Яркими духами мне дурманишь голову

– Как думаешь, Паш, у них получится? – тихо спрашивает Ляся, уложив голову мужу на плечо.

Они сидели в их семейном ресторане, в любимой «кабинке» закрытой ото всех остальных. Когда-то они тоже не думали, что у них получится. Они познакомились будучи студентами одного университета, но разных курсов. Зародилось все, конечно, не сразу, Паша несколько лет добивался Ляйсян: ухаживал за ней, до дома провожал, цветы дарил, сначала пытался просто набиться в друзья.

Паша не нравился ее подружкам, эти недальновидные девушки сравнивали его со скелетом, с Кащеем Бессмертным, но Ляся в ответ на их глупые сравнения отвечала только: «Зато он готов на все ради меня». И это правда было так. В какой-то момент все резко закрутилось, назло всем завистливым друзьям и подружкам, если можно их так назвать, Паша и Ляйсан стали парой. Теперь же, спустя много лет, они остаются поддержкой друг другу, идут бок о бок, крепко держа друг друга за руку и ничто и никто не сможет разрушить их любовь и семью, по крайней мере, они делают для этого все возможное.

– У нас же получилось, – Паша расплывается в улыбке, как кот, умявший целую миску сметаны и оставляет на тыльной стороне руки жены невесомый поцелуй.

– Арсений этот, – начинает Ляся, – вроде умный же парень. Чего сорвался и уехал? Чуть Антошку не потерял.

– Я думаю, что потерял, – совсем невесело говорит Воля, крепче сжимая руку жены, – но, надеюсь, что он сделает все возможное и невозможное, чтобы его вернуть. Парню крышу рвет без него. Мне Майя вкратце рассказала о состоянии Тохи сразу после отъезда Арса, это был пиздец, Лясь, по-другому не назовешь.

– Бедный мальчик, – сочувственно произносит Утяшева.

***
– Да, Серый?

– Арс, тут это, – Сережа мнется, а на заднем фоне слышен какой-то кипиш, от которого Арсений напрягается, – Доберман приехал. Скруджи еще нет, но Пис сказал, что скоро он должен приехать. Мне кажется, что намечается месиво, ты сможешь приехать?

– Блядство, – цедит Арс сквозь зубы, – а ребенка я куда дену?

– Так пусть Тоха с ним останется, – ляпает Матвиенко, не подумав и резко замолкает.

– Так ты, сученыш, в курсе был? – злится Попов, крепче сжимая телефон в руке, – ладно. На этот счет мы еще поговорим, блять. Ты у меня так просто не отвертишься, – говорит он и сбрасывает.

– Что-то случилось? – в дверях появляется Антон, весь взъерошенный, как воробей, на руке бандана завязана, на носу след от красного маркера.

– В семье что-то намечается, – отвечает Арсений, прикидывая план действий, – звони Паше, пусть возвращаются.

– Но они же...

– Антон, – останавливает его Арс, – я знаю, что вы с Сережей меня наебали, позвони, пожалуйста. Или оставайся с мелким, я поеду, потому что решать надо быстро.

– Сейчас, – кивает Антон и набирает номер.

Когда Паша с Ляйсян приехали, благо ресторан недалеко от дома, Роберт встретил их с распростертыми объятиями, а в прихожей уже топтались парни, желая поскорее приехать на место и держать ситуацию под контролем.

– Что-то серьезное? – спрашивает Паша, пожимая руку сначала Антону, а потом Арсу.

– Рабочий момент, – кидает Арс, – мелкий, было приятно с тобой иметь дело, – он присаживается на корточки и пожимает руку Роберту. Антон и Арсений прощаются со всеми и за рекордно быстрые сроки оказываются у машины.

– Сейчас еще кое-кого по пути зацепим, думаю, он нам пригодится, – говорит Арс, выезжая со двора.

– У тебя есть друг рефери?

– Лучше, – улыбается Арсений, – у меня есть овчарка, знающая команду «фас».

– У тебя есть собака? – восклицает Антон, уставившись на водителя, крепко вцепившегося в руль.

– Есть. А еще у меня есть отец, готовый прямо сейчас разбить ебло Эду, а я бы с радостью к нему присоединился.

– Отец в курсе твоих дел, а я все еще нет? – Антон обиженно дует губы, как будто собеседник ему чем-то обязан.

– То есть, – Арсений на мгновение отрывается от дороги и смотрит на Шастуна, – Эд тебе ничего не рассказал?

– Неа, – мотает головой Антон, – и что он вам всем сделал, что вы хотите его наебашить? Почему у вас всех какие-то прозвища максимально рандомные? Чем вы вообще занимаетесь? И кто вы блять такие?

– Интервью окончено? – интересуется Попов, когда «словарный понос» Шастуна подходит к концу, получив от него кивок, говорит, – что натворил Эд я тебе расскажу чуть позже, когда мы решим нашу проблему. С прозвищами та же тема. Мы не занимаемся ничем ужасным, все в рамках закона, мы обычные пацаны с улиц. Пока это все, что тебе нужно знать.

– Но, Арс...

– Не начинай, шкет, – просит его Арсений, невесомо касаясь плеча Антона, – тебя там вообще не должно было быть. Если бы я не уехал этого бы не случилось, ни в коем случае. Это, как минимум, одна причина, по которой я готов навалять Эду.

– Если бы ты не уехал, – хмыкает Шастун, – вообще все могло бы быть иначе. Все было бы хорошо.

– То есть без меня было хуево? – Арсений задает максимально тупой и нетактичный вопрос, чем выбивает безумно бурную реакцию у собеседника.

– Ахуенно без тебя было, блять, Арс! – громче обычного говорит Шаст, хлопая руками по приборной панели, заставляя Арса непроизвольно дернуться, – я загибался нахуй. У меня не было сил на существование, как будто кислород перекрыли. А потом твое внезапное возвращение, первая встреча, еще и такая неудачная. Когда ты пропал, я не знал куда себя деть, я просидел у тебя дома до вечера, надеясь, что это все твои глупые шутки и сейчас ты вернешься. Я думал, что ты играешь, искал какие-то знаки и подсказки в квартире, но не нашел ничего кроме звенящей тишины...

Арсений, кажется, теряет связь с миром, чудом продолжая вести машину на автомате. В горле пересыхает, сердце бьется все медленнее с каждым словом, а руки, крепко сжимающие руль, предательски дрожат. Он и раньше понимал, насколько сильную рану в душе он оставил у этого парнишки. Но сейчас, после услышанного сомнений не осталось — он уничтожил его. Больше всего на свете Арсений хотел, чтобы Антон никогда не потерял свет внутри себя, чтобы сохранил внутреннего ребенка. Глупо отрицать, Попов свято верил в то, что своим отъездом он сделает лучше для обоих, но не тут то было. Он навредил обоим. И если себя собрать заново он сможет, пускай и не сразу, то Антон возможно никогда уже не будет тем лучиком со светом в глазах.

– Мама с Сеней тогда меня по крупицам собирали, спасла музыка и люди, которые были рядом. Я не знаю, каким образом, но я вернулся к жизни. К обычной жизни, Арс, к такой, какой она была до тебя, до твоего отъезда. Я успел безумно к тебе привязаться за тот небольшой срок, что мы были знакомы, я любил тебя всем сердцем.

– А сейчас? – внимание — нокаут, – до сих пор любишь?

– Любовь бессмертна, – Антон пытается выдавить улыбку, – я не смог разлюбить, Арс. Мне не хватило сил на это. Я не знаю, как за такой маленький промежуток времени моя симпатия к тебе переросла в то, что я не представляю свою жизнь без тебя. Но ты устойчиво закрепился и в сердце и в голове, не желая оттуда съебывать.

– Антон...

– Я все еще безумно рассержен, что ты приехал и не сказал мне об этом, – Антон поднимает свои зеленые глаза и сталкивается с темно-синими напротив, – но я уже ни капли не злюсь на то, что ты уехал или на то, что у нас не получилось.

– Но ведь, – прокашлявшись начинает Попов, – все еще может получиться, ведь так? Если ты захочешь, если нет, я все пойму.

– Я не выдержу второго такого выкидона, Арс, – честно признается Антон, откинув голову на подголовник сзади, – во второй раз отпускать не так страшно и больно, но приятного все равно мало, – он горько усмехается, повернувшись на Арсения, а тот, кажется, стал еще белее, чем был до этого. Благо салон машины не светлый, а то Попов слился бы с его цветом, словно хамелеон.

– Подожди здесь, я собаку заберу и приду, – все, что может выдать из себя Арсений.

Он уходит, несильно хлопнув дверью, а Антон снова погружается в свои мысли. Как же, все таки, интересна жизнь, все, что таилось у него в душе так долго, наконец смогло выйти наружу прямиком к нужному слушателю. У Шастуна с души груз упал, дышаться легче стало, на лице появилась блаженная улыбка, он прикрыл глаза и, включив рандомную радиоволну, стал постукивать по коленям в такт музыке. Вскоре в машину стал проникать воздух с улицы, оповещая парня о том, что он в салоне не один. На заднем сидении темно-зеленого Porsche Cayenne послышалась возня, Антон открыл глаза и стал наблюдать за этой до невозможности забавной картиной.

Арсений пытался скомандовать собаке «прыгай», но упрямый пес никак не хотел поддаваться, тогда хозяин попробовал команду «быстро, блять, в машину», но и это не сработало. Антон понял, что так они далеко не уедут и начал свистеть, надеясь привлечь внимание собаки. К счастью, это помогло, Арсений благодарно посмотрел на Антона, кивнул ему и закрыл за собакой дверь, проходя к своему водительскому месту. А Честер, по-царски развалившись на сидении, внимательно наблюдал за незнакомым ему человеком.

– Он ахиренный пес, но пиздец какой упрямый, – поясняет Арсений, поглядывая на собаку.

– Прямо как ты, – язвит Антон, усмехаясь, – как зовут красавца?

– Честер.

– В честь пива?

– В честь сигарет.

– Неплохо, – кивает Антон, – привет, красавец, – пес льнет к рукам, вертит головой, намекая на особые места, где нужно его почесать, – ты хороший мальчик такой.

– Успеете еще познакомиться. Нам пора, Тох, – напоминает Арсений, – вы подружитесь, он любвеобильный.

– Мы уже, не переживай, – отвечает Антон, наблюдая за кайфом собаки от того, что ему чешут за ушком.

***
– Винтик, дорогой, – Сергей с улыбкой идет к другому Сереже, – как сам? Как дела вообще?

– Здрасьте, дядь Сереж, – улыбается Матвиенко и раскрывает руки для объятий, на что старший охотно отвечает.

– Этот где? – намекая на Эда спрашивает Сергей.

– Еще не приехал. Давайте Арса дождемся, он сказал, что скоро будет. А вот и он, наверное.

Оба Сергея одновременно поворачиваются на импровизированную парковку в дальней части полян, но вместо машины Арсения или его байка они видят Скруджи, снимающего шлем с наглой улыбочкой на лице. Выграновский в пару шагов доходит до Сергеев и здоровается с ними по очереди.

– Винт, – протягивает руку, Сережа нехотя ее пожимает, вспоминая прошлую их встречу. Ему ни капли не стыдно, он повторил бы это еще сотню раз, но от напускной вежливости Скруджи тошнит, если не сказать больше, поэтому, хлопнув Сергея по плечу, он ретируется, – Доберман, давно не виделись, какими судьбами к нам?

– По твою душу, милый, – не остается в долгу Сергей, не отвечая на протянутую руку, так что Скруджи быстро убирает ее.

Почти у каждого здесь есть свое личное прозвище, кто-то придумал его самостоятельно, а кто-то, за неимением большой фантазии, обратился за этим к остальным. Но если на чистоту, то большинство погонял — заслуга папы Арса. Он помогал всем и каждому придумать что-то индивидуальное, исходя из их характера или внешних признаков. Но он долго не мог выбрать что-то подходящее для себя, так и сложилось, что парни стали звать его Доберманом. И отнюдь не потому, что он похож на злого цепного пса, готового сожрать всех без разбора, а потому что глотку готов перегрызть любому, кто тронет его семью.

– И чем же я не угодил великим на этот раз? – язвит Эд, имея ввиду, видимо, Арсения и Сережу, – вроде пай-мальчиком был, даже пацана не сбил, успел затормозить вовремя.

– То-то и оно, – говорит Доберман, кивая услышанному, – пацан-то занят. Я даже наслышан, что тебя, Эдик, об этом предупреждали. Что же ты все никак прислушаться не можешь? Умные вещи люди говорят.

– Не нужно меня так называть, – закипает Скруджи, – да, предупреждали. Но, кажется, тот, кем якобы забронирован пацан, сбежал, сжигая за собой все мосты, не так ли? Не ваш ли это сын, Доберман?

Он Сергею никогда не нравился. Эд был вторым, после Сережи, с кем Арсений познакомил отца. Скруджи подставлял всех, угоняя транспортные средства неприкасаемых, обманывал, даже воровал иногда, оставляя о себе не самое лучшее впечатление, а когда отец пытался донести до сына, что это не лучший его выбор, тот закрывал глаза на все разговоры, продолжая твердить о том, какой Выграновский хороший. Но время шло, парни росли, амбиции тоже, соперничество вставало на вершину пьедестала перед дружбой.

Однажды, участвуя в любительском заезде, а если быть точнее — гонках на мотоциклах, которые к тому моменту были уже у многих из семьи, Скруджи не смог побороть в себе дух соперничества, позволив азарту выйти на первый план. Тогда они с Арсом были в лидерах, гнали быстрее всех, оставляя остальных позади. Перед заветным финишем, который виднелся всего в нескольких метрах, Арсений пошел на обгон, но Эд не из тех, кто мог бы сдаться. Они начали играть в пятнашки, в конечном итоге Выграновский подрезал Арса, выбивая того с трассы. Попов, сделав несколько переворотов, улетел в забор, ограждающий тротуар от проезжей части, мотоцикл помял ограждение, никто не знал, спасла ли его защита и насколько тяжелы повреждения. А Скруджи, тем временем, успешно завершил заезд, переехав через финиш.

Арс долго не приходил в сознание, чем успел изрядно напугать всех Сережу и папу, который приехал сразу же, как только Матвиенко ему набрал. Когда Попов-младший пришел в себя, врач начал осматривать его, проводить всякие исследования на предмет возможного наличия амнезии, которой в итоге не было обнаружено, но, благо, все обошлось. Предстояло длительное восстановление, капельницами и прочие больничные приколы. Была диагностирована средней степени тяжести черепно-мозговая травма, случившаяся из-за того, что он, слетая с байка, влетел головой в забор, чудом не сломав шею и не повредив позвоночник. Это, пожалуй, было самое тяжелое, из полученных травм, в остальном: содранная кожа на некоторых участках тела и несколько переломов.

После той аварии Эд пропал на несколько лет, но год назад объявился снова, далеко не с целью извинений. Пришел он только потому что ему потребовались деньги, причем срочно, на что он не говорил, да никто и не спрашивал особо. Все в семье начали относиться к нему с пренебрежением, по понятным причинам, Выграновский же, не обращая на это внимание, продолжал выполнять работу, получаемую от Арса, который зачем-то принял его обратно.

– То, что случилось между Антоном и моим сыном не должно тебя касаться, – цедит Сергей, – если бы не Арсений и его просьбы тебя не трогать, я бы давно тебя завалил, хотя, – он задумался, почесывая подбородок, – за такого, как ты, даже отсидеть жалко.

– Поаккуратнее с выражениями, папаша, – гадко усмехается Эд, – вроде конфликт у меня с Лисом, а не с вами.

Активный ожесточенный спор разрезает гул шин и громкий собачий лай. Из салона подъехавшего Porsche вывалились трое: Арсений и Антон, крепко держащий Честера на поводке.

– Уже пора говорить «фас»? – уточняет Антон.

– Пока не нужно. И поаккуратнее, он ведь и среагировать может.

Двое и собака равняются с Сергеем и Скруджи. И пока Честер обнюхивает отца Арсения, узнавая знакомый запах, Антон с неким презрением смотрит на Эда, даже не думая заводить с ним диалог. А вот Выграновский настроен совсем иначе.

– Тотошка, – весело улыбается он, раскрывая руки для объятий, – давно не виделись. Я уже соскучиться успел.

– Эд, тебе в ебло давно не били? – со злобой в голосе спрашивает Арсений, разминая шею. После той аварии она хрустит при каждом неудачном повороте, врач говорит, что это уже навряд ли пройдет, остается лишь смириться.

– Да не, – хмыкает Эд, поднимая голову в небо, – вроде прилетало недавно, только не помню от кого. Дай-ка подумать. А, точно! – он хлопает себя по лбу, переводя взгляд на Арсения, – твой дружок «метр с кепкой». Помнишь, Тотошка?

– Заткнись, – рычит Арс, – и хватит его так называть, он не собака, – Честер в этот момент поднимает на хозяина грустные глаза, словно понимает что-то.

– У твоего мальчика язык отсох? Почему он молчит-то? – с едкой ухмылкой интересуется Скруджи, помахав у Антона перед лицом рукой. От парня он не получает никакой реакции, зато Честер злобно рычит, в полной готовности откусить пальцы, маячащие перед лицом нового друга.

– Эд, прекращай, – подал голос Антон, крепче удерживая поводок, – че ты творишь вообще?

– О, поверь, Антоша, я еще хуже, чем ты успел увидеть, но не мне тебе об этом рассказывать. Спроси потом у своего ебыря или его папаши, поведают уйму историй. Счастливо оставаться, – отсалютовав Эд прыгает на байк и спешит умчаться прежде, чем Антон отпустит поводок и скажет заветную команду, которую так ждет пес.

– Сука, урод ебаный, – шипит Арсений сквозь зубы.

– И что это было?

– Театр одного актера, – поясняет Попов-старший, – приятно, наконец-то, познакомиться с тобой вживую, Антон.

– И мне.

Антон охотно отвечает на рукопожатие, не забыв пару раз потрясти руку собеседника в воздухе. После этого он замирает и осознает, насколько отец Арсения действительно похож на того Сережу, о котором ему рассказывала мама.

– Тох, он всегда такой, не парься, – говорит Арсений, пытаясь улыбнуться, но получается безумно криво.