Начало.
Мы жили на берегу у самого края Флориды. Солнце здесь садилось поздно и вставало рано. Пляжные пески горячи и ласковы.
Волны не бьются о скалы, а легким шлейфом стелятся по пляжу. Тут было хорошо. Лучше, чем в плаксивой Англии. Где люди,
как муравьи. А синее небо не видно за облаками. Мы жили в доме с ракушками. Так мой отец называет дома, что не имели огромных размеров и гаражей.
Он был просто белого цвета, кое-где пожелтевший от времени, с деревяными окнами и деревяным полом без ковров.
У нас был мальнький сад с большим количесвом зелени и старыми качелями. Солнце не проникало в него из-за деревьев, даря блаженную прохладу.
Я лежала на заботливо растеленом пледе и в сотый раз читала старую, в некоторых местах пожухлую, книгу ее мне подарил брат, когда его забрали на фронт. Это было мило и прозаично. В его духе. Он привык сидеть в своей мастерской, на крыше многоэтажного дома с полностью застекленной
стеной и с множесвом растений в горшках, с кирпичными обшарпанными стенами. Читать. Писать книги. Курить и декламировать стихи в пьяном угаре. Так ему было легче творить. Я заставала его, смотрящего в окно
в угнетеном состояниии, он кричал о том, что его покинула муза и нет вдохновения. Он не мог больше писать. Я предложила ему отправиться куда-нибудь.
Сменить обстановку, может в Швейцарию в бесконечные зеленые степи, где изредка можно встретить пастуха и стадо длиношерстных овец.
Или в горы,где забравшись, ты увидишь начало облаков. Думаю они бы подарили ему вдохновение, но все испортила эта война .
И его больше нет с нами, он где-то там лежит на грязной земле, так не подходящей его белой мраморной коже под свистящими пулями
с растрепанными волосами цветом спелой пшеницы. Грязь и пыль давно превратили эти прекрасные, по девичьи завитые локоны, в гнездо. Как он иногда называл
мою прическу. Мои ностальгические воспоминания прервала мама, она вышла развешивать белье. Ее белую льняную юбку развеивал ветер.
Она убирала волосы с лица, но ветер беспощядно растрепывал ее прическу по хрупким плечам. Я вызвалась помочь. После мы сидели на веранде в плетеных креслах.
Я пила травяной чай,чей аромат напоминал мне улицы Италии. Что мы посещали еще до войны. Ветер трепал кроны деревьев. Желтые пожухлые травы.
Подхватывал и опускал развешенные нами хлопковые, белые простыни. На закате я отправилась на чердак- рисовать. Заходящие лучи солнца проникали
через открытые окна. Ветер стих. На столе стояли старые мамины флаконы от духов. Солнце играло с ними,проходя через стекло и преврощаясь в радугу.
Лучи освещали летающую пыль, что летала по чердаку. Здесь всегда было пыльно и жарко, но мне здесь нравилось, это место дарило вдохновение и спокойствие.
Подходящее место для тех, кто его потерял. Я лежала на кушетке, что была привезена отцом из театра, который разбомбили еще в начале войны, некоторая
мебель в этом доме когда-то служила реквизитом, привезенным из Англии. Поэтому внутреннее убранство дома было похоже на комнаты старого поместья.
Солнце село. Я успела красками набросать цвета заката. Лежа в кровати на чердаке.
Я смотрела на небо через застекленную крышу я думала о том, что завтра напишу письмо на фронт.
Ответ пришел быстро будто отправитель отправил его, находясь не так далеко от дома. За завтраком я вскрыла письмо золотым ножом для масла.
"Я рад, что вы написали мне" ... Первые строки он рассказывал о том, что он не ранен. О жизни в армии, но не слова о том, когда он возвращается.
Дни протекали один похожий на другой. Полные тишины и спокойствия, разбавленные иногда беспокойством за брата. Он не писал давно, и письма мои не доходили .
Он вернулся не ожиданно. Я гуляла босиком по пляжу, волны щекотали ступни, волосы что спадали за пояс,их развеивал ветер. Где-то в далеке я увидела машину, военую машину. Нахмурив брови, я крикнула маме: «Выйди из дома!». Это был он. Живой и невредимый, улыбка озарила мое лицо, босиком я понеслась к нему по траве
и песку. Заметив, что он вырос на фут и теперь был больше похож на мужчину. Прыгнув к нему в объятия, он закрутил меня,и я увидела медленно, не уверено
приближавщуюся мать. Но увидев кто приехал, она бросилась к нам. Он обнял нас обоих и мы пошли в дом. За ужином он рассказывал нам военные байки, и только
сейчас я понимала как я скучала по нему. По тихим семейным вечерам за столом. Как же нам не хватало отца. Но думаю когда-нибудь мы так же будем
сидеть вчетвером за столом,
возле камина,брат будет рассказывать про войну. Отец тихо переговариваться с матерью. Когда-нибудь так и будет.