Бордовый Шелк

У входа в «Вертикаль» мы с Адель обменялись последним решительным взглядом. На наших лицах расцвели одинаковые, немного застенчивые, дежурные улыбки. Маски милых, старательных девочек, пришедших перенять бесценный опыт, были надеты безупречно. Хотя мы обе прекрасно знали: поговорка про волка в овечьей шкуре была написана именно про нас. Про меня — холодного, расчетливого волка, притворившегося покорной овечкой. И про Адель — ее верную волчицу с калькулятором вместо клыков.

Мы разошлись по разным этажам. Мне повезло: моим куратором оказалась Елена Викторовна, руководитель юридического отдела, женщина лет пятидесяти с умными, добрыми глазами и усталой улыбкой. Разумеется, я не была здесь главным юристом — я была «подмастерьем», стажером, склонившим голову в почтительном поклоне. Но мне было неважно. Моя цель была не здесь, среди договоров и нормативных актов.

Главное — подобраться к финансам. И когда милейшая Елена Викторовна спросила, с каким отделом я хотела бы работать ближе, я, не моргнув глазом, ответила: «Мне всегда было интересно, как юридическая база взаимодействует с финансовой отчетностью. Хотелось бы понять процессы изнутри, чтобы избегать рисков». Идеальная отговорка для любопытного стажера.

Через несколько часов упорной работы — я старалась быть образцовой — всех сотрудников созвали в конференц-зал. Гендир , представил нас, стажеров. Мы с Адель были не единственными «зайцами», в каждом отделе было по одному-два пришлых сотрудника. Но это не имело значения.

Видели бы вы лицо Марка. Он стоял в стороне, среди других директоров, и его обычно самоуверенное выражение сменилось на маску ледяной, скупой злости. Его глаза, скользнув по мне, выразили не шок, а чистейшую ярость, будто я вторглась на его личную территорию. А рядом, стараясь делать вид, что занята бумагами, топталась его рыжеволосая секретарша,Ксюша. Ее взгляд был испуганным и виноватым. Идеально.

Я знала несколько вариантов, как потушить этот огонь. И использовала самый простой — я мягко улыбнулась ему, как старому знакомому, и тут же перевела взгляд на гендира, демонстрируя полную поглощенность его речью. Игра в безразличие.

После представления всех отпустили на обед. Но у меня были другие планы. Я, сделав вид, что иду к лифту, кружным путем проскользнула к его кабинету. Моя задача была дерзкой — установить скрытую камеру. Нужно было выпроводить его, но мне сказочно повезло: кабинет был пуст. Сердце бешено колотилось. Я быстро, на автомате, действуя как заправский шпион, установила миниатюрное устройство за рамкой фотографии на полке — с видом на его рабочий стол и кушетку в углу. Пятнадцать секунд — и дело было сделано.

Я присела в его кресло, пытаясь уловить его запах, его энергетику, но ничего, кроме запаха дорогого дерева и кофе, не чувствовалось. Посидев минут пятнадцать в напрасном ожидании, я поняла — ловить нечего. И ушла.

В моем скромном кабинетике меня уже ждала Адель, сияющая, как новогодняя елка.
— Ну, ты представляешь? — прошептала она, закрывая дверь. — Меня определили правой рукой твоего благоверного! Помогать ему с бюджетами проектов! Вероятность, что мы что-то найдем, уже 90 процентов!

И тут же, не переводя дух, она выложила свежесобранный урожай сплетен:
— Короче, во-первых, все уже открыто шепчутся, что он сношается со своей секретаршей. Несколько человек задерживались допоздна и слышали ну уж ооочень красноречивые, я бы даже сказала, драматические звуки из его кабинета. А во-вторых, — она понизила голос до шепота, — в финансовом отделе ходят слухи, что он занимается какими-то махинациями с откатами. Некоторые бабки компании якобы чудесным образом оседают в его карманах. Ну как тебе такие расклады? — закончив свой рассказ, моя подруга раскинулась в кресле, как кот, словивший мышь.

Шестеренки в моей голове завращались с бешеной скоростью. Идеально. Пока все работало на меня. И я знала: за четыре месяца стажировки можно найти все. Нужно только время и доступ, который у Адель теперь был.

Рабочий день в «Вертикали» заканчивался ровно в 17:00. Надеюсь, всем теперь понятно, почему мой парень мог возвращаться и в шесть, и в восемь вечера, прикрываясь авралами? И отнюдь не из-за работы.

В 17:30 я была уже дома. Сегодняшняя роль — идеальная домохозяйка, ждущая своего уставшего парня с работы. Готовить я, конечно, не стала. Разогрела вчерашнее. И пока грелось, меня осенила гениальная, хоть и мерзкая идея. Было бы куда эффектнее, если бы он сделал мне предложение. Девушка — ладно, с ней можно тайком встречаться. А вот изменять невесте, своей официальной будущей жене — это уже серьезное преступление в глазах общества. Нужно было мягко натолкнуть его на эту мысль.

Ровно в шесть дверь открылась. Вошел он. Его лицо я бы не хотела видеть еще очень долго, но увы — месть есть месть. Я подскочила к нему, изобразив радость.
— Любимый, вернулся!
Я потянулась его обнять, но он резко затянул меня в поцелуй. Раньше от этого у меня подкашивались ноги. Сейчас же внутри все сжалось в комок тошноты.

Переодевшись, мы сели за стол. Он молчал, ковыряя вилкой еду. Потом резко поднял на меня взгляд. Он смотрел не то что в глаза — сквозь них, прямо в душу, пытаясь раскусить.
— А почему ты не сказала, что приедешь на стажировку именно к нам? — спросил он, отчеканивая каждое слово.

Я не моргнув глазом, сделала самое невинное лицо и улыбнулась, глядя ему прямо в зрачки.
— Ой, да я сама только вчера вечером все узнала! Все так спонтанно получилось. Но зато мы теперь весь день вместе, правда же круто? Целый день могу на своего красавца смотреть!

Он промолчал, лишь грустно и подозрительно кивнул, но, кажется, немного расслабился. И тут я начала свою атаку. Положила свою руку на его и заговорила тихим, мечтательным голосом, хлопая ресницами.
— Слушай, а ведь мы уже пять лет вместе. Как думаешь, пора бы уже и о предложении подумать?

Он аж подавился куском мяса и закашлялся. Глаза полезли на лоб.
— Ты чего? Сейчас такое время... Нестабильное все как-то, кризис, проекты... Не до того.

Я сжала его руку чуть сильнее, продолжая смотреть на него с обожанием.
— Я же не прошу сразу бежать в ЗАГС! Я просто... я просто хочу ходить с красивым колечком на пальчике. Чувствовать эту ауру... принадлежности тебе. Понимаешь? Быть твоей невестой. Это так романтично.

Он ухмыльнулся, польщенный, и глянул на меня снисходительно, как на ребенка, который просит дорогую игрушку.
— Ну... если только из-за кольца и ауры... то это еще можно обдумать.

После этого мы доели в тишине. Я старалась вести себя как образцово-показательная, любящая девушка. Он был только рад такому повороту, его эго было удовлетворено. Но он забыл старую поговорку: смеется тот, кто смеется последний.

Чтобы не видеть его лицо, я по вечерам стала подолгу сидеть в ванной. И нет, я не плакала. Я что, на дуру похожа? Я была счастлива, что Адель меня не осуждает, а поддерживает. Многие говорят, что месть разрушает тебя самого. Но мне кажется, она дает то самое чувство баланса во Вселенной. Если он довел меня до ручки, то и я его доведу. Конечно, я могла бы просто бросить его, уйти и тихо страдать. И осталась бы в его памяти хорошей, доброй, понимающей Алисой, которую он бросил. Но я устала быть хорошей. Плевать, что будет дальше. Пускай меня ломает — как ломят сигареты

Главное — я смогу.
Главное — верить в себя. И в свой холодный, беспощадный план.