Ликвидация безграмотности
- Деньги надо уметь беречь и не тратить попусту, - наставительно поучал Женька. - Вот мы купили пожрать, нам будет хорошо. А билеты возьмём - кому от этого выгода? Мы ими не пообедаем, РЖД нам только нервы сэкономит при виде кондуктора - и всё... больше пользы оно лично нам не принесёт, как и автотранс. Всё себе, хапуги, берут... поэтому я из принципа не плачу за проезд.
Каждое Женькино слово разворачивает моё мировосприятие на несколько градусов. Если раньше я твёрдо знал, что надо всегда оплачивать проезд и воспринимал это как само собой разумеющееся, то теперь в голове как лампочка загорелся вопрос: «зачем?»
Женька раздвинул границы моего привычного мышления, и впервые в жизни для меня начало обретать смысл понятие «выгода». В самом деле, если на те же двадцать с небольшим рублей можно взять «Сникерс», который принесёт гораздо больше удовольствия, чем простой билет, без которого можно обойтись?
Но всё же меня задевает слово «хапуги»... неужели, это правда?
- А на что же тогда дороги строят, те же рельсы прокладывают, например? - осторожно спрашиваю я, заведомо ощущая на себе гнев нашего лидера. - Те же автобусы бензином на какие деньги заправляют? Разве мы не для этого им платим?
- Ты вообще в курсе, как вся эта транспортная система работает?! - взорвался Жека и со свойственной ему горячностью пустился в объяснения: - То, что мы кондукторам платим за проезд якобы на выручку компании, чтобы нам дороги хорошие строили - херня полнейшая! Откуда ты вообще этих розовых соплей нахватался?! Над всем этим персоналом: водители, кондуктора, уборщики - над ними стоят начальники автобусных парков, а ещё выше - управляющие ГУП «Автотранс», включая менеджеров, директоров и прочей шушеры. Там устанавливается цена проезда по городу, бухгалтера начисляют зарплату начальникам парка и их персоналу... а деньги мы платим просто тупо за то, что ездим, пользуемся транспортом - есть конкретная такса, вот и всё! Тебе знакомо вообще понятие «государственный бюджет»?!
В растерянности я пожал плечами и густо покраснел, стыдясь своего невежества. Женька, который на полгода меня младше, знает о жизни столько, чего я и вообразить не мог. Если честно, ни политикой, ни экономикой я не интересовался: знаю только, что президентом у нас был Путин, а год назад его сменил Медведев...
- Поняяятно... - разочарованно протянул Жека и небрежно бросил Кириллу: - Я же говорил, что он бревно.
- Слышь, ты ведь реально щас сам поедешь! - грубо отрезал тот и покраснел от злости как спелый помидор. - Оратор из тебя, я смотрю, охуенный, зато как педагог ты - говно. Давай нормально говори, харэ уже барагозить!
- Ладно, Вячеслав, извините, я не прав! - на ходу срифмовал язвительный Женька. - Не стоило так низко отзываться о Ваших умственных способностях.
Всем своим видом я изобразил деланную признательность. Женька опять взял слово.
- И ты наивно веришь в то, что весь этот бюджет, который выделяется на строительство дорог и улучшение ландшафта - весь он идёт именно на это??? - Мальчишка распаляется всё больше, а затем его буквально прорвало от злости: - Как ты думаешь, почему у нас в России две беды: дураки и дороги?! Да потому что дураки гребут себе немерено бабла вместо того, чтобы взять и наши дороги починить!!!
Женька презрительно фыркнул и с сарказмом добавил:
- Ууу, если я тебе расскажу, что наше чудесное государство ещё и не весь положенный бюджет нам выделяет на житьё и жрачку... да у тебя башка на куски разлетится от переизбытка информации. Смотри только сопли не распусти - вот она, реальность, добро пожаловать!
Я так и застыл с открытым ртом в оцепенении. Башни на моих полушариях рушатся, сползают этаж за этажом, и теперь от прежнего восприятия жизни остаются лишь руины. Тяжеловесные, укрытые толстым слоем пыли, они громоздятся друг на друга в моём сознании, которое тщетно пытается найти какой-либо внятный ответ на бесчисленное множество вопросов. Неужели и в самом деле всё настолько несправедливо, что вышестоящие управленцы ловко обходят бухгалтерию и кладут себе лишние деньги в карман? А как тогда живут простые рабочие люди? Как вообще бороться с этим беспределом?
- Что, мыслитель, думаешь, как всю эту ситуацию разрулить? - насмешливо поинтересовался Жека, мгновенно уловив мой внутренний диссонанс. Я уже приготовился к очередному подколу, но, видимо, Женьке надоело брызгать ядом, и он только устало и грустно сказал:
- Братан, не еби себе мозг. Это Россия, тут ничего уже не изменишь...
Руины с треском рассыпались и обратились в пыль. От слов Жеки веет безнадёжностью и тоской. Россия представлялась мне могущественной державой, богатой страной, а наш Урал и вовсе кладезем природных ресурсов. Сколько у нас полезных ископаемых, чёрного и цветного металла, драгоценных камней... излюбленный край для геологических экспедиций. Прочитав сказку Бажова «Малахитовая шкатулка», я был впечатлён богатством нашей земли и искренне гордился тем, что на ней живу. «Россия - страна возможностей!» - этот лозунг прочно укоренился в моём детском сознании.
До знакомства с Жекой и Киром.
И вот теперь я задумываюсь, а в каком же смысле наша страна богатая? Куда уходят ресурсы? На что государство тратит деньги, которое якобы выделяет для народа? Так я думаю, пока мы пробираемся вслед за толпой в здание вокзала. Турникеты не представляют опасности - их просто нет. Пока нет...
- Билеты - это что? - многозначительно спрашивает Женька ни у нас, ни даже у себя самого, а куда-то в пустоту. - Просто кусок бумажки... Какой в нём смысл, если можно проехать и зайцем? Естественно, умея делать это грамотно.
Жека задумчиво почесал свои выгоревшие волосы и, наблюдая за мельтешащей толпой пассажиров, задал ещё один вопрос:
- Только ради одной секунды, ради какой-то формальности стоит тратить то, на что ты можешь приобрести ещё десять, а то и двадцать минут счастья?
***
Быстро осмотревшись по сторонам, Жека даёт знак рукой следовать за ним. Гуськом мы движемся в самую многолюдную колонну, наступая на пятки впереди идущим. Сводчатое здание вокзала выплюнуло на платформу целую дивизию пассажиров, и нашим глазам открывается зрелище.
Это был настоящий рай для юного любителя железных дорог. Металл блестит на солнце и отбрасывает блики; колеи соединяются между собой короткими отрезками, сплетаясь в единый лабиринт, а затем снова разветвляются и уходят в разных направлениях. Повсюду витает запах дыма, горючего и технической смазки. По вокзалу разносится скрежет колёс прибывающей электрички, на стыках проводов щёлкают токоприёмники.
Но любоваться некогда: впереди нас ждёт опасная миссия. Репродукторы то и дело исторгают дежурные трезвучия с последующими объявлениями, эхом резонирующими в воздухе. «Внимание! Пригородный поезд до станции Нижний Тагил отправляется в 14 часов 55 минут с пятой платформы, десятого пути». Под чеканную речь дикторши мы пробираемся в самую гущу толпы, стараясь затеряться между снующими туда-сюда пассажирами всех ростов и комплекций.
- Чё, долго нам ехать? - спросил Кир. - Скажешь, где выходить?
- Станция так и называется «Электродепо», не ошибёмся, - мрачно заверил Женька. - А ехать-то всего две остановки.
В переполненном тамбуре душно и тесно. Двое высоких мужчин средних лет с банками пива, завёрнутыми в газету, и красными от жары лицами ведут беседу о вчерашней рабочей смене. Один из них, в бежевой кепке, футболке и летних брюках, смотрит в продолговатое дверное окно с тремя перемычками. Второй блаженно прислонился к холодной стене: на нём расстёгнутая сине-зелёная рубаха в клетку, оголяющая круглый пивной живот, а лысую голову укрывает зачёсанная набок жидкая прядь.
- Да вот учера утром прихожу, значит, на смену, а меня на проходной Степаныч и тормозит, - рассказывал мужчина в кепке быстро и увлечённо: судя по говору, ставрополец или иной представитель южных народов России. - И сходу заяуляет: «Серёха, у тебя хенератор сдох, давай бехом в цех! Шоб к десяти утра усё наладил!» Ну, я давай в цех за инструментами, туда-сюда как кутюк*, с языком на шее... рота у мыле, жопа у поте. В общем, починил хенератор даже чуть быстрее.
Пузатый довольно крякнул и сказал на нашем привычном диалекте:
- Это ещё хорошо, старший тебя вовремя дёрнул. Ещё чуть-чуть - приехал бы технадзор, и... звезда всему.
Около них расположилась семейная пара средних лет с ребёнком. Пятилетний мальчик держит маму за руку и обмахивает своё запотевшее чумазое личико зелёной панамкой. Прямо напротив нас три бабули с передвижными чемоданами на колёсах и шуршащими кульками. Мы попали в моторный вагон: тот начал своё утробное тарахтение, и от этого звука стало хоть немного, но уютнее.
- Рановато ишо огурцы-то сажать... - посетовала бабушка в красном платочке. - Вон в саду у меня целый урожай погиб в прошлом году... такая засуха творится. Лучше бы грибов пособрать: синявки*, они ж живучие какие...
- Ты смотри, Пална, давление подскочит, будь осторожна, - предупредила её подруга в разноцветной панамке. - Я бы на твоём месте больше воды пила.
- Кстати, о воде, - вступила в разговор «белая косынка». - У нас тут в речке Васька утоп... молодой который, на мельнице работал. Напился, значит, и искупаться решил. Вот его выловили когда... Синий весь, распух, пятнами пошёл! Так ужасно рыбой вонял... и лицо как будто мальки поели уже...
Душный спёртый воздух и вонь потных тел заполнили тесный тамбур. Если бабушка в белой косынке продолжит увлекательное повествование о разложившемся трупе, то все сухарики выйдут из меня обратно вперемешку со «Сникерсом». Кирилл старается быть хладнокровным, но ему это удаётся плохо.
Зато Жека единственный из нас довольно улыбается.
- Семённа! - негодующе воскликнула «разноцветная». - Опять ты за своё?
- Ты бы хоть при детишках постыдилась... - укоризненно шепнула Пална и метнула в нашу сторону жалобный взгляд.
- А чё? Я ведь правду сказала! - невозмутимо сказала Семёновна и обратилась к нашей троице: - Вот, сынки, правда-матка вам - не лезьте в реку пьяными! Иначе вон чё будет-то...
- А как он, Васька-то, долго разлагался? - беззастенчиво спросил Жека и насел на Семёновну с ещё большим воодушевлением: - Ну, поклевали ему лицо мальки, а глаза хоть оставили? Или там одни дырки были, да с червячками?
Я схватился рукой за поручень возле открытых дверей и с трудом подавил рвотный комок. Вдохнул поглубже свежий летний воздух с платформы, и стало немного легче. Кир треснул Женьку по затылку и зло прошипел:
- Ты сейчас сам наши форшмачи будешь убирать. Понял?!
- Чё вы такие нежные? - возмутился Жека и нахально осклабился. - Кир, ты же Мухтара насмотрелся, ментом хотел стать, помнишь? А им и не такое приходится видеть, уж поверь!
***
С неторопливым мерным гудением наша электричка отбывает от вокзала Екатеринбург-Пассажирский. На стрелках лязгают колёса, всё так же щёлкают пантографы, а семейство вместе с бабулями пробрались в салон. В тамбуре теперь только мужики-работяги и наша троица. До станции «ВИЗ» ни малейшего намёка на кондуктора. «Может, пронесёт?» - подумал я, - «всего-то две остановки ехать...»
Ловлю себя на мысли, что думаю так же как нахальный «заяц» вроде Женьки. С ВИЗа привалило счастье в виде новой порции пассажиров: снова давка, духота... зато мы можем потеряться в толпе. Вглядываюсь в разинутый зев тамбура: платформа напоминает разворошенный муравейник, и различить кондукторскую униформу довольно трудно.
Пропуская людей, я прижимаюсь спиной к стене: в самом верху на сером фоне отчётливо проступает красная надпись «Не курить». Справа от меня Кир: его оттеснили к створкам входной двери в салон. Слева под рычагом экстренного торможения стоит Женька. Он улыбается и довольно шепчет:
- Пронесло...
И в самое ухо звучит не менее радостный голос:
- Молодые люди, куда едем? Деньги готовим за проезд!