Пять желаний

Сакура ошеломленно уставилась на поникшего Узумаки, не зная, что и сказать. Проблема духа, которой он поделился с ней, произвела на нее неизгладимое впечатление и заново заставила ощутить всю ее беспомощность перед сверхъестественными силами.

Какова же их мощь, если даже Наруто не представляет, как выкручиваться? Неужели духи далеко не самые могущественные существа на свете?

Отрицая свои же идеи, она наблюдала за духом, надеясь, что он опровергнет ее слова. Но жизнерадостный Узумаки, подтверждая тайные подозрения Харуно, не попытался взбодриться и громко заявить: «Прорвемся, Сакура, верь мне!».

Вопреки обыкновению, он удрученно опустил голову и, уставившись на стену, прожигал ее взглядом, будто надеялся, что этих его усилий будет достаточно, чтобы весь тот кошмар, который ему пришлось пережить, мгновенно испарился. Его бездействие значило одно — дело совсем плохо.

Харуно, поджав губы, с состраданием посмотрела на Наруто, раздумывая, что предпринять и как его поддержать, но в голову, как назло, не приходило ничего дельного, кроме избитых фраз. Она не смогла их озвучить — разве был в этом какой-то смысл? Присев рядом с духом, Сакура подобрала под себя ноги и, прикрыв глаза, прислонилась спиной к прохладной стене.

Узумаки и Харуно, поддавшись неминуемому разочарованию, молчали, не решаясь нарушить воцарившееся молчание. Еще пару часов назад ни один из них и представить не мог, что все обернется вот так — откровенный разговор в переулке. Да и тема была не из самых приятных — Наруто четко дал Сакуре понять: все его воспоминания ужасны, а те добрые силы, на которые они могли бы рассчитывать, — не так уж и сильны.

Безысходность, приветливо махнув рукой, уютно расположилась в их компании. И только когда цепкие лапы кромешного разочарования окончательно добрались до них, Сакура очнулась, первой вытащив себя усилием воли из цепких лап хандры. Потянувшись к Наруто и крепко сжав его руку, она покачала головой и шумно вздохнула. Ну уж нет. Может быть, выхода нет, но они не могут забросить все, когда уже так много было сделано.

Узумаки тут же, встрепенувшись, взглянул на нее и грустно улыбнулся, словно понимая, как шокировало Харуно его внезапное признание. И, кажется, он начал жалеть, что позволил себе внезапную слабость — Наруто нахмурился и, плотно сжав губы, с вызовом посмотрел Сакуре в глаза, будто бы хотел сказать ей, что еще не все потеряно, он будет бороться и ни за что не сдастся просто так, а разочарование — маленькая временная поблажка.

Но Харуно знала об этом и без него — она уже успела понять: Узумаки не из тех, кто сдается не просто так. Он — настоящий воин, который готов сражаться за то, что ему дорого. А вот о себе Харуно не могла сказать подобного — слишком уж сильно ее подкосило услышанное. Сакура не знала, что должна предпринять. Она казалась себе хрупкой соломинкой, заброшенной в беспощадный вихрь неожиданностей с того самого дня, как вызвалась помогать Узумаки.

Вот и опять жизнь преподнесла ей очередной сюрприз, если этот «подарок» вообще можно было так назвать. И, что хуже всего, Сакура не знала, как поступить и к кому бежать за помощью, если всемогущий дух, единственный, на которого она могла бы положиться, сам едва ли представлял, что делать. Однако, поборов растерянность, Харуно тут же заставила себя собраться — Наруто поддержка нужна была гораздо больше, чем ей.

Узумаки, не сводивший с нее глаз все это время, тихо спросил:

— Ты как? Испугалась?

В его простом вопросе было столько нежности, столько искренности и заботы, граничащих с безграничной привязанностью к ней, что Сакура уже была готова вывалить на его плечи груз своих переживаний и тревог, но она не посмела так поступить с ним, лишь прикусила губу, чтобы ненароком не прижаться к плечу Наруто и не разрыдаться от отчаяния.

Совладав с собой, Сакура только мотнула головой — меньше всего на свете она хотела, чтобы в такой момент Наруто думал о ней и ее жалких человеческих проблемах. Насторожившись, он осторожно прикоснулся к щеке Харуно мягкими подушечками пальцев, пристально вглядевшись в зеленые глаза, обрамленные густыми трепещущими ресницами.

Казалось, Узумаки пытался понять, что творится у нее на душе, но Харуно, сообразив, чего добивается дух, решительно убрала его руку, сжав ладонь Наруто, всем своим видом показывая ему, что его волнение лишнее. И, склонив голову, она умело скрыла свое смятение. Пораженный Узумаки, приподняв брови, уставился на Сакуру с неподдельным изумлением — он не понимал, почему она вдруг стала вести себя так странно.

Пока он гадал, что же ее взволновало, у Сакуры появилась возможность выиграть время. Силясь не выдать себя непроизвольным жестом или словом, Харуно нервно дернула щекой и, поддавшись спонтанному порыву, наконец-то подняла опущенную голову, обнаружив, что Наруто по-прежнему смотрел на нее, не отводя глаз, словно она была редким произведением искусства.

Встретившись с ней взглядом, Узумаки дружелюбно улыбнулся, а Сакура, взглянув в ярко-голубые глаза, смотревшие на нее с потаенной тревогой, невольно поразилась какой же Наруто все-таки восхитительный. Учитывая все, что ему пришлось пережить, он все равно больше беспокоился о ней, чем о себе. Вот и теперь дух боялся, что мог ранить ее неосторожными словами.

Так они и смотрели друг на друга, пока Узумаки, не приняв ее молчание, как нерешительность и, рассудив, что ей все же не стоит вмешиваться, слегка подвинулся вперед и осторожно коснулся рукой подбородка Сакуры, привлекая ее внимание. Когда же оторопевшая Харуно сфокусировала взгляд на его лице, Наруто мягко предложил:

— Давай не будем это обсуждать, хорошо? Ты напугана, а я не хочу, чтобы ты переживала из-за меня.

Огорошенная его поспешными выводами Сакура вздрогнула и отреагировала в своем репертуаре — стукнув Узумаки по голове, она обиженно проворчала, доходчиво объяснив ему: ее бездействие никак не связано с нежеланием слушать его.

— Идиот! Я не испугалась! — прикрикнула Сакура, отвесив духу еще одну заслуженную затрещину. «Разочаровалась, скорее... И не в тебе...» — про себя добавила Харуно, так и не посмев сказать этого вслух.

Обиженный Наруто тут же скрючился и, схватившись за голову, недовольно посмотрел на Сакуру, ноздри которой слегка раздувались от гнева. Узумаки не остался в долгу, показав Харуно, скрестившей руки на груди и гордо вскинувшей голову, язык.

— Да зачем сразу бить-то... — пробурчал Наруто, обиженно засопев и утирая нос рукавом неизменной черной футболки. — Могла бы просто сказать!

— А ты по-другому не понимаешь! — уперлась Сакура и, заметив, что Узумаки открыл было рот, чтобы возразить ей и продолжить начатый спор, перебила его внезапным вопросом, крепко сжав руку духа в своей, опасаясь, что он вдруг возьмет и исчезнет навсегда.

— Что ты видел, Наруто? — спросила она. Еще никогда Харуно не боялась потерять кого-то безвозвратно. Если бы ей сказали, что она может спасти его, отдав все свои желания противной Карин, наверное, Сакура была бы на пороге ее дома уже через пару минут.

Наруто, приподняв брови, глазел на Сакуру, пока что еще и не догадываясь, что творится у нее на душе. И пока Харуно мялась, дух принялся таращиться на ее тонкую кисть, крепко сжавшую его ладонь.

Поочередно вскидывая взгляд то на Сакуру, то возвращаясь к их сплетенным рукам, он вдруг понимающе ухмыльнулся, но Харуно упустила эту крошечную деталь, так и не увидев, как странно отреагировал дух на ее прикосновение — его щеки на несколько секунд покраснели, и он судорожно сглотнул. Упустила Сакура и то, что в этот момент он ощущал ее чувства так же четко, как и она его утром.

Харуно и представить не могла, какие тайны ее сердца открылись в этот миг Узумаки, а ведь она впервые старалась быть такой осторожной, так опасалась ранить, оттолкнуть его.

В последнее время, когда речь шла о Наруто, Сакура вечно беспокоилась так, словно ей было поручено донести вазу из очень хрупкого хрусталя, способную расколоться от единого вздоха, а путь ее пролегал через высокие заснеженные горы. Харуно и не представляла, как много стал значить Узумаки для нее.

Дух же все это время смотрел на руку Харуно, сжимавшую его ладонь, с откровенным изумлением и недоверием, пока то потаенное, что таилось в ее сердце, вдруг не открылось и ему. Быстро подняв голову и взглянув Сакуре прямо в глаза, Наруто решил довериться ей и не стал ничего утаивать.

— Я расскажу тебе, — сказал Узумаки, прикрыв глаза. Харуно, не став его торопить, настороженно наблюдала за ним, пока он собирался с мыслями. И вот, переведя дыхание и нахмурившись, дух, медленно заговорил, с трудом вспоминая то, что так сильно его беспокоило.

— Темноту. Беспощадную и жестокую, всепоглощающую, — задумчиво произнес он, стараясь описать ей все то, с чем ему пришлось столкнуться, однако почему-то упуская крошечные детали, которые наверняка играли не последнюю роль.

— Что ты имеешь в виду? — поспешила уточнить Сакура, крепче стиснув ладонь Наруто в своей руке, будто после рассказа он мог исчезнуть. Наруто посмотрел на нее с невысказанной благодарностью и едва улыбнулся уголками губ.

— Я не помню, где я был, — признался он. — Но я могу передать тебе свои ощущения и показать все, что было, если ты захочешь, — неохотно предложил Узумаки так, будто ему претила только мысль о том, что она может пройти через тот же ужас, что и он.

Отпустив руку духа, Сакура, набравшись храбрости, охватившей все ее существо на короткий миг, охотно кивнула ему. Наруто, пристально вглядевшись в ее лицо, попробовал отговорить, но все его попытки были безуспешны — Харуно оказалась непробиваема. И, поддавшись на ее многочисленные просьбы, дух неохотно коснулся руки Сакуры теплыми пальцами. Помедлив еще немного, он прижал ладонь Харуно к своей тяжело вздымающейся груди.

— Закрой глаза, — шепнул он. Сакура, сердце которой заколотилось так, словно хотело выскочить из груди и сбежать, тут же повиновалась. Уповая на то, что Узумаки не заметит те изменения, которые происходили с ней, стоило ему лишь приблизиться или дотронуться до нее, она терпеливо ждала.

Сначала не было ничего необычного. Разве что жар, исходивший от Наруто, согревал ее до кончиков пальцев. А потом Харуно, обращавшая внимание на всевозможные мелочи, отметила, что ничего не изменилось: нет ни лабиринтов, ни мерцающих огней, ни завораживающих вспышек, похожих на молнию, ни извечного ветра, не оставлявшего их с Узумаки, пока творились чудеса.

Все было слишком обычно. И это заставило Сакуру насторожиться. Она уже хотела приоткрыть глаза, но решила повременить и не торопить Наруто. И не зря — в эту же секунду Сакура, почувствовав, как все поплыло куда-то, едва не вскрикнула от испуга. Казалось, она на огромной карусели, вращающейся с огромной скоростью, — настолько все было реалистично, и Харуно уж было рассудила, что сейчас начнется ее неизменная тошнота, ведь она не обладала отменным вестибулярным аппаратом, как все прекратилось так же быстро, как и началось.

Единственной связью Сакуры с реальным миром, оставшимся где-то за границей, стала рука Наруто, прижимавшая ее ладонь к груди с колотящимся сердцем. И одно лишь присутствие Узумаки, пускай и такое, внушало ей, что он здесь, рядом. Набравшись уверенности и заручившись поддержкой духа, Харуно не уступила своим страхам.

Оказавшись в темном помещении и безуспешно озираясь по сторонам, она упорно силилась разглядеть в кромешной тьме хоть что-нибудь, но ей, к своему же вящему неудовольствию, не удавалось. Казалось, это место было создано для того, чтобы убивать все хорошее и доброе.

Как выяснилось позже, с выводами Сакура не ошиблась. Побродив в темноте, Харуно поняла: тут нет ничего, кроме пустоты. В этой тьме не было ни стен, ни потолка, ни пола, как звуков, музыки или людской речи. Лишь тишина, которая пугала не хуже неизвестности, и, похоже, тут темнота существовала вне времени и пространства.

На горьком опыте Сакура убедилась, что Наруто был прав, когда сказал о всепоглощающей тьме, — место, где она была, казалось ей жутким, но в это же самое время ее почему-то тянуло к нему, будто бы между ними была какая-то невидимая связь. И отчасти Харуно хотелось навсегда остаться здесь, раствориться и слиться с этой тьмой, став единым целым. Все чувства обострились, как натянутые струны гитары.

Рука Наруто, дрогнув, сжала ладонь Харуно чуть крепче. Дух будто прочел мысли Сакуры и всеми силами старался удержать ее, помешав совершить необдуманный поступок. И у него получилось. Благодаря ему, Сакура не боялась и была готова противостоять чему угодно. А беспощадная тьма, не желая проигрывать, наступала.

Приближаясь к Харуно, она искусно манила ее, рисуя будоражащие воображение картины, нашептывала бархатистым голосом сладкие речи, внушала, что все скрытые возможности и потенциал, который Сакура так долго силилась отыскать в себе, хранится здесь, в самом сердце тьмы.

Не поддаться на провокации было слишком сложно. А тьма, увидев смятение на лице Сакуры, живо нарисовала ей совместное будущее со счастливым Наруто. Призрачный Узумаки, рассмеявшись, протянул ей свою руку, шепнув одними губами: «Идем же Сакура!».

И слабое сопротивление Харуно было сломлено окончательно. Она, больше не противясь, сама непроизвольно потянулась к выжидающе затаившейся тьме, протянувшей к ней свои костлявые руки-тени, чтобы заключить в крепкие объятия.

Но в тот самый миг, когда Сакура уже была готова поддаться искушению, что-то не позволило ей сдвинуться с места. Спрятанный под легкой футболкой амулет, подаренный отцом, сверкнув, взмыл вверх и засиял, словно одинокий маяк для отчаявшихся кораблей, попавших в бурю. И Сакура остановилась, осознав, что только что чудом избежала ужасной участи.

Тьма, неслышно отступив, забилась в угол и прожигала ее ненавидящим взглядом, нашептывая под нос непонятные слова, значение которых Сакура едва ли знала — такой язык вряд ли слышал любой из живущих. А свет чудного амулета не мерк, но и не становился ярче.

И Харуно, опасаясь даже пошевелиться, чтобы не накликать беду, стояла неподвижно, как каменная статуя, мысленно умоляя Наруто найти ее. Но его все не было. И лишь когда Сакуре уже стало казаться, что она окончательно погрязнет в этой пучине, так и не выбравшись из тьмы, в себя ее привел необычайно теплый и яркий свет.

Ослепленная Харуно, глаза которой не без труда привыкли к нему, заставила себя обернуться, чтобы посмотреть на загадочного спасителя. Прижав ладонь козырьком ко лбу, она силилась разглядеть в незнакомой мужской фигуре, охваченной ярким желтым пламенем, своего защитника, пока знакомый голос, будто бы раздавшийся в голове, не вернул ее в реальность, вытянув из того мрака, в котором она уже успела погрязнуть.

— Сакура! — крикнул незнакомец. И она, едва не подскочив от неожиданности, увидела сквозь полыхающий огонь знакомые черты. Наруто преобразился до неузнаваемости: куда-то подевалась его потрепанная футболка и старые штаны; на смену им пришли новые, огненная расстегнутая ветровка и небрежно наброшенный на плечи плащ с необычайной красоты узорами, приковавшими взгляд Харуно к себе.

Обрадовавшись появлению Узумаки, она робко шагнула ему навстречу, запоздало спохватившись, что это действительно он. Сакура все еще не могла осознать, что этот невероятный свет, вытащивший ее в буквальном смысле слова из ада, исходил от самого духа — весь Наруто словно был охвачен трепещущим огнем, но, что удивительнее всего, это пламя нисколько не вредило ему.

Поверить в то, что происходящее реально, оказалось не так легко. Она не привыкла видеть Наруто таким. Он всегда выглядел, как самый обычный парень, правда, мог исполнять желания. Сейчас же Узумаки был необычайно красив и силен. Возможно, так и выглядят все духи? Почему же она не могла увидеть его таким раньше?

— Наруто! — выкрикнула Харуно, и, превозмогая себя, хотела броситься к нему, но, не выдержав, оступилась и, покачнувшись на шатающихся ногах, которые, как назло, не собирались слушаться хозяйку, чуть было не упала, однако дух, подскочив к ней, подхватил ее на руки и, крепко сжав в объятиях, взволнованно спросил:

— Ты как? Порядок? Уверена, что не хочешь вернуться?

Закидав ее чередой заботливых вопросов, дух испытующе взглянул в ее лицо, пытаясь рассмотреть страх, ужас, панику или, что того хуже, — отвращение. Однако Сакура, счастливо улыбнувшись, аккуратно коснулась его щеки рукой, разбираясь в своих новых чувствах.

Сила Наруто поражала ее. Если раньше ей было тепло от одного лишь его касания, то теперь же ее всю, казалось, обдавало жаром, усиленным в сто крат. Она словно была под палящими лучами солнца, но это пламя, охватывающее Узумаки, нисколько не вредило ей. Оно, напротив, согревало и дарило надежду, как и сам Наруто. Узумаки изменился — он больше не походил на прежнего себя. Но кое-что все же было по-прежнему: он был собранным и сосредоточенным, как в любой критической ситуации.

А может, она была глупа и никогда не замечала, что настоящий Узумаки прячется за маской веселого идиота? А вдруг он был таким всегда, но старательно скрывал это? Почувствовав себя настоящей идиоткой, Сакура разозлилась на себя же. И как она может так рассуждать? Главное ведь не то, каким Наруто становится, а то — какой он на самом деле.

Она едва ли имеет право осуждать его. Самое главное ведь то, что он нравится ей любым. Разбор собственных чувств заставил Харуно взглянуть на все иначе и осознать: людей надо ценить такими, какие они есть.

Нет никакого резона пытаться вычленить какие-то отдельные человеческие качества и до последнего цепляться за них. Если и любить человека и принимать его, то целиком: со всеми достоинствами и недостатками.

Размякнув и расчувствовавшись, Харуно нечаянно позволила себе небольшую слабость — несколько хрустальных снежинок скользнули по ее щекам, упав куда-то во тьму. Обеспокоенный дух, тут же склонившись ближе, лишь крепче прижал Сакуру к себе. Кутая ее в объятиях, он смотрел лишь на нее и, казалось, хотел защитить ото всего мира и от самого себя.

Происходящее казалось нереальным, но, тяжело вздохнув, Харуно вдруг сообразила: губы Наруто так близко к ее собственным впервые. Хоть между ними с Узумаки такое было и не раз, но сейчас это почему-то вдруг стало важно для нее. Так что же все-таки произошло? Что изменилось в ней?

Сердце Харуно — пугливый предатель — исступленно заколотилось, выдавая ее замешательство практически с потрохами. Обеспокоенный Наруто сразу же наклонился еще ближе.

Сдвинув светлые брови, Узумаки сосредоточенно смотрел на нее, пытаясь понять, что с ней творится. Сакура, смутившись еще больше, неумышленно скользнула рукой по груди Наруто и, к своему огромному удивлению, обнаружила, что сердце Узумаки колотится так же быстро, как и ее собственное. Выходит, не одна она была взволнована их внезапной близостью.

— Сакура! — вновь позвал ее дух, проведя рукой по лбу Сакуры. Харуно, потеряв дар речи, смотрела лишь на него, как загипнотизированная. До этого она никогда не видела Наруто таким. Он больше не был похож на прежнего себя, может, всему виной был его новый образ, но почему-то ей казалось, что именно такого Узумаки она знала всегда.

Это он скрывался за потрепанной черной футболкой и штанами, это он кривлялся и дурачился с ней, вечно приходил на помощь и заботился о ней. Он же доставал ее, доводя до белого каления и вынуждая кричать на него, однако это был тот Наруто, которому уже давно удалось завоевать ее сердце.

И Сакура вдруг поняла: ее необычные реакции были неспроста — Узумаки нравился ей. Она гнала прочь мысли о том, что такое вообще возможно. И лишь когда он склонился над ней в этот раз и гадал, что же произошло, Харуно вдруг поняла одну важную вещь: она давно влюблена в него.

Собственное открытие поразило ее. Ей вдруг захотелось петь и танцевать, однако она молчала, сопоставляя все факты и свое поведение, все то смущение, которое ей уже довелось испытывать, когда Наруто дотрагивался до нее. Пазлы сошлись в единую картину. Вот почему ее сердце всякий раз так билось, будто хотело вырваться на свободу! Она влюбилась в него безотчетно, едва ли понимая это сама.

— Эй, — шепнул Наруто, дотронувшись пальцем до кончика ее носа, чтобы хоть так достучаться до Сакуры, внезапно впавшей в какое-то необъяснимое состояние, которое он едва ли мог осмыслить. Встревоженно вглядываясь в лицо Харуно, дух все еще пытался привести ее в чувство.

— Ты как? — обжигая ее губы горячим дыханием, снова спросил Узумаки, не прекращавший попыток растормошить Харуно. И в этот момент — буквально на одну секунду — Сакура едва не поддалась внезапному порыву, появившемуся из ниоткуда, и чуть было не поцеловала его. Однако вместо этого она, одернув себя, поспешила оправдаться перед ним и убедить Наруто, что с ней все хорошо.

— Я в порядке, — запнувшись, ответила Харуно, едва сохраняя видимое спокойствие. Кто бы мог подумать, что любовь — это такое пугающее и одновременно захватывающее чувство? Чуть помедлив, Сакура приоткрыла рот, собираясь поделиться своими чувствами с духом, но, взяв себя в руки, заставила молчать.

Ей не хотелось причинять ему боль, к тому же она не видела смысла в признании — Наруто все равно уйдет, когда исполнит ее желания. И лишь одно осознание неизбежности разлуки, дожидающейся своего торжественного часа, причинило Сакуре практически физическую боль, заставив сжаться и смежить веки.

Теплая ладонь тут же аккуратно дотронулась до ее плеча — Наруто взглянул на Харуно своим излюбленным изучающим взглядом, но расспрашивать не стал, довольствуясь ее не совсем искренним ответом. Он, отпустив Сакуру, лишь уточнил, стараясь не давить на нее:

— Точно?

Харуно кивнула духу и, пожав плечами, попыталась избавиться от охвативших ее эмоций, нахлынувших так некстати и поглотивших ее. С этим нужно было что-то сделать, но не сейчас.

Сакура, не испытывая особой уверенности в своих же действиях, попыталась внушить себе: она еще успеет разобраться со всем этим. И ей, к счастью, удалось одержать верх над своими чувствами. Узумаки, увидев, что Сакуре стало лучше, вернулся к их изначальной цели.

— Ты все еще хочешь смотреть? — поинтересовался он. И тут уже Харуно очнулась окончательно, вернувшись в безжалостную реальность. Кивнув духу, не отрывавшему от нее испытующего взгляда, она сконцентрировалась на истории Узумаки, которую он собирался ей показывать.

Наруто, ничего не ответив, махнул рукой. И началось: замелькали вспышки света, едва различимые в этой кромешной тьме, и совсем скоро Сакура увидела все, о чем ей так и не рассказал Узумаки, своими глазами. Она будто бы перенеслась во времени и теперь наблюдала за происходящим со стороны, будучи невольным свидетелем.

Комната померкла, вернувшись к своему изначальному обличью, а Наруто, стоявший рядом с Харуно, исчез, словно его никогда и не было рядом. И она осталась одна. Прижав руку к груди, Сакура безотчетно подумала, что все так и будет, когда Узумаки придется уйти и оставить ее.

Как только Харуно еще раз осознала, что разлука действительно ближе, чем она могла представить, она снова ощутила невыносимую боль, пронзавшую каждую клеточку ее тела. Тьма, воодушевившись, устремила на Харуно взор и алчно тянула к ней свои путы. И кто знает, что было бы дальше, если бы вдруг во тьме не появился Наруто, озаривший своим светом комнату.

В этот раз его пламя было слабым, смахивающим на догоравшую свечу. Оно, определенно, не казалось таким ярким, как в первый раз. Был еще один нюанс: одежда Узумаки теперь почему-то вся была изодрана и испачкана, будто бы ему довелось пережить жестокий бой без правил. И это все, что успела отметить для себя Харуно, — дальше события развивались своим чередом.

Оказавшись в пустом месте, Наруто настороженно осмотрелся, словно почувствовав неладное. И как только Сакура хотела позвать его, Узумаки вдруг сжал руки в кулаки и обернулся к ней. Подбоченившись, он смело крикнул:

— Эй, ты! Да, ты, выходи! Хватит прятаться!

Рассудив, что он говорит это ей, ведь больше никого и не было, Харуно неуверенно шагнула вперед, чтобы подойти к Наруто и извиниться за то, что испугала его, как вдруг из-за ее спины выскочили длинные темные путы, притаившиеся где-то во тьме.

Были это тени или что другое — Сакура не знала, но одно было ясно точно: им нужен Наруто. Крадучись, они ползли во тьме, издавая жуткое шипение, как змеи. Окружив духа, путы, бесшумно скользя во тьме, ставшей их защитой и оружием, исподтишка подбирались к Узумаки все ближе и ближе. Но он сражался с ними. Долго. Безуспешно и самоотверженно.

Но со временем пыл духа иссяк: если сначала Наруто отбивался от теней, отпрыгивал, перехватывал их и частенько использовал то самое заклинание, которым когда-то отшвырнул от нее Орочимару, заставив злобного змея отлететь на пару метров, то вскоре он в изнеможении опустился на пол, с невысказанным отчаянием наблюдая, как темные путы, объединившись в одну огромную тень, подбираются к нему.

Однако сдаваться без боя Узумаки не собирался — он решительно пресек огромную тень, приготовившуюся цапнуть его за бок, и, растворившись в воздухе, оставил после себя лишь облако серого дыма.

Отбиваясь и защищаясь, Наруто перемещался еще какое-то время, пока одна из мерзких теней не обвила мертвой хваткой его ногу. Поднявшись выше и дернув за костюм, она попыталась было стащить его ветровку, но Узумаки не позволил — сжав кулак, он яростно ударил тень, вынудив ее отхватить кусок оранжевой ткани и уступить ему. Разочарованно зашипев, она повторила попытку одолеть его, однако Наруто упрямо боролся с ней, не планируя отступать.

И вот, улучив момент, когда тень, стойко выдержавшая все его удары, пыталась оклематься, Узумаки вновь попробовал скинуть ее так же ловко, как проделывал это раньше, но у него ничего не вышло. Похоже, в этот раз тень оказалась сильнее.

И Наруто это понял, как и остальные приспешники тьмы, утроившие свои старания — стоило теням увидеть, что дух пойман и обречен, они сразу же медленно подползли к нему, как стервятники подлетают к умирающему зверю. Но Узумаки, издав свирепый крик, рванул от них из последних сил к противоположной стене.

Чем больше он боролся, тем хуже ему становилось. Теперь же он, пытаясь отдышаться, прислонился к стене, не сводя глаз с теней, выжидающих момент для следующей атаки. Дух выглядел неважно. Схватка порядком измотала его: одежда Наруто была порвана, местами свисали порванные в клочья куски ткани, а его тело — изуродовано царапинами и кровоточащими ссадинами, и, что самое отвратительное, та сила, которой он отбивался от тьмы, опустошила его.

Его последующие перемещения были не такими удачными. И вскоре, упав на четвереньки, Наруто тяжело дыша, приподнял голову, чтобы взглянуть на застывшие тени, выжидающие подходящий момент для повторного нападения и бодро улыбнулся, хлопнув себя по ноге, упустив одну малозначительную деталь, превратившуюся для него в огромную проблему, — он был пойман.

Сакура, прижав руки ко рту, с ужасом вдруг осознала: та самая тень, впервые схватившая Узумаки, о которой он и она успели забыть из-за отчаянной схватки, постепенно обвивала его ногу все это время.

И в этот самый момент она уже умудрилась подняться намного выше и образовать странный узор на нижней части живота Наруто — нечто похожее на рисунок на его футболке, только украшенный странными знаками.

Узумаки тоже это заметил и, стащив футболку, с удивлением посмотрел на подозрительный узор — он явно не понимал, что с ним сотворили, а затем вдруг, вскрикнув, упал и, схватившись за голову, закричал — истошно, пронзительно. Его крик заставил Харуно содрогнуться — никогда в жизни ей еще не доводилось видеть такого отчаяния.

Пламя, окружавшее духа, взметнулось вверх, озарив комнату в последний раз и, резко вспыхнув, потухло, как перегоревшая лампочка. Теперь единственное, что оберегало Наруто от коварных пут, — едва уловимые огненные проблески, оставшиеся на одежде и его руках.

Казалось, хуже уже не будет, однако Узумаки, боровшийся до последнего, предпринял еще одну попытку выстоять. Наруто, пошатнувшись, попробовал встать, незаметно утирая рукавом ветровки кровь у губы, но все его старания оказались тщетны — дух больше не смог сопротивляться. Тьма постепенно подбиралась к нему все ближе.

В комнате будто сгустились тучи и стало еще темнее, а свет, ранее окружавший Наруто, померк окончательно, оставив лишь едва заметный проблеск, похожий на догоравший фитиль свечи. Дух, уступая теням, опустился на пол в изнеможении и, мрачно взглянув куда-то во тьму, едко усмехнулся. А тени, медленно подползая к нему, бережно окутывали его, как мать, пеленающая ребенка.

Наруто больше не противился им, не пытался выпутаться. Он казался бесконечно уставшим и измотанным. Внезапно повернувшись к Сакуре, он посмотрел на нее стеклянными глазами, не выражавшими ничего, кроме откровенного безразличия.

И как только потрясенная Харуно, перепугавшись насмерть, бросилась к Узумаки, чтобы хоть как-то помочь ему, разрушительной силы волна помешала ей приблизиться и отшвырнула ее от Наруто. В этот же миг перед глазами Сакуры, как при замедленной съемке, замелькали картины: ливень, гроза, машина, двое парней... И все закончилось.

***

Непривычно яркое солнце заставило Харуно зажмуриться и прижать руку к глазам. Ни комнаты, ни пустоты, ни нападавших теней больше не было. Она снова очутилась в том же переулке, в котором они с Узумаки спрятались от посторонних глаз.

Поведя плечами, Сакура насторожилась: что-то было не так, как раньше. Если она не ошибалась, в последний раз они с Наруто сидели друг напротив друга, теперь же он крепко прижимал ее к себе. Покраснев, Харуно попыталась выпутаться из его объятий, но Узумаки не позволил ей даже пошевелиться.

— Ты как? — заботливо спросил он. Его голос чуть дрогнул, но Сакура не придала этому никакого значения — она сосредоточилась только на том, чтобы Наруто не догадался, что она любит его. Правда, это было сложно, ведь чем ближе она к нему сидела, тем больше шансов у него было для неминуемого разоблачения.

Опасаясь, что Узумаки выведет ее на «чистую воду», Харуно попыталась сконцентрироваться на другом из-за вполне альтруистичных целей — меньше всего на свете дух, у которого вся прошлая жизнь трещала по швам, нуждался в таких объяснениях. Да и она и сама не так давно осознала свои чувства, ей еще многое нужно было обмозговать и решить, как же ей быть.

— Все хорошо, — использовав избитую фразу, Сакура надеялась, что этим все закончится и дух ее сразу отпустит, но Узумаки проявил невиданную настойчивость, не позволив ей даже отстраниться. Сакура поняла, что теряет голову в буквальном смысле слова — тепло, исходившее от Наруто, согревало не хуже солнца.

Но был и нюанс, который мог бы все испортить: чем дольше они сидели — прижавшись к друг другу, практически вплотную, — тем больше то поразительное желание поцеловать Наруто терзало Сакуру. Перепугавшись, что все выйдет из-под контроля, она вновь попыталась вырваться, но Узумаки лишь крепче прижал ее к себе.

— Точно? — переспросил он, склонив голову набок. Харуно, спрятав лицо в ладонях, утвердительно кивнула. И в этот раз он поверил — руки, державшие ее за талию, ослабили хватку. Сакура смекнула: вот оно, ей удалось выиграть время. И она, слегка хлопнув духа по рукам, потребовала:

— Отпусти уже меня!

Укорив себя за излишнюю мягкость, она отстранилась от Наруто, думая, как же глупо все вышло. Ее фраза не должна была прозвучать так, будто ей совсем не хотелось уходить. Но вышло, словно она и сама не могла определиться, а действительно ли это ей нужно.

Стушевавшись, Сакура тряхнула головой и прикусила губу, ожидая шуток духа, однако Узумаки и не подумал смеяться. Отпустив Харуно, он широко улыбнулся ей и взъерошил непослушные волосы.

— Прости, что так себя вел. Мне нужно было убедиться, что ты в порядке, — поспешно вставил Наруто, ободряюще коснувшись плеча Сакуры рукой и приветливо улыбнувшись. А Харуно, затаив дыхание, смотрела на него, обратившись в слух. Ей не терпелось расспросить его обо всем, что происходило в той тьме и откуда были эти видения. Но спешить она не стала, дав ему небольшую передышку.

— Теперь вижу, что с тобой все хорошо, — добавил Узумаки, потянувшись к Харуно и бережно убрав выбившуюся прядь розовых волос ей за ухо.

Подушки его пальцев едва коснулись ее щеки, обжигая словно пламенем, и Сакура вздрогнула, широко распахнув глаза. А вот этого она не учла — ее реакции. Он ведь может догадаться обо всем, если она так и продолжит мямлить и краснеть. Спрятав чуть подрагивающие руки за спиной, Харуно, приподняв подбородок, с наигранным энтузиазмом кивнула Наруто.

Подсознательно ее все же влекло к нему, Сакуре хотелось сесть рядом с ним, обнять его, рассмешить, но дух, увидев, что с ней все в порядке, моментально отстранился, улыбаясь, как и прежде. Он уселся на землю, поджав под себя ноги, и смотрел на нее с пониманием, даже немного снисходительно — Наруто догадывался, что она потрясена и старался сделать все, чтобы ей было комфортно.

Все было так, как и всегда — он жертвует, а она принимает, однако утешать Узумаки должна была она. Сгорая от стыда, Сакура опустошенно смотрела на Наруто, не представляя, какие слова можно подобрать, чтобы подбодрить его. Но вскоре бездействие стало раздражать ее и, вспыхнув, Харуно вскочила. Споря с собой и расхаживая по узкому переулку, через пару минут она все же вернулась к волнующей ее теме.

— Я не увидела конца... — выдохнула Сакура, подойдя к духу и сжав его руку чуть подрагивающими пальцами. Наруто покачал головой.

— Тебе и не нужно, я не стал показывать больше.

— Почему? — поинтересовалась Сакура, тело которой колотила мелкая дрожь. Наруто взглянул на нее — внимательно, изучающе и многозначительно пожал плечами, вложив в этот постой жест и без слов очевидный ответ.

— Ты и сама знаешь, — брякнул он, а Харуно лишь всплеснула руками, выслушав его.

— Потому что я не должна вмешиваться? Это же так опасно, а все равно ни на что не способна! — распаляясь, прошипела она. Щелкнув пальцами, Сакура повернулась к духу спиной. Она злилась.

Не на Узумаки, а на себя. Это же надо — быть такой жалкой и хилой. Даже Наруто это понимает и стремится оградить ее от любой неприятности, носится с ней так, будто она глупая маленькая девочка. Возможно, она бы укоряла себя и дальше, если бы дух не прервал ее безрадостные размышления.

— Ты и так делаешь для меня больше, чем любой смертный смог бы, — вставил Узумаки. Подойдя к Харуно, он, неловко переминаясь с ноги на ногу, смотрел на нее какое-то время, а затем подхватил и сгреб в охапку, прижав к своей груди.

— Ты что творишь?! — попыталась возмутиться Сакура, но вышло совсем не убедительно. А Наруто, задорно расхохотавшись, сел на землю и облокотился головой о стену, как и было до тех пор, пока Харуно не решила вырваться.

Все повторилось снова. И если сначала Сакура пыталась сопротивляться, то вскоре, почувствовав, как по всему ее телу разливается приятное тепло, прекратила отбиваться. Она старалась сохранять напускное спокойствие и прикидывалась, что для нее все эти знаки внимания ничего не значат.

Но можно ли переубедить сердце? Харуно не имела ни малейшего понятия, она еще никогда не испытывала подобного — тайно любить бессмертного духа дело не из легких. Да и едва ли Наруто пришел бы в восторг, если бы случайно узнал, что она влюблена в него. А вдруг у них это запрещено? Или у него есть девушка?

Ревность исподтишка кольнула Сакуру. Вышло больно и обидно — повезло же какой-то неизвестной девушке. Но бросаться в омут ей нельзя, она нужна Наруто. Вскоре, торгуясь с собой и приводя разумные доводы, Харуно все-таки удалось заключить сделку с сердцем и временно приглушить бурю эмоций.

В конце концов, Узумаки уж точно не испытывает к ней похожих чувств. Он считает их друзьями. А все его выходки — дурачества, не более. Даже если у него и есть девушка — что с того? Узумаки ничего ей не должен, как и она ему. От этой мысли на ее глазах выступили слезы, но она небрежно их смахнула.

Наруто в этот момент с шумом втянул воздух. Помолчав несколько минут, он, уткнувшись Сакуре носом в макушку, неразборчиво пробормотал, будто разговаривая сам с собой:

— И не надо, это касается только меня. Я не должен был втягивать тебя в это. И мне жаль, что так вышло, но я не могу отказать тебе, когда ты просишь.

Харуно, чуть не вскрикнув, сжала руки в замок. Ей не послышалось? Он и правда это сказал? Сердце Сакуры исступленно забилось, она попыталась успокоиться, но у нее не вышло. Может ли это означать, что она ему небезразлична?

Но тут же одернула себя и усилием воли спустилась с небес на землю. Дала же себе слово, что не позволит ее ненужным чувствам помешать. Сказано — сделано.

— Чушь! — отрезала Сакура, стукнув духа по вытянутой ноге. Узумаки театрально застонал, изобразив искреннее раскаяние, Харуно, наградив его испепеляющим взглядом, продолжила: — Мы с тобой оба в это втянуты! Назад дороги нет!

— Вот об этом я и хотел поговорить... — невпопад ляпнул Наруто, чуть ослабив хватку. Он мялся, словно должен был сделать выбор, от которого зависела вся его жизнь, однако твердо сказал, что задумал, и его слова выбили Харуно из колеи.

— Давай ты придумаешь желания, я исполню их и уйду? — предложил он. Сердце Сакуры будто пропустило удар и на короткое мгновение ей показалось, что внутри у нее что-то, лопнув от безнадежности, порвалось. Впав в прострацию, она какое-то время думала, что все это — дурацкая шутка, но дух был серьезен.

— Я не шучу, Сакура, пойми! — вскочив, твердил он, как заведенный и размахивал руками, активно жестикулируя — было заметно, что Наруто нервничает и его решение далось ему не так уж и просто. — Ты видела сама все, что там было, ты понимаешь, как это опасно...

Но Сакура не дала ему шанса оправдаться и закончить свою речь — она устремила на помрачневшего Наруто фирменный испепеляющий взгляд. И, рассвирепев, схватила Узумаки за грудки, потянув его за ветровку к себе.

Наруто, не сопротивляясь, лишь молча смотрел на нее, позволив делать с ним все, что будет угодно — ему, похоже, было все равно, как отыграется обозлившаяся Харуно. Однако в этот раз Сакура не стала бить его.

— Прекрати решать за меня! — потребовала она, разжав руки и отпустив Узумаки, с беспокойством смотревшего на нее. Чувствуя, как предательски защипало в горле от сдерживаемых слез и обиды, Сакура попыталась говорить твердо, чтобы убедить духа, — все в силе.

— Мы уже говорили об этом. Я готова рисковать, я в деле!

— Ты совсем не понимаешь, в какие дебри лезешь! — вскипел Наруто, подавшись вперед и едва не столкнувшись с Сакурой, которая по инерции чуть подвинулась к нему, носами. Так они и замерли, глядя глаза друг другу, а потом Узумаки нечаянно затронул больную тему Харуно, сам об этом не догадываясь

— А что, если они доберутся и до тебя? — он задал опрометчивый вопрос, живо попавший в мишень. Оторопев, Сакура прижала руку к груди. Как ни странно, но охота злых духов беспокоила ее меньше, чем судьба Узумаки. И она вдруг поняла еще кое-что: ей все равно, если нападут на нее. Она знала, что ни за что не предаст Наруто и мучительно жаждала, чтобы и он это понял.

— А если выйдут на твоих родных? — продолжал тем временем Наруто, воспользовавшийся ее замешательством. — Я спасти тебя хочу, ты слышишь, глупая?! — рявкнул он, схватив Сакуру за плечи и хорошенько встряхнув, но она, поджав губы, вдруг взглянула на него иначе — невозмутимо, до одури сдержанно. Узумаки осекся и уставился на Сакуру с откровенным изумлением, а вот такой ее никогда не видел он.

— Постой... — проговорила Харуно, потерев виски ледяными пальцами. Пораскинув мозгами, она не смогла не признать — в словах Узумаки была доля правды. Он взвесил все и хорошо оценил, однако не учел одного — и это тоже было важно.

— Они могут напасть, когда ты уйдешь, — глухо высказалась Сакура, борясь с душившими ее рыданиями. Вот так запросто он, значит, был готов от всего отказаться, чтобы лишь защитить, наплевав на себя и на поиски утерянных воспоминаний? А смогла бы она сделать это же для него? И что же будет потом, когда ему придется уйти?

Харуно, хотелось сказать ему об этом, но произнесла она другое:

— И кто тогда будет меня защищать, а, Наруто? Кто спасет меня или мою семью?

Наруто, приоткрыв рот, схватился за голову и громко выругался: «Черт! Почему я не подумал об этом раньше!». Сакура же развела руками, прерывисто вздохнув, — ей хотелось накрыться одеялом с головой и пару ночей рыдать в подушку, однако она не могла себе такого позволить. И почему Узумаки такой упрямый? Почему он вечно стремится разбираться со всем самостоятельно?

Харуно раздумывала, что еще она может сказать, пока Наруто, подбирая слова, смотрел на нее. Но, к счастью, ее первый аргумент сработал и больше доводов не потребовалось. Ей удалось его переубедить.

— Даю слово, — внезапно четко сказал Наруто, ткнув себя пальцем в грудь, чтобы она могла оценить значимость его клятвы, — я останусь до тех пор, пока буду нужен тебе и твоей семье. Я не уйду, пока ты не будешь в безопасности.

Таких трогательных речей Сакура еще не слышала. Оторопев и застыв на месте, она часто заморгала, стараясь сдержать слезы, но не вышло. Всхлипнув, Харуно закрыла руками лицо. Узумаки, подскочив к ней, приобнял ее.

— Я не должен был тебя расстраивать, — пробурчал он, поглаживая Сакуру по голове. — Прости... Такого больше не повторится. Обещаю, — захлебываясь слезами и чувствуя себя откровенной идиоткой, она лишь кивнула ему, зная — он не подведет. Наруто никогда не разбрасывал слова на ветер.

— Так что, расскажешь, что видел? — поинтересовалась Харуно, утирая слезы. — Раз теперь мы в одной лодке... — пролепетала Сакура, подумав, как жалко она, наверное, выглядит.

А Узумаки улыбнулся ей, тихо шепнув:

— Не думай ты о плохом.

— Но... — запнулась Сакура, — как ты понял?

— У тебя такой взгляд, будто ты себя презираешь, — просто ответил дух. — Я не часто читаю мысли, Сакура, это не так приятно, как многим кажется, но могу, если захочу.

Его фраза повергла Харуно в шок. Она попыталась ненавязчиво выпытать, в курсе каких именно подробностей был дух, но он, не дав ей вставить и слова, принялся объяснять все, не утаивая ни единой детали.

Казалось, каждое слово дается ему не без усилий — дух опустил голову и, запустив руки в волосы, медленно рассказывал Харуно о том, с чем ему пришлось столкнуться впервые. С его слов, ни с одним из духов подобной чертовщины не случалось никогда. И, что смешнее всего, он стал первым, на кого посмели покуситься. Конечно, бывали стычки между добром и злом, но такое было впервые.

А беспокоило Харуно вовсе не это, а итог битвы и те мелькавшие перед ее глазами картинки, но она не посмела перебить Наруто. И все, что ей оставалось, — внимательно слушать его и надеяться, что она поспешила с выводами и тьме не удалось одержать победу. Узумаки же быстро перешел к сути, словно смекнул, — вот она животрепещущая тема.

— Я видел, как темные путы обвивают мои руки и ноги, но ничего не мог поделать с этим, Сакура. Я пытался сопротивляться, вырывался, но все было без толку. А затем... — он запнулся, приподняв голову. Его голубые глаза духа внезапно потемнели, став синими, как бушующее море. Наверное, вот так она выглядит — безысходность?

Сжав руку Наруто, Харуно с сочувствием посмотрела на него. На лице Узумаки, казалось, неизгладимо отпечаталась немыслимая боль и скорбь, однако с этим никто из них уж точно ничего не мог поделать. Ему нужно было жить дальше и бороться, как бы тривиально это не звучало.

Вопрос был лишь один — как? На Сакуру его признание произвело не меньшее впечатление, чем путешествие по мирам духов. Но, к счастью, Наруто быстро опомнился, чтобы не пугать ее еще больше.

— Я вспомнил странную аварию, — без намека на эмоции заключил Узумаки. — Я знал, что это было не так давно. Вернее, помнил. Может, пару лет назад... — издалека начал он. Харуно молчала, слушая Наруто, а ее собственные мысли были где-то далеко и все спутались в тугой клубок. Она и так видела все, что происходило с Узумаки, который невозмутимо продолжал свой рассказ.

— Помню ливень, свои трясущиеся руки. Помню, что был в салоне автомобиля не один, как мчался куда-то, спешил, словно от этой поездки зависела вся моя жизнь, — пробормотал дух, Сакура же насторожилась. Выходит, она рассмотрела не все.

— Вспышку молнии, обрушившуюся скалу... И это все, — закончил Наруто,

Стоило только Харуно открыть рот, чтобы попытаться утешить его, поддержать, сказать, что все нельзя принимать за чистую монету, как он вдруг, поддавшись порыву, поделился с ней своими переживаниями.

— А еще я, кажется, сделал что-то очень плохое, Сакура... — вполголоса завершил дух, старательно избегая ее взгляда. Он опустил голову, будто стыдился содеянного.

— Нет, нет! — вскричала Харуно, заключив его в крепкие объятия. Наруто, рвано выдохнув, обнял ее в ответ, не смея и возразить ей. Видимо, ее вера стала для него каплей надежды. И Сакура не могла допустить, чтобы он окончательно разочаровался в себе.

— Ты не мог такого сделать! — отстранившись от него, зачастила Харуно, быстро перебирая в голове всевозможные варианты и фразы, которые говорят людям, когда хотят разубедить их в чем-то. — Я уверена, это все ошибка. Ты — лучший человек... — выпалила она и осеклась, прикусив губу, но Наруто понимающе улыбнулся и махнул рукой. — Прости... — извинилась Сакура, — я не специально... Ты и правда лучший из всех, кого я знала.

Узумаки кисло улыбнулся. Что ж, кажется, ей удалось хотя бы немного утешить его.

— Мне кажется, это все не так. Все эти воспоминания... — проговорил Наруто, разведя руками, — точно не спроста. Либо они мои, либо кто-то пытается меня сломать, — глубокомысленно подытожил дух, сказав то, что вертелось на языке у Сакуры.

— Именно! — не став спорить с ним, согласилась Харуно. Но было еще кое-что, не дававшее ей покоя. Нахмурившись, она вдруг вспомнила кое-что важное, если точнее — в ее памяти невольно всплыли строки, озвученные не так давно мудрецом Гамамару: «Время ты вспять оберни, душевную тьму одолей...»

Потрясенно посмотрев на Наруто, с изумлением взглянувшего на нее в ответ, Сакура, озаренная внезапной загадкой, тут же попыталась выбросить ее из головы, но безуспешно. Терзаясь в сомнениях, она пыталась понять, а вдруг та тьма, о которой предостерегал их Гамамару, — это нечто внутри Узумаки? Возможно ли такое? Нет, не может быть! Кто угодно, только не Наруто.

Но тревожные мысли все равно не давали ей покоя. Вдруг то, что видел Узумаки, — неспроста? Может, это добрые духи дают им подсказку?

— «А зло не смыкает глаз, становится лишь сильней, коль скоро ты встретишься с ним, запомни одно — не робей», — звякнул в голове Харуно непрошеный колокольчик. Приплыли. Предсказание мудреца постепенно стало сбываться. Если эта тьма не зло во плоти, то что же она тогда? Следующая мысль подоспела, как меткий выстрел: а может, часть видений Наруто — это все же правда?

— «За истиной следует тьма, за ней же — страдания, горечь и мрак», — прокрутив про себя строчку из пророчества, анализировала Харуно. Может, авария — это и есть истина? Интересно, об этой же аварии тогда говорила Шима? И почему вдруг Узумаки все забыл?

— «Сокрытая правда не дремлет, как ангелы на небесах», — настойчиво шепнул внутренний голос. И Сакура, посмотрев на павшего духом Наруто, вдруг поняла: хотя бы один из них должен сражаться за другого. И если он не в состоянии, это будет она. Потянув за руку Узумаки, взглянувшего на нее с откровенным восхищением, она спокойно сказала, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул:

— Нам нужен совет человека, который разбирается в духах, пророчествах и тайных знаках лучше нас с тобой... Знаешь, иногда нам лишь кажется, что мы запутались, но это не так. Мы идем в нужном направлении. Любая кривая дорога все равно приведет туда, куда нужно.

— Мы справимся, — положив руки Наруто на плечи и заглянув в глаза, пообещала она. Узумаки слабо улыбнулся. Ему, определенно, понравились ее старания и попытки приободрить его.

— Звучит здорово, — сознался дух и тут же печально спросил: — Старик-извращенец?

Утвердительный кивок стал ему ответом. А больше обратиться им и не к кому было — Джирайя снова стал их заветным маяком. И Харуно хотелось верить, что он их не подведет. По крайней мере, она знала — на него можно положиться. И Узумаки, похоже, тоже так считал.

Однако кое-что Сакура все же скрыла от духа: свои чувства к нему и смутные подозрения о сбывающемся пророчестве. Сначала она должна убедиться, что не ошибается, а потом уже нагнетать. И промолчала она не зря — окрыленный Узумаки громко расхохотался и, уперев руки в бока, взглянул на нее.

— Извини, что я такой идиот, — прыснув, брякнул Наруто. — Расстроился из-за такой чепухи, — расплывшись в широченной улыбке, договорил он. Сакура же тепло улыбнулась Наруто, погладив его по голове. У нее, похоже, получилось взбодрить его.

Но состояние Узумаки все еще не давало ей покоя — а если он говорит это специально, чтобы она не беспокоилась? Приглядевшись к духу, выпучившему глаза и опасливо попятившемуся от нее, она с облегчением подвела итоги душещипательной речи: сработало. Однако Харуно по-прежнему не знала, что труднее: заставить Узумаки поверить в нее или самой поверить в свои силы. Но бросить Наруто она уже ни за что бы не смогла.

А вот Узумаки ее пылкая речь и правда воодушевила — в глазах духа наконец-то засверкал слабый огонек надежды. И он почему-то вдруг всмотрелся в ее лицо, будто впервые увидел нечто новое, запрятанное в закоулках ее души от него.

Смутившись, Харуно почувствовала, как под его пристальным взглядом на ее щеках выступил нежно-розовый румянец, а сердце забилось все чаще. Стараясь не выдать себя, она поспешно сменила тему, предложив не откладывать и навестить Джирайю сегодня же.

— Ты думаешь, у него получится? — полюбопытствовал Узумаки, терпеливо дожидаясь ее ответа. Он закинул руки за голову и снова улыбнулся — открыто, восторженно. Вот таким она и привыкла его видеть.

— Да, — губы Сакуры дрогнули в легкой улыбке. — Пойдем, — только и сказала она, протянув Наруто свою руку.