18 глава чистый лист
Я проснулась от божественного, сладковатого запаха, плывущего из кухни. Пахло ванилью, свежими блинчиками и... кофе? Неужели Коля вернул домработницу? Я накинула шелковый халат и на цыпочках спустилась по лестнице.
И застыла в дверном проеме, наблюдая за картиной, от которой защемило сердце. Он стоял у плиты, спиной ко мне, в простых спортивных штанах и футболке. На сковородке шкворчали золотистые блинчики. Из колонки лилась нежная французская песня — что-то старое, про любовь, конечно. И он... он тихонько подпевал, слегка покачиваясь в такт.
Я бы наблюдала за этой картиной вечность — такая она была мирной, настоящей, такой далекой от всего, что происходило в моей жизни последние месяцы. Меня с небес на землю скинул его тихий смех. Он обернулся, и его взгляд встретился с моим.
— Кхм-кхм, — он смущенно прокашлялся, отводя глаза к подгорающему блину. — Проспала, соня. Кофе готов.
Я нервно улыбнулась и села за огромный кухонный остров. Он поставил передо мной тарелку с идеальным блинчиком и чашку капучино с сердечком из пены.
— Ну что, каков план на сегодня, генерал? — спросил он, прислонившись к столешнице и сквозил меня взглядом.
Я вздохнула, отломила кусочек блина. Он был идеальным.
— Сегодня поеду в ту квартиру. Устрою последний ужин. Подолью ему в вино снотворное. Соберу оставшиеся вещи и... и поеду к тебе. Окончательно. Завтра утром, как мы и договаривались, к нему в офис приедет ОМОН и все обыщет. После этого по всем новостям будет информация о его махинациях, откатах, ну и о многочисленных изменах, куда уж без этого. Я тут же дам слезливое интервью изданию моей знакомой журналистки. И все... Финал.
Я замолчала, уставившись в свою чашку. И задумалась: а что потом? Я сейчас живу и дышу этой местью. А что будет, когда она свершится? Останется ли пустота?
Тут Николя мягко начал, словно читая мои мысли:
— Возможно, ты думаешь: «А что дальше?» Я отвечу за тебя. Дальше — новая, яркая, крутая жизнь. Без него. Без этой лжи. Ты будешь дышать полной грудью. Я тебя поддержу. И Адель тебя поддержит. Мы вместе, и это главное. У тебя новая работа, которая внесет в твою жизнь адреналина, денег и... смысла, я уверен.
Я начала улыбаться. Его слова были как бальзам на душу. Мы доели завтрак почти молча, под нежную французскую мелодию. Было на удивление легко и спокойно. Как будто я уже перешагнула через какой-то важный рубеж.
***
Через три часа я начала собираться. Достала свое «счастливое» платье — тот самый бордовый шелк. Слегка накрасилась, чтобы скрыть следы усталости, но не переборщить — образ должен быть естественным и ранимом. По дороге зашла в аптеку и купила сильное снотворное, которое можно смешивать с алкоголем. Рука не дрогнула.
Я зашла в «нашу» квартиру. Этот дом, эта бывшая крепость, теперь буквально провонял теми самыми духами — «Euphoria». Запах был въедливый, сладкий, тошнотворный. Он висел в воздухе, как призрак всех его измен.
Ужин я для него готовить не стала. Слишком много чести. Заказала суши и пиццу из тех мест, куда он любил ходить с «ними». Ироничный финал.
***
Спустя час я услышала звук поворота ключа в замке. Сердце на секунду екнуло — старый рефлекс. Вошел он. С букетом. С огромным букетом алых роз. Я их просто ненавидела. Всегда любила скромные гортензии или полевые цветы. Он этого никогда не знал и не хотел знать.
Он улыбался во все свои 32 белоснежных зуба — голливудская улыбка, которую я когда-то так любила.
— Ну что, дорогая, — начал он с порога, сияя, — я все уладил! Через две недели ты станешь моей женой! Выходим к ЗАГСу!
Раньше я бы заплакала от счастья. Сейчас же я знала — завтра его будут сопровождать уже не в ЗАГС, а в изолятор. И мама родная, со всеми своими связями, ему уже не поможет.
Я изобразила театральную, восторженную улыбку и побежала к нему, как наивная девочка.
— Дааа! Неужели! — вскрикнула я, пряча лицо в ненавистных розах, чтобы скрыть отсутствие эмоций.
Он потянулся меня поцеловать, но я ловко увернулась, сделав вид, что спотыкаюсь.
— Ой, осторожно, ужин остынет! Иди мой руки, все на столе!
Как только мы сели за стол, я налила ему вина — заранее подготовленное, с «специальной добавкой». И начала свой последний монолог, глядя ему прямо в глаза:
— Прости меня, Марк. За все. Иногда у меня бывает такое ужасное настроение, я сама себя не узнаю. Но я безумно рада, что стану твоей женой. Ты мой единственный.
Внутри меня не било дрожи, не было ни страха, ни ненависти. Был только ледяной, безразличный холод. И во время этой лживой речи я с удивлением поняла, что по-настоящему сильные, теплые чувства во мне сейчас вызывал только один человек. И это был Коля.
— Да я все понимаю, — великодушно промолвил он, чокаясь со мной. — Я и сам не сахар. Давай забудем все обиды.
Мы чокнулись. Он сделал большой глоток вина. Я — лишь пригубила. Мы начали есть. Он что-то рассказывал о своих «подвигах» на работе, а я лишь кивала, следя за его взглядом. Через пять минут его речь стала бессвязной, веки начали тяжелеть. Еще через минуту он просто рухнул лицом в тарелку с суши, издав тихий храп.
Все. Представление окончено.
Я не стала медлить. Оттолкнула тарелку и побежала в спальню. У меня была уже готова большая дорожная сумка. Я сложила в нее только самое необходимое — документы, украшения от мамы, несколько любимых книг, ноутбук. Одежду я почти всю оставила — она была пропитана тем самым запахом и воспоминаниями.
Уходила я быстро, не оглядываясь. Здесь я когда-то обрела любовь — ту самую, наивную, слепую веру в сказку. Здесь я ее и похоронила. Я никогда не надеялась ни на карму, ни на судьбу. Потому что поняла: судьба — это не нить, которую ткут боги. Это полотно, сплетенное из сотен наших собственных решений. И сегодня я сделала самый важный выбор в своей жизни.
Нет, я не плакала. Не потому что не было сил. Просто... зачем? Я поняла, что последние полгода — это была не любовь. Это была тупая, убивающая, токсичная привычка. Привычка страдать, терпеть, прощать. И сегодня я лечусь от нее.
На улице меня встретил такой яркий, багряный закат, что я остановилась, чтобы просто посмотреть. Я, наверное, впервые за долгое время обратила внимание на красоту мира вокруг. Алые облака, как отражение моего платья, моего прошлого. Может, это знак? Знак того, что закат одного дня — это всего лишь предвестник рассвета другого.
С этими мыслями я села в подъехавшее такси и поехала к Коле. К своему новому, пугающему, но такому желанному будущему.
Теперь я знала точно — моя жизнь начинается с чистого листа. И я сама буду решать, что на нем писать.