Звёздная пыль

С только что оборванного сна путь на кухню давался нелегко. Миша не пользовался будильником, его организм сам просыпался в шесть утра. Наверное, из-за чувства внутренней тревоги, что время собираться пришло, а он всё также лежит. Почему то в голове Миши ассоциация со словом "утро" - это серость. Вся квартира и вид из окна казались ему чёрно-белыми, тусклыми. Утренняя осенняя темнота не придавала оптимизма. "Никакого просвета." - мелькнуло в голове. Учебный год начался относительно недавно. Стоял ноябрь. В полумраке Миха увидал выбежавшую из туалета с выключенным светом кошечку. Она что-то мяукнула и забежала в родительскую комнату. Через кухонную дверь, сквозь стеклянные полосы пробивался свет. Кто-то был на кухне. "Батя уже должен был уйти." - подумал он. "Значит она." - Миша нехотя открыл двери и зашёл. Слева от него, у раковины стояла мать. Она с недовольным как и обычно лицом намывала тарелку, под краном виднелась и другая посуда.

- Мой руки и лицо. - сказала мать приказным тоном.

- Я уже помыл. - соврал Михаил. "Лишь бы отвязалась." - он открыл шкафчик и достал оттуда купленный вчера по пути с учёбы круассан. По началу у него была мысль налить себе чаю, но он подумал что вспотеет от него. Да и кипятить и заваривать заняло бы много времени, а находиться дома, рядом с матерью ему хотелось как можно меньше. Так что Миша потянулся к шкафчику который находился над мамкой, чтобы взять кружку.

- Чё ты в ванной то воду наливал, тут что ли крана с кулером нет? - предъявила она ему. Миша снова промолчал и усевшись как ему удобно стал завтракать сквозь тошноту. - Чё ты как нехват то сидишь, как-будто у тебя кто-то отберёт щас еду твою, сядь нормально, налей себе чаю, ну что за человек. - продолжила она нападки. Миша быстро доел и запил. Сразу же после этого он вскочил и поставил кружку в мойку. -Ну! Куда ещё! Я всё время мою, а вы ничё не делаете, я вам домработница что ли, я всю жизнь на вас положила, никакого уважения... - Миша не стал дослушивать и быстро ретировался к себе в комнату. Надо было одеться и проверить, все ли вещи собраны в рюкзаке. "Сначала нужно кровать заправить. Или не нужно?" - думал он. "Если не не заправлю то и хорошо, я же потом опять лягу. Но тогда мать станет опять ругаться что не заправил. А если заправлю, то станет ругать что плохо заправил. Ну ладно, не буду тогда силы отратить." - и он решил ничего не заправлять. Глянул в рюкзак - всё было собрано. Некоторые учебники и тетради он с собой не брал, так как знал что учителя на этих уроках не такие требовательные, как другие. Убедившись что всё нужное для школы в рюкзаке есть он стал одеваться. Ничего необычного - спортивки, футболка, толстовка. Выйдя в прихожую Миша стал обуваться. Кеды как всегда натягивались с трудом. "В следующий раз буду разшнуривать, а то растяну." - но он говорил себе это каждый день и никогда не выполнял этого. - Уже уходишь? - спросила мать. "Нет блин, просто так оделся и в прихожей сел." - подумал он зло в голове. Но позволить себе так ответить было рисковано. - Да. Я пошёл. - сказал он. - Сколько уроков? - спросила мать. - Не знаю. Много. И классный час. - Миха хотел как можно быстрее уйти, до момента, когда мать потребует надеть куртку из-за холода на улице. Путь в школу занимал немного времени, так что стоять в очереди в гардероб совсем не хотелось. Миха приблизился к двери, но сразу же открывать не стал. Всё время он сталкивался с соседкой, которая выходила из близлежащей квартиры. Двери на площадке были расположены столь неудобно, что при одновременном открытии они громко стукались друг о друга. "Подожду пару минут, чтоб она первая вышла." - решил Миша. Подождал. Но соседка всё не выходила. "Наверное она уже ушла. Вперёд." - и он открыл дверь. В тот же момент на весь подъезд раздался металлический стук двух столкнувшихся дверей. Показалось лицо соседки. Пожилая тётка. - Ой, Мишаня. Я на работу пошла. - сказала она и захлопнув дверь стала спускаться вниз по лестнице. "Я знаю." - подумал он. "Ты же каждый день туда ходишь." - он тоже закрыл дверь и пошёл по лестничной площадке вниз. Взгляд невольно бросился на окно. За унылыми голыми деревьями при свете уличных фонарей торчал старый трёхэтажный дом. Но он не был деревянным, в отличии от множества других. Цепляло глаз то что балконов у дома не было. Выглядело это непривычно. Вдруг, в окно, через щель дунул холодный ветер. Втораю раму за лето так и не поставили. Миша жил на втором этаже, так что спуск вниз не занял много времени. Лестница стремительно промелькнула перед глазами, опущенными в ноги. Только на первом этаже, свет, реагирующий на движение при приближении Миши почему-то погас. Всё вокруг заполонилось мраком. Снова он загорелся только тогда, когда подъездная дверь с эхом закрылась.

На крыльце Миха вздохнул и холодный, почти морозный воздух наполнил лёгкие. После сжатого квартирного воздуха глоток свежего воздуха улучшил его пусть и не настроение, но самочувствие. Несмотря на погоду снега было немного. В основном из промёрзшей твёрдой земли торчала пожухлая травка. Сразу же Миха стал замерзать. Он вышел в толстовке и спортивках. Нужно было побыстрее дойти до школы, не задерживаясь. Быстрым шагом Миша прошёл вдоль зелёного дома, повернул налево. Вглядевшись вперёд он увидел примерно в десятке от себя метров предположительно своего одноклассника. На нём была неизменная синяя куртка. Сначала подумалось догнать его, поздороваться и пойти вместе, но сразу же и так несильное желание делать это пропало. Настроение было, прямо говоря, ниже среднего. Разговаривать с кем-то совсем не хотелось. И это была одна из причин, почему он не любил буднее утро дома и стремился как можно быстрей уйти. Мать постоянно начинала разговаривать с ним о всякой ерунде и делать многочисленные замечания. Миша специально замедлил шаг и двигался соблюдая расстояние между собой и одноклассником. Тот как назло шёл медленно. В один момент даже захотелось пнуть его, да придать ускорения. Но тот словно почувствовав опасность стать жертвой покушения неожиданно самовольно ускорил шаг и быстро скрылся в утренней темноте, зайдя за одну из машин. Через главные ворота на территорию школы тянулись группы и одиночки школьников. Миха же, всегда приходил к школе с другой её стороны. Там находились маленькие, узенькие ворота, где трафик движения людей был значительно меньше, чем у главного прохода. Он кинул презрительный взгляд в сторону толпы громко смеющейся и идущей с колонкой, где играла какая то глупая музыка. "И откуда у них такая энергия и настроение?" - подумал он. Пройдя через ворота он невольно, по привычке взглянул на корпус здания. Ничего нестандартного, обычная школа по чертежам наверно ещё семидесятых годов. Здание в виде буквы Н. Первая половина имела два этажа высотой, центральная тоже два, а крайняя - уже четыре. Михаил вновь предпочёл зайти внутрь обходным путём, а не через главный вход, где обычно толпилась школота в очереди в раздевалку.

Зайдя в здание он оглянулся.

Неподалёку от места где он находился была расположена столовая. Если бы у него не был заложен нос, и если бы еду там готовили в "реальном времени", а не держали уже готовое в холодильниках то вероятно, Миша услышал бы запах еды. В гардероб тянулась длинная очередь. Дисциплина её была довольно низкая. Школьники, в основном те, кто был больше других толкались и пытались прорваться к окну сдачи курток первыми. Дежурным же было наплевать кому выдавать номерки и принимать куртки, прорвавшимся или же законным дошедшим "очередистам". Поддерживать какой-никакой порядок, а скорее второе был назначен пожилой учитель ОБЖ. У него были седые короткие волосы и усталое, сморщенное старостью лицо. Он время от времени аккуратно брал за шиворот или за руку особенно буйных старшеклассников и оттягивал их обратно в порядок очереди. "Слушался бы мамку - стоял бы щас с ними." - подумал Миша и почувствовал себя умным. Он направился на свой этаж, к своему классу. На лестнице творился полный бардак. Младшеклассники, и не только носились по ступенькам вверх-вниз, один мелкий катался по перилам. Миша поднимался через этот балаган словно идя по минному полю. Когда оставался последний пролёт до третьего этажа то сверху показалась бошка несущегося малолетки, наверно второклассника, ничего не замечающего перед собой. Чуть не врезался с разгону, затормозил прямо перед Мишей. Выйдя с лестничной площадки Миха зашёл в коридор. На скамейке, напротив класса сидел один одноклассник. Он сразу начал смотреть на Мишу. Когда Миша приблизился к нему то тот протянул ему руку. Они поздоровались рукопожатием и Миха зашёл в свой класс.

Все остальные двадцать с чем-то человек не были такими приветливыми, как тот один который здоровался со всеми подходящими в коридоре. Они занимались чем-то своим. Кто-то разговаривал с соседом по парте, кто-то сидел в телефоне. Трое одноклассников сидели у окна. Учителя не было. Миша ещё раз огляделся: его друга и соседки по парте тоже не было. Они оба куда-то пропали. "Если не придут - придётся одному как-то высиживать." - подумал он немного расстроенно. Он спокойно, ни на кого ни глядя прошёл к своей парте, первую посередине. Уселся. Он всегда здесь сидел. Прошло немного времени, прежде чем прозвенел звонок. Некоторые ученики нехотя начали рассаживаться по своим местам и доставать тетради, другие же продолжали болтать или играть, учителя же всё равно ещё не было. "Вовремя же я всегда прихожу, ни раньше ни позже." - немножко загордился собой Миша. Просто сидеть и ждать учителя было скучно, так что он стал рассматривать учительский стол, а потом глянул на портреты всяких классиков, висящих на стене. На портрете с подписью "А.С. Пушкин" был изображён вовсе не Пушкин, а сильно уж знакомое лицо. Кто-то решил приколоться и распечатал фото одноклассника Юры, и вставил его в рамку.

Вдруг в коридоре послышались шаги. Все притихли и уселись. Зашла учительница математики - Лариса Ивановна. Половина класса встала, половина нет. - Здравствуйте, садитесь. - стоящие сели, а сидящие прдолжили сидеть. - А те кто сидели вставайте. - и сидевшие прежде встали. - Садитесь. - и они тоже сели. Такой ритуал проходил почти на каждом уроке, но ничему не учил детей. - А ты что? - спросила учительница у одного из учащихся, сидящего на подоконнике. Он был в наушниках и не слышал её, продолжая тыкать в телефон. Учительница постучала указкой по столу. Парень не обратил внимания. Тогда одноклассница, сидящая рядом с ним тыкнула пальцем. Он снял наушники и поднял ошеломлённый взгляд.- А? Уже урок что ли? - спросил он. - Да. - ответил учитель. Тот быстро исправился, сел за свою парту. Учительница принялась писать на доске тему урока и всякие математические примеры. Вдруг её взгляд пал на портрет, в рамку которого было вставлено фото одноклассника. - А кто это Пушкину курчявые волосики выпрямил? Плойкой. - спросила она. Класс засмеялся. Но смеяться весь урок было нельзя, занятие продолжилось. Миша переписывал с доски что-то, сам не понимая что. Время от времени он поглядывал на дверь, надеясь что кто-то из двух его товарищей появится. Но они не приходили. Настроение упало. Было ужасно скучно и рутинно. Эти сорок пять минут тянулись как, наверное, три часа. Когда прозвенел звонок учительнциа записала на доске домашнее задание, номера которые надо было решить. Но он не стал их записывать, всё равно ведь делать не станет. Теперь нужно было идти на следующий урок, на историю. Кабинет имел вид соответствующий, исторической направленности. Здесь тоже висели портреты, но уже не писателей, а разных известных политиков и полководцев. В углу класса, в правой его части висела большая карта мира. Но не нынешнего, а начала прошлого века. От скуки на этих уроках Миша часто рассматривал её. Почему-то его всегда привлекали ярко-серые очертания в центре европы, Австро-Венгрия. В этом помещении всегда было темнее, чем в остальных, из-за того что учитель закрывал шторы чтобы было лучше видно проектор. И в основном на занятиях они не писали так много, как на других, а просто слушали и смотрели либо карту, либо какие-нибудь презентации и фильмы на экране проектора, висящего свёрнутым над доской. Ему нравилось что здесь не нужно было много писать. А ещё, здешний учитель был своеобразен. Он постоянно то отвлекался от темы и начинал о чём-то своём, то начинал высказывать своё мнение на различные события и о различных людях. Что, вообще-то не особо соответствовало школьной программе. Но никто не был против. Это хоть и немного оживляло урок, но половина учащихся несмотря на это лежали на партах уткнувшись лицами в них. Кто-то спал, кто-то просто лежал. Этот урок тянулся особенно нудно и долго. Изучали Крымскую войну, в которой Россия проиграла, но всё-таки выиграла. "Не знаю даже, что хуже, сидеть в полудрёме здесь, или на математике. Наверное математика всё-таки хуже, тут хотя-бы понять можно." - Вообще-то математика тоже была понятным предметом, но после таблицы умножения её понятность оборвалась. Когда прозвенел звонок все сразу же возбудились, вскочили со своих мест и не дав договорить учителю бросились на выход. Он уже привык к этому и ничего не кричал им вслед. Но дверь в класс открылась и в проходе появилась классная. Молодая, недавно с института. Школьники остановились, чуть не снесли её. - Сегодня обедаете не после третьего, а сейчас. - сказала она и сразу же скрылась. Внёсшие плату за питание, в чьих рядах был и Миха двинулись на первый этаж, в столовую. Остальные же разбрелись по школе. У входа в столовую расстянулась длинная очередь. Когда Миша наконец прошёл через неё, то внял повторяющемуся голосу "Моем руки". Многие просто совали руки под кран и сразу же убирали. Саня же повёл себя чистоплотней, он сполоснул руки и отряхнул. Хоть сделать это в толкающейся толпе и было сложно. Он прошёл к свободному столику. Еду уже накрыли. После второго урока есть не особо хотелось, да и еда была так себе. Котлета вроде нормальная, но пюре было холодным и горьким. Вместо обычного чая дали компот. Он глотнул и чуть было не выплюнул. Гадость. Поковырял котлету, съел кусок хлеба и пошёл относить посуду. Идя к кабинету физики, Миша крутил в голове мысль, что осталось ещё четыре урока. "Это столько же, сколько прошло, но в два раза больше" - и он ужасался этому. "Как же долго!" - Проходя мимо какой-то очередной группы школьников из паралелльного класса он обратил внимание на них. Они смеялись. На лице было веселье. "Ну как можно радоваться когда ты попал во временную петлю? Есть даже фильм такой, где мужик просыпается каждый день в одном и том же дне. А мы так живём." - всё вокруг как-будто потеряло краски. Казалось, что он смотрел старинный, ещё чёрно-белый фильм, а не жил собственную жизнь. Иногда всё вокруг тускнело и выглядело как мрачный сон. В никакущем настроении он поднялся по лестнице. Крики играющих младшелкассников на втором этаже эхом раздались в его ушах и вбились в голову. Сидя на уроке Миха совсем не слушал ни учителя, ни глупые шутки одноклассников, пытающихся разбавить обстановку скучного урока. Он полностью погрузился в свою голову, во внутренний мир. "Сегодня физра последней. Седьмым. Не пойду." - подумалось ему.

Но он ошибался.

На одной из перемен, проходя мимо таблицы с расписанием уроков он увидел что порядок уроков изменился. Физру сделали предпоследней. Последней же теперь была химия. Училка там была та ещё стерва, так что вариант прогулять не мог даже рассматриваться. Он закатил глаза и вздохнул. Внутри всё разрывалось от раздражения. Но эти эмоции внутри него практически сразу притупились и раздражение сменилось унынием. Когда подошло время физкультуры и они пришли к залу то все разделились. Девки пошли в одну раздевалку, парни в другую. "И почему оно называется раздевалка? Это же переодевалка." - подумал он и сел на скамейку в коридоре.

Идти с одноклассниками ему не было смысла, ведь он уже был в нужной одежде. Оставалось лишь кофту снять, да положить в рюкзак. Так он и сделал. Ребята стали заходить по одному в зал и строиться. Миша пошёл за ними. Их встретил лысый физрук в синей ветровке. В руках он держал ручку и журнал. Каждый раз он делал перекличку и записывал отсутствующих. Каждый раз Миша удивлялся. У него в голове был чёткий образ абсолютного любого физрука - он должен был всегда и везде ходить с мячом, а также желательно перекидывать его из руки в руку и отбивать им о пол. Когда немногие болеющие и освобождённые были отмечены он положил журнал к себе в кабинет и приказал расчитаться на первый-второй. Ну а дальше как обычно - зачем-то заставил нарезать их круги по залу, время от времени отдавая ещё более абсурдные указания: то начинать бежать спиной, то приставным шагом боком и так далее. Потом он вообще сдурел и сказал идти гусинным шагом. Многие не выдерживали и под предлогом завязки шнурков садились на скамейки.- Ну! Шнурки завязывать пришли? - возмущался он. Окончив разминку физрук сказал разделиться на две комнады. Желающие играть разошлись в две разные стороны. Несколько человек, в основном девки, уселись на скамейку. Миша был в их числе. - Правильно, болельщики тоже нужны. - сказал им физрук, проходя мимо. Только вот болельщиком с натяжкой можно было назвать одного Миху, ведь остальные либо уткнулись в телефоны, либо болтали друг с другом. Миша удобно уселся и стал наблюдать за игрой и физруком, который время от времени командовал свистками и махами руками. Разделившись на две комнады они собрались играть в волейбол. Но ещё до начала игры невооружённым глазом было видно, что силы не равны.

В одной группе были одни пацаны, фанатично играющие, вторая же была разбавлена девчонками, которым эта игра была совсем неинтересна. Одна из участниц слабой комнады вообще не реагировала на мяч: когда тот летел в её сторону она могла с лёгкостью отбить его или же передать союзникам, но вместо этого она просто неподвижно стояла. Мяч ожидаемо не был остановлен и упал на пол рядом с ней. Подбежавший к нему парень, отчаянно пытающийся спасти игру закричал на неё. - Чё ты стоишь, ты вообще ничего не делаешь, зачем ты тут. - но ей всё равно было пофиг. Интереса к игре не добавилось. Мише же было любопытно наблюдать, но играть он тоже не хотел. "И чего они так переживают, мне дак похрен." - думалось ему. Более сильная команда, несмотря на все усилия противоборствующей стороны продолжала давить их во всех отношениях. Их действия были более скоординироваными, они всё делали быстро и почти не мешкаясь. Несколько человек на скамейке взяли на себя роль болельщиков. Но поддерживать выигрывающих было неинтересно, так что они кричали ободряющие слова и подсказки теснимым. В один момент негласный лидер проигрывающей команды приказал стоящей на месте девке, и одному пареньку, который видя приближение мяча к нему убегал прочь - сесть на скамейку. Он позвал двоих, самых шумных болельщиков к себе. Те радостно вскочили и присоединились к команде. После замены личного состава качество игры у проигрывающей команды заметно начало улучшаться.

Трое активных пацанов, быстро бегающих по полю и организованно действующих между собой отбивала атаки мячом от превосходящих по активности противников. Возможно, это объяснялось и тем, что только что вышедшие на поле ещё не успели выдохнуться, поэтому действовали быстрее. Отбив несколько раз вражеский мяч они смогли даже дважды, почти что трижды нанести поражение уже сами. Игра накалялась. Ещё недавно мощная команда начала ругаться между собой и спорить, что разъединило их. Все тянули одеяло на себя - кто-то пытался сам отбить мяч, кто-то хотел схватить его и передать другому - былого единства уже не было. Команда превращалась в сброд, где каждый действовал отдельно от другого. Урок подходил к концу. Тем временем счёт уже стал равным. Команда парней, прежде утратившая единство сейчас немного собралась обратно и сделались способными удерживать статус кво. Но в один момент, самый сильный из них игрок грамотно послал мяч в сторону вражеской команды. Он стремительно пролетле над сеткой и дальше. Ловить его уже было некому. Все находились в стороне от него. Все, кроме неприметной тихой одноклассницы, которая на протяжении всей игры вяло переминалась с ноги на ногу и убегала от мяча, чтобы не брать на себя ответственность за его пропуск. Она неожиданно побежала прямо на мяч, упала на колени и проехалась на них вперёд, встретив падающий мяч сцеплёнными руками. Тот с такой же силой полетел обратно, в сторону его запустивших. Никто не ожидал ответа, так что раслабленные игроки не успели отрегаировать. И пропустили мяч. Победа. Все кроме Миши громко загалдели и заорали. Подбежавшие к спасительнице игры парни подняли её на руки и пару раз подкинули. "Они же не на деньги играли." - подумал Миша. "Да и колени, наверное, ушибла. Хорошо, что я сидел." Физрук, по его словам, сразу же поставил пятёрку этой девочке. - А мне какую? - спросил Миха, проходя мимо. - А тебе тройку. - ответил учитель. - Но я же бегал гусинным шагом! - сказал Миха и он с остальными ретировался из зала.

Половина пошла переодеваться, а другая половина на четвёртый этаж. Предстоял последний урок. Самый трудный. Химия.

Когда большая часть класса подошла кабинету химии и уселась около него, обнаружилось что он закрыт на ключ. Все стали ждать учителя. Многие, после напряжённой игры были перевозбуждены и бурно обсуждали её. Учительница же, уж слишком долго задерживалась. Уже прозвенел звонок и все параллельные классы разошлись, коридоры и так называемые "реакриации" опустели. Стояла почти что тишина. Почти - потому что одноклассники начали выдвигать предложения уйти, не дожидаясь училку. Единогласно они приняли решение - если по истечении пятнадцати минут со звонка она не явится - все идут домой. Все замолкли и уткнулись кто в телефон, кто в наручные часы, у кого они были. Обговорённый срок уже практически полностью подошёл к концу. Некоторые даже привстали со скамейки. И вдруг, когда пятнадцать минут прошли где-то за углом, в коридоре послышались неторопливые шаги. - Бля-я-я. - простонал Иванов. - Сука-а-а. - разделил его мучения другой. В конце коридора показалась Рита. Герой нынешнего урока физкультуры. - Мы думали ты химичка. - сказал Миша. - Я все колени из-за этой тупой игры расцарапала. Ходила к медику пластыри клеить. - пожаловалась она.- Ну, мы тебя немного обрадуем - урока не будет. Мы все домой. - сказал Смирнов. Все встали и в преподнятом духе пошли компаниями по два-три человека к выходу. Вдруг появилась математичка.- Смирнов, а ты куда? У тебя долгов - выше крыши. Пошли со мной. - тот заныл. "Ой." - подумал Миша, сидящий за углом. "У меня по математике двоек наверное штук шесть. Надо уйти чтоб не заметила." - и он, скрывшись за толпой одноклассников и пригнувшись прошёл мимо ноющего Смирнова и училки. Завернув за угол он быстрым шагом направился к выходу. На первом этаже школьники сбивались в кучки и что-то обсуждали. Кто-то договаривался гулять. Он прошёл через них всех и вышел на улицу. Крыльцо припорошило снежком. Наконец-то, за долгое время осень выдала порцию снега, обелив апокалиптический пейзаж. Но этого было недостаточно, чтобы скрыть все чёрные прогалины в округе. По тихоньку начинало темнеть, но фонари ещё не зажглись. "Скоро в куртке придётся ходить." - подумал Миша. Низкие, рваные тучи плыли по небу. В некоторых тёмных провалах окон вспыхивало освещение, немного прогоняя унылость. Но этого света не хватало, чтоб прогнать её из города, разве что только из самой квартиры. Ощущение свободы, появившееся у него после окончания занятий по какой-то причине не придало ему положительных эмоций. Миха отбился от общего потока в сторону. Да ему и не нужно было держаться с ними, ворота, через которые он ходил, находились в другой стороне. Когда он завернул за угол школы то не увидел впереди ни души. Только в самом конце двора, через голые ветви кустов он увидел пацана, выгуливающего собаку на поводке. Дунул холодный ветер, растрепав причёску. Заморосил мелкий противный дождик, вперемешку с мокрым снегом. При падении он тут же таял. Миша заметно ускорился, двигаясь по направлению к дому. Снова дунул ветер. Мощным порывом он промчался сквозь ветки высокого дерева, содрав с него последние листья. Красные и жёлтые они печально закружились в воздухе, падая. Один упал Мише на голову. Он взял его и положил на ладонь. Сдавил. С хрустом он рассыпался на кусочки. Решив сократить путь к дому Саня отказался от идеи пути по асфальтированной дорожке. Двинувшись вперёд он внимательно смотрел под ноги, стараясь не вступить в грязь. Кроссовки немножко промокли, но незначительно. Зайдя в подъезд и закрыв дверь снаружи послышалось усиление ветра. Уже через какое-то маленькое количество времени послышались звуки дождя. Он стремительно усиливался.

Поднявшись на площадку между первым и вторым этажом Миха посмотрел в окно: видимость была плохая. Всё закрывало серой пеленой дождя. Но параллельно с ней падал и быстро тающий снег. - Отвратительно. - тихо буркнул он себе под нос . "Хорошо, что вовремя в подъезд зашёл." - сразу же подумалось ему. Добравшись до привычной двери, которую он встречал каждый день и вечер Миша достал ключи и открыл её тремя поворотами. Дома кто-то был. "Матушка, кто же ещё?" - не успел он разуться, как дверь комнаты открылась и вышла она. "Сейчас опять хуйню начнёт нести." подумал Миха. Настроение было хуже некуда, особенно после того, через что он прошёл на улице. Зайдя домой он сразу же вспотел, это сделало его раздражённым. Мать оглядела его ноги. - Ты где был? - Миша изумился. - В школе. - ответил он, хотя в мыслях ответ отличался. - У вас уборщицам не доплачивают? - А, ты про это. - и он посмотрел на мокрую обувь. Ещё заметил, что штаны сзади снизу были немного забрызганы грязюкой. - Газеты положи. - сказала она и ушла на кухню. Миша неторопясь разделся, отряхнул штаны, обсыпав пол в коридоре песком. Вытащив газеты из специальной корзинки он стал сминать их в комки, и засовывать в кроссовки. С кухни высунулась мать: - Ну что ты там шелестишь бумагой? - упрекнула она его. Закончив, Миша пошёл к себе. Заглянул в родительскую комнату. Свет был выключен. Напротив работающего на тихой громкости телевизора, отдавающего слабым синим освещением на кровати лежала кошка. Она смотрела в экран и изредка постукивала хвостом. Саня зашёл в свою комнату и стал вынимать учебники и тетрадки из рюкзака. "Всё равно делать ничего не буду." - подумал он. Потом закинул в него зарядник и наушники, хоть никогда и не слушал их в вне дома. "Мда, ноги всё же промокли." - заметил он и переодел носки. Предыдущие пошёл и бросил на пол рядом со стиральной машиной. Мать всегда требовала от него кидать одежду на пол, а не в саму машину. Он не понял зачем, но так и делал. Но она почему-то предъявляла ему что сказала так делать только один раз, а не всегда. - Ну, я уже так привык. - отмахивался Миша. Вернувшись в коридор Миха достал из шкафа другую пару обуви. Начал завязывать шнурки. - Уже уходишь? Поешь, я супу сварила. - но Миша знал, что от супа там одно название. Хоть он и состоял из воды, но там были кучи лука, мелких и огромных его кусков.

- Не хочу. Я в школе поел.

- Да что ты там поел, давай, съешь супа. Я не отпущу пока не покушаешь. - она вышла с кухни и перекрыла собою выход. Миша поднял глаза и оглядел её. Длинный, фиолетовый халат, с затянутым поясом. Простецкие синие тапки. Волосы были собраны в пучок стянутой резинкой. Лицо было не накрашено. Глядя на неё Миха испытал внутри себя сильные, отталкивающие чувства. Отвращение и злость. Но он в очередной раз подавил эти эмоции внутри себя. Это было трудно, но уже обычно для него. Он встал, снял с ног недошнуренные кроссовки и прошёл на кухню. Покорно, с обречённым видом он уселся за красный стул с металлическими ножками и сложил руки на бежевом столике. Глазами он уставился в стену, немного опустив голову. На глаза упала прядь тёмных волос.- Ну!? - раздражённо сказала мать. - Почему не ешь? Ещё и ногой дрыгаешь.

- Ногой я дрыгаю, потому что на столе ничего нет.

- А, да, точно, сейчас. - и она вспешке начала накладывать суп из кастрюли в тарелку. Судя по пару, идущему из тарелки она была горячей. Мать взяла кухонные рукавицы и уже в них поставила тарелку на стол Мише. Он глянул. Что-то похожее на борщ. Похожее, потому что он был недостаточно красным, а каким-то оранжевым. Кроме воды там была просто куча так им ненавистного лука. В голове мелькнула мысль вылить его куда-нибудь, но мамка встала рядом и стала наблюдать. Михе вспомнилось, как в детстве, года в четыре или пять, когда он с родителями ещё жил в другой квартире ему тоже давали всякую еду, которую он не желал есть. Тогда он просто сидел часами над тарелкой с грустным выражением лица, и в конце концов мать отставала от него со словами "Ну, иди." Но сейчас сидеть столько времени обездвиженным в жаркой квартире ему не хотелось. Да и времени на это не было, он планировал ещё сходить к бабушке до вечера и поиграть там в компьютер. Нехотя, через силу он зачерпнул ложку. Воды было мало, наверно 80% содержимого это был лук. Он сунул это в рот. Чтобы не было противно он представил что это конфеты и начал быстро жевать и глотать. И это помогло, он действительно не обратил внимание на всю мерзость этого лука и смог съесть его. Разве что, в самом конце, когда оставалось чуть-чуть лука он осознал что он на самом деле ест и сделалось противно. Но он всё равно превозмогая себя проглотил его. После этой ложки Миха даже немного отдышался. - Ну? Дальше! - сказала мать. Миша глянул в тарелку: содержимого нисколько не стало меньше. Его охватило уныние. Вторую ложку он тоже стал употреблять по такой же схеме. Взял, сунул в рот, начал быстро жевать. Но на этот раз что-то пошло не так. Когда он попытался проглотить массу лука то горло сдавилось и ему стало невыносимо мерзко. Всё, что он прогнал в горло резко стало подниматься обратно вверх по нему, вылетев в рот. Миша мог ещё раз проглотить всё это, но это было отвратительно. Рот невольно раскрылся и всё вылетело обратно в тарелку. Мать, словно ждавшая этого момента мгновенно заорала, завизжала, словно резанная свинья. Через множество матов, накладывающихся один на другой Миха разобрал отрывочно её слова:

неблагодарная скотина, ты меня не ценишь, ходишь к своей бабке, она тебя испортила, ты меня презираешь. И она в голос заплакала, очевидно манипулируя пыталась вызвать жалость. Миша сразу же почувствовал это: слёзы явно были неискренними. Он ощутил брезгливость и отторжение к собственной матери. В голове крутились всякие слова относящиеся к ней, но он гнал их, не желая ни о чём думать. Хотелось просто поскорее уйти отсюда. Мать, видимо желающая получить извинения и жалость от сына побежала в комнату. Но Михаил не пошёл за ней. То, что она сказала, на счёт его презрения к ней и подобное - было чистой правдой, которую он уже давно для себя уяснил но из-за издержек для себя не озвучивал прямо. Он быстро прошёл в коридор, натянул кроссовки на ноги, и даже не зашнуривая их и прихватив свой рюкзак с вещами и куртку с вешалки выбежал в подъезд. Железная, входная дверь громко хлопнула. Миша выбежал на улицу, сел на скамейку рядом с подъездом и там торопливо стал завязывать шнурки. Но торопясь он наоборот затянул время их завязывания, а именно тем что пару раз то где-то промахнулся шнурком, где-то что-то не так дёрнул. "Мда. Спокойно бы быстрее завязал. Но какое тут спокойствие?" - оправдал он себя. Накинув рюкзак на спину он, в расстёгнутой куртке пошёл. До дома бабушки идти было три квартала. Миша пошёл дворами. За короткий промежуток что он был дома, погода изменилась к лучшему. Осенью она всегда быстро менялась. Тяжёлые тучи разогнало и их сменили лёгкие, почти летние облака. Но они не затянули собой всё небо, оставив некоторые прогалины, через которые светило жёлтое, какое-то тусклое солнце. На стёкла окна оно бросало яркие жёлтые блики, отражавшиеся. Тоненький слой снега быстро расстаял. Проходя мимо своей школы Миша глянул на игровую коробку, куда их водили на уроках физры, когда те были на улице. В ней играли мячом какие-то ребята разных возрастов.

"Если рядом пойду у них мяч может за борт вылететь. Начнут просить чтоб я им подал." - и он свернул, стремившись обойди школу с другой стороны и скрыться между кустами и домами. Дворы на его пути были безлюдными. Мише захотелось разнообразить свой маршрут и он свернул в сторону железной дороги. По узкой тропинке Миха прошёл через голый лесок и вышел на асфальтированную дорогу. Но ни машин, ни людей, за исключением путевого обходчика здесь не было. Тот подметал территорию около свой будки. С подозрением он взглянул на Мишу, но почти сразу отвернулся. Миха подошёл к железной дороге и прошёл несколько метров по шпалам, прежде чем остановиться. Он вспомнил, что на путях нередко встречается мазут и бабка может заругать его, за то что он замажет им обувь и придёт к ней. Михаил свернул с дороги и направился к возвышающемуся перону. Оглянувшись, через голые ветви кустарников Миха заметил лежащие в их глубине кирпичи и два деревянных поддона. В детстве, у него с друзьями там была база. Они стаскивали на неё весь интересный мусор, который находили на улице. Сейчас от этого уже ничего не осталось. Перед крутой лестницей на перон удобно расположилась большая и наверно глубокая лужа. Миша решил обойти её справа, но там была грязь. Слева же была мокрая трава. Он выбрал траву. Ноги, хоть немного и обмокли, но не заморались. Он поднялся на перон. Впереди, навстречу ему шли двое постовых. Вдали виднелась труба с валивишим из неё дымом. На путях стоял рельсовый автобус. Миша давно хотел прокатиться на нём в другой конец города, а оттуда вернуться пешком. Но всё время он не мог подстроиться под его график. Так как был ноябрь, дачников было мало, да и они уже сидели в вагонах. По громкоговорителю раздался непонятный женский голос. Это была запись. Сколько бы её не включали, Саня так ни разу и не понял что там говорилось. Но было и так понятно, что это сигнал к отправлению поезда. В это время два постовых прошли мимо Сани и дойдя до конца перона стали возвращаться назад. Миша неторопясь шёл следом. Те дошли до вокзала и скрылись за дверью. "Вот это работа." - подумал Миха. Он повернул голову в сторону бабушкиного дома и посмотрел на два окна её квартиры. Но ничего не увидел. Тогда он повернулся в другую сторону: за железной дорогой на ветру мотались ветки деревьев. За ними слышался стук и бряканье металла. Там находились разные мелкие производства. Рядом стоял большой заброшенный завод, наполовину разрушенный. Но его было почти не видно из-за деревьев и высокого забора. В детстве, мама говорила ему, что если он зайдёт туда то встретит там охранника с ружьём и тот застрелит его. Батя кивал головой. Сейчас Миша уже понимал, что ничего подобного. Просто его хотели отгородить от игр в не совсем подходящих местах. Снова дунул ветер. Стало холодно. Миша запахнул куртку. "Надо идти. Успеть бы наиграться." - и он быстрым шагом прошёл привокзальную площадь.

Хоть она и не была автостоянкой, но вся была заставлена машинами. Это были близлежайшее и удобное место для многих работников многих заводиков в округе. А вот и он. Розовый, частично обшарпанный пятиэтажный дом. Саня глянул наверх: иногда он мог увидеть бабку, выглядывающую из окна, или деда, курящего на балконе. Но сейчас никого. Он подошёл к подъездной двери. Перед тем как открыть её и зайти его взгляд заметил объявление. Там был номер телефона и крупными буквами - Муж на час. Михе сразу же вспомнилось, как во втором классе он со своим другом шёл к нему в гости. Тогда они тоже увидели подобную бумажку на двери. И его друг сорвал её. Они думали, что имеется ввиду проститутка мужского типа, и посчитали это непристойным. Но на самом деле это было помощью по хозяйству и починки всякой бытовой техники, на платной основе. Миша немного усмехнулся над своим глупым знакомым. В подъезде, проходя мимо почтовых ящиков Миша зацепился за них краем глаза. Взрослые всё время не могли пройти мимо и останавливались, открывали свой ящик. "Они что, думают им туда деньги засунут?" - подумалось ему. На самом деле, это приходили извещения, что деньги возьмут у них. Поднявшись на третий этаж Миша обнаружил, что обе двери в квартиру были открыты. Их частенько открывала бабка, примечая приближение внука и других родственников. "Круто, когда такая открытость. А то мать всё время, даже когда кого-то ждёт дожидается звонка в дверь, а потом ещё и спрашивает кто там. Хотя у нас глазок есть. Может, она думает что ей глаз прострелят, если посмотрит в него?" - Миша сам так думал в детстве. Правый глаз у него видел немного хуже, чем левый. Поэтому в глазок он всегда смотрел правым, чтоб если что не так жалко было. Чё рисковать зря? С кухни, по направлению к своей комнате прошла бабка, топая пятками. - Ну? - громко сказала она и зашла к себе, закрывшись. Потом, когда Миха уже снял обувь и куртку, видимо, одумалась. Она выглянула из комнаты.- Из школы убежал? - спросила она. Не дожидаясь ответа продолжила. - В холодильнике суп. Без лука. Согреть то разумеешь? - Не, лучше ты. - ответил Миша. Если бы здесь был дед, то он бы выглянул и сказал бы "Пусть сам!" - но его не было. Сейчас он жил на даче. Уезжал он с неё только в конце декабря, чтобы в конце в середине марта уже вернуться. - Уй, бля. - сказала она и потопала пятками на кухню. Миха зашёл в комнату. Из современного здесь было только компьютер и компьютерный стол. И кресло, за восемь тысяч. Но оно было полностью ободрано кошечкой деда, подобранной на улице. Она была дикой, хоть и жила с ними. Когда Миша заходил в какое-либо помещение, ему всегда становилось жарко. Он не мог находиться в них в кофтах и снимал их. Сейчас же, ему жарко не стало. Даже наоборот, показалось, что на улице было теплее. Бабка всё время раскрывала все окна, ни единой щели в квартире не было закрыто. По её словам - "дышать нечем, воздухом надо дышать."

Миша прошёл к компьютеру. У системного блока, стоящего в специальной нисше под столом сверху выпирала кнопка включения и отключения. После нажатия на кнопку системник приятно загудел. Компьютер быстро загрузился, но он запросил пароль. После переустановки виндовс компьютер стал запрашивать код при включении, и убрать обязательство его ввода не получалось. Тогда Миша, чтобы не утерять возможность его включать написал на бумажке этот код и скотчем прилепил её к краю монитора. Бумажка и кусочек скотча были маленькими, так что не бросались в глаза и не мешали. Освежив в память нужные цифры, взглянув на эту бумажку Миха ввёл их. Компьютер моментально запустился.

Дверь в комнату распахнулась пинком ноги. С топаньем пяток к нему стала приближаться бабка, несущая тарелку горячего супа.

- Я подносить не буду, не буду ведь подносить. - и она поставила тарелку прям на стол. Положила рядом кусок хлеба жито и ложку. - Ну? - прозвучало от неё и она опять с топотом промаршировала из комнаты в коридор и захлопнула дверь.

Саня включил первое попавшиеся видео на ютубе и начал есть. Он не мог есть без фонового сопровождения. Дверь опять открылась. Из проёма высунулась бабка и начала что-то говорить. Но саня был в наушниках и ничего не понял.

- Я в наушниках. - сказал он. Бабка продолижла говорить. Тогда он снял их и повернулся к ней. В ту же секунду она замолчала.

- Ну?

- Я спать пошла. Завтра я на работе.

- Ладно. - ответил Миша и снова надел наушники и продолжил просмотр. Бабка опять начала говорить. Он снял наушники. - Ну?! - немного раздражённо спросил он.

- У-у-у, истерика. - и она засмеявшись захлопнула дверь, оставив Мишу в спокойствии.

Когда тарелка супа, что характерно без лука, опустела, Миха не вставая с кресла развернулся и поставил её на подоконник. Он всегда так делал. Иногда, на этом подоконнике у него скапливалось изрядное количество грязной посуды. Но по сравнению с его дядькой, дальним родственником, это ещё было ничего. Тот вообще складировал грязную посуду в ванной, и только когда чистая посуда кончалась, а места в ванной уже не оставалось он мыл. Одну тарелку. Дело было в том, что он жил один и делал что хотел и как хотел.

"Чаю никто не подаст." подумал Миша и пошёл на кухню, не прихватив с собой тарелку.

Не глядя где находится выключатель света Саня по привычку стукнул рукой в темноту и попал по ней. На кухне загорелся свет. Плита была старой, без электроподжига. Миша часто обжигал пальцы и пута комфорки, пытаясь зажечь газ на ней. Но в этот раз обошлось без эксцессов. Но случилась другая неприятность: полёгав чайник, стоящий на только что зажённой комфорке обнаружилось что он был через чур лёгким на вес. Воды в нём не было. Пришось наливать. Миша, в спешке, опасаясь что случится утечка газа и дом взорвётся по ошибке налил в чайник горячую воду. Понял он это только когда потрогал его. Некоторое время он стоял в раздумиях. "Если горячее - значит быстрее вскипит." - но потом вспомнил, что горячее пить нельзя и вылил её. После этого он решил сполоснуть чайник после горячей воды. Налил холодную, вылил. Потом опять налил холодную. "Много не надо." подумал он. "Долго кипеть будет."

Пару минут погрешись чайник принялся шуметь, а потом засвистел по нарастающей. Саня выключил его.

- А с чем чай то пить? - крикнул он бабке, лежащей в своей комнате за закрытой дверью.

- С чем, с хлебом! - раздалось оттуда.

Миша заглянул в хлебницу. Но помимо хлеба там лежало несколько булочек. Миха взял одну из них, налил себе чаю. С недавних пор любой чай Миха не пил, а пил только из треугольных пакетиков, которые ему привёз дед с дачи. Но они долго заваривались. Но ладно. Он сел на табуретку у окна, где обычно курили дед и бабка. Убрал за батарею пепельницу и стал пить чай, смотря в окно. Темнело. Город начинал сверкать множеством электрических огней. Вдали виднелся цех завода, самый большой в европе. И самый северный. Вспомнилось, как год назад его класс водили на этот завода на эксскурсию. Там, по обширной территории завода их возил автобус. В конце поездки они посетили старинную церковь шестнадцатогого века. Несмотря на то что вокруг был построен завод её трогать не стали, а сохранили. Потом Миша перевёл взгляд на дом, стоящий спереди. В некоторых окнах тоже горел свет. В одном из них штора была отдёрнута и там какая-то тётка. Как показалось Сане - в упор рассматривала его.

Чай был допит. Опустив жалюзи Миха пошёл к компьютеру. Проходя мимо микроволновки он заметил, что время его здесь местонахождения стремительно тает. Нужно было успеть наиграться в компьютер, прежде чем уйти домой.

Компьютер у Миши был слабенький и старенький. Когда Миха скачивал игры то всегда смотрел на год выпуска, чтобы потянуло. Ему говорили, что смотреть надо требования, но год смотреть было удобнее. Несмотря на это, впреди, в тёмном царстве был светлый лучик. На день рождения родители обещали ему купить новый компьютер, помощней. В первый раз, когда Мише это сказали он сразу спросил: Игровой?

Но батя ему объяснил, что компьютеры быстро устаревают и постоянно меняются, игры выходят всё мощней, но они купят ему такой, который потянет почти все игры текущего года. А их хватит на долгое время. Саня уже наметил список игр, которые он сразу начнёт скачивать и иногда, сидя на скучных уроках он представлял как играет в них. Ну а сейчас он продолжил играть.

Домой Миша уходил в семь вечера, но в этот раз он так сильно увлёкся игрой, что забыл следить за временем. И лишь глянув на настенные часы он понял, что пора уже выходить, а он ещё и не начинал одеваться. Уже было 19:15. На улице стемнело.

Неторопливо и нехотя он стал одеваться. Когда надел всё кроме обуви и верхней одежды то выключил компьютер и свет в комнате. Совпадение, но одновременно с выключением света в комнате зажёгся уличный фонарь напротив окна. В его свете на стену упала тень голых, чёрных от темноты веток, качающихся на ветру. В голове всплыло воспоминание, как летом на это дерево с раннего утра садилась чайка и смотрела одним глазом в кухонное окно. Бабка часто говорила: "Это моя мать. Она говорила, когда умрёт станет птицей и будет наблюдать за нами." - но Саня скептически относился к этой теории.

Когда он вышел в прихожую и включил свет, чтобы завязать шнурки то бабка поняла, что он уходит. Она сразу же громко топая вышла из комнаты проводить его. Она начала что-то быстро говорить, постоянно вставляя "Ну". Из всего что она высказала он понял только то, что завтра, ну, она, ну, на работе, ну?

- Ага. - ответил Миша.

- Ну поди с богом, ну поди с богом. - говорила она ему вслед и закрыла за ним дверь.

В подъезде тоже было темно. Автоматическая система света почему-то не сработала. Но Миша и не хотел чтобы он включался, в темноте было спокойней. Поэтому он специально не стал делать резкие движения, чтобы датчик не среагировал на него. Спустившись на первый этаж он увидел что там горели лампы. Но когда он пришёл туда, то они погасли. А зажглись на третьем.

В подъезде было прохладно.

"На улице значит не очень уютно." - подумал Миша. Однако, вопреки его ожиданиям всё было не так плохо, как ему думалось. Поток работяг схлынул, людей на улицах поубавилось. И он был рад этому. Миша не любил когда людей было много. Ненавязчиво, монотонно гудел завод. Все уже привыкли к звукам и он никому не мешал. По дороге время от времени проносились машины. По тротуару впереди ходили туда-сюда немногочисленные силуэты прохожих с сумками. Наверное с покупками. Справа, где-то со стороны железной дороги донёсся собачий лай. Миха неторопясь спустился с крыльца.

Земля уже была скована морозами, но снега всё ещё не было. И как только Саня подумал об этом снежные белые хлопья посыпались с неба. Это было довольно неожиданно. Всё вокруг быстро побелело. Снег лежал везде: на земле, на машинах, на плечах и головах прохожих. Это было хоть какое-то разнообразие в череде серых дней, на душе стало немножко по живее.

Миша прошёл вдоль бабушкиного дома и остановился у двухэтажного здания. Оно было примечательно тем, что раньше было отнесенно к отдельной улице "привокзальной." Это было единственное строение на той улице. Потом его всё же отнесли к той же улице, что и остальные дома. Миша зашёл за самый крайний во дворе дом, слева от него уже были железнодорожные пути и заброшенный завод со складами. Повернув голову Миха стал вглядываться в темноту. "А вдруг там собака?" подумал он, вспомнив о недавнем гавканье из той стороны. Сразу после этого он ускорил свой шаг и даже не заметил, как прошёл так весь двор и вышел к перекрёстку. Там его встретило изображение красного человечка. И хотя машин не было, Миша как дисциплинированый пешеход всё равно дождался разрешающего сигнала светофора.

Перейдя дорогу Миша не пошёл по тротуару, ни по своей стандартной дороге. Вместо этого он свернул на тропинку и ушёл вглубь двора. Выйдя к самому крайнему дому он пошёл по дорожке между жилым домом и забором школы. Людей вокруг не было, как и шума машин. Свет, что было странно для столь раннего времени почти везде не горел. Но в тех немногочисленных окнах, где свет был включен он заметно контрастировал своим уютом с большими, тёмными провалами в школьных окнах, отдающих холодом и мраком. Вдруг, на пару секунд фонарь, стоявший у школьного окна вспыхнул и тут же погас. Но этих секунд хватило, чтобы Миша увидел в отражении окна яркую белую точку. Он, сразу, ищя её источник инстинктивно запрокинул голову к небу.

В разрывах туч он увидел тёмное звёздное небо и стал падать в него словно в бездонный колодец. Он падал, потеряв счёт времени. С высоты виднелись стремительно отдаляющиеся огни города, силуэты домов и носящиеся как муравьи машины. Какие же они были маленькие. Это было невероятно. Его охватил восторг. Он уже не падал, а летел. Очертания бетонных коробок уже не различались, а горизонт с тонким слоем голубой дымки скруглился. Можно было различить континенты. Саня уже не падал, а стремительно летел. Мимолётные виды планет быстро мелькали перед глазами, не оставляя шанса разглядеть их. Солнце быстро уменьшалось, превращаясь в обычную яркую точку, как и множество таких же вокруг и бесконечной чернотой между ними. С осознанием того, что всё что он видит - просто звёздная пыль всё это стремительно становилось таким маленьким и незначительным. Тело резко расслабилось и душа начала растворяться в вечности.