Чернильное Сердце

Мик

Я сидел на кровати, держа в руках тетрадь, и всё никак не решался зайти. Видел Тома. Тот был без сознания. С откинутой к стене головой, мирно вздымающейся грудью и дрожащими от сна веками. Из-за резких движений и различных поворотов головы успели сползти бинты, тем самым, обнажая загрубевшие, потемневшие борозды от оков. Не мог больше на это смотреть.

Взяв обеззараживающий раствор, мазь и бинты, удобно устроился на кровати, спиной к подушкам. Касаюсь кончиками пальцев к выбитым инициалам его имени и резко погружаюсь в тетрадь. Стараюсь идти тихо, не хочется его разбудить. Подойдя поближе, медленно присаживаюсь рядом. Аккуратно беру парня за руку. Потихоньку отодвигаю стальной браслет и снимаю бинт, чтобы была возможность промыть раны. И тут Том открывает глаза. Кривая улыбка нашла место на его губах, как и слова, вылетевшие изо рта:

— Сделал тебя моим надсмотрщиком, с-с-скотина. — Не вопрос, а обречённая констатация факта. — Что же, хоть с ума не сойду от одиночества и возвращенных воспоминаний. Мик, я знаю, ты меня ненавидишь... — но я перебил его, стараясь говорить уверенно:

— Нет, не ненавижу, Том. Не тебя. И плевать, что вы с Ним были одним целым. Без тебя он — Темный Лорд Волдеморт. Тот, кто кошмарил магический мир, мучил, пытал и убивал ради продвижения своих планов. Тот, кто порушил много судеб и тот, кто забрал жизни моих родных родителей. Он, а не Ты. Ты — Том Реддл. — Пока шла эта отповедь, мои руки оперативно, но аккуратно, снимали потрёпанные бинты с его шеи. Обработав края воспаленной раны, накладываю мазь и перевязываю. Не смог устоять и легонько ладошкой прошёлся по его щеке, провел большим пальцем по бледной коже. Том поспешил отстраниться. Отвёл взгляд, поджал губы и молвил так, будто каяться пришёл:

— Я тоже убийца, Мик. Ведь именно я забрал жизнь Миртл. Пусть это и был несчастный случай, и я не знал, что выпуская Шимей-ши погулять, кого-то убью. Даже нечаянно. Не сразу понял, что произошло. А когда понял, что натворил... Меня съедало чувство вины. Я готов был прийти к аврорам и сдаться, или же просто прыгнуть с башни Астрономии! Именно в этот жизненно важный момент моя воля дрогнула, поддалась зову Хранилища. И Оно предложило выход.

— Отречься от души, сердца и всего доброго, что в тебе было. Затолкать в эту самую тетрадь и сковать, оставив себе жалкий огрызок, дабы хоть как-то существовать. А чтобы быть при теле и магии — погрузится в пучину тьмы и темных искусств. Я в курсе. А эти цепи? — Вот что меня волновало.

Это не просто цепи, они даже не часть камеры. И явно куда-то, и к чему-то, тянутся — У каждой цепи есть штырь, который ее удерживает. Создан он на отпечатке души с вплетением родовой магии. Штырь — это какой-то предмет, весьма не простой предмет, должен заметить. Артефакт или реликвия. И их три. Руки, ноги и шея. Я не помню что это за артефакты, но точно что-то древнее, ещё времен Основателей.

— Если их разрушить, они с тебя спадут? А как лорду вернуть то, от чего он отрекся? — Это я спрашивал так, на всякий случай. Вдруг понадобится.

Том сказал, что не достаточно будет просто разрушить штыки и освободить его от цепей. Лорду нужно прикоснуться к тетради и позвать его, Тома, вернуться на прежнее место. Если лорд этого не сделает — душа покинет тетрадь и уйдет к Госпоже во владения, а следом и сам лорд. Да, сложный процесс, но не безнадёжный.

Обрабатывать и перевязывать раны я закончил, а потому теперь просто сидел рядом, держа Тома за руку. А он дремал. Я хотел уже уйти, как захотел проверить вспомнившиеся мне слова Люциуса о запахе лорда. Придвинулся ближе и уткнулся носом в его шею. Лекарство не перебивает запах сущности. Вдыхаю и. Действительно, как и сказал старший Малфой — море во время шторма, привкус соли на губах и обволакивающий легкие морской воздух.

— Нравится? — шепот вновь непонятно когда проснувшегося Тома.

— Потрясающе. Был бы я Омегой — ты бы сразил меня наповал. Мне было бы не суждено устоять. — Его руки, звеня цепями, потянулись к моим плечам, чтобы притянуть поближе. Сам к нему наклонился. Реддл оказался у моей шеи, гоняя мурашки дыханием и распаляя кожу касаниями губ. Странно, но приятно.

— Петрикор — это запах приближающегося ливня и сухого, требующего влаги асфальта. Сшибающий с ног запах. И правда, был бы ты Омегой — подошел бы лорду на все сто процентов. А так ему придется попотеть, чтобы тебя заполучить. — Тут он сразу же поник, говоря: — И я в твоих руках — лишь один из способов достижения его цели. Таким образом, он располагает тебя к себе. Волдеморт умеет быть обольстительным, даже без души и способности любить. Играть роль — не проблема для него. Уверен, лорд еще что-то сделал, чтобы заиметь твоё расположение. — И вопросительный взгляд в его исполнении.

— Сириус. Лорд принес крысу Петтигрю, предавшего моих родителей, а также оказавшегося настоящим виновным в смерти тринадцати магглов. Условием этого стало следующее: — Я становлюсь Хранителем тетради, и твоим соответственно, в обмен на крысу и свободу крестного.

— Он в плюсе по всем пунктам. Жди последующих действий. — И снова эта кривая улыбка, а у меня заканчивалось время пребывания в тетради.

Еще раз прижав к себе Тома, вдохнув потрясающий запах моря и бури — вынырнул из тетради. Было уже далеко за полночь, а потому быстренько умылся и лег спать. С улыбкой на губах, привкусом моря на языке и обволакивающим меня запахом бури уснул. Этой ночью мне ничего не снилось, только привычная черная бездна. Как же хорошо, когда Дар Банши спит и никто не умирает насильственной смертью.

Проснулся я в хорошем расположении духа. Оделся и спустился на завтрак, а там письмо из школы лежит. Написал Геру, девочкам и Драко, спрашивая о дате и времени, когда пойдем за покупками. Позвал Валли и отправил письма. Сам же шел по уже давно ставшему привычным маршруту к «своему» дереву, с пледом и книгой по зельям. Мне еще таблицу сочетаний доделывать, да и необходимо внести некоторые коррективы в уже имеющиеся переплетения.

Письма с ответами от друзей пришли этим же вечером. И все они, как один, предлагали встретиться после моего дня рождения. У Драко с отцом дела в министерстве, связанные с Сириусом. Ханны и ее семьи ещё нет в стране. Сьюзи, вместе с её тётей Амелией — отдыхают, а Гер у бабушки с дедушкой. Так что встречаемся после 31 числа. Не возражал, ведь так у меня как раз будет время, чтобы таблицу доделать. Да и придумать убедительные доводы для Гера, чтобы он согласился на временную опеку профессора, тоже стоит начать уже сейчас. За этим время и пролетело.

А утром, в день рождения, меня разбудил голос змеи:

— Хозяин! Просыпайтесь! С днем рожденья!

— Спасибо. Вернулась?— Спрашиваю змею, поворачиваясь на бок и касаясь пальцами к её мордочке. Она на охоту уползла неделю назад и вернулась только сегодня. Видимо, таки переварив всё то, что успела наловить и съесть за это время. Встал, надел штаны с футболкой и тапки. Протянул руку Флокс, давая ей залезть и, позёвывая, спускался вниз. А змейка всё допрашивала:

— Опять допоздна с Томом общались?

— Да. Марволо, зараза такая, вернул ему все его воспоминания. Ещё и своих добавил. Том из-за этого сам не свой. И чуть с ума не сходит от мелькающих перед глазами картин содеянных лордом дел.

— Хозяин, я не против побыть с Томом. Отвлеку его от воспоминаний, расскажу что-то из вашей школьной жизни или просто побуду рядом.— Касаюсь её мордочки, провожу пальцем по спинке и говорю, что она — лучший друг на всём белом свете. И что я обязательно оставлю ее у Тома в следующий визит, раз ей не сложно.

А пока спустился к праздничному завтраку. Потом пошли с мамой и папой гулять. Привычный маршрут до парка, там провести время, заглянуть в пару магазинчиков, прикупить что-то наше, тематическое, а вечером нас перехватил у дома Сириус. Отметили всё тортом, мне вручили подарки. Не только от родителей и крестного, но и от друзей, и профессора Снейпа. Даже от лорда получил подарок: две книги по Анимагии и одну книгу на парселтанге по Чарам.

По просьбе Сириуса и согласию родителей, быстренько собрал кое-какие вещи, взял тетрадь с Томом. Флокс привычно обвивает мою руку, а рюкзак перекинут через плечо. Я был непротив идеи погостить этот месяц в Блэк-хаусе, на Гриммо 12. Как и мама с папой. У них как раз намечается юбилейный тур с группой. Там будут все старички металл направления. Пожелав им удачи, мы с Сириусом аппарировали. А встречал нас домовой эльф по имени Кричер. Увидев меня, эльф рухнул на колени и принялся биться головой о пол, со словами:

— Смилуйтесь, господин! Старый Кикимер верой и правдой служил дому Блэк! Кричер ничего против господина не имеет! — А я в полном охреневании смотрел на Сириуса, совершенно не понимая, что вообще происходит. Тот быстро пояснил, что возмущения и недовольства идут от его матушки — ныне покойной леди Вальбурги Блэк, которая никого, кроме чистокровных потомков не принимает, а этот лопоухий поганец — слова Сириуса — ей в этом потакает. Даже отказался готовить комнату к моему приезду.

— А-а-а-а! Тогда понятно. Он увидел во мне Банши, я полагаю? И как все неучи решил, что я по его душу пришел. — Не вопрос, а констатация факта. Склоняюсь к домовому эльфу с улыбкой барракуды и мелькающими вокруг меня черными искорками, да говорю: — И я с превеликим удовольствием осуществлю все самые потаенные и будоражащие твою душу страхи. — Голос с каждым словом становится тише, приторно-сладким, а гласные растягиваются. Моя магия давит на эльфа, заставляя его вжиматься в пол еще сильнее. Вздрагивает даже крестный, но он понимает, что я угрожаю и веду себя как Князь Тьмы только для того, чтобы эльф и его хозяйка поняли, что приказы главы рода, Сириуса я имею в виду, надо выполнять.

— Господин, смилуйтесь! Кикимер сделает все, что господин Кричеру прикажет! Кричер молит господина не отправлять Кричера к Великой Госпоже во владения! Кричер признаёт главой рода Блэк непутевого Сириуса, а также признаёт наследника Поттера. Комната господина будет готова через минуту! — Каждое его слово сопровождалось гулкими ударами головы о пол. Позволяюще махнул рукой и опустился на диван, а потом шепнул Сириусу, что играть роль Темного Лорда сложно. А он сказал, что у меня отлично получилось и эта роль мне подходит.

— Боже упаси! — Поднял руки вверх, как бы сдаваясь.

Как и обещал эльф, комната была готова в рекордные сроки. Быстро найдя оную, не особо разглядывая, забросил в неё сумки. Флокс положил на кровать, а тетрадь засунул под подушку. Сделав, что хотел, пошёл к крестному. Он как раз стоял недалеко от лестницы. Заметив меня, тот поспешил протянуть мне подарок. В нём оказались кобура на руку — для палочки, и стилет — на лодыжку. Палочка вошла в кожаные ремни как надо. Поблагодарив, я предложил зайти в тренировочный зал, если такой имеется. Как оказалось, имелся и не маленький. Немного постояв там, я озвучил мечту прошлого года — хотел научится призывать телесный Патронус. И у меня даже воспоминания есть, так что Сириус не отказал. Формулу я знаю, как призвать тоже. Колдовать в Блэк-хаусе могу спокойно и никто меня не поймает. Поэтому:

— Экспекто Патронум!

Из палочки стремительно вылетает фестрал, точь-в-точь, как мой Розмарин. Грациозной поступью он обходит тренировочный зал, переливаясь серебристой дымкой. Воспоминания, позволившие мне вызвать Патронус — это Том. Наши с ним вечера и разговоры, моя ему помощь. А также тот последний, самый запоминающийся момент: касание его губ и опаляющее дыхание на моей коже, мои касания к его щеке и шее. А еще его запах, обволакивающий и проникающий в каждую клеточку естества.

— С ума сойти можно!

— А теперь послание отправить. Кому? Хм. — Ненадолго задумался и тут в голову приходит отличная идея! Жест и слово: — Приватос! Северусу Снейпу! — Надо было видеть глаза крестного. Он — стоял в шоке, а я диктовал профессору сообщение: — «Здравствуйте, профессор Снейп. Это — Мик. До свидания!» — и отправил фестрала к получателю.

А крестный стоял и охреневал от происходящего. А все почему? Так они же с профессором в школьные годы были в жесточайших контрах и даже больше — целой компанией издевались над ним. Как он сам сказал, это не делает ему чести, как и моему отцу с другом-Люпином. В те года они были слишком горячи на голову. Сейчас он это понимает и осознает. И тем страннее ему видеть наши с профессором хорошие отношения. Ведь я — Поттер, сын ненавистного Джеймса Поттера — его главного мучителя и злейшего врага.

— Почему он нормально к тебе относится? — Спросил крестный, а я ему и рассказал ту же историю начала наших с ним дружеских отношений, что и Драко:

— Зелья. Нас сблизили именно они.

Крестный меня услышал и сказал, что раз Снейп не отыгрывается на меня из-за прошлого и содеянного моим биологическим отцом, то честь ему, да хвала. А дальше меня отправили спать, потому как утром у меня наметилась развлекательная программа, до визита на Косую Аллею. Как и в тот год, я сам пойду за покупками, а Сириус останется дома. Сказал, Люциус обещал его навестить и посвятить в новости касательно судебного заседания и самого процесса.

Спать я лег с Флокс на подушке и с тетрадью в руках. Зашёл на пол часика к Тому, поменял ему повязки и предложил оставить в следующий визит Флокс. Он не возражал, и я вышел из тетради, убрав ее под подушку и окончательно уснул. Утром, после завтрака, взяв рюкзак и список книг, шагнул в камин, оказался в «Дырявом Котле». У книжного магазина меня встречали девочки, а со стороны канцелярии шел Гер. В самом книжном мы нашли Драко, который оглядывался по сторонам. Поздоровались и он повёл нас на второй этаж, а когда убедился, что никто лишний разговор наш не подслушает — сказал:

— Грейджер, ты в заднице! В полной гиппогрифьего дерьма! — ругается Малфой крайне редко, значит, что-то еще случилось, помимо того, что он озвучил в нашу с ним последнюю встречу, или это один из способов донести плачевную ситуацию Гера.

— Чего сказал, Малфой?

— Драко, ты решил тут ситуацию обсудить? — спросил.

— Какую ситуацию? — вмешалась Сьюзен.

— Какая ему задница грозит, Малфой? Чего ты мелишь? — ругалась Ханна. Они с Сьюзен готовы были столкнуть Малфоя с лестницы и фыркнуть на прощание. Мы с Драко переглянулись, понимая, что выбора у нас нет. Кивнули и рассказали о том, что грозит Геру в ближайшее время:

— Забини, желает тебя, Грейнджер, всем своим нутром. И ему посрать на твой отказ, — так, в ход пошла ругань на маггловском, значит, дела и правда плохи, — а так как ты не поддался на его флюиды в тот гон и вообще закрылся ото всех Альф благодаря помощи Поттера, он вообще озверел и зациклился на тебе и обладании тобой.

— Дракл задери! — шепот Сьюзи вторил моим мыслям и ситуации, в которой находится Гер. — Но ведь это не все, Малфой? Что Забини задумал? Приворот?

— Хуже. Амортенцию, приправленную насилием. — Мрачно отвечает Драко. - Если ты, Грейнджер, в ближайшее время не обзаведёшся партнером, подходящим тебе по запаху, то сначала попадешь под действие сильнейшего приворотного зелья, а потом сразу же окажешься помеченным и жестко изнасилованным в самом тёмном углу школы. И плевать, что нет гона и течки. Укусит, отымеет и глазом не моргнет.

— Гадство! — ругался Герман, заправляя за ухо прядь слегка отросших за это время волос. — Но кого я найду? Где? А если он меня до школы, в поезде зажмет, пометит и изнасилует? Что тогда? — Мы переглянулись с Драко и Гер всё понял. — Судя по вашим переглядкам, у вас есть предложение. Говорите. — Обреченно молвит он. — Я уже на всё согласен, лишь бы под Забини не оказаться. Надеюсь, честь я сохраню.

— Гер, мы с тобой. — Говорят девочки. — Если что, то поможем.

— Угу, — выдал он.

— Да, у нас с Драко был разговор на эту тему и есть претендент на связь, который подходит и по запаху, и не будет претендовать на близость, а наоборот — защитит. А только ли на этот год или до конца учебы, то вы обговорите с ним сами, — «если тот согласится». Но мы с Драко этот момент решили опустить, да бы не нервировать Гера ещё больше, чем уже есть сейчас.

— Кто?

— Профессор Снейп. — Тут Гер шатнулся, но девочки его удержали, а сами смотрели на нас с Драко уничтожающим взглядом. Пришлось пояснить: — У вас с ним одна категория запахов. Вы с профессором — ореховые, у тебя — миндаль, а у него...

— ... фундук, в курсе. — Опустил взгляд Гер, вновь заправляя прядь за ухо и закусывая многострадальную нижнюю губу. — Я ещё весной понял, что у нас с профессором одна категория запахов. Других ореховых в школе нет. Только он и я. Его вы предлагаете мне во временные партнеры? — Мы кивнули, а Гер спросил, согласен ли Снейп связать себя обязательствами с подростком, находящимся в безвыходной ситуации. На что внезапно раздался из глубин книжных стеллажей голос, от которого мы разом вздрогнули:

— Я так понимаю, молодые люди, что весь предстоящий год мне посчастливится лицезреть вас на отработках? Наслаждаться видом отмытых до состояния магазинной новизны котлов, — смотрит на Сьюзи, — начищенных до блеска пробирок, — взгляд адресован Ханне, — подписанных красивым, каллиграфическим почерком реактивов и ингредиентов, — а это сказано Драко — у него потрясающий почерк, — и читать в вашем, мистер Поттер, исполнении мемуары о свойствах и составах зелий аж с десяти написанных свитков?Леди: и всё это голосом актёра русского дубляжа, который озвучивал профессора Снейпа — И голос низок, бархатист. Гласные растягивались, а тембр как будто погружал нас во тьму. Каждое сказанное им слово и взгляд, пробирающий до костей. Эти черные опалы с мелькающими в них звездами — порабощали. Под натиском этого взгляда мы сдались, не особо даже сопротивляясь, а профессор сказал, чтобы мы оставили его и Гера одних.

Пошли за книгами. Купив все по списку, и Геру тоже, мы вышли из книжного. Прошлись до канцелярии и за мантиями. Подождать парня решили у магазина с мороженным, в нашей конечной точке. И друг уже шел, сжавшись в комок, закусив до крови губу, а взгляд, как у Шимей-ши — убийственный. Слез нет, лишь гнев и злость, на всех прохожих, даже на нас. Тут же Ханна стала рыться в сумке в поисках мази, а у Сью с собой успокоительные капли. Гер подойдя к нам, сказал:

— Ненавижу вас! — шипел он, подобно моей Флокс, очень натурально. Видимо, метку ставить больно, а вне гона и течки — тем более. Ханна уже обработала ему губу и оперативно начала покрывать мазью оставленный профессором укус на загривке, а после заклеила его широким пластырем. — Ненавижу и при этом благодарен. — Процедил сквозь зубы. — Вы мне честь спасли.

— Долго профессор ругался? — Гер сказал, что нет, но Снейп пообещал устроить нам всем «веселый учебный год», и еще что-то вроде «Жить на отработках будут и спать тоже, в обнимку с котлами».

— Крестный может. На что договорились хоть? — спрашивает Драко.

— Укус — это раз. — Показал на шею. — Встречи и касания — это два, — на этих словах Герман смутился. По его поведению могу понять, профессор запал ему в душу еще с того года, когда узнал его запах и прочитал о классификации. И снова я слепой идиот, а все потому, что Бета. Мне это без надобности. А Грейнджер тем временем договаривал: — поцелуй в щеку или в губы — это три. Но, это во время его гона и моей течки.

— Заменять постельную близость. — Утвердительно кивнула Ханна. — Мы с Терри тоже пока поцелуями обходились. В этот год также не будем углубляться в отношения. — Её руки находятся на плечах Гера, немо поддерживая. А мы со Сьюзи радуемся, что не имеем таких проблем и что нам не страшны гоны и течки. Пахнем мы сущностью постоянно, никого не возбуждаем и, тем более, не подавляем.

И да, у Ханны запах из птичьих, как и у Бута, а у Сьюзи что-то шоколадное. Узнав определение моего запаха, замерли на минуту все, кроме Драко, потому как он в курсе. Тоже сказали, что я — редкое явление. И, будучи Альфой или Омегой, пару искал бы себе долго. Волшебников с запахом Природных Явлений давно в Британии не было. На этой ноте мы разошлись по домам, я — через Дырявый Котел на Гриммо, а Драко — в семейный менор. Не успел переступить перегородку камина, как был схвачен Сириусом в объятия и ошарашен новостью:

— Завтра суд и меня заочно оправдали. Мик! Я теперь официально не виновен!

За спиной крестного стоял Люциус. Выбравшись из объятий крестного, подошел к нему, пожал руку и поблагодарил. А ещё шепнул, что ореховые нашли друг друга. Этими словами вызвал приятную улыбку у мистера Малфоя и благодарность за подаренную его другу возможность выйти из пучины одиночества и наконец-то обрести пару. За профессора был рад и я. Все-таки он мне не безразличен. И плевать, что я буду весь год писать эссе размером в десять свитков. Друзья и их благополучие намного важнее всего этого.