До вечера

Человеку, который, сам того не зная, подарил желание восхищаться любимыми эмоциями человеческими и возноситься к самым истокам музыки. Спасибо, что, не прилагая при этом особых усилий, ты выстроил новую меня.
Л.С.

Сдёрнув бархатный плед с черного, как смоль, рояля, подняв крышку, молодой человек начал неторопливо, даже слегла лениво, перебирать тонкие листы, исписанные нотами.

Он обводил собравшихся сегодня зрителей взглядом, интеллигентно улыбаясь знакомым лицам, на новых слушателей глядел исподлобья, чуть нахмурившись, примеряя на себя очередную маску и думая, каким же показаться этим людям.

При всей внешней мягкости характера К., за оболочкой, которую он ежедневно представлял, скрывалась некая жестокость, которая выходила наружу, как верный друг садилась рядом после окончания рабочего дня. Она умела скрываться в самых недрах личности, не выдавая себя, но порой сквозила во взгляде черных глаз. Слегка пошлое смирение ежедневно искал он в других людях, но находил лишь ленивые зевки не знающих истинной музыки гостей отеля.

Он поправил на носу очки, которые придавали ему еще больше очарования, мягко улыбнулся сам себе, оставив зрителей в недоумении и мягко сел на стул. Люди сгорали от нетерпения, ожидая начала мягких переливов мелодии, но он медлил.

Мужчина обвёл глазами зал, наткнувшись на тех, в ком даже не сомневался. Они всегда были здесь. На фоне остальных они выделялись для него и были так же загадочны, как и он сам был загадочен для других. Юная девушка, с упоением следившая за каждым его движением и взглядом, её молодая мама, и приятельницы, которые придавали его творчеству мало смысла, более упиваясь алкоголем и считая, что главной задачей их было побить рекорд по распитию коктейлей за один вечер и уместить в бокал как можно больше цветных трубочек.

К. поднял бокал с водой, якобы «за неё», мило улыбнулся, но знал, что в этой улыбке она непременно увидит отблеск едкой ухмылки - она всегда искала в нём подвох, пыталась разгадать тайну за тысячей замков, правда времени у нее на это осталось не много. Она мягко приподняла уголки рта, показывая, что рада видеть его вновь, но улыбка все равно вышла грустной и даже, в какой-то степени, трагичной.

Честно говоря, с лица молодой девушки никогда не сходила улыбка. Во все время его игры она, таким образом, показывала своё восхищение, а он не переставал удивляться тому, как же ей не надоело. Приходить сюда каждый день, высиживая несколько часов на одном месте, слушая одни и те же мелодии, озаряя его игру улыбкой и легко потягивая мартини или какой-либо новый для неё сорт вина. А может, он просто много брал на себя? Может девушку больше захватывала музыка, нежели сам пианист?

К. прикоснулся к крышке, скрывающей клавиши рояля, и, вдруг, представил себя душевно больным. И эта самая болезнь распространялась как поражающее всё живое пламя, окутывая его с головой, создавая новые личности и новые представления личностей, которые были им самим. Порой К. желал снять все маски, окунуться с головой в реальную жизнь, но вспоминал, как важно было сохранять облик, создававшийся годами.

А вот она была настоящая.

Юное существо, невинное лишь снаружи, в голове которого созревают хитроумные задумки, а в глазах мелькают нотки собственничества.

Девушка взяла длинными пальцами с черными ногтями бокал с мартини, К. тихо засмеялся, будто самому себе, сам не понимая, что забавного нашёл в её действиях. Может быть, к классическому образу его новой подруги не очень подходил бокал с веселящей сознание жидкостью, может он подумал, что она делает это специально, желая показаться более взрослой. Она улыбнулась ему, считая, что его, якобы милый, смешок был посвящен ей, а он лишь вновь приподнял уголки губ, понимая, что девушка определённо не собирается делить его с женщинами более старшего возраста.

Эта привязанность вызывала в нём какую-то братскую нежность, но и напрягала, хотя он понимал, что еще неделя, и она исчезнет. Наверное потому он играл её любимые песни, кивал ей, забавно подмигивал - просто жалел сентиментальную девчонку, с которой вскоре придётся расстаться. Но внутри всё так же, с того самого первого дня, тлел уголёк привязанности, разжигаемый, превращающийся в пламя от одного её взгляда, и затухающий ближе к ночи, когда в комнате его царил полумрак, и он засыпал, прикрывая глаза, зная, что грядущий день проведёт без тягостных дум.

До самого вечера...

Но сама девушка совсем не понимала отношения К. к её персоне, да и своего отношения к нему. Она видела, как он озаряет счастливым взглядом других, сразу отворачивалась, становилась серьёзной, последующее время не отвечала улыбкой на его игривые взгляды. Длилось это вовсе не долго, вскоре она вновь таяла, сама не понимая причины этого.

Она гордилась им, обожествляла К. и его музыку, слушала с замиранием, верила, что он не притворяется, искренне обращая на неё внимание. Хотела верить.

Зазвучала лёгкая мелодия, которой он открывал концерт, его пальцы едва касались клавиш рояля, внешне он казался спокойным, но понимал, что сегодняшний концерт завершит раньше, дабы скорее подсесть на бархатные диваны к знакомым лицам, погрузиться в диалог, вновь представляя себя другим человеком.

Все музыканты - актеры. Сцена, инструмент, внимание зрителей - из стихия, их природа и их главный недостаток. Они прикрывают глаза, поддаются эмоциям музыки, динамике, мысли их движутся в такт, эмоции отражаются на лице, и новая маска вальяжности накидывается на их личность, как по заказу.

К. чувствовал себя в своей тарелке, постоянно поворачивал голову, озарял девушку взглядом, порой забывая об улыбке, которая должна сопровождать его и его игру. Она, в свою очередь, порой опускала глаза, уставившись в точку где-то в своих ногах, и он рассматривал тонкие черты её лица, порой ошибаясь в нотах от обилия чувств.

Мужчина продолжил играть композицию за композицией, на этот раз решая для себя, что не будет смотреть ей в глаза, когда она смотрит на него. Ему хотелось помучить юную девушку, посмотреть на её реакцию - ей был безумно важен зрительный контакт. К. стало противно и от себя самого и от глупой игры, которую он вёл каждый вечер. Он помнил тот момент, когда испугался, выйдя на вечернюю прогулку и встретив девушку и её мать. Куда бежать, какую роль играть? От волнения он даже забыл надеть на лицо маску и оказался обычным парнем, мило беседующим. А был ли он тогда настоящим?!

Сам не понимая своей личности, осознавая это в момент игры, он с жестокой силой взял аккорд, эмоции тут же отразились на лице, он заметил, как девушка, глядящая на него чуть нахмурила брови.

Она всегда отдавалась музыке. Пусть она и не знала, что все её чувства ярко выражает её мимика, но это было вполне естественно. Было так просто увидеть её переживания, её грусть и тоску, детское счастье в глазах. Она была такой простой, самой собой, а когда притворялась кем-то, откровенно признавалась в этом и самой себе и окружающим.

Была бы у него такая возможность - не играть на людях утончённого молодого человека, культурно развитую личность, миролюбивого молчуна. Но общество научило его подстраиваться под обстановку и тщательно продумывать образ, и К. так к этому привык, что стал читать себя хамелеоном, живущим по инерции, способным изменить все в мгновение ока и вывернуть в свою пользу.

Вновь в памяти всплыла картина одного из вечеров.

Толпа людей у ресторана, ужин, звон тарелок, девушка, играющая на скрипке, аплодисменты, множество запахов разнообразных одеколонов, смешивающихся в приторно сладкий дурман, и она, нежно ступающая в туфлях на каблуке, ремешки которого тонко обрамляли лодыжки, в платье чуть ниже колена, слегка сковывающее движения. Она направлялась к стеклянной высокой лестнице, а толпа вокруг гудела и все спешили по своим делам. Она не заметила его, и он бы никогда не подошёл, но актерское мастерство взяло верх. К. окликнул её, подбежал, протянув руку и с позволения кокетливо помог подняться на несколько ступеней, мягко придерживая её за талию.

Если бы не было людей - сделал бы он это? Если бы не было зрителей - стал бы он строить из себя джентльмена?

Это навсегда останется загадкой...