Начало
Постепенно я обжился. Какое-то время еще работал на стройке, а потом наступил момент когда надо было уходить и больше времени работать в студии. Появились тексты,музыка, и надо было уже петь, записывать песни. И вот Саша говорит: "Надо тебе заканчивать работать на стройке. Мы взяли в долг у одного товарища под этот музыкальный проект,и у нас есть деньги на твое содержание"
Я видел потом этого человека,когда он к Саше приезжал. Это его старый знакомый Владимир Перепелкин. Он одолжил десять тысяч долларов под наш проект. На меня примерно выделялась долларов триста в месяц: 170 - на оплату квартиры и 130 оставалось на жизнь. Я высчитывал, чтобы мне этих денег хватало на месяц. На еду приходилось рублей по 60 в день. Сигареты,ну и бухло, конечно. Один пил. Я мог себе позволить бутылку какого-нибудь вина. Я не бухал так, чтобы купить водку и одному сидеть и пить. Еще я часто покупал литровый джин-тоник и пил его дома. Я гулял по району. Месяца через полтора нашел там пруды Гольяновские, и они мне понравились больше Чистых. Во-первых, они были больше и хотя бы походили на пруды. На моей улице Хабаровской неподалеку был рыбный магазин "Океан", а вдоль него тянулся рынок, не такой цивилизованный, не крытый, а просто лотки вместо павильончиков. Там, конечно, стояли бабушки с капустой, огурчиками. Азербайджанцы продавали фрукты. Окорочками замороженными торговали с машин. Вот там я покупал все продукты. Я часто ходил на этот рынок, потому что там было дешевле, чем в магазине или супермаркете. Я покупал продукты, выдумывал,что я буду сегодня есть. Так рассчитывал,чтобы хватило денег на еду на месяц. И мне хватало. Иногда я варил борщ и растягивал его дня на три. Но чаще всего я покупал рыбные консервы в этом магазине "Океан" : я очень любил морскую капусту, покупал ее в банках и ел. Мне не хотелось тратить время на приготовление пищи, а хотелось ездить в студию и все время работать.
Из Гольяново я добирался в студию таким образом: сначала ехал на 41-й маршрутке или на автобусе до Преображенской площади или дальше, до Сокольников, пересаживался на автобус 86, который уходил после Сокольников на улицу Чкалова,пересекал мост, где метро "Электрозаводская", цеплял Семеновскую, потом выходил на проспект Буденного и дальше шел по 5-й улице Соколиной Горы вниз, вплоть до 8-й улицы Соколиной Горы, которая и убиралась в Окружной проезд. Это была конечная остановка "Детский психоневрологический диспансер".
Ехал я долго, больше часа. Приезжаю в студию, а Саши нет. Мы договорились встретиться,допустим, в восемь вечера. А он опаздывает. Полчаса,час.Сижу под козырьком,если дождь или снег. Пишу песни в блокнот, сочиняю что-то для себя, тексты же за Полиенко. У меня и в мыслях не было что-то писать для этой работы. Это же грамотные люди. Один пишет тексты нормальные, другой музыку. Чё я-то буду лезть? Я буду петь.
Песни были в разных стилях: какой-то полурэп,электронный панк. Слова не то что бы странные,но жесткие, замудренные. Среди них была песня "Лапами вверх". Валера с Сашей как-то договорились, что тексты будет писать Полиенко. Наверное, потому что он писал их для "Тату". И решили, раз у Валеры получаются тексты,а у Саши музыка (он писал ее для рекламы), то так оно и будет, а я буду петь. Я ее предлагал свое, вообще об этом даже не думал. У меня сознание было как затуманенное: есть цель - петь. Зачем мне залезать в этот процесс? У меня была другая задача - хорошо все это спеть.
Но вот как петь, я и не понимал. Как... так или эдак. Какие краски добавить. Как все это исполнить? Они мне объясняли: а давай сейчас грустно попробуешь, а теперь с ухмылкой. Сейчас нагло. Сейчас расслабленно. Теперь без ухмылки, серьезно. Вот песня " Фабрика грез" - она о чем? Песня, напичканная информацией, но какой, понять невозможно. Слишком много недосказанного. Все вскользь, поверхностно. Я это чувствую. Но эти песни мне нравится, они прикольные,потому что непонятные. Я пытался делать так как делал в Таганроге с песнями На слова Бондарева, то есть пытался представить, что это мой текст. Но здесь это не срабатывало. В Таганроге я пел и пел, не особо заморачиваясь, а теперь задачи были уже другие. Мы искали. Это была Москва. Мне не до того было,чтобы вписываться в текст. Слова и слова. Их нужно спеть.
Мне казалось это все каким-то авангардом. Полиенко - он как революционер. Ты выбираешь спорт, ты не вступаешь в спор. Я пытался это воспроизвести. Воспроизводил. Саша говорит: "Нет, всё,конечно,понятно, только надо по-другому. Давай с другой интонацией!" Меня они мучали: надо мягче,а теперь надо жестче. А как еще?.. Но это было интересно. Я стоял перед микрофоном в студии и пел по десять,двенадцать часов подряд. В перерывах курил,а потом снова возвращался к микрофону. В паузах молчал больше. Я вообще иногда надолго замолкаю. Это меня так корни. Когда даже и не конфликт, просто идет обсуждение, а у меня в голове все по-другому,и я не согласен,но сказать не могу. Мне не дается такое : "Я не хочу говорить на эту тему". Я просто выключаюсь, замолкаю и сижу, молчу. В такие молчаливый моменты я думаю, как неправильно все развивается. И вроде уже хочется заговорить, а я все равно молчу. Такой думаю: ну сколько я еще буду молчать? Но что-то меня держит. Спрашивают: что молчишь? А я не отвечаю. Потом приходило время,и я отходил. Вот так замыкало. Это еще в детстве началось. Мама говорила: " Губы надул и сидит!"