В пламени сгорающие бабочки

Белоснежные облака мягко плывут за окном, с любопытством посматривая на жителей Лаплана, мельтешащих по улицам города, с нетерпением дожидающихся второго дня фестиваля. На утро парк был закрыт, в том числе, потому что пришлось восстанавливать поломанное и сожжённое Тэхеном, а также нужно было собрать мусор, подмести тротуары и подготовиться ко второму дню праздника.

Чонгук с хенами вчера, а точнее сегодня ночью, гуляли допоздна, они вернулись только к четырём утра, когда организаторы уже всех метлой выгоняли, потому что тоже хотели отдохнуть. Тэхен к ним так и не вернулся, но ночью в одной из комнат горел свет, Чон решил тогда учителя не тревожить, но сейчас, проснувшись, мальчику стало тревожно: как там учитель? Как прошла его встреча? Он ведь явно не был рад Сан Тальо, наверное, снова курит.

Чон быстро собирается и выходит из комнаты, сигаретным дымом не пахнет, зато на всю квартиру разлился запах крепкого зеленого чая. Тэхен сидел на кухне у самого окна, глядел на улицу и пил чай, поедая конфеты. Этикеток от сладкого рядом с ним скопилось столько, что можно было наполнить один мусорный мешок!

На Киме нет очков, его бесстрастный взгляд в пустоту пугает, но только не Чонгука.

— Учитель, вы не спали?

Тэхен медленно оборачивается на звук голоса Чона, и на губах у него появляется улыбка. Не такая как всегда — наигранная и натянутая, а лёгкая, безмятежная, словно он ждал, что кто-то подойдёт и составит ему компанию. И этот человек говорил, что не одинок?

— Зачем такому великому магу как я сон? — Ким неисправим, он продолжает нагло хвастаться, а потом так же нагло заявит, что он бедный, немощный старик.

— Учитель, вы съели все эти конфеты?

Гора из этикеток опасно накренилась, когда Чон прошёл рядом. Наверное, любой, кто съест столько сладкого умрёт от сахара, но подобное Тэхену точно не грозило.

— Да, — улыбается Ким, — но ты не переживай, я и тебе оставил с Чимином. Правда, — Тэхен смотрит в сторону коридора, где тянутся жилые комнаты, — твой хен страдает от болей в животе, поэтому сейчас отдыхает.

— Что с ним случилось? — шепчет Чонгук. Буквально ночью они отлично проводили время.

— Он использовал вчера свою магию для поединка, — как само собой разумеющееся отвечает Тэхен, продолжая поглощать чай и конфеты.

— Для него это опасно?

— Нет, просто у него психологическая травма. Его организм сопротивляется использованию магии. Не знаю, рассказывал ли он тебе, но раньше его заставляли подавлять магию, потому что родители боялись его силы, из-за этого он и сейчас боится пользоваться своей магией.

Чонгук хмурится, вспоминая:

— Но вчера он использовал её добровольно.

— Верно, но так просто подобные шрамы не заживают, — отвечает Тэхен, и что-то в его голосе в этот момент вздрагивает, незаметно, но ощутимо, — и болят очень долго, напоминая о себе.

— Он же поправится?

— Конечно, — улыбается Тэхен, — я сделал ему суп из грибов найтэ, вечером будет как огурчик.

Ким смахивает со стола этикетки, и они цветастым листопадом летят на пол под радостные крики Нюхлика, который пытался их поймать, но по итогу только неуклюже прыгал у края стола — ему явно нужно поменьше есть.

— Учитель, вы вчера поговорили со своим другом? Вас после не было видно, вас что-то расстроило?

Надо же, какой чуткий.

— Ничего не расстроило, — Тэхен улыбается той самой фальшивой улыбкой, — просто этот старик мне не друг.

— Он вас обидел?

Ну Чонгук само очарование! Такой искренне чистый и наивный.

— Нет, просто слишком много знает.

Чон понял, что ничего не понял. Тяжело с этими взрослыми, а особенно с таким как Тэхен, который ничего о себе рассказывать не желает.

— И вообще, ты есть не хочешь? — Ким использует свою любимую уловку — уйти от разговора. — Вот сидим, а пора бы перекусить.

Тэхен поднимается и идёт к кухонному островку, нарочито беззаботно что-то напевая под нос. Чонгук уже знает, что учитель так скрывает истинные эмоции и чувства, пытается показать, что всё у него хорошо и одновременно отгоняет от себя ненужные ему вопросы. Всё-таки учитель — тяжёлый человек, с ним не просто, хоть он и пытается всем показать, что он рубаха-парень.

Чонгук вздыхает и замечает на столе, за этикетками, красиво оформленное письмо. Оно не вскрыто и Чон не может сдержать своего любопытства, когда тянется к нему.

«Вскрывай», — приказывает Инь Ло, — «хочу посмотреть, что там».

И Чонгук хочет, на письме стоит имя Тэхена.

— Учитель, что это?

Ким аж кривится, когда видит письмо.

— Ерунда какая-то, выброси.

Но Чонгук выбросить не может, он не сдерживает своё любопытство и письмо вскрывает, внимательно пробегая глазами по каллиграфическому почерку.

— Здесь сказано, что вас приглашают на собрание учителей для... — Чон вспоминает значение иероглифа, — для того, чтобы поделиться опытом и хорошо провести время.

Это письмо от директора университета Джеймса, собрание учителей — одна из программ фестиваля Семи весен. Учителя там делятся опытом, общаются друг с другом, а на деле хвастаются своими учениками и их успехами.

Тэхен же пропустил мимо ушей всё, что прочитал Чонгук, вместо этого он расплылся в широченной улыбке и захлопал в ладони.

— Утёнок, а ты отлично научился читать! Молодец какой у меня!

— Учитель, не уходите от ответа, — закатывает глаза Чонгук.

Ким строит гримасу и продолжает кашеварить.

— Да что я забыл на этом собрании? Сидеть в кругу консервативных брюзжащих педантов? Увольте, я лучше дома посижу, к тому же мне за Чимином нужно смотреть, не могу же я бросить своего студента одного.

Чонгук понимает, что это всё отговорки, но винить учителя не может. У каждого есть свои причины избегать людей.

— Покорми лучше Нюхлика, — подаёт голос учитель.

Чонгук смотрит на Ахоли, а тот и так уже круглее некуда стал! Куда его кормить? Две пары глаз осоловело смотрели на Чона, прикидывая: удобно ли у него в волосах? Нюхлик уже наелся печенья и конфет, ему больше ничего было не нужно. Хороша же его жизнь, Чонгук бы тоже хотел только вылупиться из яйца и попасть в руки такого хозяина как Тэхен.

— Учитель, а он ещё вырастет?

— Да, Ахоли вырастают по пять метров в высоту и восемь-девять в длину.

У Чонгука челюсть со звонким звуком падает на пол. Он не ослышался? Так Нюхлик вырастет в настоящего гиганта? Вот эта маленькая птичка, которая лезет по рукаву Чонгука, собираясь вздремнуть у него на плече? Вот этот птенец станет размером с четырёхэтажный дом?!

— А где вы будете его содержать, когда он таким вырастет?

— В общежитии, где же ещё?

Наверное, директор Дунфан такого точно не переживёт.

— А не лучше ли ему было бы на воле?

Тэхен улыбается со знанием дела, закидывает все ингредиенты в кастрюлю, закрывает её крышкой и только после отвечает Чонгуку:

— Ахоли росли при богах, их с маленьких птенцов растили боги, сами по себе эти птицы жить не могут.

«Ахоли — первые жители Элизиума», — подаёт голос Инь Ло, — «они появились здесь первые и только после мы, боги. Они понравились Риэну, да и Риэн им приглянулся, вот и жили в его владениях, но почему-то сами выживать совсем не могли. Риэн их всех выращивал с птенцов».

— Кстати, — продолжает Тэхен, — если получить благословение Ахоли, то он даст тебе своё перо, которое можно повесить или вплавить в своё оружие и сделать его раз в сто сильнее прежнего.

— Настолько сильным? — с сомнением спрашивает Чонгук.

— Да, — серьёзно отвечает Тэхен, он не врёт сейчас, — но Ахоли даже богам не давали своих перьев, так что об этом можно только мечтать.

Чон хмурится, задумываясь:

— Раз они не давали даже богам, откуда вы знаете, что их перья делают оружие сильнее?

Тэхен загадочно приподнимает уголки губ.

— Однажды я попросил Ахоли дать перо для своего друга. Мой друг пытался создать оружие, но по итогу все клинки в его руках разваливались, ему пришлось взять меч, созданный Хранителями, и он очень грустил из-за этого. Чтобы сделать его оружие сильнее, я попросил у Ахоли перо.

— И она вам дала?

— Конечно, я же такой очаровательный! — скалится учитель. — Кстати, утёнок, как твои дела с духовным оружием?

— Честно говоря, плохо, учитель, с того дня как вы помогли нам создать оружие, я не продвинулся в его улучшении.

— Совсем плохо? — понимает Тэхен.

— Нет, просто я ещё создаю свою особую технику и...

— Два дела совместить не можешь.

— Верно, — вздыхает Чонгук. Он молодой и хочет всего и сразу, он попал в мир магов, в университет, где полно талантов, он тоже желает быть таким как Юнг и Чимин, как Шухуа и Ацуши, как великий герой Багряный Сапфир. — Я знаю, что так нельзя. Поэтому я разделяю эти два занятия и трачу на них одинаковое количество времени.

— Кто сказал, что нельзя? — фыркает Ким. — Я такого не говорил, ты можешь тренироваться со своими кинжалами в создании техники, ты об этом не думал? Одновременно кинжалы разовьют душу, а ты придумаешь набор своих заклинаний.

А ведь и правда. Заклинатели используют оружие как проводник магии, кто сказал, что с помощью оружия нельзя создать свою технику? Ещё как можно, и техника может быть убийственно всемогущей, а клинки при этом, благодаря тренировке с хозяином, будут развивать свою душу. Двух птиц одним камнем.

— А я делал всё раздельно, — сетует Чонгук на свою глупость. — Учитель, откуда вы столько всего знаете про магию?

— Я наблюдательный, — улыбается Ким и снова делает вид, что занят готовкой.

Ладно, да, Чонгук понял, что можно на эту тему Тэхена не пытать.

— Учитель, недавно я видел, как Шухуа с помощью своей магии лечила одного студента, — она вообще часто кого-то лечила в университете или делилась своей магией, так как была магом поддержки, — она сказала, что лучшие лекари — это маги крови.

— Хочешь попробовать магию лечения? — понимает Тэхен.

— Да, даже Инь Ло несколько раз лечил меня, это было очень быстро.

Это было мгновенно. Но Инь Ло, конечно, бог и понятно, что силы его на другом уровне. Однако как маг крови Чонгук действительно может стать доктором, который будет возвращать людей с того света.

— Ну, до уровня Инь Ло тебе ещё нужно расти, — улыбается Тэхен, — а попробовать ты, конечно, можешь. Вот, на мне можешь экспериментировать, когда станешь профи, отрежем мне ногу и посмотрим, сможешь ли ты её приклеить?

— Учитель, не шутите так!

— Ну что ты такой серьёзный? Не собираюсь я себе ногу резать, это, между прочим, больно. — Тэхен точно знает, его не раз кромсали на куски. — Но мне нравится, что ты хочешь попробовать себя в разной магии, может случиться, что тебе вовсе не понравится быть охотником за монстрами и ты найдёшь себя в медицине. Или же будешь совмещать и то, и то, почему нет? Когда маги собираются в то же Эхо, в отряде всегда есть поддержка и всегда есть лекари, согласись, но в Мелоши с Шухуа было куда проще.

Чонгук кивает.

— Юнги-хену было проще с запасом магии, когда ему помогала нуна.

— Да, такие как Шухуа очень нужны отрядам магов. Не всем же быть нападающими, порой хороший лекарь лучше, чем десятки атакующих магов, — со знанием дела добавляет Тэхен.

— Когда я жил на улице, то лечился целебными травами, но с магией будет проще.

— Почему? — Ким садится на кухонный островок, закидывая ногу на ногу. — Ты можешь нарастить кожу на кости, но постоянно питать человека своей силой и снимать боль не сможешь, в этом и помогают лекарственные травы. Если тебе действительно понравится медицина, то я помогу тебе с ней освоиться.

Тэхен готов поддержать Чонгука в любом начинании, всё-таки он взял его в ученики, не спросив, кем хочет быть Чон? Да Чонгук и сам толком не знает, хватается за всё, ему всё интересно, он молод и в том возрасте, когда может попробовать себя в любой роли.

— Учитель, вы были лекарем?

— Нет, конечно, я похож на доктора? — Ким строит глазки, но с цветом его глаз выглядит так, будто он обещает смертельные муки любому, кто подойдёт к нему ближе, чем на десять километров.

— Не похожи, — улыбается Чонгук, глядя на Тэхена и понимая, что он не представляет больше жизни без этого человека, — но, учитель, вы столько всего знаете.

— Мне пришлось многому научиться, чтобы сестра жила хорошо... — Ким себя резко одёргивает, как и всегда, и переходит к бесполезной болтовне: — заболтались мы, как тебе луковый суп на завтрак? Я вот хотел бы суп.

— Я съем всё, что приготовит учитель.

— Подхалим.

После завтрака за Чонгуком и Чимином забегает Ник, который обещал им показать окрестности, пока те ещё не заполнены гостями фестиваля. Но Пак лежал с обезболивающими талисманами на животе и никуда не мог пойти, поэтому Чонгук отправился один, а Тэхен так и остался дома, давая понять, что не желает встречаться с другими учителя, а особенно с учителем Ника, этим старым приставучим стариком!

Молодые же не знали об отношениях старших, им было приятно в обществе друг друга, Чонгуку нравилось заводить новые знакомства, тем более с таким дружелюбным парнем как Ник. Открытый и завораживающий своей наивностью Чон в свою очередь притягивал к себе огромное количество людей, и даже Ник попал под его чары, с удовольствием проводя с ним время.

Ник водит Чонгука по территории университета, закрытой от посещений горожанам, здесь и учебные корпуса, и тренировочное поле. Тропинки, аллеи и небольшие сады — всё знакомо.

— У нас абсолютно похожие университеты, — произносит Чонгук, — только наш стоит около горы, а ваш в центре города.

— Да, я знаю, — улыбается Ник и сворачивает куда-то в сторону, желая показать Чону секретное место, которого точно нет в Хакиру, — я был уже не на одном празднике Семи весен, да и на другие меня учитель брал с собой, так, что я могу тебе с уверенностью сказать, что во всех регионах университеты как под копирку, — подмигивает парень.

Чонгук вздыхает:

— Это расстраивает.

— Отчасти да, но можно любоваться красотами самого региона. Смотри, это наш бассейн для пловцов.

На самом деле бассейна Чонгук не видел, потому что, спрятавшись за деревьями, на заднем дворе университета росли разной величины грибы, некоторые возвышались над Чонгуком на пару метров, а другие были совсем маленькими. Их цвет так же разнился от фиолетового и его оттенков до синего. И прямо между широких шляпок грибов притаился большой бассейн с кристально-голубой водой, зовущей в свои глубины.

— Только не трогай, — предупреждает Ник, завидев, как Чонгук потянулся к цветастым шляпкам, — эти грибы ядовиты, у нас есть маги, которые специализируются на водном бое, они построили для себя эту площадку. Если задевают грибы, то валяются месяцами в медпункте, некоторых увозят в больницу, но такой случай был лишь раз.

Ничего себе! Какие жестокие тренировки! Чонгук тут ноет, когда Юнги его впрягает на два часа занятий, а студенты в этом бассейне жизнями буквально рискуют. Но сказать нечего, мотивация для тренировки отличная, особенно, если не хочешь в больницу.

Чонгук осматривает территорию, занятую грибами, и восхищается тем, сколько сил понадобилось, чтобы это всё построить! А ведь Ник сказал, что это студенты делали. Тут бассейн с несколько футбольных полей! Им пришлось и самим эти грибы выращивать, рассаживать их, а до этого разрешение получить — не маленькая работа.

Взгляд Чонгука спотыкается за сверкающий янтарём камень, расположенный у ближайшего дерева. Если не присматриваться, то этот камень было и не заметно, он как прыщ торчал из земли, прячась в траве.

— А это что?

— Видел по дороге сверкающие горы?

— Да.

— Вот, — Ник указывает на янтарный камень, — одна выросла недавно на территории университета.

— Выросла? — не понимает Чонгук.

— Эти горы — паразиты, — поясняет Ник и подводит Чона ближе к янтарному камню, показывая, как под сверкающей золотом оболочкой бежит пульс. Этот «камень» едва заметно пульсировал, точно дышал, точно был живым.

— В книгах говорится, что под этими горами дремлют сильные монстры, запечатанные под землёй ещё прошлыми богами, — рассказывает Ник. — Ты же знаешь, что к этим горам нельзя подходить из-за ядовитых испарений газов? — Чонгук кивает. — Учитель же рассказывал, что это дыхание монстров, заключённых под горами.

Чон напрягает все свои мозги, стараясь провести логическое умозаключение:

— Но если их запечатали боги, то как гора выросла в университете?

Этот камень ещё горой не был, он был похож на маленького детёныша, которого занесло далеко от родителей в чужие края. Но, если монстров запечатали, то и размножаться они не могли, да и попасть на территорию университета тяжело, нужен специальный пропуск, иначе барьер не даст тебе пройти внутрь.

— В последнее время у нас бывают частые землетрясения, — отвечает Ник, — возможно, это связано с тем, что печать с некоторых монстров, Эбицу, пала и они начали размножаться под землёй. Горы всё ближе подбираются в Лаплану, наши маги сейчас особо взвинчены, потому что угроза серьёзная.

Но университет ограждён барьером, как эти монстры смогли пробраться?

— Мы точно не знаем, эти создания совершенно не изучены, ещё два года назад их считали просто легендой.

«Человеческая магия не действует на Эбицу», — лениво поясняет Инь Ло. — «Эти твари были созданы вместе с нами в Квантовом море, но если мы обрели сознание, то они остались безмозглыми чудовищами, главное желание которых пожирать всё, в чём течёт кровь. Первые из Квантового моря вышли мы, боги, после же вылезли Эбицу и чуть не разрушили весь Элизиум, нам пришлось много сил приложить, чтобы запечатать их под землёй».

«Но печать пала».

«Пацан, не зли меня! Печать богов не может пасть! Ты видел порталы, которые стоят до сих пор? Печать так же должна стоять вечность. Включи мозги, кто-то помог ей пасть».

Но кому это было бы нужно? Если даже Элизии страдали от Эбицу, то кто мог намеренно их выпустить на волю. И, на минутку, у кого хватило бы сил сломать печать богов? Чонгук чует во всём этом что-то неправильное, но опыта у него ещё слишком мало.

Ник ведёт их дальше и продолжает разговор:

— Недавно был совет магов Лаплана, было решено собрать отряд для изучения Эбицу, и мой учитель отправится на разведывательную экспедицию к этим горам, меня возьмут с собой, и я смогу больше узнать про Эбицу.

— У тебя есть удостоверение государственного мага? — удивляется Чонгук. Хотя, чему удивляться? Ник старшекурсник, к тому же S+ класса, он, скорее всего, давно получил удостоверение и теперь мог наравне со старшими заниматься опасными делами и зарабатывать с этого на жизнь.

— Конечно, мне осталось два года до выпуска, — подтверждает догадку Чонгука Ник, — я даже тебе завидую, ты ещё можешь учиться в университете и гулять с друзьями, я чаще всего и дома не бываю.

Чонгук улыбается:

— Мой учитель тоже часто отправляет нас на разные задания, ему не сидится на месте.

— Это даже хорошо, практика очень важна в нашем деле, — Ник смотрит на Чонгука и как-то неловко ему кланяется, прежде чем продолжить: — На самом деле я не ощущаю магии в учителе Киме, и раньше про него не слышал, где-то года два назад мой учитель сказал, что обрёл друга, я даже не представлял кто это. Но когда встретил его, то не ощутил в нём магии. — Да, это многих ставит в ступор, а Ник просто боялся этими домыслами задеть Чонгука, ведь Тэхен его учитель. — Однако, — продолжает парень, — у меня ощущение, будто... знаешь, мне хочется склониться перед ним и не поднимать головы, он будто всемогущий.

Чон понимающе улыбается, он знает, о чём Ник. В Тэхене не чувствуется магия, он улыбчивый, иногда придурковатый и гиперактивный, но в определённые моменты, когда он встретил Сан Тальо прошлой ночью, аура Тэхена была чёрной, беспроглядной и удушающей. Он будто мог вывернуть весь мир наизнанку не напрягаясь. Но Чонгук же считал учителя потрясающим и сильным не поэтому, а потому насколько Тэхен был осведомлён обо всём в мире, столько информации могут знать только боги.

— Мне порой тоже кажется, что учитель всемогущий, — отвечает Чонгук.

— И чей это учитель всемогущий? — раздаётся позади противный мужской голос. — Неужели такой сброд может учить выдающийся маг?

Чонгук и сам не замечает, как сжимает кулаки и готовится к битве. Его вовремя хватает за плечо Ник и хмуро глядит на того, кто прервал их прогулку.

— Райан!

Тот самый парень, который задирал Чонгука и Чимина в коридоре общежития, снова объявился и на этот выглядел даже злее, чем тогда. Он буквально кипел от гнева, громко дышал и с ненавистью глядел на Чонгука, будто тот вырезал всю его семью. Подпевалы тоже находились вокруг Райна, и в этот раз каждый готовился дать бой.

— Не вмешивайся, Ник, я пришёл, чтобы официально бросить тебе вызов, Чимин!

Чонгук даже забыл, что нужно злиться. Ник смотрит на Чона, Чон на Ника, и они мало понимают, что от них нужно этой компании.

— Это не Чимин, — отвечает Ник.

— Ты унизил моего брата... что? — Райан хмурится. — А где этот Чимин? Я ему морду разукрашу!

Вчера Пак победил на глазах толпы Винса, который был братом Райна, и вот сегодня младший пришёл к Чимину, чтобы взять реванш над грязнокровкой, но, к сожалению, не знал, что Пак лежит у себя в комнате и мучается от болей в животе. Неловко получилось, но Чонгук не собирается просто так уходить, в глотке клокочет ярость, когда он шепчет:

— Ты посмел оскорбить моего учителя.

— И что с того? — отмахивается Райан. — Будешь драться со мной? Ой, как страшно!

Чон выходит вперёд, а Ник его за руку хватает.

— Чонгук, не надо.

— Что, испугался? — провоцирует Райан и сам уже хрустит кулаками, показывая, что он серьёзен и готов к битве. — Зови своего Чимина, я официально бросаю ему вызов! — Райан помнит правило, запрещающее беспорядочные драки, именно поэтому тыкает в сторону и продолжает: — Вот арена, я жду его!

У Чонгука в груди черти скачут, разводят костры и сжигают здравый смысл мальчика. Чон молодой, он совсем зелёный и каким бы талантливым не был, а силы у него мало, однако он взбешён после тех слов Райана, в которых он оскорбил Тэхена. Чонгука может оскорблять кто угодно, но его учителя и пальцем пусть не смеют трогать!

— Чимин не придёт, я буду вместо него.

— Чонгук!..

— Ник, не спорь, — отрезает Чон, — он оскорбил моего учителя.

Райан криво усмехается, а его подпевалы мерзко хихикают, глядя на хилого Чонгука.

— Готовься познать муки ада.

Бой на арене был разрешён, вокруг располагалось защитное поле, которое не позволяло магии вылететь за пределы ринга и кого-то ранить. Сама арена располагалась чуть на возвышенности, на особой платформе, если вылетишь с платформы, то сразу проиграешь.

Райан ходит напротив Чонгука точно крупная рыба, учуявшая свою добычу и выжидающая лучший момент для нападения. Чон не в лучшем положении: он не знает, какими силами обладает Райан и у него нет времени, чтобы спросить Ника, да и не думает мальчик о последнем варианте. В груди клокочет обида за своего учителя и желание покарать любого, кто посмеет его оскорбить.

У Чонгука в руках его кинжалы, ещё не духовное оружие, но с ними мальчик много раз тренировался в бое и, благодаря подсказке от Инь Ло, знал, как соединить кинжалы со своим телом, чтобы никогда не выпускать их из рук. Чонгук очень самоуверенный на самом деле, он искренне считает, что победит просто потому, что такие ублюдки как Райан не должны побеждать.

Звучит сигнал от Ника начинать, и Чонгука чем-то невидимым откидывает к краю арены, чуть не выкидывая за её пределы. Если бы парень не успел вонзить кинжалы в землю, точно бы вылетел вон, проиграв и не успев ничего сделать. Тело ноет, кажется, будто Чонгука сбил грузовик, не иначе, а Райан хохочет только:

— Что, уже сдался? Или тебе ещё нужно?

Чон глотает кровь, подступающую к горлу, зло смотрит на соперника и поднимается на ноги, срываясь в бой. Вот только и пары шагов не успевает сделать, как его снова сбивают с ног, пригвождая к арене чем-то тяжёлым и непосильно огромным. Трещат рёбра, Чонгук пытается вздохнуть, но это почти невозможно, боль растекается по телу, а вокруг слышен гогот ребят и лающий смех Райана, который упивается тем, как унижает Чонгука.

— Ну что? Ещё?

И давление с Чона пропадает, мальчик перекатывается на бок и сплёвывает сгусток крови. Он тяжело дышит, в ушах пищит и голова тяжёлая, он будто под огромным давлением, такое было, когда он поднимался в горы, где разряженный воздух, но его кровью не рвало и не было ощущения, будто его несколько раз сбил грузовик. Чонгук переоценил себя и недооценил соперника, подростки всегда думают, что могут всё в этом мире, однако даже у их возможностей есть ограничения и самое большое, и важное — опыт.

Но Чонгука так просто не сломать, он снова поднимается и снова несётся в бой, снова оказывается придавлен к арене и слышит, как ломается несколько рёбер, больно вонзаясь во внутренние органы. Рядом погано улыбающаяся морда Райана, он знает, что переходит границы, но не останавливается, с радостью ломая Чонгуку рёбра.

Чон сжимает зубы, он не будет кричать! Не будет плакать и просить пощады, не признает поражения! Его упрямство губительно, но такой уж он есть.

— Моя сила в том, что я могу обращать вес противника против него, — скалится Райан, — другими словами, я могу воссоздать твой вес своей магией и задавить им тебя. А если прибавить к этому мою силу и опыт, я могу раздавить тебя как букашку. — Парень противно хихикает. — Что, нравится? Готов звать на помощь своего никчёмного учителя? Я ведь просто так не остановлюсь, пока не переломаю тебе кости, не успокоюсь!

«Пацан, меняемся!» — рычит Инь Ло, который тоже глазами Чонгука видит это погано ухмыляющееся лицо и его оно бесит. Его бесит лежать и смотреть, как над ним издеваются. Инь Ло никогда не примет такой позор. — «Меняемся!»

Но Чонгук слишком упрям, у него уже кружится голова от нехватки кислорода и кровь течёт изо рта. Кажется, несколько рёбер пробили печень, а другие легкое, он в плачевном состоянии, унижен и раздавлен, но продолжает рваться в бой.

«Я сам смогу его победить!»

«Он тебя уже размазал как букашку! Я не собираюсь терпеть такое унижение!»

Инь Ло откровенно пользуется полубессознательным состоянием Чонгука, чтобы сместить его с главенствующего места и самому его занять. Тело болит и ноет, Элизий давно не испытывал этого чувства, даже как-то по-мазохистски приятно. Инь Ло сосредотачивается и пропускает магию по своему телу, восстанавливая его, успокаивает кровь и скидывает с себя чужую магию, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от грязи и пыли.

Инь Ло поднаторел в том, чтобы его глаза не сверкали красным, а оставались голубыми как у Чонгука, поэтому вдвойне приятно наблюдать, как у ублюдка Райана вытягивается от удивления лицо, когда Чон поднимается на ноги, рассеяв его магию как неприятный газ.

Инь Ло крутит в руках кинжалы, которые создал Чонгук. Честно, неплохо, этакая зубочистка после того, как Элизий раздерёт Райана на кусочки. Инь Ло хрустит пальцами, разминает шею и двигается в сторону оппонента с маниакальной улыбкой на милом лице Чонгука. Это пугает, это так до чертиков пугает, что даже подпевалы Райана затыкаются и не смеются больше. А сам Райан начинает пятиться назад.

— Чего это ты трусишь? Только что был крутым и сильным, — смеётся Инь Ло.

Элизий не терпит унижений в свой адрес, он за секунду преодолевает расстояние, разделяющее их с Райаном, хватает парня за волосы и впечатывает лицом в арену. Вокруг разлетается запах крови, Инь Ло он нравится, как и крики боли этого ублюдка.

— Ещё? — передразнивает его Элизий и отшвыривает от себя на край арены.

Райан еле поднимается, у него разбит нос и рассечена губа, Инь Ло силу не сдерживает, ему наплевать, что человеческое тело хрупкое. Рядом всполошились подпевалы, кто-то бросился звать учителей, но Инь Ло это мало волнует.

Райан сплёвывает кровь и пытается снова прижать Чонгука к земле своей магией. Как жаль, что в этом теле больше не Чон, а сам бог, который отмахивается от чужой силы как от надоедливой мухи, и снова хватает Райана за волосы, продолжая методично бить его мордой об арену. Он готов его хоть убить таким образом, но отомстить за своё унижение.

Ник, увидев невиданную жестокость, тут же всполошился и силой гравитации попытался оттолкнуть Чонгука от Райна. Инь Ло действительно пришлось уйти из-под удара, получить гравитацией по лицу даже богу не хотелось бы, но это не значит, что Элизий закончил с Райаном, он жаждет смерти этого ублюдка!

Но не успевает Инь Ло разойтись, как рядом вырастает ненавистная фигура с белыми волосами, хватает его за плечи, заглядывает в глаза своими ненормальными глазами и шепчет:

— Чонгук, успокойся, ты победил, хватит.

— Ты! — рычит Инь Ло. — Всегда ты!

Тэхен знает, что это не Чон, но и имя Элизия не может сейчас произносить. Он смотрит в чужие глаза и просто просит:

— Чонгук, вернись ко мне.

Инь Ло шипит, он не знает почему, но в такие моменты он совершенно не может противиться этому жалкому пацану! Тот рвётся к своему учителю как к спасительному огоньку света и не остановить его.

— Я тебя убью, Тэхен! Буду убивать столько, сколько захочу! — рычит напоследок Инь Ло, прежде чем отдать главенствующее место Чонгуку.

Чон непонимающе смотрит на учителя, потом на собравшихся вокруг ребят, которые сторонятся его и смотрят как на монстра, на Райана, избитого и всего в крови, он в сознании, рыдает и жалуется учителям, которые пришли ему на помощь. У Чонгука падает вниз сердце. Вот снова, снова он подверг всех опасности! Инь Ло ведь обещал никого не убивать!

«Я и не убил! Только преподал урок!»

— Учитель! — Чонгук на грани истерики.

Но Тэхен с улыбкой гладит его п голове и шепчет:

— Всё хорошо. Это был поединок, и ты победил, всё хорошо.

— Это жульничество! — орёт в толпе тот самый тип, который вчера делал ставки на Винса. — Он жульничал, — тыкает пальцем в Чонгука, хотя даже бой не видел, — использовал какой-то подлый приём!

— Его учитель ему помог! — подхватывает кто-то.

— Жульничество! — Вот и вся честность поединка, коли выиграл не студент из этого университета, то всё жульничество, ложь, обман. Да, Чонгук победил не своими силами, но и Инь Ло не использовал магию для победы, только грубую силу и ненависть к людям.

— Студенты Постоянства совершенно никчёмные, — фыркает Сэмюель, помогая Райану подняться. — Друзья моего ученика всё рассказали: этот Чонгук не мог победить, поэтому использовал какой-то подлый приём. Наверное, рассеял ослабляющий порошок по арене или что-то ещё. Таким отбросам место на улице.

— Какие громкие слова, — у Тэхена на губах цветёт улыбка, с которой он оборачивается к Сэмюелю, обнажая маленькие острые клыки, — готов за них ответить?

Обстановка мгновенно изменилась. Только недавно студенты собирались забить Чонгука камнями и отстоять победу для своего университета, а сейчас и рта раскрыть не смели, пока Тэхен стоял и своей аурой давил всех вокруг. Учитель был в бешенстве, он был чертовски зол как тогда, в подземелье, когда увидел мёртвую Сушан.

— Чего мне бояться тебя? — Сэмюель же настолько отважен, насколько и глуп. — Все знают, что ты лишен магии — отброс.

Чонгук чуть снова не срывается вперёд, но Тэхен отталкивает его за спину, давая понять, что есть вопросы, которые будут решать только взрослые.

— Вот и сразись с этим отбросом.

— С радостью поставлю тебя на место! — Сэмюель ещё вчера хотел побить Тэхена, и был рад, что выдалась такая возможность.

Чонгука с арены выводит Ник, он не знает, что было с Чоном, но его уровень сил также дал понять, что тогда это был далеко не Чонгук. У Ника много вопросов, но он решает с ними повременить.

— Не моли о пощаде, — самодовольно хмыкает Сэмюель, призывая рой белоснежных эний. — Дерёмся, пока один из нас не сможет больше сражаться.

Мужчина имеет власть над органическими и неорганическими объектами, всё, что находится вокруг него — может стать его оружием. Поэтому Тэхен не берёт свой нож, Сэмюель может легко его отобрать, у оружия Кима нет души, но вот у маленьких и неудобных кинжалов Чонгука она развивается и власть над ними Сэмюель взять не сможет. Чон и не против отдать свои кинжалы учителю, но Тэхен берёт только один, он привык сражаться так, чтобы одна рука всегда была свободна.

Воздух на арене трещит. Ким стоит без очков и аура его ужасающая, красный глаз с тонким кошачьим зрачком сейчас настолько насыщенно-красного цвета, что почти светится, будто свидетельствует о жажде крови. Тэхен абсолютно расслаблен, он не разминается и не продумывает тактики, просто смотрит на Сэмюеля и ждёт, когда тот начнёт бой.

— Я постараюсь вернуть вас вашим ученикам в целости.

— Меньше болтай, — отрезает Ким, — у меня время не резиновое.

Маска на лице Сэмюеля дрожит, и он почти ведётся на провокацию, в последний момент вспоминая, что в битве с этим существом нельзя быть безрассудным.

— Сражайтесь уже! — кричит парень в толпе, который вчера делал ставки. — Или будете стоять так весь день?

— А он дело говорит, — улыбается Сэмюель, — начнём же.

Мужчина взмахивает руками и с земли поднимается пыль, закручиваясь в воронку и грозясь поглотить Тэхена. С другой стороны налетает рой бабочек, и сам Сэмюель с вычурным мечом рвётся в бой, перекрывая для Кима любые пути отступления. Он вываливает на Тэхена все свои атаки сразу, зная, что это существо нужно атаковать быстро и стремительно, не давая ему опомниться.

Ким отбивается одним только кинжалом, причём держит его не за ручку, ибо ему ещё неудобнее с ней чем Чонгуку, он держит за основание лезвия, по ладони течёт кровь, потому что Тэхен режет руку, но на лице не вздрагивает ни одна мускула.

Песчаный смерч становится всё больше, он строго нацелен на Кима, пытаясь поглотить его и уничтожить. Но Тэхен совсем не боится смерча, он отбивает атаки Сэмюеля и прячется за ним же от порывов ветра. Сэмюель точно рассчитал заклинание, чтобы оно не мешало ему, но помогало победить врага, Тэхен же плясал в битве с оппонентом так близко к нему, именно чтобы попасть в зону свободную от магии и не попасться смерчу. Одновременно и энии не могли его задеть, иначе бы задели самого хозяина, а Ким играючи прыгает вокруг, даже не вспотев.

Сэмюель бешено рычит и нападает активнее, рубит мечом, готовый отрезать Тэхену голову, но выгрызть победу! Бьёт магией беспорядочно, чтобы Ким не успевал сориентироваться, но чем больше старается, тем легче Тэхен уходит от атак. У Кима рука в крови, что держит кинжал, на лице бесстрастность, а в глазах сам дьявол. Сэмюелю бы бояться, но он только свирепеет и открывается для удара, Тэхен даже не медлит, когда кинжалом вспарывает оппоненту бок, разрезая и кожу, и мышцы. Ким бьёт точно, рана не смертельная, но она заставляет Сэмюеля потерять концентрацию и, схватившись за рану, опуститься на одно колено, сглатывая кровь.

Тэхен стоит рядом, возвышается над противником и ждёт, когда тот продолжит. На деле хочется просто отрезать Сэмюелю голову, но не здесь, не перед Чонгуком.

— Вставай, ничтожество.

Ким сейчас страшен. Он наслаждается этим поединком, где он абсолютно доминирует над магом, который почти перешёл в ранг S. Сэмюель знает, что если проиграет поединок, то о повышении можно забыть, так и останется в А, а он уже и сам не молод, чтобы топтаться на месте.

Мужчина рычит, сжимает рукой кровоточащую рану и поднимается на ноги в бешенстве отправляя свой меч в Тэхена. Ким просто отходит в сторону и оружие мажет, но тут же разворачивается и начинает бой с Тэхеном. У меча Сэмюеля есть душа, и она продолжает бой вместо владельца.

Однако даже это не способно остановить Кима, но Сэмюелю и не это нужно, ему нужно только наглеца отвлечь, чтобы дрожащей рукой в воздухе вырисовать свою технику и произнести:

— Безграничный листопад.

Пространство на арене точно замерло, заволокло тяжёлыми тучами, вокруг фигуры Сэмюеля начали появляться тонкие, но безумно острые листья, сотни, тысячи, миллионы — они сыпались с неба точно дождь, заполняя собой всё пространство и готовясь разрезать Тэхена на мельчайшие кусочки. Сэмюель задействовал свою сильнейшую технику, лишь бы победить Кима.

— Ты думаешь, что эти листья смогут меня остановить? — Тэхен перекладывает кинжал в другую руку, сжимая окровавленную ладонь и собирая на ней лужу крови. — Твоя никчёмность в ранге С, не выше.

И Сэмюель не выдерживает, начиная атаковать Тэхена своим бесконечным смертоносным листопадом. Киму не скрыться и не сбежать, но он и не собирается, Тэхен выкидывает вперёд руку, выплёскивая свою кровь из ладони, которая мгновенно отяжеляет ближайшие листья, на которые попадает, и те летят на землю, не причинив Киму никакого вреда. У Тэхена совсем маленькое окошко, но и его хватает, чтобы подобраться к Сэмюелю и прижать кинжал к его горлу.

— Сдавайся, ничтожество.

— Ни за что! — орёт мужчина. Его сильнейшая техника пала как кучка песка на дорогу, не причинив ей никакого вреда! Сэмюель унижен, растоптан и уничтожен! Он валил этой техникой монстров S ранга, но не смог какого-то жалкого Тэхена!

Ким не собирается и дальше продолжать этот бессмысленный бой, хватает Сэмюеля за волосы и впечатывает лицом в землю точно, как Инь Ло до того Райана.

Толпа вокруг молчит, никто и слова пикнуть не смеет. Тэхен не зверствует, но взгляд у него такой ледяной сейчас, что понятно — будь он один с Сэмюелем, то убил бы его самым жестоким способом. Ким пинает напоследок оппонента и выплёвывает в его сторону:

— Тебя победил человек, который даже не владеет магией. Позорище.

Со стороны университета к арене спешат и другие учителя. Тэхен понимает, что может начаться заварушка, могут снова напасть на Чонгука или вызвать на бой самого Кима, поэтому он спешит уйти, не получив оваций, ему это ни к чему.

— Пойдём, Чонгук, — Тэхен берёт ученика за руку и поспешно уводит за собой, следуя к берегу реки.

Чон идёт следом точно в воду опущенный. Он такой бесполезный! Полез в драку, откуда его пришлось спасать. Не удержал Инь Ло, подставил учителя! Однажды он научится сдерживаться и перестанет мешать Тэхену, но пока что от него одни неприятности. От себя тошно.

— Учитель, снова я вам хлопот доставил, — мямлит Чонгук, опустив голову.

— Не неси ерунды, учителю только в радость поставить на место такую мразь, — улыбается Тэхен, не стесняясь выражений.

Они выходят к берегу реки, сейчас здесь безлюдно, жарко, солнце печёт нещадно и только тень от деревьев спасает. Ким оглядывается и, только замечая, что рядом никого нет останавливается, смотрит в глаза Чонгуку и спрашивает:

— Как ты? Инь Ло бушует?

«Я в бешенстве! В следующий раз все кости переломаю!»

— Да нет, сидит тихо, — врёт Чонгук, — я не справлялся, вот поэтому он и вышел.

Тэхен точно смотрит Чону в душу, а то и самому Инь Ло, когда спрашивает:

— Скажи мне, у вас с ним контракт?

Чонгука точно по голове треснули. В горле пересыхает, голос предательски дрожит, когда мальчик шепчет:

— Н-нет.

Да он даже если бы захотел, не смог бы ничего рассказать — это ведь тоже часть контракта, — молчать.

Тэхен закатывает глаза и складывает руки на груди.

— Я знаю, что да. Я не обладаю магией, но у меня на неё чутьё. К тому же, после подземелья раз в неделю я вижу именно Инь Ло, а не тебя — не трудно понять, что меняетесь вы по контракту. Он, конечно, ведёт себя подозрительно, когда занимает твоё место, но не бушует — это условие контракта?

— Я не могу рассказывать, — выдыхает Чонгук. От Тэхена было бесполезно что-либо скрывать, он видел буквально всё!

— Да я уже и так всё понял.

— Учитель, — Чон исподлобья косится на Кима, — вы не будете ругаться?

— Почему я должен ругаться? Без необходимости ты явно не стал заключать с ним контракт.

И у Чонгука на душе вдруг так легко стало, так... тепло! Он смотрит на учителя и просто не может поверить, что тот поверил ему буквально на слово! Не стал в чём-то подозревать, не стал относиться холодно или с осторожностью, он был всё тем же улыбчивым учителем, который безгранично доверял своему ученику и не сомневался в нём.

Чонгук не сдерживает порыва чувств и налетает на Тэхена с объятиями, правда дышит ему в пупок, но это мальчика не останавливает. Ким явно такого не ожидает и сначала стоит как истукан, а потом усмехается и треплет Чонгука по голове.

— Учитель, — через какое-то время спрашивает Чон, когда они идут по парку в сторону университетской столовой, — почему Инь Ло так остро реагирует на вас?

— Я его убил, — безмятежно отвечает Тэхен.

— Учитель, вы убили бога? — И всё-таки бога мог убить только другой бог, Чонгук ещё больше уверен, что Ким — Элизий.

— Да.

— Учитель, сколько вам лет?

— Я молодой, разве не видно? — улыбается Тэхен.

— Вы убили бога, — напоминает Чонгук. А боги жили пять сотен лет назад.

— Ну, ты же у меня умный, можешь посчитать сколько мне, — подмигивает Ким, приглаживая волосы.

Чон смотрит на ладонь учителя, она окровавлена, но неожиданно на ней нет ни одной раны.

— А... ваша рука?

— Ой, да царапина, — отмахивается Тэхен и, как всегда, тему разговора переводит: —Пойдём вот лучше купим мороженое и отправимся мастерить фонарики. Вечером будем запускать, как раз Чимин у нас поправится, запустим фонарики.

— Это традиция такая? — Чонгук не помнит, чтобы хоть на один праздник запускали фонари.

— Это моя традиция, сейчас про неё никто не знает, но когда-то это было самым красивым зрелищем, которое я видел.

— А зачем запускать фонарики?

— В честь начала весны и окончания зимы, — улыбается Тэхен своим воспоминаниям. — На фонариках можно написать свои пожелания и, может, боги его услышат. Хах, но не в нашем случае.

Учитель, и всё-таки как много вам лет?

*****

На следующее утро Чонгук встаёт рано, сегодня у них отбытие домой. Вечером они мастерили с Тэхеном фонари, учитель оказался подкован в этом вопросе и по итогу сделал все три фонаря сам, потому что у учеников получались... уродцы. Но Чонгуку даже понравилось наблюдать за Тэхеном, неожиданно он был хорош в тех делах, на которые никто бы и не подумал. Пожелания мальчики писали сами, Чимин исписал весь фонарик, припомнив все мелочи вплоть до «Хорошо сдать экзамены», Чонгук написал несколько строк из иероглифов, которые хорошо знал, а вот учитель написал что-то непонятное. Мало того, что у него почерк был нечитаемым, так ещё и иероглифы были странными, Чонгук мог их прочесть, но не понимал смысл. Самым весёлым и запоминающимся стал процесс запускания фонарей в небо, Пак и Чон носились вокруг учителя и глядели в темноту ночи на свои сверкающие фонарики, уплывающие далеко в небо, казалось, там они действительно могли достичь глаз бога.

После ребята снова обносили лавки с вкусностями, к ним присоединился Ник, и Чонгуку пришлось ему вскользь объяснить про своего «паразита». Паразит обещал придушить Чона ночью его же кишками. Второй день фестиваля прошёл относительно тихо, больше никто не вызывал Тэхена на бой, да и к мальчикам не цеплялись. А на утро уже было пора собираться.

Чонгук хотел сначала сходить к Нику и попрощаться с ним, они неплохо сдружились с парнем и было бы здорово поддерживать с ним и дальше отношения. Но все планы рушатся, когда в дверь неожиданно стучатся. На пороге стоят маги в государственной форме с холодными лицами и один из них произносит:

— Чон Чонгук, вы обвиняетесь в убийстве ученика Райана.