Глава шестая
Преисполненная желанием поскорей поддержать снимки, вернувшись домой, я потратила время на расспросы парня о том, где можно проявить отснятые фотографии, и вообще, используется ли здесь в городе фотонегатив. Люди давно перешли на цифровую информацию, позабыв о начале: когда-то, книги писались на печатной машинке, что сейчас заменил лэптоп; огромными тиражами их печатали издательства, а сейчас, можно купить электронную книгу; мастерили кино из кадров отснятых фотографий. А сейчас что?
Взяв цифровик, можно создать целую коллекцию историй из фото-подборок. Снять собственный фильм или войдя в специальную программу, нанести на лицо человека грим или макияж. Да что угодно, и изменить его до неузнаваемости. Технические возможности не стоят на месте, но я любила создавать фотографии от начала и до конца сама, то есть приложить руку ко всему процессу. Правда, не училась этому нигде.
Мой отец, когда-то тоже увлекался фотографиями, и у него имелся старенький фотоаппарат, с которым он не расставался в молодости, ну а потом, забросил его, позабыв о своих увлечениях. Я начала с него. Понемногу училась делать кадры, потом сдавала их на распечатку, со временем, научилась проявлять и делать фотографии сама. Этим я пошла в отца.
Все что я знаю о нем, узнала от матери, если в чем-то была её ложь, то я владею ложной информацией. Но это единственное, что связывает меня с ним.
Далекое детство я вообще не помню, не помню любви отца, как он обнимал меня или говорил со мной. Хотя, нет. Вру. В моей памяти отложилось одно воспоминание о нашем с ним разговоре, где он упоминал о небесах и аде. Смутно помню детали, но я запомнила одну вещь. Он говорил: «чтобы стать достойной райских кущей, нельзя совершать грехи, а если уж совершил, то расплачиваться придётся чем-то дорогим сердцу, тем, что ценно лично для тебя». И это не шутки, не страшная сказка на ночь, для непослушных детей. «В книге все рассказывается», говорил он. А в какой, и о чем она, я не запомнила. Спросив, однажды маму, получила недовольный взгляд. И больше я, не заикалась на эту тему.
Узнав от Эдриана, что неподалёку есть фото-магазин, где занимаются проявкой и печатью фотографий, я вышла на улицу, прихватив с собой свой допотопный аппарат. По пути, а пешком было идти до места не более двадцати минут, стала думать о странностях в моей жизни. Часто, я вижу то, чего нет. То есть, оно вроде бы есть, и огонь обжигает мою кожу, от воды становлюсь мокрой, но другие не всегда видят это. Кроме моей матери, конечно же. Или, возможно, ей кажется будто она тоже видит это. Живя со мной и слыша мои россказни столько лет, неудивительно, если она просто внушила себе.
Прогоняя негативные мысли прочь, начинаю предвкушать процесс создания новых фотографий. Знать, что ты создаёшь что-то новое и красивое, приносит в душу умиротворение. У меня их не так много, как хотелось бы, но они все же есть, и хранятся в коробке из-под обуви, которая очень долго стояла под моей кроватью. Пока, мама не решила убрать её на чердак, где находилось общее хранилище жильцов дома. У каждого имелся свой отсек с ключом, защищённый от света и влаги, в нем можно было хранить любые предметы или вещи и не бояться за их сохранность. Воров у нас не было. Но однажды, крышу так сильно затопило, что большая часть моих снимков испортилась. С тех пор, я укладываю их в специальные защитные пакеты.
Придя в компанию, где принимались заказы на проявку и печать фотографий, я оглядела весь отдел. За светлым и большим прилавком стоял высокий и худощавый парень со светлыми кудрявыми волосами, в униформе, с эмблемой фирмы, что поглядывал в мою сторону подозрительным взглядом. Посетителей было всего двое. Я оказалась третьей.
Мужчина и девушка, ходили по выставочным рядам, где висели разные фотографии в рамках, видимо, созданные кем-то из сотрудников, или подаренные клиентами, иначе, как понять, почему на одном снимке запечатлён день рождения некоего малыша, в окружении любящей семьи, а на другом, находится парочка, что стоит у красивого водопада, а за их спинами виден лес? На третьем вообще, выставлен офисный корпоратив.
— Здравствуйте. — Поздоровавшись с парнем, на вид которому, не больше двадцати, сняла с шеи фотоаппарат. Я всегда старалась носить его именно на шее для того, чтобы вовремя поймать кадр. Привычка. — Могу я заказать распечатку фотографий?.. — Не успела договорить, не зная о моей следующей просьбе, парень кивнул и указал на лист заказчика.
— Нет, вы не поняли, мне нужно разрешение воспользоваться вашими средствами, но проявить их хочу я сама, — объяснила ему. После чего, получила взгляд, полный непонимания.
Парень с секунды смотрел на меня недоуменно, будто я попросила у него поделиться со мной одной из своих почек, и лишь потом, видимо, обдумав мой вопрос, покачал головой.
— Извините, но мы не предоставляем таких услуг.
Досадливо поджав губы, смерила его недовольным взглядом. И тут же осознав, что он-то, ни в чем не виноват, это скорее всего политика компании такая, натянуто улыбнулась. После всего поблагодарив за ответ, вышла из салона. Выбора не было. Мне приходится отложить проявку и печать до тех пор, пока не вернусь домой и не займусь этим на чердаке. Где у меня имеются небольшие подручные средства.
Расстроенная, что ничего не вышло, я вернулась в дом Эдриана, где стояла давящая тишина. Снаружи жизнь кипела, но стоило очутиться внутри, и закрыть входную дверь, складывалось ощущение будто я попала в другой мир. Чуждый, тихий, но здесь можно почувствовать себя в безопасности. Ведь так? Эдриан и Даллас защитят меня от бед.
Я верила в это, пока поднималась в свою спальню, продолжала думать над этим и прислушиваться к звукам дома, а точнее к их отсутствию, пока готовила ванную комнату, намереваясь принять очень горячую ванну. И только погрузившись в обжигающую смесь состоящую из воды, пены и эфирных масел, отпустила все, позволив голове очиститься от лишнего. Разум стал абсолютно пустым. У меня иногда выходило это сделать. Но хватало меня ненадолго. Абсолютная тишина и пустота немножко пугали. Я не выдерживала долго, и снова возвращалась в привычный мир.
Где я смогу проявить эти фотографии?
Если быть честной перед собой, не природа меня интересовала, мне хотелось убедиться, что кадры с Эдрианом не засветились. Хотя бы одна, да должна же выйти чётко.
Вечером того же дня, Даллас вернулся домой с едой для нас троих, и позвал всех вниз. Было неловко снова очутиться рядом с Дре, как звал Эдриана Даллас. Мне даже понравилось это сокращение имени, и втайне стала звать его также. Но про себя.
— Как прошёл ваш день? — Мой брат не особо смотрел на нас, стараясь проглотить побольше пищи. Ел он быстро, и почти без остановок. В то время как мы с Эдрианом, переглянувшись, принялись за еду спокойно.
— Я свозил твою сестру в парк, — ответил парень, занимаясь ракообразным.
Из всего разнообразия морепродуктов, приготовленных в местом ресторанчике, я остановила свой выбор на мясе краба. Парни стали обсуждать дела, завершённые за этот день, и делиться впечатлениями, насколько насыщенным он был. Стоит уточнить, говорил по большей части, Даллас. С эмоциями. А Эдриан вставлял пару сухих фраз, не выглядя особо радостным пересказывать свой прожитый день, будто он был у него по счёту миллионным.
Покончив с едой, подождала пока парни закончат с трапезой и вызвалась помыть посуду. Даллас тут же унёсся наверх, сказав что станет отдыхать, а Эдриан вызвался помогать мне. Мы делали все очень быстро и слажено. Я мыла, передавала ему в руки, он вытирал и убирал в шкаф. И за весь процесс, никто из нас не проронил ни слова. Мне стало казаться, что он свыкается с мыслью видеть меня в своём доме каждое утро и каждый вечер в течении двух недель. Но он вовсе не обрадовался тому, что я плохо сплю по ночам.
А как он это понял? Сама не пойму.
Мы уже шли наверх, почти рядом, когда Эдриан спросил:
— Тебе плохо спится?
Не зная, как реагировать на его вопрос, сначала удивилась, ведь он не мог знать о моей проблеме. И тем более, что-то услышать. Эту ночь я спала как младенец.
Так откуда он узнал о моих кошмарах?
— Эм... Странно, что ты спросил об этом. — Пропуская одну ступень, Эдриан поднялся на второй этаж очень быстро, в то время как я, едва дошла до середины лестницы. На верхней ступени, он обернулся.
— Даллас рассказал. А ему, соответсвенно, пожаловалась твоя мать.
Вначале меня накрыла волна смущения, её сменило возмущение, что она раскрыла брату моё личное, но потом, подумав, поняла, что мама не старалась поставить меня в неловкое положение перед Далласом, и уж тем более, перед его горячим соседом. Она переживает за меня, и вылила своё беспокойство на близкого мне человека после них с дедом. Мама знала, как сильно я люблю моего старшего брата, и как трепетно от относится ко мне. Вот и вся причина.
Той ночью, снова мне приснился кошмарный сон. Люди с крыльями горели в огне, а над ними стояли уродливые существа, как надзиратели. Я проснулась посреди ночи, в холодном поту, и... С новыми ожогами на пальцах.