глава 3. Публичное обнажение
Спустя два дня к Лан Юн пришёл Да Юн, второй молодой господин Юн. Настоящая Лан Юн сторонилась всех в семье, исключением были только Жу Юн и Бэй Юн, которые отличались своей дружелюбностью. Остальные, пускай и заботились о Лан Юн, но не показывали этого ни отношением, ни действиями.
Именно поэтому Лан Жун, теперь занимающая место Лан Юн, удивилась, когда Да Юн сам пришел к ней и даже предложил отправиться вместе с ним на банкет, устроенный генералом Вэй в честь помолвки одной из своих дочерей. Конечно же, Лан Юн согласилась. Во-первых, это будет действительно захватывающая прогулка, где она возможно сможет с кем-нибудь подружиться. Во-вторых, в большей степени Лан Юн согласилась из-за того, что этот банкет упоминался в новелле, как раз в самом начале. Он происходит на второй день пребывания главной героини в этом мире. Это также будет первая встреча главной женской роли со своей судьбой, то есть главным героем истории.
Разве могла Лан Юн пропустить такое событие? Ответ очевиден. Более того, так как Лан Юн не играет никакой роли в истории, ей ничего не грозит, поэтому она может присутствовать там без каких-либо опасений.
Да Юн подождал, пока Лан Юн соберется, и они вместе отправились в резиденцию Вэй.
***
Насколько Лан Юн помнила, помолвка происходила между Шу Вэй, третьей сестрой Лин Вэй, и вторым принцем. Именно во время этого праздника Шу Вэй ненавязчиво обвинит Лин Вэй в краже белого нефрита, который сама же и подкинула девушке. Из-за этих обвинений Лин Вэй, чтобы доказать свою невиновность, снимет верхние одежды и предоставит их для осмотра. Но даже это не успокоит толпу, и Лин Вэй придется снимать нижние одеяния, под которыми ничего нет. Именно в этот момент появится главный герой, который поможет Лин Вэй.
Причина, по которой Шу Вэй подставит Лин Вэй? Все довольно просто: как раз в этот же день Шу Вэй и Ю Вэй пытались толкнуть Лин Вэй в озеро, но сами оказались в воде. Этот позор настолько разозлил Шу Вэй, что она дошла до того, что чуть не раздела Лин Вэй догола перед огромной толпой.
Сейчас Лан Юн наблюдала как раз причину, из-за которой позднее произойдет событие, которое гости запомнят на долгое время. Шу Вэй молча сидела в озере, в отличие от неё, Ю Вэй, четвертая мисс Вэй, известная своей вспыльчивостью, разразилась ужасной руганью. Лин Вэй, победно стоящая у самого берега озера, скрестив руки на груди, рассматривала своих «сестер» с наивысшей степенью презрения, которую себе не могла позволить настоящая владелица тела даже в самых смелых снах.
— Лин Вэй, сумасшедшая сука! Как ты посмела толкнуть меня в озеро?! Ты совсем отупела, мелкая дрянь?!
Крики Ю Вэй наверняка слышали все слуги, которые сейчас находились в саду, но они не позволяли себе и смотреть в сторону озера, боясь гнева госпожи. Шу Вэй все ещё молчала, сидя в воде с опущенной головой, но если сейчас заглянуть ей в лицо, вы не узнаете в ней той милой натуры, которую она демонстрирует окружающим.
Лин Вэй не сказала ни слова в ответ, продолжая смотреть на девушек. Теперь, промокшие и разъяренные, они не имели своей былой элегантности, чем-то походя на промокших под дождем крыс. Особенно такое описание подходило Ю Вэй, которая продолжала ругаться, и не думая прекращать.
Налюбовавшись, Лин Вэй отвернулась и направилась прочь от озера. Лан Юн, наблюдающая за всем из-за больших кустов роз, испугалась быть обнаруженной, и поторопилась к выходу из сада, но все равно не смогла избежать внимания главной героини.
— Мисс Юн, какая встреча.
Уверенный голос пронесся так непринужденно и непривычно, что сначала Лан Юн даже не поняла, что заговорила с ней именно Лин Вэй. Но девушка, ожидающая ответа, дала третьей мисс Юн уверенность в этой «догадке».
— Мисс Вэй, добрый день.
В отличии от Лин Вэй, голос Лан Юн звучал нежно и тихо, словно говоря о её мягком и легко уступающем в конфликтах характере. Эти две девушки, одинаково не имеющие возможности культивировать, но живущие в разных условиях жизни. Их характеры настолько не соответствовали их жизненной позиции, словно сама судьба насмехалась над одной из них. Лан Юн прекрасно знала, что над ней.
— Как ваше самочувствие? Я слышала, что в последнее время вам гораздо лучше. Надеюсь, что так и будет в будущем.
— Благодарю вас за заботу, мне действительно лучше. Надеюсь, мисс Вэй тоже чувствует себя хорошо.
И тишина. Молчание, которое нечем прервать. Лан Юн медленно опустила взгляд с лица героини на её одежду и, пытаясь выглядеть как можно доброжелательней, заговорила:
— Мисс Вэй, похоже, вы намокли. Вам следует переодеться, иначе вы простудитесь. Пускай сейчас только обед, но скоро довольно сильно похолодает.
Лин Вэй тоже опустила глаза к одежде, после чего ухмыльнулась так, словно знала, что эти слова были не от заботы, а просто чтобы поскорее избавить друг друга от разговора. Лан Юн, уловившая эту ухмылку, почувствовала, как зашевелились волосы на её затылке, и мурашки побежали по рукам, но вида не подала.
— Тогда я покину вас. Надеюсь, мы еще встретимся, мисс Юн.
Уже уходя, Лин Вэй, то ли специально, то ли совершенно случайно, прикоснулась пальцами левой руки к кончикам пальцев Лан Юн. Ощущая странное, смущающее, но совершенно невинное прикосновение, Лан Юн почувствовала, как вспыхнули её уши. Кончики пальцев странно покалывало.
***
После встречи с Лин Вэй Лан Юн сразу же вернулась к Да Юну, от которого получила суровый выговор за то, что ушла одна, без предупреждений. Но от полученных нотаций Лан Юн не расстроилась, точнее, не успела. Как раз когда Да Юн закончил свою тираду, в зал пришли Шу Вэй и Ю Вэй. Уже в сухих одеждах, с новыми прическами и вновь накрашенные.
Лан Юн знала, что скоро начало истории, в которую она попала. Именно с этих сцен начиналась новелла.
Шу Вэй, за которой неотступно следовала Ю Вэй, мило пообщалась с какой-то госпожой, личность которой для Лан Юн осталась загадкой. Потом девушки поговорили с юными девами, собравшимися полукругом, и только после этого они направились к своему отцу, только отошедшему от двух приглашенных генералов. Сначала Ю Вэй мило и покладисто что-то рассказывала отцу, иногда слушая его, а потом, внезапно для окружающих, ойкнула. Так, чтобы не переходить нормы этикета, но так, чтобы её услышали хотя бы половина из присутствующих. Генерал с обеспокоенностью спросил Ю Вэй о чем-то, но после ответа дочери его лицо приняло такое злое выражение, что Лан Юн неосознанно подошла к Да Юну поближе.
Гости стали собираться вокруг генерала, Шу Вэй и Ю Вэй. Генерал, вежливо обошедший толпу, окружившую его и дочерей, направился прочь из зала. Зеваки последовали за ним, но Да Юн не пошел за остальными. Его голубые глаза искрились презрением, весь вид выражал нежелание следовать за стадом, заинтересованным в каких-то глупостях. Лан Юн, которая хотела посмотреть на развитие новеллы, заметно расстроилась, что Да Юн, само собой, не упустил из виду:
— Ты хочешь пойти?
Лан Юн смутилась, но все равно утвердительно кивнула. Да Юн без слов пошёл за уже скрывшимися из виду генералом Вэй и молодым поколением. Лан Юн молча пошла за ним.
***
Как и ожидалось, «любимый» отец, уважаемый среди знати среднего звена, генерал Вэй, сразу же набросился на свою пятую дочь с обвинениями. Просто потому, что более любимая им дочь сказала, что перед пропажей вещи она виделась с Лин Вэй.
В первой главе новеллы Шу Вэй подстраивает все так, словно Лин Вэй украла у неё белый нефрит, подаренный ей отцом. Конечно же, для сохранения своего статуса белого лотоса, Шу Вэй не обвиняет Лин Вэй напрямую, а лишь делает легкие намеки, от которых толпа и её отец приходят к выводу, что Лин Вэй — наглая воровка, не постеснявшаяся украсть у собственной сестры.
Нефрит действительно был в доме Лин Вэй, но она почти сразу же выкинула его после того, как его подкинули. Поэтому обыск дома и территории вокруг не дал никаких обличающих результатов. Желая хотя бы опозорить Лин Вэй, четвертый принц говорит, что она могла спрятать нефрит в одежде. В доказательство своей невиновности Лин Вэй приходится снимать верхние одеяния, а после и нижние. Именно в этот момент появляется главная мужская роль, помогающая Лин Вэй. Это помогает одному заинтересоваться необычной человеческой девушкой, а другой испытать благодарность к неизвестному юноше.
Именно эта сцена сейчас и происходила перед Лан Юн: слуги, жалобно сгорбившись, подошли к генералу и сообщили, что в доме нет ни нефрита, ни каких-либо ценных вещей в общем. Генерал стушевался, Шу Вэй и Ю Вэй растерялись, толпа собравшихся ощутила повисшую неловкость, которую разрушил уверенный мужской голос:
— Такое небольшое украшение можно спрятать не только в доме или во дворе, но и в своих одеждах. Почему бы пятой мисс Вэй не доказать, что её совесть чиста?
Жестокие слова жениха, порочащие репутацию его же невесты. Сначала отец и сестры обвиняют её в краже, а потом и жених, даже после беспардонного обыска, все ещё продолжает её подозревать. Настоящая Лин Вэй расплакалась бы еще при словах своего отца, но разве была она сейчас в своем теле? Нет.
— Разве могу я перечить словам своего будущего мужа? Если вы желаете удостовериться в моей невиновности, я, конечно же, так и сделаю.
Слова, по идее полные уважения, но на деле таковыми не являющиеся. Действительно унизительное положение, которое душа в теле Лин Вэй приняла с достоинством.
Лин Вэй с элегантностью, на которое только было способно измотанное тело, сняла с себя верхние одеяния, оставаясь лишь в нижних, и вывернула все карманы, которые только могло иметь это платье. Само собой, нефрита там не было. Более того, абсолютно все карманы были пусты. Но разве могли люди, ненавидящие Лин Вэй до скрежета зубов так легко отпустить её, когда она стояла перед толпой в одних нижних одеяниях? Вопрос риторический.
— Сестра, как я могу быть уверена, что нефрита нет в твоих нижних одеяниях?
После слов Ю Вэй спокойное лицо Лин Вэй похолодело, но руки упрямо потянули за пояс, развязывая его. Лан Юн в волнении затаила дыхание, ожидая появления главного героя, но Лин Вэй уже почти сняла ханьфу, а никто так и не появился.