуло, брови нахмурились, и она быстрыми шагами направилась к нему.
— Молодой человек, с моей одеждой так не поступают. Моя одежда — знак качества и эталона. Если бы не мистер Фидес, я бы вышвырнула Вас из заведения сию же минуту за то, как Вы обращаетесь с карманами брюк. Скажите мне на милость, кто в здравом уме решит складывать в них орехи?
— Дак, а для чего тогда нужны карманы, если не для того, чтобы хранить там что-то? — растеряно ответил Август. Для красоты, молодой человек, для кра-со-ты! — мы все вчетвером смущенно переглянулись. Лишь Лоруса было не удивить поведением этой роковой женщины.
Уже возвращаясь обратно в кибитку, Август небрежно крутил в руках орешки, приговаривая, что в старой одежде он мог таскать в карманах что угодно, и никому от этого плохо не было. Я настолько была не в духе, что рассмотрела одежду моих друзей только тогда, когда мы вновь тронулись. На Вивиане было красивое синее платье, доходящего длиной до икр, с длинными рукавами. Золотистый шов начинался с высокого ворота и уходил в правый бок. Пошив выглядел так, будто платье шло с запа́хом, но на самом деле это была особая техника шитья-обманки, все его части плотно прилегали друг к другу. Узоры золотых, красных и голубых цветов придавали платью элегантность. А вырез спереди в районе колена и ниже делал образ утонченнее. Виви убрали волосы сзади и закололи её любимой шпилькой с синим камнем, не забыв сделать идеальный пробор спереди. Ренита же, напротив, была одета в более светлый и свободный наряд, хотя такой же плотно закрытый со всех сторон. Платье выглядело до ужаса простым, но из-за оборок на груди и поясе, а также наличия высокого ворота и воздушных рукавов, оно превращалось в нечто чудесное. Молочный цвет контрастировал с яркими слегка рыжими волосами сестренки. Ну и, конечно же, Август. Ему невероятно шли серые брюки и молочная рубашка с высоким воротником и множеством складок, поверх которых аккуратно сидел восьми-пуговичный синий жилет. В общем, костюм сел идеально. Однако, думаю, мой друг был с этим не согласен.
— Я ужасно потею в этом всем. Еще и все тело до ужаса стягивает. Нам обязательно в этом ходить? — Лорус многозначительно кивнул головой, из-за чего Август жалобно застонал.
— Если не хотите попасть впросак, лучше придерживаться здешних правил. Я не планировал много разглагольствовать на этот счет, поскольку наше путешествие не должно продлиться больше трех, точнее, уже двух дней. Но, думаю, парочку все же озвучить стоит. Особенно вам троим, — Лорус окинул взглядом всех, кроме меня, в ответ я лишь беспомощно закрыла глаза. Мне становилось хуже, на эмоции сил не осталось, — Август, Ренита, Вивиана, вы будете жить за пределами Темпестаса. Я не могу выбить вам там место, это слишком проблематично. Агнес же останется со мной.
— А... что такое Темпестас? — глаза Августа бегали по сторонам, словно он пытался нарыть в подсознании значение этого слова. Лорус безмолвно показал пальцем в сторону окна, за спину сидящих брата и сестры, — А-а! Точно-точно! Та башня, — Вивиана внезапно дала Августу подзатыльник.
— Это не башня. Это целый мини-городок: пять зданий, создающих полукруг, с садом внутри и огороженным забором снаружи. И та башня, про которую ты говоришь, с двумя эллипсоидным сферами: чуть большей книзу и чуть меньшей кверху со шпилем на конце — это часть Темпестаса. Она примыкает к третьему строению в центре. Внутри этих зданий находятся академия, куча лабораторий, исследовательские центры и штаб-квартира Правления. Такое нелепо не знать, Август. Даже для тебя, — Август, негодуя, отвернулся от сестры. Наверное, ему было неловко смотреть на кого-либо, после того, как его отсчитала сестра, поэтому он еще долго рассматривал тканюшки извозчика, скромно покачиващивающиеся на прибитом к стене гвозде.
— Мы остановимся, когда начнется Торговая Аллея. Это улица, которая ведет прямо к воротам Темпестаса. На ней находится все: от пищи из самой скромной глубинки королевства до величайших произведений искусства. Там постоянно толпы народу, многие остаются на ночь в гостиных домах. В одном из них я вам и предлагаю заночевать, — Лорус открыл свою кожаную серую сумку, достал оттуда несколько бумажек и протянул их ребятам.
— Святая моя редиска, сколько здесь тайсов? — Август выхватил деньги из рук Вивианы, быстро подсчитывая общий бюджет, — Вихрь мне в ногу, триста тайсов? На два дня? Каждому? Лорус, Вы, видимо, хотите взять нас в рабство... — дядя искренне засмеялся, услышав эти слова.
— Надеюсь, вам хватит, — он скромно улыбнулся.
— Еще как! — радостно пролепетал Август.
— Кхм, так вот, что касается правил. Во-первых, важно знать, кого обозначают цвета.
— Цвета? — ответили в унисон двойняшки Пулькравир.
— Да. У каждой фракции есть свой цвет. У стратегов — белый, у тактиков — серый, у военных — черный, у ведающих — синий, у торговцев — бежевый, у творцов — фиолетовый, у охотников — зеленый, у земледельцев — коричневый.
— Ты когда-нибудь замечала, чтобы мы все носили зеленый? — Август повернулся к Вивиане, которая закатила глаза в ответ на его вопрос.
— Это официальные цвета. Их надевают при исполнении. Кирс же просто считает, что в этом нет нужды, когда дело касается охоты, — добавил Лорус.
— Вот именно. Он всегда говорил надевать то, что удобно, — Август недовольно посмотрел на свой костюм.
— Недальновидно просить охотников носить один цвет. Животные, насекомые, растения — у всех свои особенности. Нужен индивидуальный подход, иначе можно поплатиться жизнью, — Виви откинулась назад и скрестила руки на груди.
— Все верно. Поэтому о Кирсе я не докладываю, — мне удалось распахнуть глаза и посмотреть на дядю. Так вот чем Лорус помогает отцу...
— Об этом можно докладывать? — Август вытянул вперед шею, слегка наклонившись корпусом, и захлопал длинными ресницами.
— Увы, не можно. Это нужно делать. Наказ «Правления».
— А Вы не любитель придерживаться правил... — пробормотала Рена, все глубже уходя в себя с самого начала поездки.
— Ренита, ты ведь понимаешь, что это все делается ради общего блага? — Лорус повернулся в её сторону, слегка сощурившись. Недоверие между ними нарастало. Рена не ответила, лишь фыркнула и отвернулась в сторону двери. Вивиана прокашлялась, тем самым обратив внимание на себя. Ее пристальный взгляд просил не уходить далеко от темы, — Ах, да. Я упомянул цвета. Вы можете не бояться всех, кроме белых, серых, бежевых и черных тайри в костюмах.
— Ой, классно, это же не целая половина... — бубнил Август, за что получил локтем в предплечье от Виви. Лорус вздохнул:
— Просто прошу вас убраться с их дороги, если таковые встретятся. Вероятность мала — они просто так не разгуливают по улице — но все же предупредить стоило.
— Что-то еще? — допытывалась Вивиана.
— М-м, да. Настоятельно прошу не привлекать внимание. На вас одета хорошая одежда, она обязывает вести себя прилично. Постарайтесь делать все, как окружающие вас тайри. Это просто правила хорошего тона, этикет. Здесь не принято есть руками, драться, валяться на земле, срывать плоды с кустов и деревьев и так далее. Помните: меньше скорости, объема и громкости. Ходите маленькими шажками, кушайте небольшими порциями, говорите в полтона.
— Ничего себе ограничения! Можно я переоденусь в свою обычную одежду и буду делать все ранее перечисленное?
— Нет.
— Ну почему? — застонал Август.
— Потому что таких, как вы, здесь нет. А все, что для тайри ново, привлекает на себя внимание. Понимаете?
— А каких таких? Неотразимых что ли? — Август заиграл бровями, пытаясь перевести слова Лоруса в шутку. Но никто её не оценил. Если бы у меня были силы смеяться, я бы это непременно сделала.
— Так каких же? — Виви оперлась на колени, нахмурив брови. Её серьезный, сосредоточенный взгляд смотрел прямо вглубь проблемы. В такие моменты она откровенно пугала.
— Вольных, — коротко бросил Лорус, оставив всех без слов. И пока на лицах Вивианы и Августа отражалась хоть какая-то толика сомнений и переживаний, Ренита будто увидела в этих словах нечто иное. Ах, Рена, что же творится в твоей голове?..
***
Мы оставили Августа, Вивиану и Рениту всего пятнадцать минут назад, а мне уже стало ужасно одиноко и страшно. Теперь, когда их не было рядом, внутренние страхи, что я сдерживала всю поездку, вылезли наружу. Мне предстояло встретиться со смертью: и либо пожать ей руку и пожелать счастливого пути, либо отправиться с ней в загробный мир.
— Агнес, мы почти на месте. Сейчас мне нужно, чтобы ты сделала над собой усилие и, как ни в чем не бывало, дошла со мной до кабинета. Никто не должен знать, что ты больна, — мои испуганные глаза и сведенные кверху брови заставили Лоруса присесть рядом со мной на полу кибитки, — Тебе хуже? — я лишь беспомощно моргнула, — дядя громко выдохнул, схватив мою ладонь в свои и приставив их ко лбу, — Ты справишься, Агнес. Ты обязана, — не уверена, что у меня был выбор...
Темпестас оказался огромным. Бело-серые здания такого масштаба ненашутку пугали. Наверное, я привыкла к маленьким тартам, поэтому высокие, длинные конструкции наводили на меня какую-то панику. Лорус поднял меня с самодельной лежанки, взял под руку и повел в сторону главного корпуса. Несколько других тайрийцев подхватили оставшиеся в кибитке сумки и понесли по указаниям Лоруса к нему в номер.
Внутри было множество крученых и запутанных лестниц, что вели в самые разные уголки Темпестаса. Вокруг висели десятки гигантских картин, рядом с которыми обязательно стояли расписные вазы и горшки с цветами или карликовыми деревьями. На стенах красовались ажурные светильник, тень от которых напоминала паутину. А на потолках — помпезные люстры, сопровождающие нас в каждом большом помещении. Они слепили глаза при одном взгляде на них из-за отражающегося в стеклышках света. Вся отделка и интерьер, за исключением картин, были очень светлыми и нежными, но из-за простора и недостаточного количества света на всех этажах стоял полумрак.
Мы дошли узкого неприметного прохода, затем снова поднялись по крученой лестнице, по которой Лорусу уже пришлось буквально нести меня, и внезапно остановились на середине пути. Справа от нас была небольшая кабинка цилиндрической формы. Все узоры на ней были в один тон черные: от сеточки и различных спиралей до готовящегося к приземлению ворона посередине — герба, нашего королевства. Дядя открыл дверцу кабины, аккуратно затащил меня внутрь и попросил держаться покрепче. Решила не спрашивать зачем и потому схватилась в его правую руку мертвой хваткой. Лорус поднял левую ладонь и мягко накрыл ею небольшой металлический столбик, стоящий в углу. Затем его рука начала совершать круговые действия, и через мгновение кабина затряслась. Мы стали подниматься вверх, и я от ужаса буквально приклеилась к дяде.
— Спокойней, Агнес. Все хорошо.
— Ага, не при мне же Вы только что подняли нас с целой металлической кабиной на несколько метров вверх.
— Это еще цветочки.
— Пожалуй, мне не хочется знать, какие ягодки... — дядя посмеялся, убрал руку от столбика и выпустил меня наружу.
— Чувствуется влияние Августа.
— Это плохо?
— Нет, если тебе он нравится.
— Конечно нравится, ведь он мой друг.
— Вы просто друзья?
— Мы больше, чем просто друзья.
— Правда?
— Мы семья, дядя Лорус.
— А, да-да, точно... — его голос прозвучал отстраненно, поэтому я решила добавить:
— Вы тоже моя семья. Всегда ею были.
— Агнес, не стоит...
— Нет, правда. Я искренне Вам благодарна за все, что Вы сделали для меня и моей семьи. Не знаю, чем помогает Вам мой отец, но то, что Вы прикрываете его перед... — я не успела договорить, как дядя приставил палец к моему рту. Где-то рядом проходили несколько мужчин, поэтому Лорус жестами показал вести себя тихо. Мы прошли еще один лестничный пролет и оказались по обе стороны от двух белых закругляющихся коридоров. И тут до меня дошло, что мы находились в той самой башне, про которую говорили Виви и Август, в нижней ее части! Под ручку с дядей мы повернули налево. По правую сторону было множество дверей с разными знаками и цифрами на них, а по левую невероятный, почти панорамный, вид сверху на весь город! Я бы с удовольствием полюбовалась на него чуть дольше, но не в нынешнем моем состоянии. Мы дошли до двери с надписью «ТСЧЛФ-1». Лорус быстро открыл ее, пустил меня внутрь, и закрыл дверь на ключ изнутри.
— Добро пожаловать в мой рабочий кабинет! — здесь я была впервые. И в Темпестасе, кажется, тоже. Стены были светло-серого оттенка, справа стоял рабочий стол с кучей бумаг и конвертов, рядом стул, вдоль стены был длинный комод со множеством дверец и ящичков. На них были склянки, банки, непонятные приборы и тысяча других неизвестным мне вещей. Прямо над ними красовались небольшие полочки с другими сосудами, пару маленьких цветочков без бутонов и большая картина высотой, наверное, в целый метр. Также в центре стояла то ли койка, то ли какой-то стол, накрытый тканью. Вау, — здесь все было другим. Вся мебель, предметы на комоде, полках были мне непривычны. И несмотря на небольшой рабочий хаос, помещение было очень чистым, — А почему на двери было написано... «ТВСЧ-1»? Или «ТРСЧ-1»?..
— «ТСЧЛФ-1». Тактик северной части Лорус Фидес. Первый, потому что главный.
— Ого! Так они все именные?
— Верно.
— Классно! А кто изображен на этой картине? — на стене висел портрет семьи. Слева стоял статный мужчина с темными волосами, справа женщина в элегантном строгом костюме. А по центру мальчик. И чем дольше я на него смотрела, тем больше мне казалось, что где-то он мне уже встречался.
— Это мои родители, — я беззвучно охнула и с еще большим энтузиазмом стала рассматривать семейный портрет. Лорус смотрел на картину как-то безучастно, словно он потерялся в воспоминаниях. На картине никто не улыбался. Да и краски были мрачными. Одежда отца дяди была черного цвета, напоминала военную форму, что я видела на кудрявом мужчине-постовом, только более мощную и навороченную. Руки его были в перчатках, что крепко держали меч. Женщина носила серую рубашку и брюки, такого же цвета жакет, объемный бант и плащ с высоким широким воротом. Мальчик же скромно сидел на стуле меж ними. Его волосы лоснились и находились в легком беспорядке. Глаза большие, насыщенного темно-серого цвета, но, несмотря на небольшую улыбку, от чего-то печальные. Водолазка черная, с высоким воротом, подчеркивала худобу и какой-то болезненный цвет кожи. При долгом всматривании в картину мне поплохело. Глаза мужчины в военной форме будто блеснули, и я сделала шаг назад, повалившись на пол, — Агнес! Ох, святая Дуара, это не должно было случиться так рано! — перед глазами вспыхнули образы. Очень смутные, расплывчатые. В ушах стоял громкий шум, тело затрясло. Я уже знала симптомы... Лорус поднял меня на руки, положил на койку-стол, закрепил ремнями и в панике стал копаться по ящикам, — Я сейчас вколю тебе смесь сомниума с сублеваром внутривенно. Мне нужно, чтобы ты уснула. Я позову Иво, и мы будем делать все, чтобы тебя спасти. Агнес, ты слышишь меня? — я стонала, хныкала и обливалась слезами. Тело меня не слушалось, во всю сопротивлялось тому, что происходило внутри. Больно. Горячо. Страшно. Мне не хотелось закрывать глаза. Вдруг я больше не проснусь? А что? А что если?.. Мысли смешались, голова помутнела. Последнее, что я помню перед погружением в сон, как Лорус стоит надо мной с пустым шприцом и гладит меня по голове, упрашивая закрыть глаза и бороться за свою жизнь. И я подчинилась.
***
Кромешная тьма, в которой я сидела ранее, перестала быть непроглядной. Всюду были синие и серо-голубые трещины, словно скорлупа дробилась на мелкие кусочки. Я с каким-то завороженным видом наблюдала, как темнота расступалась, запуская слабые лучи света внутрь. За темным занавесом слышались какие-то звуки, напоминающие жужжание, поднялся ветер, тормошащий волосы. Через время слева от меня появилась знакомая красная лента. Я смотрела на нее, как завороженная. Она двигалась слабее, чем мне помнилось, цвет потускнел, даже приобрел какой-то бордовый оттенок. Вот она. Свобода. Нет больше кромешной тьмы, не надо бродить по многотысячным пустым дорогам. Темнота оказалась куполом, завесой. За ней была иная, новая жизнь.
Как будто нужно было радоваться. Все закончилось. Темнота расступилась. Но я не чувствовала себя счастливой. Внутри нарастала какая-то паника. Что-то было не так. Все происходящее казалось неправильным. Вдруг в черный купол что-то ударило, количество трещин умножилось, и в моей голове наконец прояснилось, что за звуки я слышала. Звуки «уит». Это молнии. Все это время купол долбило разрядами тока. Я подняла голову, всматриваясь в плывущие черные частицы, которые, словно пазлы, кусочками расползались надо мной. Их красота пленила мой взгляд. Но ненадолго. Яркий свет ослепил глаза. Одна из молний пробралась сквозь купол и держала курс прямо на меня. Это и была моя смерть? Я стояла, закрыв глаза, понимая, что не успею избежать кары небесной. Но ничего не произошло. Ни через секунду, ни через две. Я снова посмотрела вверх. Молния зависла на пол подхода и остановилась.
— Даже хорошие сны для тебя разрушительны. Это моя вина, — низкий голос заговорил в стороне, и я непроизвольно вздрогнула. Сбоку стоял мужчина или парень в черном плаще, покрытым золотыми и красными линиями. На нем была маска, которая не закрывала лишь глаза и небольшое пространство от носа до подбородка. Надетый им капюшон прикрывал ажурные объемные узоры маски по бокам, а также волосы. Мужчина держал руку поднятой. Я проследила взглядом, куда указывала его ладонь и ужаснулась. Он остановил молнию!
— Как ты это сделал?..
— Неважно. Отойди оттуда. Я не смогу долго сдерживать ее.
— Куда мне встать?
— Рядом со мной, — я сглотнула. Мне стоило спросить, кто он, что происходит, почему я должна ему верить, но почему-то я безмолвно подчинилась ему. Он не казался мне опасным. И я поддалась внутреннему чувству. Парень что-то кинул в сторону заряда и тут же скинул руку. Молния ударилась о предмет, отрикошетила и хлестнула где-то поодаль. Я отвернулась от места удара и увидела, как у мужчины в плаще подкосились ноги, он упал, упершись одним коленом в землю. Красная полоса снова заморгала, издала жалобные звуки. Я потянулась к капюшону своего спасителя. Мне было страшно прикоснуться к нему: то ли потому, что страшилась его реакции, то ли боялась, что мужчина рассыпется на кусочки и пропадет. Не дотронувшись до него, я посмотрела под ноги и увидела несколько красных капель. Это кровь. Долго гадать, откуда она, не пришлось: капли стекали по маске парня.
— Скажи, какого у меня цвета маска? — он еле говорил. Его голос так ослаб, что я уловила в нем мальчишеские нотки.
— Золотая, — парень слабо хмыкнул.
— А должна быть другая?
— Должна быть черная. Только черная.
— Почему? Золотой тебе очень идет, — он не стал отвечать на вопрос, а я, видя, что ему с трудом даются слова, и не настаивала.
— Каким ты меня видишь? Сколько мне лет?
— Ты... — мне хотелось сказать взрослым, но на секунду его голос показался таким детским, что я резко замолкла.
— Я совсем теряю над нами контроль... — он говорил почти шепотом, поэтому я переспросила:
— Что?
— Где твое кольцо, Агнесса?
— Кольцо? — парень резко встал и взял меня за руки, из-за чего я на мгновение опешила.
— Да.
— Я не понимаю, о чем ты... — он поднял на меня глаза. Сейчас я уже не вспомню их цвет, но из-за него и того взгляда, которым парень одарил меня, мое сердце ёкнуло.
— Оно рядом. Совсем близко. Я чувствую. Надень его. Проснись и надень. Я покажу, где оно. Сейчас, Агнесса. Прямо сейчас ты должна встать и, превозмогая себя, достать кольцо. Я транслирую его тебе, ты видишь? — кольцо. Я видела его через дымку. Слабо, размыто, аляписто, но видела.
— Вижу, — всхлипнула я, когда еще одна молния ударила по занавесе. Страх растекся по моим жилам. Сердце ускорило ритм, кровь закипела, а тело резко охладела. Это была агония, съедающая изнутри. Черные частицы, словно пепел, крупинками падали с неба. Мир вокруг нас рушился. И осознание этого наводило на меня ужас.
— Давай, Агнесса. Ты справишься. Ничего не бойся. Ты будешь жить. Я удержу тебя, не отдам в руки смерти. Надень кольцо, и это все закончится, обещаю. Ты слышишь меня? — ноги подкосило, я упала на колени вместе с мужчиной. На его руках были перчатки, но в тот момент мне казалось, что он голыми трясущимися пальцами вытирал мои градом скатывающиеся слезы.
— Да, — мой голос был похож на писк. Я неосознанно, от слабости, опустила голову парню на плечо. А он аккуратно накрыл меня плащом, закрыв от разрушающегося вокруг нас мира, спрятав от молний, защитив глаза и уши от страшных картин и звуков.
— Ты дал мне обещание, Мортем. Я не отдам её, — его голос — единственное, что я слышала в кромешной тьме. Он был где-то рядом, но в то же время очень далеко. Меня засасывало все глубже, я отдалялась. Шла на ту сторону. Туда, куда он сам просил меня вернуться.
***
Я распахнула глаза с жутким резким вдохом. Мой сон был словно падение в небытие. Страх сковал конечности на мгновение, резкая дрожь пробила по всему телу. Затем я также сильно выдохнула и спустя мгновение осознала, где нахожусь. Странный звук справа не давал мне покоя. Я повернула голову и увидела красную ленту. Очень-очень слабую, едва видимую. Она была так сильно похожа на ту, что я видела во сне. Я дернулась, но тело не слушалось. Оно было привязано к койке ремнями. Я начала двигать конечностями, чтобы расстегнуть замки и вскрикнула от боли. Мою грудную клетку словно сжигали. Пот выступил на лбу, шее, в подмышках, спине, ляшках. Я сгорала. Заживо. Комнату озарил зеленый свет. Он шел от меня. От моей груди. Горло словно стиснули, дышать не представлялось возможным. Превозмогая себя, трясущимися руками, я отстегнула ремни, рухнула ничком на пол и стала ползти туда, куда меня звала красная лента.
Комод. Я открыла его. Залезла в самый дальний угол. Спихнула коробки. Отодрала ногтями кусок какой-то липкой ткани со стены. Пролезла вглубь и достала обмотанную одеждой коробочку. Потрясла. Кольцо там. Я слышу звон. Но здесь замочная скважина. А у меня нет ключа... Я всхлипнула. Оно здесь. Оно рядом. Но я не могу его достать. Грудь зажгло с новой силой. Я зажала в руке эту коробочку, надеясь сломать ее силой пальцев. Но едва ли моей силы сейчас хватило, чтобы держать ложку. Я была на последнем издыхании и делала все из последних сил. Слезы капали на коробочку. Неужели это конец? Я закрыла глаза, позволяя каплям омыть лицо. Если сейчас опущу голову, если прикоснусь лбом к холодному дну комода... нет. Нельзя, нельзя, нельзя! И тут я замерла. Послышался звон. Я опустила глаза, отодвинула коробочку в сторону и увидела, что под ней лежало кольцо. Кольцо на цепочке. То, что я видела во сне. Дыхание остановилось, в глазах помутнело. Я резко упала, накрыв ладонью кольцо, что так и не успела надеть...