Грустные люди

На улице моросил дождь. На город спустились сумерки, а во дворах и вдоль дорог медленно разгорались фонари. Девушка стояла возле подъезда девятиэтажки и курила. Курила, потому что принято считать это панацеей от нервов, но обычно сигареты лишь раскручивают последние крепко державшиеся винтики нервной системы так, что уже и невозможно остановиться и начинаешь зарабатывать себе все больше и больше вредных привычек и нервных тиков. Становишься ходячей наколенной до бела струной, которую едва потяни в сторону, и она чуть что сразу же разорвётся, оставив на коже ожог или порез.
Девушка переминалась с ноги на ногу, всматриваясь в проезжающие мимо машины, взгляд ненадолго становился стабильным и плавно следовал за большими, цветными уезжающими в одну сторону пятнами, когда караван машин заканчивался, глаза вновь начинали беспокойно блуждать, не зная на чем им остановить своё внимание и наконец же успокоиться. Она докурила сигарету, потушила ее о край мусорки и кинула в неё же окурок, на краю которого остался след темно-красной губной помады.
Ночь на город спускалась быстро и становилось прохладнее. Но это не могло заставить пойти девушку в пустую квартиру, ключи от которой лежали в кармане, где будет явно ещё холоднее. Она присела на край зелёного заборчика, отделявший тротуар к подъезду от газона и клумб бабушек, и поправила свои намокшие короткие волосы, закрывавшие ее беспокойный взор секунду назад. Ее голову не мог покинуть рой жужжащих мыслей. Этот нескончаемый поток так и ворошил ее сознание до всклоченного состояния, что невозможно было усидеть на месте, и нервные импульсы так и пронзали ее тело от стоп, которые были спрятаны в чёрные казаки на толстом невысоком каблуке, до самой макушки, где темные волосы давно потеряли утреннюю укладку от дождя.
Она думала обо всем и ни о чем сразу, а на янтарно-рыжих глазах наворачивались слёзы. Они стекали по щекам, сливаясь с каплями дождя, и было неясно кто плачет, то ли девушка, то ли небеса. Кареглазая уперлась руками в зелёный забор и подтянула ноги ближе к себе, оставляя следы широких борозд на лужи, сомкнувшихся в ту же секунду.
Недалеко послышались знакомые, почти родные шаги, такт которых перебивало шуршание пакета из магазина. Эти ноги в чёрных брюках прошли мимо девушки прямо к двери подъезда. Шаги умолкли. Пакет жалобно зашуршал, когда его опустили на мокрый асфальт у подъезда. Чёрный зонт громко ликовал, когда его наконец закрыли и отряхнули от мелких капель. Девушка услышала звенящие звуки знакомой связки ключей, на которой их было ровно четыре, и связку все также разбавлял брелок из первой совместной поездки.
- Мы ведь не можем долго друг без друга. - Давай не будем обманываться, - сказала она и уверенно подняла взгляд на человека, стоявшего под крышей подъезда.
Ключи упали с высоты почти двух метров, можно было сказать, что они совершили непроизвольное самоубийство.
- Эжен, - сорвалось тихим и нежным шепотом с привкусом французского изящества с уст мужчины.
- Мы ведь не можем друг без друга! Признайся себе наконец в этом! - она в мгновение вытянулась, как струна и топнула каблуком прямо по лужи. Капли разлетелись вокруг. - Не можем друг без друга, - она заладила, как заведённая, кусая губы.
- Признайся себе, - сказал спокойно мужчина, - что можем.
Эта фраза прошлась холодным остриём прямо по артериям сердца, отчего бешеный пульс почти остановился в ее нервно трепыхавшемся теле.
- Знай, что я тебя ненавижу, Ник, - она с остервенением сплюнула горькую от табака слюну на землю и развернулась, скрестив руки на груди. Девушка медленно зашагала в сторону остановки.
- Эжен, постой, - окликнул ее мужчина.
Она с надеждой остановилась и обернулась.
Он догнал ее и вложил в холодную и бледную ладонь брелок, который до этого был на его связке ключей.
- Забери, он очень напоминает о тебе.
- Ты издеваешься?! - она разжала ладонь, нахмурив брови и бросила брелок ему под ноги, а затем быстрее зашагала в сторону остановки, где как раз остановился автобус.

Мужчина поднял брелок и положил в карман своих брюк, он зашагал к подъезду и захватив промокший пакет, зашёл в дом.
Он поднялся до самого девятого этажа, а затем скрылся за чёрной дверью квартиры, где ждала пустота.
Рука потянулась к выключателю, раздался щелчок и зажегся свет в коридоре. В воздухе все ещё витал запах вчерашнего горячего скандала. Он не представлял жизни без неё, а она без него, но как жить здесь они не знали, когда вся романтика и шарм города влюблённых растворились ещё тогда в самолете над ночной и родной для обоих Москвой.
Одиночество мягко и почти без колющей боли разлилось по венам обоих в этот вечер.
Одна сидела на кухне в своей квартире и заливала в себя зелёный чай с молоком.
Один сидел на кухне в своей квартире и заливал в себя привезённый из Франции коньяк.
Они оба плавно тонули в суе дня, будто растворяясь в окружавшем их эфире.
И спать не моглось, и на работу идти не хотелось.
Оба захлебывались беспокойными снами в своих простынях, а потом захлёбывались слезами от горечи обиды.
И некуда было бежать, и спрятаться было негде. Везде загоняло в угол проклятое одиночество. Оно словно приставляло нож к сердцам двух влюблённых, готовое вырезать в миг одно, если кто-то осмелится отречься от боли чувств.

***

Ей очень хотелось прыгнуть с моста, отчаянье блуждало внутри между рёбер и выло диким волком, не давая покоя.
И вот она стоит на краю моста, виды с него дух захватывали. Так ей  повезло, что никого на мосту не оказалось, хоть это и было в самом центре столицы. Девушка вполне могла насладиться этим сладостным волнующим и заставляющим трепетать жилы чувством, которое она впервые испытала прыгнув с моста несколько лет назад, но тогда ее страховал туго затянутый креплениями на теле банджи.
На ней была обычная одежда, джинсы, летние туфли, футболка и джинсовка, но это было именно все то, в чем она и познакомилась с Николаем в Париже. Ей очень хотелось покончить с этим всем раз и навсегда.
- Женя! - издалека послышался крик и громкие шаги, которые невероятно быстро приближались.
- Моя Эжен, оставь эту затею прошу.
Она молчала и даже не взглянула на мужчину.
- Москва не стала нам Парижем, Жень. И этот город никогда не станет тем, где мы встретились, но только здесь мы можем вместе написать сюжет нашей любви, - он бросил с моста брелок с эйфелевой башней, и по воде разошлись тонкие круги, как пульсация вен.
- Мы друг без друга не можем, - сказал мужчина, подойдя совсем близко к девушке, стоявшей по ту сторону ограждения моста.
- Не можем, - счастливая прошептала она и осторожно повернулась к нему. По щеке скатилась слеза, девушка обвила руками шею мужчины и поцеловала его. Он же опустил руки ей на талию, чтобы перетащить через кованое ограждение к себе, на твёрдую и прочную поверхность, как она потянула его вниз за собой через это самое ограждение.
Любовь никогда не имеет под собой твёрдой земли. Твёрдая почва под ногами у тех, кто все решил по расчёту, у тех, кто не готов сделать шаг с обрыва... Чувства - это всегда падение с высоты в пропасть без какой либо страховки. И тут ты либо падешь с этого обрыва один, разбиваясь о скалы, как «Демон» Врубеля, либо вместе делаете шаг с обрыва и уже летите...
И на их месте осталась пустота. Они летели вниз, сомкнув губы в поцелуе. Пучина цвета индиго поглотила их.
От тел на воде остались всего лишь круги, которые расходились в такт пульсации сердца.