Исток

На следующий год после этого инцидента уже четырнадцатилетнему Херейду удалось уговорить маму всё же не отправлять его в деревню. Окончательному принятию этого решения поспособствовала бабушка, которая прислушалась ко внуку, так как верила пугающим рассказам мальчика.

Но вот на следующий год мама не стала слушать даже бабушкины протесты, потому что считала, что в подростковом возрасте его друзья могут негативно на него влиять. А того и хуже, её сын может найти ещё более плохую компанию.

Точно таким же образом было и в последующие три года. С инцидента на «реке жизни» прошло уже пять лет, а восемнадцатилетний Нугзар уж вовсе и не верил во все эти сказки, так как теперь был уверен, что большую роль сыграло его детское воображение. Имя его спасителя тоже со временем забылось, остался лишь факт, что его из воды вивел какой-то подросток, с которым Херейд больше не виделся.

Хоть и казалось бы, Нугзар уже совершеннолетний и его не могут заставить ехать в деревню, но в итоге всë повернулось как раз наоборот. Бабушка не делала ремонт в доме с того момента, как родился отец кудрявого парня, и дом изрядно потрепался жизнью. Бабушка до последнего не хотела что-то менять в родном доме, но ровно до того, как на тëтю Свету чуть не свалилась доска, отвалившаяся от старой расохшейся крыши. Всë же пришлось признать, что без ремонта уже не обойтись и позвать на помощь сына с внуком. Сначала работа шла уж очень непродуктивно, ведь Нугзар вечно откладывал муторную работу на потом, но отговорки продолжались не так уж и долго.

Вскоре Херейд начал очень стараться сделать всю работу как можно быстрее, а после убегал к самой окраине леса, где стоял одинокий двухэтажный домик. А всë из-за недавно приехавшей художницы, которая арендовала дом на лето, ради вдохновения и красивых пейзажей, которые открывались с лоджии на втором этаже.

И этот раз не был исключением. До самого вечера они с отцом доделывали крышу. Процесс мог бы идти и быстрее, только к сожалению ни у кого не было должного образования, поэтому трудились они гораздо дольше, чем хотелось бы, но не смотря на усталость, Нугзар схватил велосипед и уже намеревался отправиться в путь.

-Пап, вернусь к десяти! Едь в город, я здесь переночую!– радостно крикнул парень, когда за ним уже захлопывалась калитка.

-Куда это он так охотно бегает? Девушка какая нашлась?– усмехнувшись, задал вопрос отец Херейда, посмотрев на свою мать.

-Нашлась-нашлась, да лучше бы потерялась. Не нравиться она мне. Странная,– вынесла свой строгий вердикт бабушка, смотря в ту сторону, в которую уехал её внук.

-Странная? И чем же?– поинтересовался мужчина, уже заходя в дом и придерживая дверь для мамы.

-Картины рисует. Художницей видите ли стать хочет! Всем известно, что безумцы все эти ваши художники,– фыркнула бабушка, перешагивая порог дома. Мужчине ничего не оставалось, кроме как покачать головой и глубоко вздохнув, признать своё поражение перед мамой. Её точно невозможно переубедить.

До окраины леса пешком можно было дойти за 30 минут, но Херейд доехал на велосипеде за половину этого времени. Уж очень ему хотелось увидеть свою новую пока что ещё подругу, которая была для Нугзара весьма необычной. Девушка была той ещё мечтательницей, но несмотря на это уж очень умной, да на столько, что рядом с ней парень боялся сказать что-то не так и показаться дураком необразованным.

На улицы деревни уже опустился закат и осветил закоулки своими яркими лучами. Херейд остановился у маленького, слегка покошенного от старости заборчика с калиткой и облокотил на него свой немного ржавый от старости велосипед.

Подняв глаза со своего транспорта на крыльцо, парень увидел красавицу Наташу, которая по обыкновению сидела с любимым альбомом в руках и делала зарисовки. Её волосы освещали золотые лучи заката из-за чего они поблескивали на свету, а один яркий лучик попал на гладкую щеку, согревая её своим светом. Увидев движения парня боковым зрением, девушка тут же оторвала взгляд от бумаги и обратила свой взор на входящего кудрявого друга.

-Здравствуй, Нугзар!– улыбнулась девушка, указывая рукой на ступеньку рядом с собой. Так они каждый раз сидели по вечерам, ведь Наташа не любила шумные места со множеством людей. Хоть со временем это немного и надоедало, но парень тоже не любил скопления людей, так что никогда не выражал недовольства. Но если говорить откровенно, то перспектива нахождения с посторонними людьми его даже пугала.

-Здравствуй!– улыбнулся в ответ Нугзар, присаживаясь рядом и смотря, что на этот раз рисует Наташа.– голуби?

-На этот раз не стала рисовать что-то большое, вдохновения как-то нет. Так хочется увидеть этот место во время дождя,– вздохнула девушка.– но судя по прогнозу, ближайшую неделю он мне не светит.

Херейд немного засмеялся, услышав, что Наташа вновь говорит про дождь. Она могла говорить о этом погодном явлении часами: как рассматривает различные узоры в каплях дождя, стекающих по оконному стеклу, или представляет, как глубоко в лесу капли с больших листьев деревьев скатываются на зелёную траву, которую вскоре съест олень или бродящий по лесам дикий конь, отбившийся от табуна.

Нугзар с Наташей проговорили до самого захода солнца, хотя в основном говорила девушка, Херейду было очень интересно её слушать. Прервав очередной разговор, Наташа взяла с края веранды бутылку с прозрачной водой и налив в кружечку, которая стояла рядом, протянула бутылку парню.

-Будешь? А то уже горло пересохло,– улыбнулась девушка, сделав пару глотков жидкости.

-Ты покупать что-ли ездила?– усмехнулся Херейд, принимая бутылку с водой.

-Ну что ты! Раз я хочу написать настоящий шедевр, нужно полностью погрузиться в деревенскую жизнь!– воодушевлённо воскликнула Наташа, отведя кружку от губ.

-Но тут же поблизости нет рек, только ключ маленький, и тот далеко,– посмотрел Нугзар на девушку, неуверенный, что она набрала её не из ближайшей лужи.

-Есть конечно! Если просто по прямой идти, то в любом случае на эту реку наткнешься, она большая,– с улыбкой рассказывала маршрут Наташа.

Как только девушка отвернулась, сделав очередной глоток воды, Херейд тихо отставил бутылку в сторону. Да, он уже не верил ни в какое проклятие «реки жизни», но всё же воспоминание о трупах на дне отбили всякое желание пить.