задание 4
- Ахахах. Серьёзно?
- Да. Просто взял и прыгнул.
- Твой брат просто псих какой-то.
Мы шли по тёмной длинной улице. Было около двух часов ночи, но нам было плевать на столь позднее время. Асфальт был мокрым после недавнего дождя, и лужи, отражавшие фонари, давно заливавшие ночной город оранжевым светом, напоминали сгустки лавы, пробравшейся из недр земли и растекавшейся по тротуару. Редкие деревья осыпали нас холодными каплями, и каждый раз, когда одна из таких водяных крупиц падала на голые плечи, я вздрагивала.
Днём было жарко, поэтому я надела короткое белое платье, а теперь покрывалась мурашками каждый раз, когда ветер касался ног и забирался под одежду.
Или когда Сэм брал меня за руку. В такие моменты я тоже начинала дрожать, но уже не от холода, а потому, что по венам разливалось счастье.
Прошло уже 6 месяцев с тех пор, как светловолосый парень решил завести разговор с робкой, глазевшей на него девчонкой, не решавшейся подойти и потому выбравшей позицию наблюдения.
- Хватит на меня пялиться, - прервал он мои размышления, - это пугает.
А я, как и тогда, не могла перестать рассматривать его голубые глаза и улыбку, затмевающую Солнце.
- Тебе жалко? Может, я специально запоминаю твои черты лица, чтобы потом была возможность создать фоторобот, если какая-нибудь безумная шестиклассница решит тебя похитить.
Раздался смешок, точно такой же, как и полгода назад, когда на его вопрос "как тебя зовут, странная девочка, следящая за мной вот уже 3 дня" я ответила, что он не прав и мои наблюдения ведутся на двое суток дольше.
С того дня и началось наше общение. В тот момент я и подумать не могла, что этот парень с волосами цвета ржи и татуировкой в виде горшочка мёда (в память о погибшей 2 года назад матери, ласково называвшей его "медвежонок") станет для меня самым важным человеком в жизни.
И вот сейчас мы шли из кино, промокшие и замёрзшие, в моих руках безвольно висел выигранный в тире ещё до сеанса улыбающийся плюшевый медведь, а Сэм рассказывал про пьяную выходку своего брата. Ведомый алкоголем, бурлящим в крови, Джош на спор спрыгнул из окна второго этажа. Но, как известно, пьяному море по колено. Закончилось всё лишь подвёрнутой ногой.
- Ты разглядываешь меня так долго, что я начинаю думать, что это ты та самая шестиклассница-маньячка под прикрытием. Мне уже следует беспокоиться о готовящемся похищении?
- А ты разве не понял, что я уже сделала это шесть месяцев назад?
- Ах, вот оно что. Ну, в таком случае, кажется, у меня развивается Стокгольмский синдром.
Мы вновь засмеялись.
Остановившись под фонарём, который находился прямо напротив моего дома, он крепко обнял меня.
- Ты самая лучшая похитительница в мире, - зазвучал тихий шёпот, и я почувствовала его дыхание на своей шее.
А затем он поцеловал меня. В этот момент внутри меня будто на мгновение поселилось солнышко, чьё тепло я ощутила каждой клеточкой своего тела. Сейчас я чувствовала себя самым счастливым человеком в мире. Не было ни холода, ни ветра, ни хлюпающих сандалий, не было ничего, кроме гармонии двух мелодий жизни, кроме двух душ, объединённых любовью во что-то светлое и прекрасное.
Сэм отстранился, и в тот же момент светило внутри меня погасло, оставив лишь частичку того тепла, которое разливалось по всему телу мгновение назад. Но и эту частичку я не позволю себе потерять. Я спрячу её в сердце, так же, как делала до этого, и, может, когда-нибудь оно заполнится этими искрами молчаливого доверия, преданности и любви и станет гореть так ярко, что этого тепла и света хватит, чтобы избавить от печали каждого человека на этой планете.
Сэм попрощался со мной и ушёл вниз по дороге. Счастливая, я так и стояла у фонаря, лившего на меня оранжевый свет, держа в руках медведя, а на губах всё ещё чувствовался вкус его вишнёвой конфеты.
Это была прекрасная ночь, это было восхитительное свидание.