Акт 1
Тишина
Я не сразу понял, что изменилось. Долгое время во мне была только тишина, такая плотная и глубокая, что я считал её единственным возможным состоянием. Она не угнетала и не тревожила. Напротив, в ней было спокойствие, в котором можно было раствориться и забыть о всём.
Я помнил себя камнем. Тогда я был тяжёлым, лишённым всякой необходимости двигаться. В этом состоянии не было ни страха, ни надежды. Всё существовало само по себе, и я был частью этого «само». Время текло мимо, но не касалось меня. Я лежал и видел, как вокруг меня меняется мир. Корни растений искали дорогу, вода просачивалась, насекомые ползали, но всё это не тревожило меня. Я был свидетелем, не участником.
Покой был полон, в неподвижности я находил опору. Я считал, что так и должно быть - земля хранит, вечность длится. И всё же, несмотря на это ощущение завершённости, в глубине иногда рождался нерешительный вопрос: «А всё ли это?». Он быстро затихал, и я снова оставался в уединении.
Но теперь что-то изменилось. В этой самой тишине, которая столько веков казалась мне нерушимой, появилась дрожь. Она была крошечной, почти неуловимой, как если бы кто-то провёл пальцем по струне, и та откликнулась длинным тянущимся звуком. Эта дрожь не нарушала покоя, но делала его другим. Я прислушивался к ней. Сначала осторожно, как будто боялся, что она исчезнет. Но она не исчезала, лишь становилась всё настойчивее. Я понимал, что это не случайность. Это зов.
Я пытался вспомнить, каково это было быть камнем. В неподвижности я знал вечность. Но вечность без движения была похожа на сон. Она сохраняла меня, но не меняла. А теперь во мне впервые появилось ощущение, что меняться можно.
Земля держала меня по-прежнему крепко. Она не давила, а обнимала, как материнские руки. Я чувствовал её тепло, её влагу, её плотность. Она не отпускала, потому что знала: время ещё не пришло. И всё же где-то над ней, за её тяжёлым слоем, было нечто другое. Я не видел, но чувствовал, что там - свет.
Зов его был настойчивее любых слов. Он был как мечта, в которую нельзя поверить до конца, но которую невозможно просто отпустить. Внутри меня возникло странное чувство, что я могу быть не только покоем.
Эта мысль пугала и в то же время притягивала. Я не знал, что значит двигаться, но уже понимал, что однажды это произойдёт. В этом предчувствии было больше жизни, чем во всей моей прошлой статичности.
Я размышлял о том, что значит быть камнем. Там, в глубине, я не знал страха, потому что ничто не могло изменить мою суть. Я не знал радости, потому что ничто не приходило и не уходило. Я был вечным, но это вечное было несколько пустым. Теперь же, с этой дрожью внутри, я впервые ощутил уязвимость. И в этой уязвимости было больше величества, чем в тяжести камня.
Я ещё не двигался, но уже жил ожиданием. Каждая капля влаги, проходившая сквозь землю, казалась знаком. Я долго думал, что важнее - покой или движение? Но теперь я понимал, что одно рождает другое. Без покоя нет силы, без силы нет шага.
Я всё ещё был частью земли, но во мне уже есть нечто, что принадлежит свету. Я не знал, сколько пройдёт времени, прежде чем первый шаг станет реальностью. Может быть, это случится завтра, может, через сотню дней. Но теперь сам покой изменился. Он больше не был концом, он стал началом.
И в этом знании я впервые ощутил, что жизнь уже началась, хотя я ещё не сдвинулся с места.