Спортивно-любовный фронт
Сгустившуюся паузу взрезала звонкая трель свистка, и Максим быстро отправил пас Есаулу. Его встречает Каск: возле боковой линии он пробует перехватить мяч. Тёма сделал вид, что хочет ударить правой ногой, а затем вывел мяч левой прямо из-под ног соперника, и Влад чуть не запнулся.
Макс уже продвинулся вперёд и махнул рукой: пас отправлен ему. И всё бы хорошо... но тут выпрыгнул Рома, поймал мяч грудью и, легко обходя игроков, повёл его к нашим воротам.
С ужасом я наблюдаю, как добродушный тихоня превращается в беспощадную машину и стремительно мчится нам навстречу. Я бросаюсь к нему со всей резвостью, но куда там... Ловкий финт пяткой - и мяч катится точно между моих ног.
Вот и мой первый промах.
Все органы внутри сжались и прилипли друг к другу. Спина округлилась колесом, кожа покрылась мурашками и теперь похожа на шкурку киви. Осень вступала в свои права и отправила на Урал холодный ветер - своего верного глашатая, - на поле стало ещё более неуютно. Уши загорелись как две аварийные лампы, и я приготовился услышать в свой адрес целый поток оскорблений.
Ничего не произошло. Даже несмотря на то, что я упустил мяч, и Рома успешно забил гол. Макс лишь укоризненно покачал головой, после чего сказал мне:
- Стой в защите на правом фланге. И далеко не уходи.
Левый фланг занимает Чура - туда определил его Макс ещё до начала игры. По свистку Рома отдаёт пас Владу - тот как ракета вылетел вперёд и едва не сбил с ног Митяя: он как раз хотел отнять мяч. Макс легко выбивает снаряд из-под ног Влада, который по инерции добежал почти до самых ворот. Дальний пас Есаулу прерывает Миша Полянский и сразу отдаёт мяч Антону. Турбо нацелился и уже готовится забить нам второй гол...
Над стадионом чиркнула красивая парабола, наметив своё окончание в правом верхнем углу ворот. И вдруг Саша Логвиненко, несмотря на грузную комплекцию, подпрыгнул с неожиданной лёгкостью и буквально на последних секундах поймал обеими руками чёрно-белый шар, пока тот не успел пересечь линию ворот.
- Ну, ты, блин, даёшь, облако в штанах! - Толстячок Артём расхохотался чудовищно заразительно: звук его смеха похож на свист двуручной пилы при сгибании. - Детский гол просто въебал как дырень, зато в «девятку» так полетел, что пушистые шмели* бы позавидовали!
- Ты бы, шмель*, лучше за Лужайкой следил! - в шутку отсоветовал Саня, который, на самом деле, оказался хорошим вратарём. Игра закончилась со счётом 4:1 в нашу пользу.
- Ну, вот, а говорил, играть не умеешь, - ободряюще сказал мне физрук, как только гусеница в виде десятого «А» потянулась в здание школы. - Вы с Чуровым тоже внесли свой вклад в победу, имей в виду.
- Спасибо, Юрий Михайлович, - сдержанно ответил я, а про себя лишь усмехнулся, вспомнив все наши с Митяем неуклюжие кренделя. Нам повезло, что в команде оказался Макс Никоноров, а Серёга занял ворота соперников.
***
На следующее утро Максим предлагает сыграть после уроков в футбол, чтобы подтянуть мои навыки. Осознав, наконец, что я попал в хороший коллектив и теперь в полной безопасности, я охотно соглашаюсь. К нам подтянулись Есаул, Базай, Турбо и Рома. Влад отсутствовал, и отчасти я этому рад из-за вчерашнего инцидента перед матчем.
Первым уроком идёт история. До сего момента меня ни разу ещё не вызывали к доске: волшебным образом я оставался незаметным для Аллы Игоревны, женщины лет пятидесяти с красивой аристократической внешностью. Но сегодняшний день стал исключением: я нехотя поднялся с места и побрёл к учительскому столу как на эшафот.
- Вячеслав, расскажите мне, пожалуйста, что Вы знаете о неолитической революции? Как Вы можете трактовать это понятие?
Я стою возле доски и робко переминаюсь с ноги на ногу. Это совершенно новая программа, которую в прежней школе нам не давали: учителя истории менялись со скоростью света. Как самый настоящий археолог я пробую откопать в пещере мозговых извилин какие-либо знания, но все потуги оказались напрасны.
- Ну, что, Полозов, не знаете... - скорее, с утверждением, чем с вопросом, разочарованно произнесла Алла Игоревна. - А мне говорили, что у Вас приличный аттестат. Не хочу обидеть, но скажу честно - даже элементарной базы знаний я у Вас совершенно не вижу.
Пристыженный, я густо покраснел и почувствовал, как уши заполыхали огнём. Впервые меня отчитывали за неуспеваемость. Причём претензии высказаны в корректной форме, от чего стало ещё более стыдно. Я понимаю, что Алла Игоревна права - у меня действительно нет никакой базы.
- Вот, берите пример с Тимофеевой, - назидательно изрекла педагог и кивнула в сторону первой парты возле двери. Лера уже вернулась из Турции, и теперь я могу видеть её уже полтора года спустя. Она одета в элегантный серый костюм - пиджак и юбка сидят ровно по фигуре, - а всегда убираемые в хвост волосы теперь распущены чуть ниже плеч и слегка завиваются. Они придают девушке не только очарования, но ещё и загадочности: прядь закрывает половину её лица. Устремив заинтересованный взгляд на одноклассницу, я пытаюсь разглядеть хотя бы фрагмент её профиля, но судьба как будто оттягивает этот момент, словно от чего-то предостерегает...
Лера, как же ты выглядишь теперь? Открой личико...
- Валерия, займитесь, пожалуйста, с завтрашнего дня Полозовым. После уроков, в вашем классном кабинете. У Вас найдётся время?
И тут отличница проявила реакцию - оторвавшись от записей, она подняла голову и каким-то незнакомым голосом, очень мелодичным и высоким, произнесла:
- Да, хорошо.
Наконец она убрала свою завитую прядку и устремила на меня проницательный взгляд. Светло-зелёные глаза цвета яблочного сока, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, смотрят на меня в упор, полностью уничтожая своим обаянием. А я не могу оторвать от неё взгляд и тщетно пытаюсь обнаружить в Лере хоть малейший изъян, чтобы не влюбиться окончательно. Но всё в ней безупречно: небольшой аккуратный носик; губы нежно-розового цвета, пухлые по своей естественной природе... Лера здорово повзрослела и теперь стала похожа на американскую певицу или актрису: я так и не могу понять, на кого именно. Что-то есть в её внешности такое притягательно-западное, словно Лера только что сошла со страниц Бродвейского журнала.
Пряча расплывающуюся улыбку, я спешно перевожу взгляд в сторону окон. За гаражами от станции отходит электричка, но даже её равномерный гул не помогает утихнуть растревоженной душе. Я приказал себе не смотреть в сторону Леры, но боковое зрение как непослушный ребёнок выхватило украдкой загорелое лицо девушки - и я расцвёл, расплылся в самой глупейшей улыбке, которая только может быть. Чувствовал я себя крайне неловко, будто стоял голым посреди класса.
- Чему Вы улыбаетесь, Полозов? - строго заговорила учитель истории. - Положение-то у Вас не самое весёлое...
- Простите, я... у меня настроение внезапно повысилось, можно я сяду? - выпалил я скороговоркой. Реплика вызвала бурю смеха, и от смущения я окончательно раскраснелся как свёкла.
- Ох... садитесь, - с грустной усмешкой произнесла Алла Игоревна. - Два!
Но даже полученная двойка не смогла омрачить настрой. Я тут же пожалел о мыслях насчёт потерянного матча и уже с нетерпением ждал, когда мы с Лерой начнём заниматься после уроков. Кстати, она ведь тоже имеет прямое отношение к футболу, поэтому с ней тоже можно будет об этом потолковать.
Пронзительной трелью звонок проносится по школе, и все спешно собирают свои ручки и тетради в сумки. Возле дверей образовалась небольшая толкучка: тем временем, взглядом я выискиваю Леру, чтобы не упустить её, пока она не слилась с потоком других школьников. Я заметил серый костюм и поспешил за давней знакомой. Уже покинув кабинет, я замялся... нет, не смогу я к ней подойти. Она первая ученица, а я так, посредственность. Всего лишь новичок, да ещё и страшно неуспевающий...
- Лера!
Я сам не заметил, как осмелился произнести её имя. Она обернулась...
- Да, Слава?
Моё лицо снова заливает краска. Эта нежность, и вместе с тем неприступная строгость... этот голос, который хочется слушать как можно чаще.
- Лера, скажи, пожалуйста... - Я мучительно подбираю слова, запинаясь и краснея. - Если ты не занята сегодня... ты... то есть, мы... мы сможем позаниматься... эмм...
Она улыбнулась - мелькнул ряд белых ровных зубов. Зачарованный, я окончательно превратился в сладкую сахарную лужицу.
- О, я смотрю, у тебя и правда настроение повысилось!
Её добродушный подкол вогнал меня в краску. Я совершенно безоружен перед этой чудесной девушкой. Лера поправила лямку на плече и сообщила:
- Это очень здорово, что у тебя такое рвение. Но сегодня я ничем не смогу помочь.
- Хорошо... - Я заметно поник, хотя и стараюсь не подавать вида. В конце концов, у Леры так же есть свои планы, и вмешиваться в них было бы беспардонно. - А когда тебе будет удобно?
Тимофеева слегка нахмурилась - несомненно, и это выглядит очаровательно. Если Лера ещё раз на меня так взглянет, из меня можно будет свить для неё новую сумку. Немного подумав, она сказала следующее:
- Слава, скажу сразу, как есть. Каждый день я с тобой заниматься не смогу. Сейчас у меня очень напряжённый график. Если ты правда очень хочешь, я буду свободна во вторник и пятницу.
Эти дни недели сразу отпечатались красным цветом в календаре.
- Да... конечно, давай! - охотно согласился я и заверил, что обязательно приду.
- Хорошо... - Лера снова очаровательно улыбнулась. - Значит, завтра, после уроков я тебя жду в нашем классе.
«И я тебя жду!» - расцветая, словно пион, подумал я и радостно подтвердил:
- Договорились!
- Ну, пока!
- По... ка... - промямлил я, провожая её взглядом. Базай незаметно подлетел ко мне и звучно хлопнул по плечу толстой ладонью:
- Пя-кяяя! - передразнил он меня и, энергично встряхнув, расхохотался во всё горло.
- Горыныч, где ты там завис? - с усмешкой поинтересовался Артём. - Ты с нами, или Леру домой за ручку поведёшь?
Я опешил и шумно сглотнул подступивший к горлу ком. Никому ведь не выдавал своих чувств, а они уже стали предметом обсуждений. Прекрасно...
- А с чего ты взял, что я пойду её провожать? - довольно резко спросил я в ответ.
- Да не кипятись, выключи ты свою Сортягу! - улыбнулся наш классный комик и, понизив голос, понимающе сказал:
- Я же видел, как ты лыбился при виде Лерки. Весь красный был как китайский флаг! От меня такие вещи не скроешь.
Меня позабавило сравнение Тёмы. Но на душе всё-таки по-прежнему неспокойно.
- Только прошу тебя - никому. Пожалуйста. - На последнее слово я особенно надавил.
- Нет, я, конечно, любитель попиздеть, но в таких делах я могила. - Конь выглядит на удивление серьёзным. Хочется верить, что он и в самом деле не проболтается. - Ты, главное, сейчас сосредоточься на игре. Над тобой ещё работать и работать.
- Что, неужели всё так плохо? - удрученно спросил я.
- Да не парься... - Есаул ненадолго умолк, подбирая деликатный ответ. - Просто есть к чему стремиться.
***
Впервые в жизни я счастлив после футбольного матча. В первом классе гимназии я питал к нему прохладное отношение. У нас было мало сильных игроков, по мячу, в основном, лупили кто во что горазд, и потому часто звучал резкий сигнал свистка.
Во второй школе дела с выдержкой игроков обстояли слишком плачевные. Сколько раз я клялся про себя никогда больше не выходить на поле... даже строгий и справедливый Иваныч, к сожалению, не смог привить моим одноклассникам сдержанность и воспитанность. Хотя, как учитель, он делал всё для этого возможное.
Зато сегодня я впервые безгранично весел и доволен - ведь сегодня тяжёлый пузырь обиды и страха наконец-то лопнул! Ребята спокойно объясняли мне ошибки, и я чувствовал себя ребёнком, который учится ходить.
В прекрасном расположении духа я провожаю вечер, и для окончательной радости нашёл страницу Леры Тимофеевой «ВКонтакте». Одноклассница родилась 13 сентября: совсем недавно ей исполнилось шестнадцать. Но на свой возраст Лера не выглядит - ей можно дать все восемнадцать.
Фотографий у Тимофеевой немного, большая часть отведена заграничным пейзажам. На одной из них запечатлена крупная статуэтка в виде египетского сфинкса, а на ней каллиграфическим почерком выведена гравировка «Любимой доченьке». Под фотографией гласит описание: «Спасибо, мой милый папочка!»
Я даже замечтался о том, чтобы у меня появилась такая же прекрасная любящая дочь. «Боже, - думал я, - как всё-таки повезло их семье шестнадцать лет назад...»
Ночью меня одолевал целый шквал эмоций. Перед глазами неизменно маячит лицо Леры Тимофеевой. Я неистово ворочаюсь, закрываю рот подушкой, чтобы удержать глупую улыбку. Наконец я растянулся на кровати, уткнулся лицом в наволочку и расхохотался сдавленным шёпотом.
Одним прыжком я подскочил к висящей на стуле кофте, вынул оттуда наушники и, распутав провода, подключил к телефону. Трудно подобрать подходящую композицию - слишком велико и празднично эмоциональное потрясение. На «Ретро.FM» заиграла песня Kylie Minogue «Locomotion».
- Вот, то, что нужно! - обрадовался я и, повинуясь бессознательному инстинкту, ищу изображение певицы в юности. Отдалённо похожа, но не совсем то, и, как пытливый эстет-перфекционист, я продолжаю поиски.
Одна из фотографий разделена надвое: слева - та самая Кайли Миноуг, а справа - Шарлиз Терон. В самом деле, есть в них что-то общее, и я переключаюсь уже на актрису. Да, вот тут сходства побольше будет... а следующее изображение и вовсе приводит к апогею восторга. Шарлиз Терон в юности, крупным планом, глядит в пол-оборота. В нижнем правом углу виднеется фрагмент платья: белого с чёрными узорами. Или чёрного с белыми... Фото имеет лёгкий налёт сепия, и, кажется, будто это художественная картина. Поразительное сходство с одноклассницей... я даже голос её представил, вплоть до едва уловимых нот интонации.
- Спокойной ночи, Лерочка... - прошептал я и, снова открыв фотографию любимой девушки, поцеловал экран. А затем бережно положил телефон под подушку, завёл будильник и погрузился в царство Морфея.