Глава 5
Ты - черна, словно ночь,
Не сияешь ты звёздами,
Ты - мой личный порок,
Неминуемой горести.
Николас Хилл
После нашей встречи с отцом на дне рождения его напарника, прошла неделя.
Я не мог поверить, что он способен на такую подлость, но от такого существа, как отец, не стоило ждать ничего лучше, чем он предложил.
Хотя назвать это предложением, будет грязной ложью. Это приказ. Но к его великому разочарованию, я больше не его цепной пес.
Мальчика Ника: беспрекословного, терпеливого, любящего больше несуществует. Отец убил его во мне, когда первый раз его родительский кулак коснулся моей плоти.
Этот человек, перестал быть для меня авторитетом, главой семьи и отцом, восемнадцать лет назад.
И снова он дает о себе знать. Я с силой сжал кулаки, принимая входящий звонок:
– Слушаю, – мой сухой ответ, явно ему не понравился.
– Я все еще жду от тебя новостей. Ты встречался с Оливией?
– Я не стану снова обсуждать эту тему, отец. Мой ответ – нет и ты это знаешь, – я сдерживал нарастающий гнев внутри себя.
– Кажется ты не понял меня. Я объяснил тебе доступно, что будет в случае твоего отказа, или ты хочешь, чтобы твоя сестра выполнила твой долг? – на последнем слове, мужчина сделал ощутимый акцент.
Скинув вызов, я во время сдержал себя, от неприличных выражений, как возле меня возник официант с заказанным обедом.
Аппетит исчез, желудок скрутило не приятными спазмами. Шрамы, покрытые чернильными узорами, раздражающе заныли на теле.
Натянув край пиджака, я прикрыл выступающую линию татуировки.
Я не сразу заметил Элисон, она казалось спокойнее, чем пару минут назад.
– Не стоит, Элисон, я рассчитаюсь, – я хотел было прикоснуться к ней, но она резко убрала руку.
Холодно.
– Я ознакомлюсь с договором, до четверга, – её пустой голос, эхом отдался в голове.
Идиот!
– Элли, подожди!
Ласточка быстрым шагом, вышла на улицу. Схватив свое пальто, я выбежал следом, но её нигде не было видно. Я беглым взглядом осматривал улицу, наверное, напоминая со стороны брошенную собаку. Люди сновали туда-сюда, я не мог уловить знакомую тоненькую фигурку девушки. Исчезла.
– Проклятье! – прокричав на всю улицу, я получил порцию осуждающих взглядов.
Мне было плевать на них.
Сев в машину, я постарался успокоиться. В офисе меня ждал полный аврал, Мейсон разрывал мой телефон с самого утра, а я не мог думать ни о чем кроме нее.
О её ясных, голубых, как летнее небо глазах, темно-каштановых волосах, которыми она так мастерски пыталась скрыть свои шрамы, словно делала это уже тысячу раз.
Так оно и было.
Я видел замешательство и боль, которые плескались в её двух больших синих океанах.
Она отлично справляется со своей ролью. Её маска судя по всему с ней давно, прячет день ото дня жгучую боль прошлого, как и я свою.
Только вот, телесные шрамы, давно не болят, но что насчет истерзанной души?
Я приношу лишь разочарование и разрушения. Мне не стоит сближаться с ней. Сегодняшняя встреча была слишком жаркой, искры так и сыпались вокруг нас. Так больше не должно быть.
Я не умею любить. Я не знал любви.
Я умею причинять лишь боль, то чему меня научил бездушный тиран.
Только насилие и унижение – это все, что я знаю, умею. Элисон не достойна этого. Я видел её искалеченную кожу. Она достаточно познала этих проклятых чувств, я не имею права причинять их ей.
Ты уже сделал это, пол часа назад.
Сорвавшись с места, громкий скрип шин, утонул в шуме города.
– Дэйв, это Хилл, ты сейчас в зале? – телефон трещал у меня в руках от ярой хватки.
– Собирался уходить, опять нужно выпустить пар?
– В точку, – костяшки пальцев побелели от силы, с которой я сжимал руль.
– Тренировка начинается через пятнадцать минут, опоздаешь хотя бы на одну секунд, я надеру твой зад, уяснил? – дисциплина на первом месте.
– Понял, уже еду, – таким образом Миллер раздувал огонь гнева во мне с большей силой, подогревая перед тренировкой.
Дейв Миллер, был старше на десяток лет. Но дрался лучше меня однозначно. В прошлом неоднократный победитель по кикбоксингу, это читалось в его маневрах и ударах.
Тренировки три раза в неделю – все, что сдерживает мою агрессию и вспышки гнева.
Он успешно надирал мой зад. Я опоздал на пятьдесят четыре секунды.
– Опять задумался, Хилл? – удар кулаком пришелся в челюсть. Я ослабил защиту.
– Что случилось? – Дейв блокировал мои удары.
Опустив руки, я выдохнул.
– Я обидел девушку, – тренер нанес удар слева – блок.
– Она тебе нравиться?
Миллер обрушил град ударов, загнав меня в угол ринга.
Я не мог ответить на его вопрос. Я не могу позволить себе такую роскошь, как симпатия к кому-либо.
Она не кто либо.
– Не знаю, – я тяжело дышал, тренировка длилась почти час.
– Знаешь, – я опять пропустил удар.
Сняв защитный шлем, я подошел к краю ринга, со злостью сжав бутылку, поглощая жадными глотками воду.
Миллер смотрел на меня не моргая:
– Тренировка не окончена, боец, быстро надел шлем и принял позицию полной готовности, – его хриплый голос, зазвучал на весь зал.
– Я думаю о ней с нашей первой встречи, – мы снова встали в спарринг.
– Ну так, какого лешего, ты творишь?
– Потому что, ничего другого я не умею, – я повысил голос и с силой пошел в атаку, обрушив удары с обеих сторон на тренера, который успешно блокировал каждый.
Силы были на исходе, вся злость испарялась, словно под дуновением ветра.
– Ты дурак, если на самом деле так думаешь. Ты познал много боли, я вижу это, – он ткнул перчаткой в мою оголенную грудь, указывая на шрамы, – каждую нашу тренировку, но внутри тебя есть, то что может сделать счастливым тебя и людей, которые тебя окружают. Это любовь, Ник. Она живет в каждом из нас, но многие просто забыли какого это, любить и быть любимым. Не позволяй прошлому, утопить тебя в этой боли. Отыщи свет в своей тьме и тогда сможешь осветить себе дорогу.
– Тренировка окончена, – его глаза наполнились тоской, тренер быстрым шагом сошел с ринга, с силой бросая перчатки на скамью.
Дейв Миллер потерял двух дочерей и жену в автокатастрофе пять лет назад.
После спаррингов, я всегда чувствовал душевный подъем. Я скидывал груз агрессии на тренировках, от чего становилось легче дышать. Длилось это до того момента, пока отец вновь не напоминал о своем жалком существовании. Но сейчас я не стану думать о нем, хочу дышать полной грудью, как можно дольше.
Я вернулся в тот ресторан, в котором мы сегодня обедали.
Вечер наполнился прохладой, но в воздухе витал аромат весны.
– Добрый вечер, я хочу взять заказ с собой, – я остановил в зале спешащего на кухню официанта.
– Добрый вечер, конечно. Чего желаете?
– Два вишнёвых маффина и латте без сахара на миндальном молоке.
– Конечно, сэр, что-нибудь ещё?
– Сделайте кофе, чертовски горячим, – официант любезно улыбнулся.
– Можете подождать ваш заказ на баре.
– Спасибо.
Впредь я не допущу вспышек гнева с Элисон. У нас впереди длительная совместная работа, и она должна пройти гладко и закончиться блистательным результатом. А для этого нам обоим необходимо спокойствие и отсутствие каких-либо обид друг на друга.
«Умей признать свою вину и вовремя исправить ошибки, пока не стало слишком поздно»: – гадкий голос отца, эхом звучал у меня в голове.
Жаль, что данное правило работало лишь с моей стороны. В детстве, я знал лишь, как нужно слушать отца и не перечить, говорить, когда позволяли, пресмыкаться перед ним, унижаться, просить прощения, за то, в чем я не был виноват.
Я могу продолжать долго нескончаемый список издевательств, которые делал человек, называющий себя моим отцом. Я живу с этой тошнотой внутри, с двенадцати лет, желудок сводит, каждый раз, когда я вспоминаю своё детство. Но я научился справляться с этим, теперь это неотъемлемая часть моего существования. Боль прошлого, вросла в мою душу, цепляясь стальными ветвями, заполняя все пространство, не оставляя места для света.
Эта ненависть подпитывает меня каждый день, как будто исцеляющий эликсир, только в моём случае, он имеет вкус яда.
Расплатившись за свой заказ, я быстро вернулся к машине, не сбавляя темпа направился в издательство. Надеюсь, напиток не успеет остыть к моему приезду.
Забежав в холл первого этажа, время близилось к пяти вечера, ласточка должна быть еще на работе.
Николас: Успей забрать свой успокоительный кофе, пока он не остыл.
Оставив стакан и пакет с выпечкой на столике в холле, я пытался найти ручку среди журналов.
Выбежав на улицу, я сел в машину, заглушил мотор, выключил фары и стал ждать.
Элисон Джулия Браун
Если бы я была более бдительна и внимательна, то Николас не увидел бы моих шрамов и не смог бы после зацепить меня за живое. Я давно уяснила одну важную вещь: если ты покажешь людям свою боль, они при каждом удобном случае будут вонзать нож в рану, безжалостно ковыряя в ней.
Я предоставила Хиллу такую возможность.
Ты сама виновата, Элисон.
Перейдя на другую сторону улицы, я ускорила шаг. Обеденное время заканчивалось, вызвав такси, я присела на скамейку, возле книжного магазина.
Телефон в моей сумочке звонил не переставая:
– Привет, Грейси! – я обрадовалась звонку сестры.
– Привет, ты где пропала, не звонишь, не приезжаешь? Забыла нас совсем? – младшая сестра состроила обиду в голосе.
– Малышка, я прилечу в субботу рано утро, мама разве тебе не сказала?
– Сказала, я хотела убедиться, что в этот раз ты не улизнешь.
– Хитрюга, – от моего ласкового тона, сестра захихикала.
Голос Грейси был слегка нервным, она тщательно пыталась скрыть это, но у неё плохо получалось.
– Передавай привет папе и бабуле, – я сделала вид, что не заметила её волнения.
– Передам. А Саманта тоже прилетит?
– Да, она ни за что не пропустит маминого цыплёнка.
– Ну, наконец-то мне будет с кем по сплетничать.
– Эй, я ведь могу и обидеться. Ты кого больше ждёшь, родную сестру или Сэм? – я понизила голос, играя обиженную.
– Тебя конечно, но Саманта такая болтушка, с ней весело.
– Мне ли не знать, насколько она любит поговорить, – мы одновременно расхохотались в трубку.
– Малышка, моё такси подъехало мне пора, совсем скоро увидимся.
– Целую и жду, – пропела сестра в трубку.
В издательстве, я появилась вовремя. Проходя на свое рабочее место, с Беном я не столкнулась, выдохнув с облегчением, я включила компьютер. Сейчас мне меньше всего хотелось отбиваться от его надоедливых предложений.
Голова на отрез отказывалась работать. Все мысли были заняты Николасом. Я позволила себе проявить чувства – слабость, и поплатилась за это. Я должна взять себя в руки и достойно закончить проект, что бы в моём портфолио появилась ещё одна качественная работа.
Дорисовав ушки эльфу, я устало потёрла глаза. Нужно срочно заняться подбором очков, иначе моё зрение опуститься до бесчисленных минусов. Закончив прорисовку нескольких сказочных персонажей, я откинулась на спинку стула, чувствуя ноющую боль в пояснице.
– Пора домой, – сделав глубокий вдох, я собрала свои вещи, выключая компьютер.
Сэмми: дорогуша, ты где сегодня была?
Элисон: ты о чём?
Сэмми: не прикидывайся, я видела как ты ушла на обед без меня:(
Элисон: прости, я позже все расскажу, собираюсь домой, жутко устала.
Сэмми: завидую:(
Элисон: не задерживайся, созвонимся.
Я старалась как можно тише проскользнуть мимо стола Льюиса.
– Элисон, ты уже освободилась?
– Да, Бен, как видишь, пока.
Я ускорила шаг, пресекая на корню, все что он хотел сказать.
На телефон пришло новое сообщение:
Николас: Успей забрать свой успокоительный кофе, пока он не остыл.
Я спускалась по ступеням, и не понимала, что он имел ввиду. Где я должна его забрать? И почему вообще он оставляет мне кофе, после того, как задел меня?
Ничего не ответив, я завернула за угол, и вышла в холл, по путно надевая пальто.
Мой взгляд зацепился, за стаканчик ярко голубого цвета, стоявший на журнальном столике, рядом лежал бумажный пакет.
Подойдя ближе, я увидела на пакете написанную ручкой надпись:
«Прости! P.S.: я запомнил.»
Внутри лежали те самые вишневые маффины, которые я заказывала сегодня, сделав глоток еще горячего кофе, я убедилась, что он действительно запомнил.
Без сахара, на миндальном молоке.
Напиток не успел остыть, значит он был здесь совсем недавно.
Он приехал сюда, ради тебя, извиниться.
Почему я стояла, как в копаная и улыбалась, словно наивная дурочка?
Положив выпечку в сумку, я сделала еще один большой глоток кофе. По правде говоря, это был самый вкусный кофе, который я пробовала.
Услышав скрипящий звук шин, я подбежала к двери выходя на улицу, черная ауди на бешеной скорости погружалась в темноту вечера, отдаляясь от меня все дальше.